До веры я

Сегодня Гектор позволил себе придти. На нем, отливая нитями серебра, сидел темно-синий костюм. Под воротником белой рубашки тонкой змейкой свернулся голубой галстук. Мужчина осматривал комнату – снова она что-то переставила! – и, узнавая отдельные вещи, удивлялся их новому местоположению.

Ленты растянулись от хрупкой люстры к карнизу штор, падающих с трёхметровой высоты. Вазы снесены в угол комнаты, собраны на полу, хранят цветущие персиковые ветви. Балдахин кровати сорван и смят. И тишина роится около уха. Звонкая и колкая тишина.

За подолом штор на полу сидела женщина. Гектор медленно отодвинул тканевый край, наклонил голову и улыбнулся, осматривая её лицо, щеки с песочными дорожками слёз до подбородка, и взгляд с тенями на южном полюсе глаз. Видимо, снова не спала с прошлой встречи. Ада осматривала гостя, ища подходящее приветствие, но на язык ложились лишь упрёки о его долгом отсутствии. Поэтому она молчала.

- Поднимайся, - пролился ласковый голос, подкрепленный протянутой рукой. – Верно, ты не ужинала, - слова падали тяжелыми монетами на пол.

Навстречу сухой мужской ладони протянулись пухлые горячие пальцы – Ада, щурясь от боли в затекших мышцах, поднялась навстречу. Выдохнула, и осмелилась дерзко встретить взгляд Гектора.

- Ну же, - нежно улыбался он, поправляя платье на хозяйке комнаты, собирая волосы за ухо. Затем легко направил её в сторону кухни и столовой. Женщина повиновалась, как тряпичная кукла – движимы только ноги.

Спустя пару десятков минут молчания и кухонной возни они сидели друг напротив друга за маленьким круглым столиком. Ада молчала. Гектор ждал, наблюдая за нею, за её сдержанностью и терпением. Велика вероятность, что последнее сожрёт её. Совсем скоро.

- Море почти схлынуло, - тихо начал он, заканчивая прием пищи. – Не думаю, что стоит ждать его возвращения в этом сезоне, - ужин остывал нетронутым в тарелке рядом. – Пожалуй, стоит снять сети. Иначе в сезон ветров их разорвут смерчи.

Ответ таился в застывшем взгляде женщины, в каменно сложенных руках на коленях, тяжело сжатых губах. Гектор вытер рот салфеткой, встал из за стола. Прошел в спальню, где снял пиджак, закатил рукава рубашки, и…

- Сети я собрала ещё на прошлой неделе, - запоздало пролилось ему вслед. – Ловители сработали отменно, так что запасов пресной воды хватит до следующего прилива, - хрупкость её голоса дополняла деловито парящая над тарелкой вилка, пытавшаяся ухватить лист салата. – Она в этом году как никогда хорошо уродилась.

Мужчина замер, не оборачиваясь. Она испытывала его. Испытывала его отсутствием собственного голоса, так же как он испытывал её отсутствием своим – как виртуозно! – как беспомощно он выглядит, когда лишен этой музыки. Нахалка расправилась с салатом, снесла тарелки в посудомоечный шкаф, и вернулась в комнату, поправляя челку. Села на кровать у сложенного пиджака. Гектор через плечо смотрел на Аду: мягкое движение кисти переводило пальцы от ровной строчки на воротнике сложенного пиджака к платку, искусно запечатленному в петлице.

- Я не мог… - душа в себе жалость, произнес гость. - Появиться раньше.

- Это необязательно! – необычно звонко произнесла женщина, отрываясь от созерцания его одежд. На миг показалось, что она извиняется за тоску по его обществу. Но взгляд обнажился колкостью и кристальной чистотой. – Я смогла бы пережить, - ткань снова нежно приняла её пальцы. – Правда, не сразу, - уже с грустью произнесла она.

Гектор сдерживал в себе порывы обнять её, накрепко зафиксировать в своих руках, слиться воедино: согласится она или нет – не важно. Если бы ему были известны слова, которые несомненно успокоят, утешат, сведут на «нет» буйство тревожных мыслей, принадлежащих ей, он превратил бы их в звук, но… Вряд ли она ещё верит в обещания.

- Но ты ждёшь меня.

- Да, - сразу же ответила Ада, обрывая дальнейшие продолжения. – Потому что доверяю тебе.

- Я здесь по той же причине, - голос крался по уже известной теме: не оступиться в этот раз. Реакции не последовало, тишина растягивала время. - Потому что я доверяю тебе.

- Нет! – взвинтился и тут же оборвался ответ. – Потому что я доверяю тебе, - эхом отозвались его слова. – Фраза та же, но всё становится правдой, когда её произношу я.

Мужчина дышал с трудом, пытаясь проглотить ком в горле.

- Твоё поведение роднит тебя с пассажиром поезда, - тихо продолжила Ада. - Тебе нравится находиться здесь, но обосноваться и колесить всю жизнь в одном купе ты не готов.

В поисках достойной защиты он медленно зашагал по комнате. Синхронно пульсировали виски, с каждым ударом разогревая мысли сильнее и жарче. Когда Гектор обернулся, хозяйка сидела, замерев, вытянувшись в струну. Глаза затуманил белый покров. Мужчина молчал, смотря на неё. В комнате часы метко отщелкнули начало часа. Короткое «диньк!» и...:

- Я берегу тебя! – крик вырвал Аду из камня. - От всего, что мечется, сдирает с меня же по кускам мою жизнь, -

Гектор царапал левое предплечье, - А ты её часть. Поэтому ты заперта здесь, - он уперся взглядом в женскую фигуру. - Не иначе.

- У тебя кровь на рубашке, - Ада нежно смотрела на гнев мужчины, и по-своему пыталась успокоить его. – Я помогу.

- Мне сложно будет лишиться тебя снова – я едва выжил, - он стоял у кровати, возвышаясь звонкой фарфоровой статуей над женщиной.

- Для этого тебе нужно просто остаться.

Хлесткий удар. Аду отбросило на спину, и последнее, что помнил Гектор - женские руки, нелепо взметнувшиеся вверх.

Он проснулся, и сел на кровати. Таймер на запястье мерно вибрировал – лимит посещений в сутки исчерпан. Комната дышала уютом и тишиной. Помотав головой, мужчина встал. У противоположного края кровати стояла криокапсула: под толстым стеклом в диодных сумерках лежала Ада - его супруга, любовница, самый лучший друг.

- Прости меня, - ладонь скользила над спящим лицом. – Первым должен был уйти я. Воссоединиться снова через тебя у нас получилось бы быстрее, - шепот отдавался дымкой на холодном стекле. – Подожди меня ещё немного.

Датчики сна, снятые с висков, отправились в отсек на передней панели капсулы. Гектор стянул с себя темно-синий костюм, пронизанный нитями серебра, сложил его на стул, галстук закрутился спиралью на прикроватном столике. Рубашка растянулась на спинке того же стула. Гектор вернулся в кровать, раскинул руки на подушках, и на этот раз отправился в мир, где они не были знакомы. Как в старое доброе никогда.

Завтра он попробует снова.

Июнь 2014