Фенечка

На краю крыши сидела женщина и курила. Наброшенный на плечи серый толстой вязки плед создавал иллюзию крылатости: концы спадали по бокам, словно усталые крылья. Казалось: женщина-птица лишь на минутку присела передохнуть, ещё мгновение - и она взлетит, продолжит свой неведомый путь.

Именно эта мысль, но не фантастическая, а реальная сразу лихорадочно замельтешила в мозгу: сейчас докурит последнюю сигарету, и…

Я никогда не был в подобной ситуации и понятия не имел, что и как надо делать. От поисков решения даже вспотел, будто шагнул в парную. Ясно одно: жизнь женщины отсчитывает последние минуты.

Ничего умного не придумал, как снять куртку, в карманах которой полно всякой шумной мелочи. Затем снял обувь и тишайше на цыпочках приблизился к женщине с подветренной стороны.

Когда мне оставалось лишь протянуть руку и схватить её за плечо, она внезапно обернулась, глянула полными слёз глазами. Смотрела долго, точно я был очень далеко, и она пыталась рассмотреть меня. Вблизи, оказалось, что это девушка чуть более двадцати лет.
- Вы кто?- наконец, спросила она глухо и влажно от слёз.
- Я мастер… антенну пришёл чинить, заявка понимаете… - я интуитивно понял, что пока надо её затягивать разговором, а там как получится. - Ночью был сильный ветер, оборвало…
- А что от меня хотите?
- Ну, не знаю,… может, помочь?

- Помочь… - девушка судорожно сглотнула, швырнула вниз окурок. Я напрягся.- Жилетка мне нужна…
- Жилетка? К сожалению, нет у меня жилетки,… есть куртка, очень тёплая…
- Вы не поняли,- вздохнула девушка, смахнув слёзы с ресниц.- Мне нужна жилетка, чтобы поплакать в неё…
- А… можно и в плечо…
- А вам разве не надо спешить?
- Нет. Посидят жильцы часок без телика,… только на пользу…

- На пользу,- задумчиво протянула. - Пожалуй… Тогда, - она постелила край пледа на карниз; я краем глаза выхватил: початую бутылку марочного вина и рядом почти пустая пачка сигарет, сверху зажигалка, - присаживайтесь. Да не бойтесь вы, - горестно усмехнулась. - Вы верно подумали, что я самоубийца и собираюсь сигануть вниз. Так? Не угадали. Я бы и не прочь, - заслуживаю, - да не могу: мне ещё дочь растить…

Я сел спиной к бездне, на всякий случай руки держал так, чтобы в любой момент успеть перехватить девушку. Она была под градусом и сидела на опасном краю-всякое может случиться в любую секунду. А отговаривать сейчас отойти от края,… было какое-то незнакомое ощущение, что не время. Чуть позже, когда она немного расслабится. И я приготовился ждать.

Она тем временем начала свой рассказ, с всхлипываниями, то давая волю слезам, то их укорачивая. Нет, это не были банальные слёзы пьяной женщины - это была самая настоящая исповедь:

- Была у меня Фенечка, радость моя светлая… Она для меня как первый ребёнок. Крохой подарили, вот с эту бутылку. Такая симпатяшка, жгуче рыжий комочек. Сестра двоюродная удачно вышла замуж за индийца врача, каждый год приезжает с горой подарков и сувениров. Вот и мне привезла. Советовала назвать Приянкой. У неё, у сестры, дочка родилась, ангелочек глаз не оторвать, Приянкой назвали. Сестра без ума от неё, была б её воля, так всех родственниц бы нарекла Приянками. На животных отыгрывается: у неё дома кошки, собаки, коровы, даже золотая рыбка в аквариуме - все Приянки. Вот и мне навязывала. А я смотрела в забавную мордочку помесь волка, лисицы и шакала и на языке вертелось только одно слово: Фенечка… Моя мама, чуть я где задержусь, говорила: «Поторопись, у тебя ребёнок, его нужно ростить и обиходить. И купать в любви… «Сегодня ей пять лет. Знали бы вы, как славно мы жили с ней, как она понимала меня с полувзгляда, как горой за меня стояла… Говорить не могла, но как глянет… я будто на мониторе крупно читаю… А как она улыбалась… уголки губ дрогнут, мягко расплывутся,… а в глазах смех плещется. Я буквально млела от её улыбки…

