Колечко

- Золотое? Да нет, пожалуй, - рассуждала Шурочка, рассматривая поднятое на тротуаре колечко. Симпатичное – три наклонных лепестка, на каждом бесцветный камушек. Большеватое. Только на указательном и держится. Вдруг вспомнилось когда-то услышанное: «Никогда не надевай чужие кольца, примеряя кольцо, примеряешь чужую судьбу».
«Ну и пусть, - подумала Шурочка, - неужто моя судьба лучше – сплошные слёзы да одиночество».
И рассмеялась своим мыслям:
- Суеверия!
А колечко так и осталось на указательном правой руки.

На следующий день Шурочка обнаружила в почтовом ящике записку: «Шура, будь дома в 19 часов – приведу знакомиться мужчину, о котором я тебе говорила. Катя».
- Вот, чёрт, у меня же ночное дежурство, - расстроилась Шурочка и побежала звонить подруге.
- Ничего страшного, - утешила Катерина, - мы придём с ним к тебе на работу.
За пять минут до назначенного времени шумная, не в меру болтливая Катюша завела в дежурку высокого седого мужчину с блестящей загорелой лысиной на макушке.
- Знакомьтесь: это – Саша, это – Виктор, - тараторила Катюха.
«А я даже ресницы не успела накрасить, - снова расстроилась Шурочка и тут же успокоилась: - Пусть видит такую, какая есть».
Виктор положил на стол коробку конфет и открыл бутылку шампанского.
«Ого! Брют!» - отметила про себя Шурочка.
Шампанское пили из чайных кружек под неумолчный стрёкот разговорчивой Кати.
- Кать, а тебе домой не пора? – не выдержала Шура.
- Пора-пора! У меня столько дел! – снова затараторила Катюша, засуетилась, засобиралась и минут через двадцать всё-таки ушла.
Наконец-то они остались одни. Говорил, в основном, Виктор. Саша молчала, слушала его «бархатный» голос и улыбалась.
«Да, не красавец! Старый, лысый, на лбу глубокие морщины… Но почему он мне так нравится? – спрашивала она себя. – Тактичный. Никаких вольностей и намёков. А голос?! Голос можно слушать, как музыку, не вникая в смысл сказанного. А вникать, пожалуй, всё-таки надо».
И Шурочка вникала, утопая в сладком словесном потоке, изредка выныривая, чтобы ответить на вопрос.
Потом Виктор ушёл, а предчувствие близкого счастья осталось.

Через четыре дня их дежурства совпали.
Он позвонил. И снова этот чудесный голос, разговор ни о чём почти до утра. А утром – звонок:
- Здравствуй, Звёздочка!
Саша рассмеялась от счастья, так её никто не называл.
Договорились встретиться в ближайшее воскресенье на вокзале.

Саша опаздывала и, вбежав в зал ожидания, столкнулась с Виктором, попав в его объятья. Он тут же отстранился, а на светлом пиджаке остался след Шурочкиной помады.
Виктор взял её за руку и повёл в открытое кафе. Шура послушно семенила следом и думала, что с радостью пошла бы за ним хоть на край света.
А почему нет?
Виктор остановился у крайнего столика, за которым сидела молодая пара:
- Это мой сын Толик и его невеста Яна. А это Саша!
От неожиданности Шурочка не знала, что сказать, и, поздоровавшись, умолкла. Стояла и улыбалась.
Толик предложил сесть, но Виктор отказался:
- Нам пора идти.
Целый день они бродили по парку, ели шашлыки и мороженое, сидели у фонтана и говорили, говорили, говорили…
Виктор казался таким родным, как будто они уже сто лет были знакомы, только давно не виделись.
День прошёл, как мгновенье.
И до чего же прекрасным было это мгновенье!

