Чайка для викинга

Посвящается 55-летию
первого полёта человека в космос.
12 апреля 1961

Каждый раз, после прикрепления страховочных тросов к направляющим на обшивке челнока, Данил задерживается в проеме шлюза, и бросает взгляд вниз, на поверхность планеты. Визор скафандра выдает пастельные пейзажи, испещренные сухими рваными каналами, горы, смятые давлением, и пустоши, никогда не знавшие человеческого вторжения. Мужчину тянет вынырнуть в бездонное пространство. Ощутить слабое притяжение планеты, довериться ему. Почувствовать сжатие конечностей тела, проникновение ребер во внутренние органы. Прислушаться к последнему удару сопротивляющегося сердца, а затем превратиться в слабое подобие точки, став частью этого неизведанного мира.

Но у старшего техника Данила Макотова сегодня в списке значатся дела важнее.

- Красиво, правда?

Проскользнув над созерцающим коллегой, и теперь замерев у обшивки борта, женщина маневрирует при помощи малых двигателей своего скафандра - первая пара лазурных облачков, удерживая её положение, вырывается из подошв, вторая пара видится Данилу сизой дымкой за спиной Марины.

- Даже осознание того, что уродливым шрамом на равнине Русалки замерла лава некогда потухшего вулкана, не может вселить в меня чувств страха и отвращения.

- Судя по тому, что планета названа женским именем, - выплывая из переходного шлюза, замечает мужчина. - Полагаю, что у нее есть причины носить эти шрамы.

Данил проверяет крепления страховочных тросов к скафандрам. Один из них он тянет на себя - Марина, заворожено наблюдавшая открывшиеся под ними просторы Венеры, не замечает собственного перемещения. Только когда старший техник повторно дергает мощные карабины на её костюме, женщина отводит взгляд от планеты:

- Ты думаешь, я впервые это делаю? – улыбка слышна в радиоэфире.

- Ты думаешь, я впервые это делаю? – с ударением на третьем слове ухмыляется мужчина. – Пойдём, - кивает в сторону сетчатого брюха жилой станции. – Не забудь тягач.

***

Водородные ловители исправно ломаются раз в сидерис [1] – пока Венера гуляет по орбите вокруг Солнца, подставляя свои ленивые бока [2] под его лучи, сера, содержащаяся в атмосфере, и солнечный ветер полностью истощают ресурсы фильтров. Раз в год каждая станция из системы «Ожерелья» уходит на своеобразный пит-стоп - в течение пары недель ловители заменяются. Уже проведено шесть тестовых циклов – следующий будет полностью выведен в рабочий режим.

***

- Как поживает твой викинг? – выкручивая винты из корпуса станции, спрашивает Данил. – Помню, расставались вы на не очень весёлой ноте.

Марина хмыкает в ответ. Пока она проверяет состояние панели, у неё есть время придумать ответ. Сегмент ловителя жизнеспособен на шесть процентов от

нормы – заложенный запас себя оправдывает, а это значит, что вода, генерирующаяся далее в системе, не загрязнена.

- Ммм, Ласс… Проверяет свое терпение во время моего отсутствия. Во всяком случае, тон его писем подсказывает мне это.

- Похвально для северянина, - незаметно пожимает плечами Данил. – Но, думаю, ему было бы спокойнее, будь ты на Земле.

- Знаю, - Марина повисает вниз головой, удаленно сводя к нулю энергию на секции заменяемого ловителя. – Он всегда очень тщательно готовится к моим возвращениям. Печет блины, - в динамике техника слышится причмокивание. – Выплясывает у плиты в разноцветном фартуке.

- Хотел бы я на это посмотреть! – улыбнулся мужчина.

- О, нет. Эта вечеринка носит несколько приватный характер.

Через пару минут первый сегмент снят и погружен на передвижную платформу. Две человеческие фигуры, привязанные тонкими пуповинами к небольшому кораблю, начинают плавное возвращение к нему.

- Марина, второй канал, посмотри. Суперротация [3] увеличилась.

Женщина замирает, переключая на панели управления скафандра визиоканалы.

