Элегия странника

Я скитался по полям сражений
Средь скорбных миражей
Почившей славы. Средь
Царственных и гордых духов,
Что зачарованы резней.
Среди ночных теней, мятущихся
В безумьи. Сам будто тень
Страх сеял средь живых.

Я скитался по чумным деревням,
Где матери затягивали петли
На шеях дочерей, в надежде
Тщетной спасти их от той чаши,
Что ядом пенится, сжигающим нутро.
И каждая молила об одном:
“Сожги меня, сожги простым огнем!
Он во стократ нежней”.

Я скитался по колдовским лесам,
Что стали домом ведьм -
Правительниц кошмарного удела,
Холодных и жестоких, властных,
Не терпящих отказа. Повелевших
Им рассказать, что гонит меня вдаль,
Сквозь кровь и бойню, Сквозь чуму и пламя.
Я лишь развел руками.

Я ночевал на туманном склоне
В объятьях жухлых трав
И ледяной росы. Всего в пяти шагах
От виселицы, ставшей навсегда
Прибежищем какой-то шлюхи,
Усердно ублажающей ворон
Своей увядшей, мертвой красотой.
Мой взгляд ловившей пустотой глазниц.

“Пожалуйста, не прекращай меня любить!” -
Послышалось мне в шепоте ветров
И показалось: шевелились губы
Мертвой распутницы, качавшейся в петле.
Печальный бред. Бессмысленный
Фантом надежды, тот же, что гонит
На поле брани мертвых полководцев
И укрепляет руки матерей.

Но разве мало я видел чудес?
Не я ли брел средь призраков свирепых,
Неотличимый уж от них самих?!
И не меня ли искушали ведьмы,
Отчаявшись в бессилии угроз?!
Этого ль мало, чтобы один раз поверить,
Что мертвого уста мне могут принести
Слова живого?

Слова, прошедшие сквозь многие года и мили,
Ставшие ответом на так и не заданный вопрос,
Нитью, пронзающей черную безысходность
Бытия и связывающей две тусклые свечи.
Если я оборву эту нить, моя свеча погаснет,
Меня останется слишком мало…
Я шел сквозь туман и слышал позади:
“Пожалуйста, не прекращай меня любить!”.