Акт творения

Акт творения

«Задача сделать человека счастливым не входила в план сотворения мира. Создать столь несовершенного человека можно только с глубокого похмелья».

Зигмунд Фрейд

На фоне созвездия Стрельца снова нарисовалась его дрожащая рука с кубком.

- Петро, ты где?

- Здесь я, Господи, справа, глянь на Водолеев.

- Ты мне, Петро, это брось – Господи! Это я на службе тебе Господи, а щас мы отдыхаем, расслабляемся. Чо не наливаешь?

- Может, хватит, Господи? Ведь натворишь опять чо-нить, как в прошлый запой. Это ж надо было додуматься – обезьяну обрить с ног до головы! Мерзнут они теперь, эти, как их ты там обозвал – людишки.

- Не твое анхарген… арнахрен… а, вот – архангельское дело! Наливай еще и в кущи пойдем – к Евкам, мать их в качель!

- А вот тут ты неправ, Господи! Нет у них матери, один ты у них, сиротами сделал ты их, обидел.

- Не твое арх… собачье дело! И вообще – почему это ты до сих пор басом говоришь, на батьку рыкаешь? Негоже! А вот мы тебе сейчас – вжик!

- Господи, за что оскопил-то? Одна у меня радость была – в кущах поевиться, и той лишил!

- Это, чтобы ты от ангелов не отличался, птичек певчих моих. Токо мне дозволено на небесах громогласить. Наливай, говорю! И – в кущи!

Святой Петр с трудом доволок орущего пиратские песни старика до райских кущ.

«Два ведра коньяка

На сундук мертвяка

И полбочки рома.

И ихо-хо-хо-хо!

Три ведра коньяка

За секрет мертвяка

И две бочки рома.

И ихо-хо-хо-хо!»

- Петро, тпр-р-ру! Стоять! Где мы?

- В раю, Господи.

- А эти, как их, Евки, где? Хочу к Евкам!

- Так вот же, где ты прошлый раз Адамовым ребром метку красную на фонаре оставил и над входом написал «Еваторий». До сих пор ангелы в смущении – что бы это значило?

- Мне только это ведомо. Хотя… Правы они. Это я в подпитии в одной буковке обшибся. Заходи, приглашаю!

- Нет, уж. Теперь я тут, на крылечке посторожу.

- Заходи. У меня сегодня эта – жилка творческая прорезалась, помогать будешь.

- Опять, Господи? Опять брить кого надумал? Ты ж и так прошлый раз скольких перепортил: обезьян оголил, мамонта под ноль пустил, хорошо льва не успел до конца добрить – заснул!

- Не, сёдня брить не буду. Сёдня у меня другое в задумках. Надоело мне у Адама ребра выдирать и Евок из них делать. Понимашь, прям хожу, как на работу. Рви и лепи, рви и лепи. Тьфу!

- А как же иначе-то, Господи, людёв размножать?

- Вот счас и придумаем – как!

Они подошли к огромной кровати под балдахином, где очередная Евочка играла с беленьким и пушистым змеенышем.

- Петро?

- Га?

- Не гакай, отгакался уже. Зови Адама.

Пётр смотрел, как шатающийся Господь поставил перед собой Адама и Еву, и долго их разглядывал.

Потом радостно хмыкнул и вынул из скривившегося от боли мужика ребро.

- Слышь, Петро?

- Гы?

- Не гыкай, как я там прошлый раз писал-то про акт творения?

- «И будет она плоть от плоти …»

- Стоп, хватит, молодец. Вот это оставь, остальное – вычеркни.

- Что вычеркнуть, Господи?

- Меня, меня, дубина архенгельская, вычеркни из акта творения.

- Как это?

- А так, пусть сами теперь это – плоть от плоти, - дрожащей рукой Господь подвесил ребро Адаму между ног.

- И он сказал, что это – хорошо! А то – рви и лепи, рви и лепи. Вот теперь пусть сами творят, что хотят, а мы, Петро, пойдем с тобой продолжать банкет. Я там недавно из райских яблочек пару бочек славной бражки замутил. Готова уже, небось, а?