Всё было просто замечательно, лучшего и не надо. Пока не появился в нашей жизни Антон.
Она как чувствовала, что Антон окажется подлецом. Но моя бедняжка и подумать не могла, что такой же подлой окажусь и я. Я предала её… гадко, низко…

Любовь, она зараза всё испоганила… Хотя сейчас спустя время я понимаю: это была не любовь, а та самая страсть, что толкает на порой паскудные поступки. И я совершила его,… предала ребёнка… Я ведь думала, что она просто ревнует. Поначалу проводила с ней беседу, внушала: свой. Но Фенечка упрямо не желала Антона принимать за своего. Дальше - больше. Я к тому времени окончательно помешалась на этой чёртовой страсти… как наркотик был… Вот под ним и приняла решение Антона: отвезти Фенечку к его родственникам в деревню. Как же она смотрела на меня в тот день… Молча, не пискнула. Этого взгляда мне не забыть до последних дней…

В общем, повёз Антон Фенечку в деревню. Когда вернулся, навесил мне на уши по центнеру спагетти: как рады были родственники Фенечке, и что она вела себя прилично, как воспитанная умная собака. И я поверила слово в слово. И как дура тупая успокоилась. А этот гадёныш лишь через полгода признался в своей подлости: ему было лень везти собаку сто двадцать километров, так он высадил её на полдороге, далеко от населённых пунктов. Мало того: затянул ей на шее мой пояс от халата, завёл подальше от дороги и привязал к сосне. Фенечка не сопротивлялась, говорил, шла понуро. Как я понимаю её: предали, вышвырнули, так зачем жить дальше,… лучше уж умереть, и не важно где - в городе или в глухом лесу…
А я как свинья в грязи купалась в «любви» и похрюкивала от счастья…
Тварь! Тварь я последняя! И не смейте меня оправдывать!

Девушка помолчала, прыгающими руками достала сигарету, прикурила. Сделав глубокую затяжку, выпустила клуб дыма, как бы спрятавшись в нём. Я, недавно бросивший курить, почувствовал себя неуютно: во рту пересохло, в висках методично застучало.
- Можно… хлебнуть?
Она, кивнув, протянула мне бутылку и продолжила:

- Прошло чуть больше полугода. Я вдруг оказалась беременной. Возможно, тогда собственно я и начала выбираться из трясины страсти и хоть осмысленно смотреть на мир. Да, забыла сказать: из-за Антона, а больше всего за предательство в отношении Фенечки мы с мамой крупно поссорились, и никто не спешил на мировую.
Кстати, маме тоже Антон с первого раза не понравился. Как она там сказала?… «Сладкое яблочко, да уж больно червивое».

Короче: чем больше рос у меня живот, тем прохладнее становился Антон. Я идиотка, всё понимала… ну, некомфортно ему спать с беременной. Ластилась шибче, уговаривала: потерпи, скоро родится ребёнок - и я опять вся твоя… И вот родилась дочка, хотя врачи уверяли, что будет мальчик, потом оправдались: чуток неправильно лежала, ошиблись… Меня вновь захлестнуло, на этот раз не псевдолюбовь, а настоящая, материнская. А этот подонок стал претензии выставлять: обманула, мол, обещала, что будешь вся моя, а получаю жалкие крохи. Как могла, успокаивала, опять просила немного потерпеть: ребёночек-то маленький, требует много внимания, неужели не понимаешь, потерпи, я всё компенсирую. Бубнил что-то обиженно, но я слепая курица верила, что он меня слышит, поймёт…

Не услышал. Более того я внезапно открыла, что он безразличен к дочке. Сначала испугалась, но потом успокоилась, опять найдя ему оправдание: мол, это его временная ревность фокусы творит, а на самом-то деле он любящий отец. Нам бы только продержаться эти первые месяцы…

Не буду распинаться, каких это трудов стоит, особенно когда самой едва девятнадцать перевалило. Говорят со вторым, третьим намного легче. Вроде и был у меня первый «ребёнок»,… но всё выветрила эта зараза «любовь»…
Кстати, дочку я назвала Фенечкой, в память той, первой.