«Я вручаю этот день, мою судьбу, жизнь близких мне людей, мою работу, моё здоровье и мой невероятный, чудесный роман в руки Божьи. В Божьей воле нет вреда, только добро! И что бы ни случилось, всё будет хорошо. И всё приму со смирением» - читала Шура свою любимую утреннюю молитву, а потом занималась обычными делами, но все мысли были только о нём.
И он пришёл. Такой долгожданный и неожиданный, такой родной и совсем незнакомый.
Шура радостно шагнула навстречу:
- Здравствуй, Виктор! Я так рада тебя видеть!
- Здравствуй, Звёздочка! Я тоже рад.
До конца смены было ещё много времени. Они сидели рядом и говорили о всякой чепухе. Шурочка улыбалась, кокетничала и думала, что со стороны этот флирт не очень молодых людей довольно-таки смешон.
Ну и ладно!
Уходя, Виктор поцеловал её в губы, даже не поцеловал, а просто коснулся её губ своими губами. Шура не поняла, что произошло, но в этот миг способность видеть, слышать и ощущать отключилась. Вокруг туман, неяркое свечение, неясные звуки, словно на дне водоёма. Губы разомкнулись, и Шура очнулась в реальном мире, даже хотела оглядеться, но второй поцелуй снова опрокинул её в туманный водоём. Оба погружения длились пару секунд, но потрясение от пережитого не проходило долго.
Шурочка встала – ноги подкашиваются, как ватные; взяла начатое вязанье – руки дрожат так, что невозможно спицей в петлю попасть. А сердца вообще нет – оно разбухло, как желе, и не бьётся, а колышется.
«То ли инфаркт, то ли оргазм, то ли маразм», — поставила себе диагноз женщина и на всякий случай положила валидол под язык.
«Какие ещё будут сюрпризы?» - спросила Шура, глядя на чужое колечко.

Катя примчалась на вызов подруги, как неотложная помощь:
- Что? Что он с тобой сделал?
По мере рассказа встревоженное лицо Катерины стало возмущённым и даже укоризненным:
- Шура, ты помнишь, сколько тебе лет? А ты до сих пор от поцелуя сознание теряешь?!
- Кать, мне страшно! Я словно стою на краю пропасти, и меня тянет туда прыгнуть. Что делать?
- Прыгай! А чтобы от поцелуев в обморок не падать – целуйся почаще!
И Шура прыгнула.
Она поняла, что эту огромную, невероятную, позднюю, может быть, последнюю Любовь дал ей Бог, и негоже от Божьего дара отказываться. А лекарство от обмороков оказалось действенным – сердце замирало, голова кружилась, но сознание уже не отключалось.

- Господи, я так благодарна тебе за это необыкновенное чувство, за этого удивительного мужчину, Мужчину с большой буквы, который сильнее, умнее, выше меня, и мне радостно это осознавать; к которому не надо наклоняться, чтобы погладить его по голове, пожалеть и поцеловать в макушку; до которого ещё надо дотянуться, став на цыпочки. Спасибо тебе, Господи, но мозги мне всё-таки верни!
Мозги вернулись. Шурочка открыла глаза и увидела, что целуется со старым лысым типом с идиотской улыбкой во весь рот. Она непроизвольно отшатнулась и сказала:
- Милый, я так тебя люблю!
- Сашенька, ясная моя, я хочу с тобой обвенчаться. Ты согласна?
- Вик, но ты же меня совсем не знаешь!
- Ты согласна?
- Да! Да! Да! – и Шура расплакалась.
- Ну не бывает так в жизни! Это же не сказка про Золушку! Может я сплю?

На следующий день Виктор привёл Сашу к дочери.
- Знакомьтесь – это моя дочь Таня, а это Саша.
Таня пригласила гостей в комнату, усадила перед телевизором, а сама вышла на кухню и через некоторое время позвала туда отца.
- Папа, кто это?
- Это моя хорошая знакомая!
- Пап, ты с ума сошёл?! Она же моя ровесница, в дочери тебе годится!
- Таня, ты ошибаешься, она намного старше тебя, у неё уже внучка есть!
Дочь посмотрела на отца с недоверием, но успокоилась. А когда за ужином Шурочка рассказала о своей семье и показала фотографию внучки, Таня прониклась к ней уважением и симпатией.
Шуре Таня тоже очень понравилась, но ещё больше понравилось отношение Виктора к дочери. Шура смутно помнила своего отца, и эта искренняя отцовская любовь, граничащая с обожанием, потрясла её, затронув какие-то скрытые струны души. Казалось, что все мужчины, когда-то покинувшие её, воплотились в одного человека. И этот человек – сильный, надёжный, самоуверенный – рядом.
- Господи, что это – награда или очередное испытание?! Но, что бы это ни было, пусть будет!
Шурочка представляла себя мухой увязшей в меду, когда каждое действие с целью вырваться на свободу приводит к прямо противоположному результату и отчаянию что-либо изменить.
И страшно, и сладко.