- Всего на шестьдесят три километра в час, - подтверждает она. – Буря пройдет над нами, - инженер проверяет данные высот близлежащих станций. - «Опал» заметил её раньше – ушёл ниже обычной орбиты. А вот «Империал» самоуверенно продолжает ползти на ста двух километрах.

- Давно не обращал внимания, - оправдывается Данил. – По факту, отключи инфракрасное излучение, и мы здесь ослепнем – вокруг будет витать смрадное царство серы.

- Быть может мы и не должны этого видеть? Жизнь здесь надежно защитила себя. Чудо, что нам удается пробивать эту броню из бурь и гроз.

- Считаешь, что жизнь здесь существует? – хмыкает коллега.

- Почему нет? Наши радары сканируют только в известных нам диапазонах частот, видят только те химические соединения, что мы знаем по ближайшему изученному космосу, а здесь… При давлении под сотню бар [4]… Если Венера жива, то представь какого размера были бы её обитатели, приспособившись к жизни на Земле.

- Получись у них это, - подытожил техник.

***

Система «Ожерелье» стала прекрасным результатом сотрудничества нескольких земных конструкторских и научных бюро. Название родилось само собой, стоило только вспомнить какую планету необходимо украсить изящным кольцом станций. И представительница слабого пола в Солнечной системе надела на себя самые дорогие камни из тех, что знали на Земле.

Две из шести жилых станций через два дня станут новым домом для первых поселенцев второй внеземной колонии, старт которой состоялся четыре месяца назад. Первопроходцев венерианской атмосферы ждут удобные модули, образовательные комплексы и рабочие места всех необходимых на новом месте направлений. Но сначала традиционный четырёхдневный карантин в медицинском блоке на таможенном «Александрите».

***

Когда в грузовом отсеке устаревшая панель на тягаче была заменена новой, небольшая команда снова покидает челнок, присосавшийся к борту станции на безопасном расстоянии от ремонтируемых ячеек.

- Как вы познакомились, ты не рассказывала? – на удивление задорно продолжает разговор старший техник.

- По тону твоего голоса мне кажется, что предвкушаешь ты фееричный рассказ? – смеётся Марина.

- Иначе и быть не может – вы такие разные, - отводя взгляд, отвечает мужчина. – Если бы я не видел вас вместе, то воспринял ваши отношения, как миф. Эдакая занятная бравада.

- Действительно, - с некоторой нежностью в голосе подтверждает коллега, вызывая в памяти воспоминания. - Несколько лет назад я состояла в научно-дипломатической миссии, которую направили искать финансовой помощи у наших северных соседей. Отряд Ласса отвечал за безопасность нашей встречи. Бдительным норвежцам в министерстве не понравился мой прототип ловителя – охрана тщательно досматривала образец, мои документы. Когда мне отказали в пропуске на встречу, я попросила позвать командующего «этим беспорядком». В дверях появился старший лейтенант Ласс Йенсен. Мы долго общались на английском – я объясняла цель своего визита, важность присутствия меня с куском этого многослойного металла. И когда поняла, что не видеть мне белых стен переговорных комнат, произнесла: «Может один поцелуй всё решит?..»

- На каком языке, английском?! – хохочет Данил.

- Нет, конечно, - прикрепившись на магнитах к обшивке станции, продолжает женщина. – На русском. К тому моменту я так утомилась отстаиванием себя, что сложно было мыслить иначе.

- И как прореагировал викинг? – техник осматривает исправность креплений.

- Велел выдать мне пропуск, и спустя пару минут лично сопроводил в переговорный зал. А напоследок сказал, что в следующий раз поцелуй решит многое. На чистом русском языке.

Данил заливается смехом - динамики в скафандре Марины по-земному подрагивают. Она улыбается, глядя на коллегу, и добавляет:

- Сначала вся эта гора мышц в его обличье уставшую меня не воодушевила, - поправляет сегмент ловителя. – О ней я вспомнила позже, когда прокручивала весь диалог в голове.

- Да уж, - смех мужчины сходит на «нет». – Откуда он знает русский язык?

Панель ловителя аккуратно входит в пазы – ладони ощущают неслышимый щелчок. Данил начинает закручивать винты, а Марина, проверяет надежность креплений, поднимает энергию до пятидесяти процентов и включает сегмент в тестовом режиме.

