Скверный путь

Тело, погруженное во мрак, становится его частью. Руки способны дотянуться всюду, где властвует тьма. Шаги становятся бесконечно длинными, одним движением преодолеваю сотни метров, а может — не двигаюсь с места? Не важно, всюду тьма, и я купаюсь в ней, вкушаю ее. Она пронизывает, проникает, заполняет. О да, я по праву ее часть.

Под слоями земли, путешествуя по канализации, преодолевая туннель за туннелем, поневоле начинаешь дружить с темнотой. Она единственный спутник и защитник. Она наркотик, дурман обволакивающий мозг и погружающий в забытие. И ты плывешь в этом дурмане словно в бесконечных отрезках, где точками служат крохотные пятна света. Лишь свет заставляет выныривать из состояния эйфории, и привыкать к суровой реальности. А реальность действительно сурова.

Словно порождение мрака, тьма выталкивает тело на свет. На плечи вновь давит тяжесть рюкзака, а верный браунинг оттягивает пояс. Потертые берцы покрыты толстым слоем пыли. Те лохмотья, что остались от армейской куртки, намертво приросли к липкому от пота телу. Штанины брюк протерты на коленях. Едкий запах, щекочущий ноздри напоминает, как давно не мылся.
Глаза, привыкшие к мраку, приходится зажмурить. Пусть источник тусклого света всего лишь жалкая свеча, но даже она способна выжечь с непривычки глаза. 

Маленькая девочка в белоснежном платье, в одной руке держит свечку, второй тщательно ощупывает стену туннеля. Кажется, мое присутствие она так и не почувствовала. Слишком безответственно для подземелий. 

— Привет, — произношу, стараясь вложить в голос больше доброжелательности. 

— Не бойся, я тебя не трону. 

— А я и не боюсь, — бойко отвечает девчушка, не переставая ощупывать стену. 

— Меня зовут Крот, — представляюсь я, присаживаясь на безопасном расстоянии. — А тебя как? 

— Марьен, — девочка, наконец, удосуживается оторвать взгляд от стены и ярко голубые глаза с интересом осматривают меня. — А вы тот самый Крот? 

Я медлю с ответом. 

— Какой, тот самый? 

— Который хранитель подземелий, — объясняет Марьен. — А зачем вы носите маску? Вы заражены? Разлагаетесь? 

Дети... никакого приличия.

— Я чист, не переживай. 

— Это хорошо... — бормочет под нос девочка. 

Глаза постепенно привыкают к свету, и я с интересом разглядываю малявку. Платье, вовсе не белое, как показалось в начале, рваную ткань покрывают засохшие бурые пятна и пыль. Сразу видно, малышка прогуливается по подземелью не одну неделю. На левой руке, которой девочка ощупывала стену, и которую сейчас старательно прячет за спину, замечаю следы разложений. На некогда милой мордашке чернеют язвы. Отсутствует несколько передних зубов, скорее от недостатка витаминов. 

— А что вы здесь делаете, дяденька Крот? — невинно интересуется Марьен. 

— Вы здесь живете?

— Я здесь всего лишь путешествую, — поправляю я. — Всего лишь гость... впрочем, как и все. 

Положив на колени рюкзак, достаю пару запеченных картофелин. Одну бросаю девочке, в другую пожелтевшими зубами, вгрызаюсь сам. 

Девочка аккуратно, поднимает картофелину с пола. Двумя пальчиками снимает кожуру. Надо же, от богатых родителей сбежала, привереда. 

— А ты здесь чего делаешь? — проглотив скудную пищу, интересуюсь я. 

— Ищу вход в другой мир, — надкусив угощение, отвечает Марьен. 

— Другой мир? — удивляюсь я. 

— Ну да, — подтверждает девочка, как ни в чем не бывало. — Мне мама рассказывала, что под землей должен быть вход в другой мир. 

Молчу, давая девочке время прожевать картошку. 

— А что там, в другом мире? 

— Ну как же? — удивляется девочка и начинает перечислять. — Там все совсем по-другому. Там весело и там... там у меня будет много друзей. Там не будет войны, и будет жив Папа, и Мама будет жить с ним, а не с отчимом. Там вообще не будет отчима! Там не будет его мерзкого шепота и потных рук... там меня никогда не будут обижать! 

Я слушаю и с каждым, словом девочки на душе становится тяжелее. 

— Там не будет смерти, не будет боли. Совсем никто не умрет... там не умеют убивать. Не будет заразы, не будут страшных разложений кожи. Там не будет тьмы и не будет страха, мне не придется убегать... Я никогда не буду одна... и... там...

Голос девочки становится медленным и хриплым. 

— Там... мне не придется, есть людей, чтоб выжить. 

Выхваченный из складок платья нож с длинным ржавым, но все равно несущим смерть лезвием, рассекает воздух. Хрупкая ручка девочки стальной хваткой сжимает рукоять. Хищная, быстрая, за доли секунды преодолевает расстояние, разделяющее нас, и успевает сделать короткий замах... но ствол браунинга, упертый в маленький лобик заставляет остановиться. 

— Тот мир... — твердым голосом произношу я.

Палец словно прирастает к курку. Из глаз девочки бегут слезы, оставляя белесые дорожки на грязных щеках. 

— Я провожу тебя туда... 

Палец спускает курок. Свинцовая пуля, пробив лобовую кость, прокладывает путь в другой мир диаметром 9 мм. Выстрел гулким эхом проносится по тоннелю. 

Словно кукла, девочка падает на землю, так и не выпустив клинка.
Пройдя чуть дальше, так чтобы свеча светила в спину, замечаю приличную горку костей — моих предшественников. Каждый выживает как может... 

На душе гадко... и ощущение, словно рюкзак на несколько килограммов тяжелей. Неужели столько весит этот грех? 

И прежде чем сладкий дурман темноты охватывает мозг, успевает пронестись сожаление. Сожаления об одном... что в тот прекрасный мир лишь такой скверный путь.

Хотеев Ярослав (2011)