Да, так вот первые полгода Антон вёл себя, скажем так, нормально. Я по наивности полагала, что он меня понял и всё у нас будет окей. Я даже не заикалась о свадьбе. Это ведь не главное: вон знаю нескольких знакомых, которые десятки лет живут вместе, рожают детей. И прекрасно живут без всяких штемпелей в паспорте. Главное ведь верить, что завтра, послезавтра и десяток лет впереди будем вместе, счастливой семьёй. Он сам неожиданно предложил расписаться. Ну, тут я совсем воспарила: Антошка взялся за ум!
Но всё оказалось фикцией. И открыла мне глаза Фенечка. Та, первая…

А было так. Осенью приятель Антона пригласил нас на свою свадьбу, жил он в области в небольшом посёлке. Поехали все вместе, то есть с дочкой. Мама моя оказалась такой упёртой, что даже не приходила посмотреть на внучку. Категорично заявила: »Пока этот гнилец с тобой, ноги моей у вас не будет!» Ну и я вся в неё: тоже на принцип пошла. Вот такая дурацкая история: жили на одной улице и всячески избегали друг друга…

Приятель Антона, его отец, братья жены все заядлые охотники. От них я тогда впервые и услышала о стае «волкособак» странного красноватого окраса, а верховодит ими красная собака-сука. Стая избегала встреч с человеком, была чрезвычайно осторожная. Охотились в основном на зайцев, лис и кабанов и весьма успешно. Во время перекура разгорелся горячий спор о происхождении стаи. Подвыпивший тесть гнул свою линию, заглушая всех: это, мол, редкий вид красного волка, записан в Красную книгу.

На что один дедок в изрядном подпитии сипло возражал:
- Я сам вот энтими глазами видел одну метарфозу: иду, значит, к болоту за утками. Глядь: а у дерева привязана собака, аккурат вся красного цвета. Уже подзадохлать в удавке-то. Что примечательно, мужики: заместо верёвки использовали пояс, я так думаю от бабского халату. Слухайте дале: тока я собрался к той сердешной поспешить на подмогу, к ак меня опередили. Волчара! Чуток подхрамывал на передню лапу, но не свежераненый, хорошо видно, рана старая, капканой повреждённая. Волчара в средних годах, по всему бирюк. Сунулся он, значит, к собачонке-то, ну, думаю, пора палить с ружья, спасать грешную душу. Тихо так тянусь к стволу, глаз не спущаю со зверюги. И вот хоть верьте, хоть зубы скальте, но замер я будто в землю врос. Да, нет, не от страха, не перебивай, а то враз перестану сказывать. Да, так вот расскажи кто мне, сам бы не поверил. Я-то грешным образом порешил, что волчара загрызётсобачонку, а он подошёл, обнюхал, затем лизнул в лоб, вроде как успокоил, мол, всё будет хорошо, потерпи. И перегрыз удавку у горла, аккуратно так перегрыз, а опосля тычет ей мордой в грудь, мол, вставай, пошли. И что вы думаете? Встала и пошла, правда как хмельная, всё на бок норовила завалиться. Так спаситель её притиснулся к боку, вроде как плечо подставил. Так и ушли вглубь леса. Думаю, от них и пошли твои, Сергеич, красные волки. Кстать: в наших краях они отродясь не водились, я по ящику смотрел - они всё больше на югах, в азиях там всяких…

Тогда я всё это пропустила мимо ушей: не до того было, да и не охотник я. А про пояс и подавно не вспомнила: мало ли я их порастеряла. Я и помыслить не могла, что через несколько часов встречусь лицом к лицу с этой таинственной стаей «красных волков».