- Изучал в военной академии. Знание трёх языков обязательно. Из предложенных он выбрал самый сложный.

Женщина, отключив магнитную тягу, плавно скользит к очередной панели. Желание отвлечься от работы становится ощутимым – при благоприятных обстоятельствах венерианские долины она сможет увидеть через полтора года, если скандинавский супруг не поставит её на место.

«Было бы неплохо осесть в пригороде мегаполиса. Созерцать лес из окна столовой в окружении тройки детей, - внушает себе Марина. - Но как жить без этого молчаливо-рыжего пейзажа теперь?.. Ласс, если бы ты увидел это! - рука неконтролируемо тянется в сторону планеты, будто бы может коснуться её, познакомиться с ней гораздо ближе. – Увидел всё моими глазами. Ведь ответы на твои вопросы находятся здесь. А пока твоё воспитание не позволит схватить меня за позвоночник и приковать к себе, я так и буду притворяться, что жизнь на Земле не стала меня угнетать, и улетаю я только по причине профессионального долга и приверженности к делу, которое люблю».

***

Спустя неделю Марина уже провела первый инструктаж для технических групп по замене водородного ловителя. Новобранцы на удивление оказались внимательны и дисциплинированны. В награду за усидчивость инженер позволила познакомиться с Венерой на максимально близком и безопасном расстоянии, снизив челнок на высоту тридцати шести километров, где барометр уверенно прощупывает пять и две десятых бара.

Из транспортного модуля «Таафеита» - станции, на борту которой находится жилая ячейка Марины - женщина направляется в продовольственный блок, куда доставили редкие товары с Земли, способные выдержать все невзгоды далеких путешествий. Начинающие перезревать бананы красовались своими закручивающимися боками на полках. Яблоки нагло зеленели рядом с тонкокорыми алыми гранатами. А чуть поодаль в плетеных корзинах лежали солнечные апельсины. За прилавком слышались возня и мелкие проклятия на фарси [5].

- Не помню, чтоб видела тебя когда-либо за таким кропотливым трудом, Джафар.

- Женщина! - разгибая спину, начинает иранец. – Эти ненормальные позволили столь прекрасным фруктам преодолеть такое большое расстояние, - потирает поясницу. - А затем пытались отказать мне в получении хотя бы этого количества товара.

- У тебя весь магазин заставлен ящиками, - взяв в руки яблоко, улыбается она кареглазому продавцу. – И ты недоволен?

- Благо, условия перевозки курьеры от меня утаили, - протягивает бумажный пакет.

- С чего ты взял, что я буду что-либо брать? - разыгрывая непонимание, хмурит брови Марина.

- Милая, ты с таким удовольствием смотрела на эти яблоки, что они начали краснеть, - строго произносит Джафар. – Не порть мне товар, - добавил после того, как пакет из его рук был принят. – Вчера заключил контракт на поставку овощей. Председатель шестой фермы на «Рубине» клялся, что через месяц начнет снабжать меня помидорами первого сорта. Приходи, попробуешь.

- Через месяц меня уже здесь не будет, - выбирая зеленые яблоки, отвечает женщина.

- А кто же будет всё это есть? – разводит руками мужчина.

- Кто-то другой, - смеется. – У нас появилась хорошая команда, которая будет стоять на страже чистоты воды, косвенно питающей твой большой карман.

- Хорошая шутка, - морщится иранец. – Одного пакета хватит?

- Вполне, - Марина взвешивает яблоки, и протягивает левую руку с браслетом к продавцу. – Надеюсь, мой лимит не исчерпан.

Джафар подносит к браслету датчик – тот оповещает о снятии платы за фрукты.

- Не забудь сделать мне рекламу, - прощается мужчина, возвращаясь к своей работе.

Центральный холл «Таафеита» вот уже сутки гудит разными голосами на множестве языков. Первая группа колонизаторов изучает станцию, бродит за волонтерами, задавая организационные вопросы. Распределение по жилым блокам произведено ещё на Земле, как и приписка к месту работы. Но теория полезна, особенно при наличии фантазии. На практике же идея, рожденная полторы сотни лет назад, пахнет иначе информационных буклетов, и выглядит красивее любого видеотура.

