Право на вседозволенность. Часть 3
У Карминского в третий раз за час зазвонил телефон, и он с раздражением вытащил из кармана мобильник.
– Нет, Ваше величество, она еще не очнулась, – громко сказал он. – Тюремный врач без моего ведома ввел ей успокоительное, и теперь она может проспать до самой ночи. Я пытался разбудить ее, но пока не получается. Нет, не нужно присылать за ней вашего врача. Она и так в полном порядке, только спит. Как только проснется, даже глаз ей протереть не дам, сразу телефон вручу!
Закончив разговор, Эдмунд нахмурился. В его голове один за другим рождались планы по вызволению Юлианы, и все они были хороши более, чем на 95%, но везде оставался маленький процент погрешности, который мог стать для девочки, а значит и для него самого роковым, и он все медлил, оттягивая окончательное принятие решения.
Беспокоило его и то, что освободив свою ученицу, он решит не все свои проблемы. Нужно еще, чтобы она не стала на него жаловаться Астароту. Вот только как это сделать? Под трясущейся от страха внешней оболочкой этой малышки оказался крепкий стержень, и это было плохо. Ее не так-то просто будет запугать. А если уговорить? Предложить взаимовыгодный обмен? Пожалуй, это подойдет лучше всего… Он предложит ей то, что для него не имеет никакой ценности – чью-то жизнь, или даже несколько, и она непременно на это купится. Да, именно так он и сделает, когда окончит игру под названием "освободи заложницу".
– Вы правда думаете, что вам удастся выйти отсюда, используя меня в качестве заложницы? – спросила Юлиана.
– Я не настолько глуп, – присаживаясь рядом с ней, ответил Линарес. – С той минуты, как тебя сюда впихнули, я стал опасным для Карминского свидетелем. Он убьет меня при первой же возможности.
– Даже боюсь представить, как он это сделает! Знаю только, что заставит нас обоих очень дорого заплатить за каждую минуту своего ожидания! – горестно проговорила девочка. – Лучше бы вы позволили мне выйти сразу!
Эктор замотал головой.
– Нет уж! Я все сделал правильно! Нам стоило преподать этому ублюдку урок, чтобы в другой раз он думал перед тем, как запирать тебя в камере с бандитом! Небось, в следующий раз не станет тобой так глупо рисковать! Как я понял, ты – протеже самого короля, поэтому так просто это с рук Карминскому не сойдет. Что-то мне подсказывает, что ты вряд ли пожалуешься своему покровителю на него, поэтому я решил тебе немножко помочь. Ведь чем надольше ты тут застрянешь, тем больше шансов, что король тебя хватится и узнает, что учитель тебя едва не убил. А потом варианта два: либо Оберон даст тебе другого наставника, либо так надерет Жнецу задницу, что отобьет у него охоту вредить тебе!
Юлиана сцепила и сильно сжала руки, словно надеясь раздавить в них свою тревогу.
– Спасибо вам за заботу, но лучше бы вы этого не делали! Ничего хорошего из этой затеи не получится!
Эктор весело подмигнул ей.
– Не переживай, ласточка! Увидишь, все будет отлично! До того как получить свой срок, я был следователем, – поведал он. – Не слишком хорошим и не слишком правильным, но совсем не глупым. Пока мы с тобой знакомились, Карминский говорил с королем по телефону – слух у меня отличный, дай Бог каждому! Речь шла о тебе. Я так понял, что наш монарх желает немедленно поговорить с тобой. Но не сможет, потому что ты у меня в заложниках. И чем дольше у него это не получится, тем больше вероятность того, что правда о поступке инкатора выплывет наружу. А ведь нам с тобой именно это и нужно!
Он тепло улыбнулся съежившейся от переживаний девочке, которая закусила губу, чтобы не расплакаться.
– Да не переживай ты так, глупышка! Король не даст ему тебя в обиду!
– Я не за себя боюсь, – всхлипнула она, – а за вас. Вы пострадали из-за меня, а я ничем не могу вам помочь! Совсем ничем! Что будет с вами, когда я уйду?
– Да какая разница! Главное – сейчас нас никто не трогает, – философски изрек Линарес и притянул Юлиану к груди, утешая. Она доверчиво прильнула к нему.
– Ласточка, послушай совет давно ставшего философом человека, – с небывалой для себя теплотой сказал он. – Научись наслаждаться жизнью в любой ее момент! Живи одним мигом и цени каждую выпадающую тебе радость, даже самую маленькую! Отбрось на минутку переживания и опасения и ответь себе на такие вопросы: ты жива? Здорова? Испытываешь ли боль? И еще один, самый главный вопрос, которым люди почему-то всегда пренебрегают: помогут ли мои переживания что-то изменить в той ситуации, которая меня не устраивает? Что самое интересное, на него невозможно ответить «да» ни в одном случае! Нервотрепка мешает нам думать, принимать правильные решения и портит здоровье, не предлагая взамен ничего хорошего! Так что живи настоящим и не трави себе душу тем, что может никогда и не произойти!