- Вик, а когда мы пойдём к моим детям?
- Я не могу идти к твоим детям с пустыми руками. Вот заработаю – накупим подарков – и пойдём!
Шурочка предупредила детей, что придёт к ним в гости не одна и с подарками, и позволила себе вволю пофантазировать, перебирая в уме всё, что только можно подарить.
Но знакомство с детьми всё время откладывалось, зато Виктор познакомился с Сашиной мамой, а заодно осмотрел их маленький домик и двор, усаженный цветами.
- Мы бы могли здесь с тобой жить, - робко предложила Шура, - дом принадлежит маме, но я единственная наследница. А после маминой смерти мы возьмём к себе твою дочь.
Виктор внимательно посмотрел на будущую тёщу: «Этот жизнерадостный божий одуванчик ещё лет двадцать протянет!», а вслух сказал:
- Я в примаки не пойду!
С этого момента поведение Виктора несколько изменилось, он стал опаздывать на свидания и, разговаривая с Шурой, старался не смотреть ей в глаза.
- Вик, давай договоримся, если ты решишь со мной расстаться, скажи мне об этом открытым текстом! Я обещаю, что никаких истерик и упрёков не будет, мы расстанемся легко и радостно!
- Конечно, Звёздочка!

В воскресенье Шура пригласила Виктора к себе домой на романтический ужин. Она так спешила, что убрать в доме толком не успела, стол сервировала наспех, да ещё и плов разварился.
«Главное – чтобы я хорошо выглядела» - утешала себя Шура, глядя в зеркало. Облегающее длинное платье, естественно взлохмаченная причёска, романтический макияж – всё о'кей! Часы пробили девятнадцать, но Виктор не появился. Через час радостное ожидание увяло до уныния. Шура сменила нарядное платье на джинсы и начала убирать со стола. И вдруг стук в окошко – он пришёл! Виктор сгрёб выбежавшую Шурочку в охапку и нежно поцеловал в губы:
- Здравствуй, Звёздочка!
- Здравствуй, Вик! Я так рада тебя видеть!
- Я тоже!
Войдя в дом, Виктор критически осмотрел стол:
- А где свечи?
- Сегодня розы вместо них.
- Да, цветы, пожалуй, должен был принести я...
- Ничего, ты принесёшь свечи. В следующий раз.
«Следующего раза не будет, Звездочка», — подумал Виктор, а вслух сказал:
- Ну, так что у нас на ужин?
- Плов.
- Это плов? Это - не плов! Это - каша!
Виктор раскритиковал все, что было на столе.
- Да ты ж мой неприхотливый! - рассмеялась Шура.
- Да, я неприхотливый, и кашка мне очень даже понравилась!
После ужина Виктор засобирался домой - ему предстояла деловая поездка в Ростов на пару недель. Шура сидела в кресле, обняв колени, и молча наблюдала за тем, как Виктор тщательно укладывал свои вещи. Все свои вещи.
Он почувствовал ее взгляд и сказал:
- Это не то, что ты думаешь! Я вернусь и сразу же разыщу тебя!
- Я люблю тебя, Вик!
- А я не знаю!
Шура проводила его на последнюю электричку и стала ждать.

Две недели тянулись невыносимо долго. В субботу Шура не выдержала и позвонила его дочери:
- Здравствуй, Танечка! Как дела? Как здоровье? Виктор еще не вернулся?
- А он никуда и не уезжал! Обещал зайти после обеда. Позвоните через полчаса!
Шура растерялась, промямлила что-то о своей занятости и положила трубку. Душа похолодела и съёжилась от дурного предчувствия. А сознание стало усердно перебирать всевозможные уважительные причины «странного» поведения возлюбленного.
Шура собрала всё свое мужество и позвонила через полчаса:
- Вик, это я!
- Я понял, но я очень занят, меня ждет машина. Пока!
Он бросил трубку, а она сидела, не в силах пошевелиться. Предчувствие оправдывалось, но душа не хотела верить и отчаянно кричала: «Нет! Этого не может быть!» Через полчаса Саша позвонила ещё раз:
- Виктор! Не бросай трубку! Думаю, нам все-таки надо поговорить!
- Ну я же сказал, мне сейчас некогда, позвони завтра, или послезавтра, лучше во вторник.
- Хорошо, я позвоню! - сказала Шура, хотя в этом уже не было никакого смысла.
Все стало ясно, как божий день. Роман завершен. Точка.
Шура сняла с пальца найденное колечко: «Так вот какая она - чужая судьба!», положила его на стол и решила не звонить, ни завтра, ни послезавтра, никогда.
Зачем, если человек не желает тебя выслушать? А на душе осталось так много невысказанного...