Марина выходит в сердце холла, и закрывает глаза – вокруг бушуют звуки, окрики имён, наполняя некогда пустое пространство жизнью до краёв. Шум будит артерии станции, шаги прощупывают новые коридоры.

- Ты кто? – голос появляется ниоткуда. Он обладает хрупким телом, светлой головой и радостной улыбкой вкупе с детским личиком. – Тебя не было на корабле, я всех запомнила.

- Разве такое возможно? - женщина опускается на пол, ставит свою ношу рядом. – Там было очень много людей.

- И мы летели очень долго, - заглядывая в зёв бумажного пакета, отвечает девочка.

- Как тебя зовут, всезнайка? – выуживая яблоко, задаёт вопрос Марина.

- Нина! - в толпе раздаётся чей-то истошный крик – самый громкий, когда-либо звучавший здесь. На мгновение гам в холле затихает.

- Можешь не отвечать, - вручая фрукт, встает Марина, высматривает источник звука. – Здесь, - громче обычного говорит она.

В центр выходит запыхавшаяся мать любознательного ребёнка. Длинная юбка стелется по полу вслед за ней. Страх в её глазах преобразуется в радость при виде дочери.

- Нина, почему ты не подождала меня? – спокойным тоном спрашивает своего найденыша.

- Мне захотелось самой исследовать станцию, - нюхая яблоко, отвечает девочка. – Ты долго собиралась.

- Извините, - улыбнулась женщина. – Я Лора. Лора Кеслер. Новый метеоролог «Таафеита», а это… - берёт дочь за руку. – Мой талисман.

- Марина Дворецкая. Ваш почти бывший инженер технической группы по обслуживанию внешних систем станций. Моя смена вот-вот завершится, - уточнила женщина. - Рада, что успела увидеть первых колонизаторов. И вас, - улыбка искрится некой благодарностью.

Теперь её не будут терзать страхи о том, что начатое когда-то дело осиротеет в поддержке и продолжении. «Ожерелье» обещает жить, дышать, создавать и вдохновлять.

***

В крыле модуля, где находится временно принадлежавшая женщине жилая ячейка, слабо пахнет домашней выпечкой - аромат будто бы стесняется своего присутствия на новой планете. Пройдя голосовую и визуальную проверку системы безопасности, Марина входит в открывшийся портал своего дома - запах ванили витает и здесь. На мгновение ей показалось, что именно этого наполнения не хватало в нелепо обжитом пространстве с бирюзовыми стенами, металлопластиковой мебелью и бедным разнообразием привезенных безделушек. Но сегодня в её личном колониальном музее появился ещё один экспонат.

Блондин, застывший в фартуке у плиты со сковородой в руках, не сдерживает своей улыбки, в отличие от их первой встречи.

- Honey, jeg kokte pannekaker for deg[6], - ставшее родным, звучит непривычно заботливо на таком расстоянии от Земли.

Они не виделись семь месяцев. Казалось, тишина, всегда витавшая в этом пространстве, сжимается до крошечной искры, готовой взорваться сверхновой звездой, следующим Большим взрывом – чем угодно! – в это она скорее поверит, но… Но к этому подготовиться она не успела. Марина не может вымолвить ни слова, оглядывая супруга, замершего у плиты. Только сейчас она поняла, что он со всем свойственным ему приземленным укладом жизни, порой устрашающим видом и при этом чувственной душой, открывшейся ей спустя значительное время после знакомства, смотрится в иноземном антураже как нельзя кстати.

- Ласс… - выдыхает женщина, оседая вдоль стены.

Пакет с яблоками падает на пол раньше, переваливается на бок, несколько зеленых фруктов выкатываются из бумажного заточения.

Уставшие руки холодными ладонями накрывают веки, и она плачет.

Мужчина скользит взглядом по волосам, плечам, рукам и коленям неусидчивой супруги, затем поворачивается к ней спиной, снимает последний солнечный круг со сковороды.