– Но я не могу не думать о будущем! – воскликнула Юлиана. – У меня все мысли только о том, какую месть придумает для вас Карминский! Как можно об этом не переживать?
– Согласен, это трудно! – согласился Эктор. – Для того, чтобы научиться жить здесь и сейчас, нужна долгая практика – у меня на это ушло целых два года. Но она необходима, иначе ты просто сойдешь с ума! Сегодня твой первый день учебы, а ты уже на грани нервного срыва! Такими темпами ты через пару недель либо окажешься в психушке, либо очерствеешь и превратишься в такого же ледяного демона, как все инкаторы: будешь дирижировать палачами и равнодушно взирать на человеческие страдания.
Юлиана сжала руками пухнувшую от множества роившихся в ней ужасов голову.
– Не буду! Я не буду такой, как они! Я вообще не хочу быть инкатором! Я хочу вернуться в свою школу, и все! – всхлипнула она. – Разве это так много?
– Ты снова заглядываешь в будущее, которого еще нет, и цепляешься за прошлое, которое уже ушло! – укоризненно проговорил Линарес. – А это бессмысленно! Вот представь себе широкую реку. Ты стоишь на одном берегу, а нужно переплыть на другой. И для этого у тебя есть комфортная лодка. С той минуты, как ты в нее вошла, твое прошлое осталось на берегу, где ты только что стояла. Там остались все твои тяжелые воспоминания, перенесенные обиды и непонимание. Они были, приносили тебе боль и разочарование, но их больше нет! На этот берег ты больше никогда не вернешься, потому что едва ты вошла в лодку настоящего и оттолкнулась от берега прошлого, как он стал растворяться, превращаясь в пустоту! Ты не сможешь туда вернуться никогда, даже если тебе там было очень хорошо!
Единственное, что осталось от минувшего – так это только твои воспоминания. Они нам нужны для того, чтобы извлекать уроки из прожитого.
Сегодня тебе пришлось нелегко, но сейчас-то все нормально! Разве этого мало, чтобы почувствовать себя счастливыми, хоть на несколько минут?
– Как я могу быть счастливой, зная что произойдет через эти несколько безоблачных минут? – не согласилась с ним Юлиана.
– А вот и не знаешь! Можешь только предполагать! – возразил Эктор. – Я, например, был уверен, что убью любого, кто зайдет ко мне! Готов поспорить – ты тоже не догадывалась, когда входила сюда, что мы с тобой будем просто мило беседовать!
– Это правда, я боялась вас.
– Вот то-то и оно! Мы не видим будущего! Река жизни затянута густым туманом неопределенности, с миллионами вариантов развития событий, и ты можешь плыть по ней только вслепую, интуитивно выбирая правильный курс. Так что просто держись его и наслаждайся дующим в лицо свежим ветром перемен!
Он говорил, а в голове Юлианы рефреном повторялась последняя угроза Карминского: "Я покажу тебе одну очень старинную, долгую и крайне мучительную пытку. От тела жертвы медленно отрезаются небольшие кусочки плоти.... но сначала выкалываются глаза... целиком сосредоточиться на терзающей тело боли…"
Девочка вскрикнула и уткнулась лицом в грудь Линареса. Он ласково погладил ее по голове.
– Эй, ну что ты? Пойми, ласточка, лишая себя настоящего, ты лишаешь себя счастья, и тогда жизнь превращается в высасывающую всю радость бытия бездну, – проговорил он. – А когда ты радуешься каждому мигу, то твое счастье нескончаемо! Съела конфетку – класс! Согрелась после холода – восхитительно! Наступил выходной – вообще зашибись! Умей искать зернышки радости во всем. Я, например, радуюсь любой мелочи!
– Чему можно радоваться в тюрьме? – удивилась Юлиана.
– Хотя бы тому, что я не бездомный, и у меня есть какая-никакая еда. Обо мне даже по-своему заботятся.
Он заметил в глазах девочки недоумение и спросил:
– Тебе кажется это странным? Это пока ты хоть день не проведешь на улице, не зная куда тебе податься! Дай Бог тебе никогда этого не узнать, но в жизни всякое бывает. А сейчас я безумно рад провести свои последние минуты наедине с прекрасной девушкой, и не просто девушкой, а с будущим инкатором. Неслыханная честь для осужденного на тридцать лет преступника! Я просто в восторге!
– Вашему оптимизму можно только позавидовать! – уныло признала нисколько не разделявшая его воодушевления Юлиана.