Рано утром ещё до рассвета Антон разбудил меня: надо ехать, самое время, дороги пустые, быстро домчим до города. Собрались - выехали. Фенечка поначалу покапризничала, но вскоре затихла, под её сладкое сопение и я прикорнула на заднем сиденье…

А потом начался форменный кошмар. Удар, перевороты, снова удар. Я лишь на мгновение вынырнула из сна и вновь нырнула в бездну полной отключки. Очнулась от того, что меня тянули, странно как-то тянули, за одежду, рывками. В голове невообразимый шум, треск, глаза залиты чем-то липким - не открыть. Я пытаюсь что-то сказать и понимаю, что не могу: язык прикушен, во рту так же липко и солёно. В конце концов, дёрганья прекратились, а в следующее мгновение по моему лицу точно мокрой тряпкой заходили. А потом ударил свет по глазам, хоть и был он неярким, сумрачным, но болью отозвался в голове и меня, прошу прощения, просто выворотило наизнанку. Отплевавшись,- к тому времени глаза уже не реагировали так остро на свет,- я, наконец, увидела, что и как. Наша «нива» лежала в овраге кверху колёсами, бока помяты, перед вообще разбит, я шагах в десяти в выемке рядом с вывороченным давним буреломом деревом.

Странно, кто ж меня сюда притащил? Но не это в первую очередь поразило меня и, на время, даже про дочь забыла… рядом были волки. Пятеро. Судя по виду ещё молоденькие, в районе года и необычного красноватого оттенка. Поражало и то, как они были расположены. Двое стояли поодаль над распростёртым Антоном, причём один вцепился в его руку, а другой сжимал за шиворот. Двое других сидели как изваяние по обе стороны от меня на расстоянии двух метров и напряжённо всматривались в сторону машины. А там ещё один красный волк яростно рвал лапами скособоченную дверь, пытаясь проникнуть внутрь машины. И тут меня будто ножами полоснули: доченька!

Замычав, попыталась вскочить, но нахлынувшая тошнота ударила не только в голову, но и в ноги - кулем опять свалилась. Мои стражи по бокам осуждающе рыкнули. Но я уже не могла остановиться и элементарно поползла в сторону машины. Но мои стражи не дремали: один ухватился за юбку, другой - за сапог и властно тянули меня назад. Я хрипела захлёбываясь кровью, но все мои порывы были тщетны. Кончилось тем, что я на какое-то время опять потеряла сознание.

Вторично меня вернул в мир плач дочки. Она лежала рядом со мной, её зелёный комбинезончик -местами изорван - и личико были забрызганы кровью. Я порывисто взяла её на руки и тотчас, будто кто шепнул мне на ухо: с ней всё в порядке, кровь не её. Прижала дочку к груди, что-то мычу успокаивающее, слёзы льются ручьём. Почувствовав мои руки, дочка стала затихать, всхлипывая. Целую её прохладное личико, умываю своими слезами и чувствую: ко мневозвращаются силы.

Пытаюсь встать и буквально натыкаюсь на взгляд, сверлящий меня в упор: в трёх шагах от меня стоял старший волк, правое ухо разодрано, роняет крупные капли крови на траву. От слёз я плохо вижу: расплывается, двоится. Смахнула слёзы о плечо, глянула - и тут меня словно саданули острым шипом под сердце: на меня смотрели до боли знакомые глаза. Глаза моего первого «ребёнка», моей Фенечки…

Я верила и не верила своим глазам, мысленно посылая проклятия в адрес родственников Антона, ибо в тот момент думала, что это их подлость.
Протянула руку и с трудом, но вымолвила:
- Фенечка…

Она в ответ неприятно оскалилась - и всё, знакомые глаза исчезли - на меня смотрели холодные жёсткие глаза волка. Вернее, конечно, одичавшей собаки, но тогда я увидела именно волчьи глаза.

Фенечка повернулась и пошла к Антону. Его продолжали держать распростёртым, скорее всего, сыновья Фенечки. Приблизившись к Антону, Фенечка резко хватанула его за плечо, молодые тотчас отошли на полшага. Фенечка резко, точно кабанью тушу перевернула Антона на спину.

Он был цел и невредим. Я в жизни ещё не видела человека с таким жалким лицом. В первый момент я даже вздрогнула, сердце сжалось от жалости: я решила, что это следствие травмы. Но вскоре поняла, что ошибаюсь: он просто до ужаса испуган, даже обмочился. В руке у него почему-то зажат пучок мокрой ветоши.