- Nok[7], - поверх всхлипываний ровным фоном ложится сопящий выдох. Его обладатель накрывает всю стопку блинов термосохраняющим колпаком и выключает плиту. – Вдруг кто из твоих подопечных надумает навестить тебя, - гладкий, будто каштан наощупь, звук рождается одновременно с крепкими объятиями. - И узнает, что ты вот какая мягкая, - борода упирается в шею, выделяя нежное прикосновение губ, жесткие волосы касаются правого уха. – Даже колени подкосились, - смеётся Ласс.

- Как ты..? – открыв глаза, начинает Марина.

- В этот раз мне хватило пары часов после старта вашего корабля, чтоб принять очевидный факт, - мужчина садится удобнее, не выпуская дрожащее тело супруги из кольца рук. – Я очень тоскую по тебе… Думал, что привитые в армии качества стоика опять спасут меня, - он аккуратно вдыхает запах её волос. – Хотя они оказались не лишними, когда мы начали погружаться в вихревой шлейф.

- Я была бы дома через пять месяцев, - попытка отстраниться, чтоб рассмотреть лицо родного человека, даётся нелегко – Ласс едва ослабляет хватку, женщина снова утыкается в широкие ключицы.

- Но на Земле ли твой дом? – мягким звуком вибрирует мужская грудь.

Марина ощущает глухой удар, направленный из её сердца, на поверхности кожи разливается раскаленный металл. Её секрет известен – теперь отрицать очевидное неразумно. Она вспахала в своем сознании почву для смирения с жизнью на Земле, рождением так желанных Лассом детей, и работой, никогда не знакомой с первой и последующими космическими скоростями. Она решила, что месяца на Венере и всего времени полёта хватит для принятия факта возможного невозвращения на «Ожерелье». Но это был её секрет! А теперь он пролился из уст человека, который должен был узнать о её решении позже неё самой.

- Ласс, это сложный вопрос, - она обнимает крепче, ловя ладонями жар его тела, чувствуя напряжение мышц.

- Не сложнее твоего желания быть здесь, - выдыхает супруг.

- Я каждый раз боюсь остаться, боюсь врасти в Землю, боюсь… - женщина снова плачет. – Боюсь так и не сделать выбор, - она сильнее вжимается щекой в тело супруга. - Но как я могу? - нижняя губа цепляет влажным краем ткань его майки. - Там ведь ты и твоя работа, и…

- И наши планы на будущее, - бесцветный голос на мгновение приглашает тишину в разговор. - Смотри, что я привез, - мужчина разжимает руки, и достаёт из заднего кармана брюк бумажное письмо, всё ещё любимый вид официальных уведомлений на Земле. – Открывай.

Марина разрывает конверт по краю, и бегло начинает читать строки на международном языке:

- Уважаемый… Уведомляем Вас, что ввиду особых семейных обстоятельств и личного прошения, а также…

Откинувшись назад и уперевшись руками в пол, Ласс наклонил голову набок и с особенным удовольствием наблюдает замешательство супруги.

– …Просим Вас явиться в штаб для прохождения первичного инструктажа и принятия полномочий по развертыванию полноценного подразделения безопасности в рамках второй внеземной колонии «Ожерелье». Искренне надеемся, что… - заплаканные минутой ранее глаза отрываются от бумаги. – Что?!

- Что? – глаза вспыхивают голубыми огнями. – Надеюсь, тебя не расстроит переезд на «Изумруд»? - розовые губы обнажают белые зубы. - Там за нами закреплена квартира.

- Чувствую себя лишенной выбора, - правый уголок рта Марины рождает улыбку.

- Привыкай, - Ласс по-хозяйски притягивает женщину к себе, и шепчет, едва касаясь её губ. - Ведь ты жена викинга.

***

В слабом сиянии отраженного света между холмами белоснежных лопаток едва заметно лежит капля пота. Наблюдавшая за чужим сном женщина захватывает её и ведет пальцем вдоль позвоночника супруга. Из глубины его тела через приоткрытый рот вырывается мягкий стон. Она улыбается.

- Ласс, - шёпотом зовёт его.

Тело на миг замирает, и переворачивается на спину, обнажаясь, прижимая сидящую на кровати Марину к стене. Спутанные волосы прядями лежат на лице мужчины, шумно вбирающего воздух в легкие.