Она прислушалась. За дверью было тихо, словно о них позабыли. Спустя полчаса охранник сообщил Линаресу, что затребованные им деньги привезли.
– Выходите! Вертолет ждет, – добавил он.
– Подождет! – беззаботно отозвался Эктор. – Я хочу вздремнуть перед дорогой!
Оборвав увещевания караульного очередной свирепой угрозой, он потрепал перепугавшуюся девчушку за щечку.
– Мы ведь никуда не торопимся, милая? Вот приедет Его величество – сразу выйдем...
Снова потянулись вязкие, как смола, минуты тягостного ожидания. Когда нервы девушки превратились в клубок высоковольтных проводов, в дверь снова требовательно постучали.
– Мистер Линарес, это король, – послышался приглушенный дверью голос Оберона. – Пожалуйста, позвольте моей воспитаннице выйти из камеры. Обещаю выполнить все ваши требования и позволить вам свободно покинуть Талинальдию.
Девочка охнула от неожиданности. Эктор выглядел еще более ошеломленным, чем она, пытаясь понять, каким непостижимым образом король так быстро оказался возле его камеры. Не иначе, прилетел на вертолете.
– Мистер Линарес, вы меня слышите? – повторил Астарот.
– А ты говоришь, что будущее знаешь наперед! – пробормотал заключенный.
– Мне можно выйти? – с надеждой спросила у него Юлиана
– Конечно, ласточка! – грустно ответил он. – Лети! Рад был знакомству с тобой! – Он на секунду притянул ее к себе, прекрасно зная , что они уже никогда не увидятся, и попросил: – Сделай революцию в вашей чертовой инкаторской системе!
– Я постараюсь! – пообещала она. – Спасибо вам за все!
Эктор сглотнул перекрывший горло ком, отстранил ее от себя и легонько подтолкнул у двери.
– Забирайте свое сокровище! – крикнул он королю.
Дверь открылась, и Юлиана тут же оказалась в отеческих объятиях взволнованного Оберона. Сидя на подоконнике, Карминский с презрительной ухмылкой наблюдал за этой душещипательной сценой.
– Милая моя! – облегченно выдохнул Астарот, крепко прижимая девочку к себе. – С тобой все хорошо?
Он немного отодвинул ее от себя, заметил ее перемотанную бинтом руку и бросил гневный взгляд на закрывающего своей фигурой весь дверной проем заключенного. – Что ты с ней сделал?
– Ничего! – поспешила успокоить короля Юлиана. – Это не он!
– Это я! – клоунски поклонился Карминский. – За неимением детского креслица с мягкими фиксаторами мне пришлось воспользоваться наручниками, дабы ваше дитя сидело во время урока на месте, а не бегало с воплями по классу!
Оберон скрипнул зубами, сдерживая клокотавшее внутри бешенство, и потянул герцогиню за руку.
– Идем отсюда! – Объявил он одновременно и ей, и ее учителю. – Поговорим в другом месте!
Карминский невозмутимо поднялся с подоконника и весело подмигнул радовавшемуся, что девочка уцелела, охраннику. Юлиана помрачнела, вдруг осознав, что и он дорого заплатит за свои попытки ее защитить. Не зная его имени, она указала на парня рукой.
– Ваше величество, я не уйду без Эктора и этого человека!
– А ты быстро учишься! – одобрительно хмыкнул инкатор.
Астарот нахмурился: ему не терпелось поскандалить со слишком много себе позволявшим Жнецом, и возиться с ничего не значащей мелочью типа этих двоих у него не было ни малейшего желания.
– Почему ты беспокоишься за убийцу, который держал тебя в заложниках? – недовольно поинтересовался он у воспитанницы.
– Потому, что он отнесся ко мне по-человечески! Защищал меня как мог, и я не хочу, чтобы он пострадал за свою доброту!
– Хорошо, они поедут следом за нами, – согласился Оберон. – Эдмунд, где здесь можно спокойно поговорить?
Карминский молча пошел вперед, показывая дорогу. Они вошли в ту самую комнату, где не так давно подвергался истязаниям Станг, и Юлиана поежилась от жутких воспоминаний. За то время, что она просидела у Эктора, помещение успели прибрать и в нем ничего более не напоминало о ее недавнем уроке, кроме стен и скудной обстановки.
Король занял единственный оставшийся в комнате стул и сердито посмотрел на безмятежного инкатора.
– А теперь, Эдмунд, я жажду услышать твои объяснения! Как ты позволил захватить Юлиану в заложницы? – сухо спросил он.
– Да, глупо получилось, – признал Карминский. – А было дело так: мы с Юлиной услышали крики Линареса. Я собирался лично успокоить его, но моя ученица пожелала сделать это сама! У нас с ней состоялся короткий спор, в ходе которого она заявила мне, что мои методы для нее неприемлемы и она предпочитает утихомирить буяна без меня. Разве не так все было? – спросил он у девочки.