Три дня Шура боролась с соблазном, а во вторник все-таки позвонила, но не ему, а его дочери.
Она долго обдумывала и шлифовала свою речь так, чтобы последнее «Прости-прощай» прозвучало ярко и радостно.
«Здравствуй, Таня!
Это я. Я должна была позвонить Виктору, но в общем-то уже незачем. Думаю, что он решил со мной расстаться, но боится об этом сказать. Хотя у меня к нему - ни обид, ни претензий.
Моя жизнь до него была сплошным ненастьем - непрерывной чередой невзгод, и жить не хотелось. А Виктор - как солнышко среди дождя, выглянуло, одарило радостью и снова скрылось в тучах.
Разве можно сердиться на солнце? Да и на дождь нельзя - всё от Бога. А Виктор - самое лучшее, что было в моей жизни за последние годы.
Может не стоит говорить это дочери, но он - классный мужик, лучше я не встречала.
Жаль, что не удалось попрощаться с ним по-человечески. Мы бы расстались светло и радостно.
Ну да ладно.
Передай, что я его люблю и ни о чём не жалею.
И пусть у него все получится.
Пока».
- Кать, я, пожалуй, позвоню Тане? - робко посоветовалась Шура с
подругой.
- Ну, позвони, если хочешь, - неодобрительно пожала плечами Катя и вышла в соседнюю комнату, чтобы не слушать «этот бред».
Саша набрала номер.
- Я Вас слушаю! - прозвучал в трубке знакомый голос, и Сашино сердце «упало в желудок».
- Катя, - завопила Шурочка, нажав на рычаг, - это он!
- Ну, так поговори с ним!
- Я боюсь! Я не готова!
- Не бойся! Пусть это будет экспромт!
Шура перекрестила телефон и снова набрала номер.
- Здравствуй, Вик! Это я!
- Здравствуй! Я узнал тебя.
- Я надеялась Таню услышать, но раз её нет, может, поговорим?
- Давай поговорим.
- Я поняла, что ты решил со мной расстаться, но боишься об этом сказать.
Это так?
- Нет. Я еще ничего не решил.
- Знаешь, Вик, моя жизнь до встречи с тобой была такой тусклой и безнадёжной, сплошные слезы. А ты, как солнышко среди ненастья, озарил
её радостью! Это было так здорово! Я ни о чем не жалею!
- А я жалею! Я до сих пор, как в тумане.
- Так может мы встретимся, пока ты в тумане?
- Хорошо, давай встретимся.
- Где, когда?
- В понедельник, в двенадцать. На нашем месте.
- Ну, пока. До встречи.
- Пока.
- Катюха! - с диким воплем Шура на двух ногах прискакала в соседнюю комнату, где сидела верная подруга с валерьянкой и корвалолом наготове.
- Катька! У меня свидание в понедельник!!!
- Шур, ну ты ас! Твоя речь была безупречна! Я бы ничего лучшего не придумала!
- А какой результат?!! У-у-у!
Шура засмеялась и вдруг увидела, что пасмурное осеннее утро озарилось солнышком, золотая листва затрепетала на ветру, а небо засияло васильковой синевой.
Господи! До чего же прекрасен этот мир!

Всё воскресенье Шура провела у плиты. Она не знала, где и чем закончится их свиданье, и закончится ли вообще, поэтому решила приготовить только борщ и блинчики, но так много, чтобы хватило на несколько дней.
В понедельник, получив Катюшино благословение, Шура в нарядном облегающем платье с заветным колечком на правой руке отправилась на свиданье и ровно через полчаса вернулась назад.
- Старая лысая сволочь! - закричала она с порога. - Я так старалась, я столько наготовила!
- А он? - поинтересовалась Катя.
- А он сказал, что ему нужно время, чтобы во всем разобраться, а пока
пусть каждый поживет своей жизнью. Как будто у меня есть эта «своя жизнь».
- А ведь он прав. У тебя должна быть своя жизнь. Выкинь его из головы и займись, в конце концов, «своей жизнью».
-
На следующий день поздним вечером зарёванная Шурочка ввалилась в Катину квартиру и рассказала, как встретила Виктора с другой женщиной.
Катя хохотала до слез:
- Как, уже с другой?! Ну и чего ты ревешь? Тебе такой нужен? Ты по-
прежнему хочешь за него замуж?
- Нет, - размазала слёзы по лицу Саша и вдруг поняла, что у нее все
хорошо.
И эта чудесная встреча, и нежданная любовь, и разлука - всё было просто замечательно.
- Господи, спасибо тебе за эту радость, за эту яркую цветную иллюзию, за эту недолгую сентябрьскую весну. Жизнь прекрасна и непредсказуема! И она продолжается.
Шура сняла с указательного правой руки колечко с тремя наклонными лепестками, повертела его в руках, улыбаясь каким-то своим мыслям, и бросила в открытое окно.