Почему вдруг вспомнилось именно это? Просто проходил мимо здания, где раньше находилась городская Гинекология. Здание солидное,выстроенное на совесть, на века, из крепкого светлого кирпича. Окна тяжелые, такие выдержат любую осаду, прочная черепица на крыше. Даже в дверь в наклонную полоску из дуба не вломиться, хоть и лет ей наверняка двадцать, если не больше. С ней не справилась в свое время непогода, руки тысяч несчастных женщин, что ее открывали, она и теперь стоит как новенькая, точно ни разу не тронутая.

К этому зданию у меня все же свое отношение, особенное, странное. Как-то раз, может прошлым летом, я пересек без всякого намерения дорогу, подошел к Гинекологии вблизь, вплотную, поднялся по всем ее пяти ступенькам, остановился на крыльце. Гинекология, заметил, с каких-то порпревратилась в простой дом, где живут обычные люди. Хотя вряд ли совсем уж обычные, ведь дом даже с виду богат: два высоченных этажа плюс хороший подвал к нему. Жить в доме невероятно дорого. И всякий раз навязывается в голову мысль: что же на самом деле произошло со стариком-гинекологом? Умер ли или просто стал слишком стар для подобной работы?

Той, вчерашней ночью, когда проходил мимо здания Гинекологии, вдруг угодил под сильный дождь, настоящий ливень. От таких неожиданных дождей все здесь прячутся куда попало. Ливни проходят скоро, за минуты, и у меня был выбор, куда спрятаться, но под крышу

Гинекология
Почему вдруг вспомнилось именно это? Просто проходил мимо здания, где раньше находилась городская Гинекология. Здание солидное, выстроенное на совесть, на века, из крепкого светлого кирпича. Окна тяжелые, такие выдержат любую осаду, прочная черепица на крыше. Даже в дверь в наклонную полоску из дуба не вломиться, хоть и лет ей наверняка двадцать, если не больше. С ней не справилась в свое время непогода, руки тысяч несчастных женщин, что ее открывали, она и теперь стоит как новенькая, точно ни разу не тронутая.
К этому зданию у меня все же свое отношение, особенное, странное. Как-то раз, может прошлым летом, я пересек без всякого намерения дорогу, подошел к Гинекологии вблизь, вплотную, поднялся по всем ее пяти ступенькам, остановился на крыльце. Гинекология, заметил, с каких-то пор превратилась в простой дом, где живут обычные люди. Хотя вряд ли совсем уж обычные, ведь дом даже с виду богат: два высоченных этажа плюс хороший подвал к нему. Жить в доме невероятно дорого. И всякий раз навязывается в голову мысль: что же на самом деле произошло со стариком-гинекологом? Умер ли или просто стал слишком стар для подобной работы?
Той, вчерашней ночью, когда проходил мимо здания Гинекологии, вдруг угодил под сильный дождь, настоящий ливень. От таких неожиданных дождей все здесь прячутся куда попало. Ливни проходят скоро, за минуты, и у меня был выбор, куда спрятаться, но под крышу здания Гинекологии меня настойчиво погнали воспоминания. Вспомнилось, как впервые попал в здание Гинекологии вместе с женой: ей нужно было провериться, я же психовал по этому поводу, нервничал, был почти сумасшедшим. Представлял себе самые невозможные , неописуемые вещи, чуть ли не измену жены с врачом. А может они все там изменяют с врачами, откуда мужьям об этом знать? Бедные они пребедные, эти мужья. В следующей жизни не желаю быть чьим-то, мужем, лучше стану собакой или беркутом.
В тесной приемной Гинекологии, где крупному мужчине вроде меня негде было по-настоящему развернуться всем телом, присутствовали сплошь молодые и интересные женщины. Были среди них и старушки, парочка уж точно была, но всего парочка, не более парочки. В приемную поочередно выходили то сам врач, седой высокий старик, то его секретарша, такаая же седая, они поочередно приглашали женщин в кабинет. Я в то время курил, так что вышел на улицу и курил одну сигарету за другой. Даже и не знаю, что со мной происходило, но был дико злой, даже взбешенный. Представить только, что жена укладывается в кресло, раздвигается, ее осматривают. Потому и курю как безумный.
Жена рассказывает, что вач спросил: мужу нравится, что вы гладко выстрижены? Мне все равно, но жена отвечает, что мне это нравится. Сразу вспоминается любовница Лолита, она украшала лобок пышным сердечком. Врач, он говорил по-русски, выговаривал это очему-то мне. А я ведь всего лишь был ей любовником, причем раза два-три. Но там огня было столько, что все можно было сжечь, но об этом позже, в повести.
Со мной тоже случилось малоприятное. Когда я помирал, жена моего коллеги участвовала в святотатстве надо мной: мне срезали футболку (дорогущую), трусы (бешенно дорогущие, такой я), вставили в попу катетер. Ингализа сказала моей жене: только не рассказывай об этом Мишутке, он у нас красавец, все ему готовы отдаться. Все примерно так, когда жена отправляется к гинекологу.
Понимаю, что это необходимость, но что-то внутри злобствует. Помню, рассказала, как пришла к гинекологу, а это оказался ее одноклассник. Я, сказала, не разденусь перед тобой. Не обнажилась, конечно, не разделась, позвали женщину. Вообще эти вопросы сложны.

Был такой раз, когда друг, врач, шутки ради поинтересовался: не желаю ли я поприсутсвовать при осмотре какой-нибудь симпатичной девушки? Мне все равно было: девушка или бабушка, я ведь журналист, бытоописатель. Бабужка даже интереснее будет, экзотичнее, а вот девушками меня было не удивить, разве что у девушки окажется три ноги и четыре груди.Выпала мне бабушка, самым восприимчивым лучше закрыть глаза и прекратить читать, писать и вообще жить.