- Сложно поверить в то, что ты прилетел, - она тихо начинает исповедь. - Ты рядом, - прижимает колени к груди. – Я слишком долго находила спасение от заурядных семейных вещей в жизни здесь, что стала неосознанно вычленять из своих первоочередных мыслей нас. И меня не покидает чувство, что я не достойна прикасаться к твоей коже, - выдох. – А когда увидела тебя здесь, вспомнила, как мне было одиноко первые недели, как я мысленно рвалась домой. Мне очень стыдно за свой побег. За каждый побег, Ласс.

Тишина пускает корни, как полноправная хозяйка в этом мире, где её конкуренты только собираются дать первые зеленые ростки.

Шорох. Мужчина поднимается и внимательно смотрит в серые глаза Марины, которая не торопится отводить взгляд.

«Как ты посмела преодолевать день за днём столько трудностей без меня? Твоё жильё напоминает казарму привилегированного состава, но ты не достойна этой нищеты. Я винил себя за трусость, за боязнь выйти из привычных условий. И после стольких дней я вижу тебя – твои глаза больше не таят в себе земной блеск. Они насыщенны открытиями, горят жаждой очередного вызова, который может бросить эта планета. Так что же осталось от моей хрупкой упрямой жены?»

Сильная рука хватает её за подбородок – тонкие губы требуют поцелуя. Она медлит до тех пор, пока зубы не начинают скользить по её коже, и только тогда, мысленно усмехнувшись жадности своего викинга, отвечает, увлекаемая на подушки, выпутывается из своего кокона. Когда он отстраняется, восстанавливает дыхание, улыбка на его сонном лице приправлена горечью:

- Глупо было грезить о том, что каждое твое возвращение станет последним. Но я не дал себе права ограничивать тебя. Наш союз я представляю несколько иначе, - Ласс аккуратно ведёт большим пальцем по кромке нижней губы Марины. – А видеть тебя угасающей со мной рядом я хотел бы меньше всего.

Едва слышна мерная работа вентиляции и генераторов воды где-то на уровень ниже жилого блока. Женщина молчит, осознавая всю степень стойкости своего супруга, понимает, что в следующий раз уступать придется ей, и теперь она готова к этому.

«…Потому что ты со мной».

- Но…

- Тшш… - угловатый палец ложится поверх губ. - Måke [8], - разбивая по слогам, произносит Ласс, закрывая глаза.

Его руки слабеют: правая, цепляя подбородок женщины, падает на широкую грудь своего обладателя, левая же скользит по спине супруги, находит приют у её бедра.

Марина снова прислушивается к мерному дыханию рядом, утыкается носом в шею мужчины, и растворяется в привезенном им спокойствии.

А внизу под бурями в сиянии гроз, окруженная вуалью сероводорода с безмятежностью своего железного сердца засыпает планета. Теперь она не будет одинока.

Ей есть за кем наблюдать.

«Человек, который верит в сказку, однажды в неё
попадает, потому что у него есть сердце...»
- Сергей Павлович Королёв.

Июнь 2016

[2] Один оборот вокруг своей оси у Венеры занимает 243 земных суток [Там же].

[3] Суперротация - глобальное вращение атмосферы Венеры с востока на запад. В то время как период вращения Венеры вокруг своей оси равен 243 земным суткам, её атмосфера вращается в обратную сторону и полный период её вращения равняется в среднем 4 земным суткам. Скорость ветра на уровне верхней границы облаков (250 км) составляет 100 м/с (360 км/ч) [Там же].

[4] Бар – единица измерения давления, примерно равная одной атмосфере. Среднее давление у поверхности Венеры равно 93 бар [Там же].

[5] Ведущий язык иранской группы индоевропейской семьи языков, распадающийся на три близкородственных варианта, признанных официальными в качестве отдельных национальных языков в трёх странах Азии: Иране, Афганистане и Таджикистане [Там же].

[6] Дорогая, я приготовил для тебя блины (норв).

[7] Хватит (норв).

[8] Чайка (норв). Одно из значений имени Марина в норвежском языке.