Оставив плечо Антона, Фенечка приблизила морду к его лицу, с рычанием оскалилась, капая слюной и кровью с уха.
Антон затрясся, завсхлипывал, что-то сипел, но вдруг по- бабьи визгливо закричал:
- Ира, отзови её… я всё скажу, всё,… только отзови…

И он сказал, вернее, прокричал в морду Фенечки всё, даже то, что мог утаить, как-то оправдаться потом. Видимо в тот момент он просто уже не владел собой. Мама бы сказала: »Лопнул мешок с дерьмом и полилось…».

Так я узнала о том, что это он не довёз Фенечку, а привязал в лесу, что мы с дочкой уже надоели ему и он давно бы бросил нас, но ему некуда пойти, так как нет даже своего угла. Он ждал подходящего момента, чтобы избавиться от нас и остаться с моей квартирой. И вот сегодня, когда выезжали из деревни, его и осенило: устроить мнимую аварию, поджечь машину, а в ней нас с дочкой, а сам якобы чудом спасся. Но в последний момент, когда потянулся за зажигалкой вдруг возникла перед ним эта «красная тварь со своими выродками» и весь его план сломала…

Со стороны дороги послышался шум мотора, затем визг тормозов.
Фенечка глянула, глухо уркнула. Её дети собрались в стайку и прыснули в кусты, а сама Фенечка в последний раз прорычала в лицо Антона так, что того передёрнуло и он, похоже, потерял сознание.
Фенечка, бросив на меня быстрый взгляд, устало пошла вслед за своими детьми. Порвалась между нами связь, понимаете, порвалась…

А я смотрела ей вслед, обливаясь слезами, и как зацикленная выдавливала лишь одно:
- Прости, Фенечка, прости…

Ирина надолго замолчала, продолжая плакать беззвучно, только вздрагивающие плечи говорили об этом. Руки нервно теребили так и не прикуренную очередную сигарету.
Я чисто машинально протянул руку и погладил её вздрагивающее плечо, а когда Ирина в полоборота глянула на меня и мокрыми глазами поблагодарила, я не удержался и спросил:
-А что было дальше?

А дальше, как выразилась Ира, «было банально и не интересно». Мимо проезжал автобус с рабочими, их увидели, подобрали и довезли до больницы. С дочкой действительно был полный порядок, а вот у Иры существенное сотрясение мозга, какое-то время провалялась на больничной койке. За внучкой прилетела на всех парах бабушка, едва услышала об аварии. Видимо всю дорогу до больницы мама Ирины молила бога, чтобы он не пощадил этого «гнильца». Очевидно, Бог услышал: у Антона как говорится тихо шифером шурша, съехала крыша напрочь - в одночасье стал дебилом-хохотунчиком. Его без промедления отправили в соответствующее лечебное заведение.

Поправившись, Ирина тут же оформила развод и больше об Антоне ничего не слышала. Дважды ездила на место аварии, всё хотела ещё раз увидеть Фенечку. Охотники заверили, что если сама Фенечка не захочет этого, то встретить её один шанс из тысячи. Да и, похоже, этот её необъяснимый поступок, скорее всего последнее «прощай» собачьей жизни. Так что живите и радуйтесь с дочкой жизни, Фенечка щедро отплатила за прежнюю любовь.

- Я каждый год в этот день прихожу сюда, напиваюсь и реву. Мы любили здесь сидеть в свободные часы, а особенно в белые ночами… Просто сидим и молчим, а иной раз глянем друг на друга и слов не надо, всё читаем по глазам… Что хотим сказать, как любим… Я иной раз даже фантазировала: Фенечка из другой галактики, высоко разумное существо, к примеру, из созвездия Псов. Исследователь, изучает нашу расу… А теперь вот ушла изучать другой вид млекопитающих. Может когда-нибудь, закончив работу, она перед отлётом домой придёт ко мне попрощаться…

***
Эпилог.
Через два месяца мы поженились, то есть по- настоящему - с регистрацией, свадьбой, торжеством. По моей наводке мои друзья подарили невесте щенка настоящего одомашненого красного волка, правда, не индийского, а Западно-Саянского. Мы назвали её Фенечка Третья. Потому что Фенечка Вторая была трёхлетняя дочь Ирины. Мы друг от друга просто в восторге. И если есть в мире Счастье, то сейчас оно гостит у нас.