На разных берегах
Автор:
Klinov
Текст:
Когда война сдирает шторы.
И окна выбивает прочь…
Когда она решает, кто вы!
И день уже похож на ночь…
Дрожит рука, на веках влага.
Душа горит, не остывая…
И под каким мы ходим флагом,
Уже не важно, жизнь другая…
Пишу тебе, молясь Богам,
Чтобы дошло письмо до двЕри.
Готов отдать слова ветрам,
Дойдёт хоть что-то, я уверен!
Как скверно вышло в одночасье,
Остаться за чертой страны.
Принять ли боль, лишиться счастья?
Когда границы не видны…
Когда нет сети, нет гудков…
Когда уже не веришь в благо!
Остался слабый шлейф духов.
И вместо смс… бумага…
Я вспоминаю наши дни…
Мы были рядом, были вместе.
В глазах мелькали лишь огни…
Вопрос разлуки неуместен!
Ох, как же тяжко дорогая!
Как изменить привычкам мне?
Я уже вечность голодаю…
Но разговоры, лишь во сне!
Мне так нужны, твой смех и голос!
И нежность глаз, что окрыляет...
Твоя коса, как крепкий колос!
Что легкий стан твой обвивает.
А сколько ждать? Кого спросить?
Когда сожмем мы руки крепко!
И сколько груз в душе носить?
Когда надломлен, словно щепка…
О чём писать? Опять, скучаю…
Тебе не приторно ещё?
Я как больной, слова считаю…
Боль впилась яростно клещом!
Вопрос разлуки неуместен! выбивается строчка по стилю
Ох, как же тяжко дорогая!
Как изменить привычкам мне?
Я уже вечность голодаю…
Но разговоры, лишь во сне! вот тут непонятно и зпт в последней строке. нужна?
Мне так нужны, твой смех и голос! а вот тут зпт зачем?
Твоя коса, как крепкий колос!
Что легкий стан твой обвивает. твоя/твой
Опять, скучаю… тут зпт зачем?
Боль впилась яростно, клещом тут может тире поставить?
неплохие стихи, спасибо
И ведать с ведами — разные понятия. С этого начните.
Малость сумбурно показалось
«Когда она(война) решает кто вы»- сильная строчка.
У меня, как у читателя, возникло несколько " почему".
И листья сверху падают на нас, и не спеша кружАт.
А мы лежим в сухой траве, что-то шепча, мечтая.
И руки опустив оружие, от радости немой дрожат.
Сухие губы помнят наизусть, ту терпкость, чая.
Сухая кровь от наших ран, осядет пылью на траве.
И пули тихо остывают, в телах ушедших этой ночью.
Мы вырвали страницы, поставив точку в той главе.
И наша кровь чернила, а перья разорвали в клочья.
Пунктуацию я бы подправила. Такое впечатление, что знаки натыканы лишь бы строчку закрыть.
Пробелы между строфами очень желательны. Без них восприятие затрудняется, глаза теряются, куда бежать.
Размер пляшет, то женская рифма, то мужская. Создаётся впечатление маленького человечка, мечущегося по берегу моря во время бури. Шум, грохот, ветер рвёт серые волосы и полы тёмного пальто, швыряет на берег огромные волны. И всё это в серо-синих тонах. Такая вот картинка от одного только скакания ритма.
Когда текст резко переходит к разлуке с женщиной, увиденная картинка приобретает ноты диссонанса, как будто внезапно грубо склеили два совершенно разных мира, никак не сочетающихся между собой. А потом ещё и третья картинка, герой почему-то увиделся в постели, мечущимся в тяжёлом лихорадочном сне. Опять серые тона, только в окно заглядывает круглая желтоватая луна.
«Твоя коса, как крепкий колос!» Ещё и с восклицательным знаком. Сразу превращается в такую толстую твёрдую елду, стоящую аки хлебный колос — ибо сравнение с колосом отсылает не только к внешней схожести объектов, но и к его форме, прямой и твёрдой, и предназначению, которое у колоса неизменно ассоциируется с плодородием.
И тут же — «что лёгкий стан твой обвивает». Тут уж надо определиться — либо твёрдо стоящая елда аки колос, либо гибкая змея, которая как раз в состоянии обвить. А то очередной диссонанс получается.
«А сколько ждать? Кого спросить?» — что-то мне голодающий герой совсем уже ребёнком показался.
«О чём писать?» — ууууу…
И тут же: «Опять, скучаю...» — да ещё и с запятой и многоточием… И правда, о чём писать? Когда герой заболевает от одного прочтения неких слов…
В общем, начиналось вроде бы ничего, а потом как всегда. Ни в коей мере не хочу никого обидеть, просто описала ощущения от прочтения.
Столько совершенно разных образов, что с каждым новым предыдущие просто теряются.
И да, с пунктуацией таки нужно что-то делать. Пока что в целом я увидела человека не страдающего, а истерящего.
Другие могут. Я же помолчу. Как уместить напасти той железной предел в себе? Бог двинул саранчу…
За что?!
И вся эпическая сила смешна, коли вокруг такой размах. О, сколько судеб здесь перемесило! О, как перемешало боль и страх!
И каждый ждал, надеялся на чудо: а вдруг да чашу мимо пронесёт? Но выбрать из Христа или Иуды приходится однажды в свой черёд.
И что сказать о потерявшем руку? Или ослепшем в восемнадцать лет? Что говорить о голоде, разлуке и бесконечном списке зол и бед? О радости: остался жив – и ладно, а завтра – тут уже как повезёт; о жизни – грязной, трудной, непарадной, что зубы стиснув, вёл тогда народ?
А ведь они такие же, не хуже: любили и мечтали, как и мы. Безвестно мокли в стылых ржавых лужах и мёрзли в равнодушии зимы. И отступали, огрызаясь кровью, среди пустых горелых деревень, ловя в официальном пустословье хоть тень надежды – да хоть тени тень!..
А сколько было радости в победе! Дожили. Одолели. Премогли. И забывались горести и беды на празднике великом всей земли. Казалось, ликованье не угаснет среди ошеломительной весны, и думалось – теперь-то будет счастье, хотя и непривычно без войны.
В линялых гимнастёрках, где от пота пятном белёсым светится спина, домой в Россию топала пехота – и знала, что Россия спасена…
Кто не дожил, судить уже не будет потомков – изменившихся, других. Пусть нас, живущих, ныне совесть судит.
Простите, вот такой родился стих.
столько образов, глубины чувств и эмоций ощутилосьвот только тут:
вроде, каждый раз просится.