Та была вынуждена согласиться с ним.
– Она вообще что угодно была готова сделать, только бы отлынуть от занятий, на которых вы так настаиваете!
– Потому что они невыносимы! – воскликнула Юлиана.
Инкатор вскинул руки, признавая свое полное бессилие.
– Вот! Теперь вы сами видите, Ваше величество, как она относится к нашим урокам! Я ужасен, и то, что я делаю, тоже ужасно! Как же мне обучать ее при таком неуважительном отношении к себе и своей работе?
Раздосадованный монарх попросил Юлиану ненадолго покинуть их. Когда дверь за ней закрылась, он напустился на Карминского.
– Эдмунд, ты что творишь?! Ей всего четырнадцать! Нельзя было начать с чего-то попроще?
– Зачем? – пожал плечами тот. – Почему я должен ей лгать? Она с самого начала должна знать, что ее ждет. Тогда, возможно, у нее хватит убедительности отговорить вас от несуразного решения. Так что пусть сразу с головой ныряет в зловонную помойку худших проявлений этого мира, в которой я барахтаюсь уже более тридцати лет. Выплывет – хорошо! А утонет – не жалко! Что бы с ней не произошло, это случится по вашей воле, а не по моей. Ибо вы ей выбрали этот путь!
Король насупился и промокнул шею платком.
– Можно подумать твоя работа состоит из одних допросов! – проворчал он.
– О, да! Не только из них! – криво усмехнулся инкатор. – В следующий раз возьму ее с собой подавлять мятеж! Уверен, она будет в восторге!
– Ты можешь не ерничать каждую минуту? – взъелся Оберон. – Я всего лишь прошу тебя беречь ее жизнь и учитывать ее возраст! Это так трудно?
Жнец покаянно опустил голову.
– Простите меня, Ваше величество, я и впрямь слегка перегнул палку! Юлиана и правда еще ребенок, а мне кто-то говорил, что детей нужно учить в игровой форме. Поэтому завтра мы с ней устроим занятие на детской площадке! Сложим в песочнице пазл из фрагментов тела Линареса…
– Эдмунд!
– Что, в песочнице нельзя? – расстроился Карминский. – Ах ну да, недобросовестные хозяева там вечно выгуливают своих собак! Негигиенично! Тогда устроим пикник на природе! Посадим какую-нибудь валькинорскую шпионку на муравейник – женщины так умилительно визжат при виде букашек! А для создания радостной атмосферы наденем ей на голову цветной колпачок и привяжем к шее и рукам воздушные шарики. Потом разожжем костер – для уюта, разумеется...
– Хватит! – оборвал его король. – С этого дня вы занимаетесь раз в неделю! Будете постепенно привыкать друг к другу. В ближайшие два года никаких практических занятий! Только теория, и только в университете! Тебе все понятно, Эдмунд? И ты ни пальцем, ни словом не тронешь ни Линареса, ни охранника! Оставишь их в покое!
– Ни пальцем, ни словом! – поклялся Карминский. – Есть куда более эффективные приемы расквитаться с ними.
– Прекрати фиглярствовать! Ты прекрасно понял, что я имел в виду! И еще. Я тебе это уже говорил однажды, но повторю снова, в последний раз, потому что ты, как мне кажется, в первый раз не расслышал меня. Видимо, виной тому старческая тугоухость.
Глаза инкатора блеснули льдом, но он смолчал. Астарот подошел к нему вплотную и заговорил, чуть ли не по слогам проговаривая каждое свое слово.
– Эта девочка мне гораздо дороже, чем ты, Эдмунд! Она слишком много значит для меня и моего сына, чтобы я позволил тебе избавиться от нее. То, какой будет твоя старость, напрямую зависит от того, насколько хорошим инкатором она станет. Если же она умрет, то ты тут же отправишься вслед за ней. И если она по твоей вине не оправдает моих надежд, то произойдет то же самое!
– Да хоть режьте меня, она их не оправдает! Никогда! – поджав и без того тонкие губы, зловеще предрек Карминский.
Рот Оберона растянулся в неискренней улыбке, в то время как его глаза пылали угрозой.
– А ты постарайся, дорогой! Я в тебя верю! И в средствах особо не ограничиваю. У меня всего три условия: чтобы она была живая, здоровая и пригодная для этой должности. Это совсем не много, Эдмунд. Ты и не с такими поручениями справлялся! Но помни: два года никакой практики!
Он вышел из комнаты, намереваясь как можно скорей увезти Юлиану из этого мрачного места. Карминский проводил его меланхоличным взглядом и тоже направился к выходу.
