Под мерный стук колёс
Вместе их свёл скорый Петербург-Мурманск. У Марины была верхняя боковушка и очень неприятный сосед снизу, у Паши - полупустое купе.
- Вы заселяйтесь на моё место, я - на ваше, - улыбался Паша, помогая Марине с вещами. - А пока других пассажиров нет, так любое занимайте! - и добавил полушёпотом: - Я вас прикрою.
Сосед снизу угрюмо глядел в окно, делая вид, будто не он нагрубил только что неуклюжей незнакомке, не справившейся с багажом.
Марина и Паша уселись напротив друг друга и глядели в окно. Другие пассажиры не заселялись.
Куда вы? - К родителям. А вы? - В командировку. - Надолго? - Как выйдет. А вы? - Недели на две.
Было приятно вот так под мерную мелодию поезда мчаться сквозь дождливую и болотистую лесостепь и говорить одновременно ни о чём и обо всём сразу.
Женаты? - Нет. - Планируете? - Не думаю, что это нужно планировать.
У Паши были широкие скулы и худая шея, светлые волосы и подвижные брови, волнами отражающие накатывающие мысли, эмоции. У Марины были пухлые губки, платье в горошек, тонкие пальцы и большие комплексы из-за внешности. Про комплексы она ненадолго успела забыть.
Оба вышли в Петрозаводске. Паша помог с вещами. Распрощались.
Марина долго сокрушалась: почему не оставила номер? почему он не спросил?
Дома не заладилось. Мама понукала за всё подряд: за неуклюжесть, что не нашла мужа, но - главное - что так запросто их бросила и уехала в Петербург. Отец пропадал на работе, возвращался затемно. Зачем ехала?
Не выдержав, спустя неделю Марина пошла менять билеты. Следующим же вечером упаковала вещи, вызвала такси.
Мама решила не провожать.
Таксист не стал помогать с сумками.
На перроне, залитым дождём и жёлтым фонарным светом, Марина стояла околицей одна, когда как другие пассажиры - группами, семьями, провожающими, встречающими.
Всё тот же скорый, только в обратном направлении, в Петрозаводске стоял пятнадцать минут. Марина вглядывалась в лица выходящих покурить мужчин - а вдруг? И позади послышалось:
- Не знаю, как вы, а я верю, что такие совпадения не случайны.
Паша улыбался. Промокший под дождём, взъерошенный, налегке - у него были лишь спортивные сумки, перекинутые за спину - казался таким важным, нужным!
Паша снова помог с вещами. Вдвоём заняли его нижнюю боковушку.
Марина прижималась щекой к его махровому свитеру, гладила рукой шершавую бороду, отросшую щетиной за неделю, и чувствовала, что никогда не была такой счастливой.
За окном в ночи проносились густые ельники, исхудалые деревеньки и тысячи-тысячи фонарей - словно строй огромных светлячков, освещавших путь к их с Пашей общему будущему.
Марина записала себя в его телефоне.
- Позвони, непременно позвони этим же вечером! - не унималась Марина. Паша нежно улыбался.
Питер встретил ливнем. Укрывшись под Мариновым зонтом, добежали до Ладожского. У касс дальнего следования долго не могли отпустить друг друга. Поцелуй - так вышло, что прощальный - и Марина, не оглядываясь, поспешила к метро. Паша провожал её взглядом.
Тем же днём у Паши в метро умыкнули телефон.
***
Жизнь Марины закрутилась: сессия, пересдачи, работа, диплом. Ей некогда было расстраиваться из-за Паши, который так и не позвонил, хотя порой с нежной грустью о нём вспоминала. Пока в её жизни не появился обстоятельный Сергей. Высокий, с горящими глазами и звучным басом. Он сразу дал понять, что настроен серьёзно, и Марина, недолго думая, выскочила за него замуж.
Из съёмной квартиры переехали в область - взяли в кредит однушку и красную Тойоту. Прав у Марины не было, но муж дал зарок, что будет возить до города. Лет пять держал обещание, а затем пришлось сменить работу, и как-то так вышло, что с женой ему стало не по пути.
С тех пор добираться до работы Марина стала на электричках. Дёшево и без пробок. К тому же, ранние поезда шли полупустыми, и можно было уютно усесться у окна, глядеть на раскидистые деревья и множащиеся новостройки, слушать мерный стук колёс. И от этого стука накатывала какая-то приятная грусть. Будто вот-вот что-то должно случиться, какая-то долгожданная встреча, после которой всё изменится.
В дороге Марина часто задумывалась, почему ей так хочется, чтобы что-то изменилось? С Сергеем жилось уютно. Не без проблем, но у кого их не бывает? Как-никак свить совместное гнёздышко - дорогого стоит, и денег на ежемесячные выплаты хватало впритык. Оттого и нервы порой не выдерживали: так хотелось вырваться из рутины, но не по карману. Даже квартирка, в которой слишком тесно, и в той тесноте вряд ли хватило бы места ещё и детям, отдавала рутиной. Щемящей, спутывающей словно паутина. Но глубоко засевшая обида таилась всё-таки в другом. Марине порой казалось, что Сергея во всей той будничной массе тяготили не только обстоятельства, но и она сама.
За все те полгода, пока Марина пользовалась пригородными поездами, от них ни капли не устала. Скорей напротив - находила в них что-то волшебное. Словно путями её уносило не по проложенному маршруту, а куда-то в неведомую даль, скрытую за дымкой утреннего тумана. Где не будет тесной квартирки и угрюмого мужа, кредитов и квартальных отчётов, скучных телепередач по вечерам и дежурных встреч с друзьями мужа.
Вдоль путей на коротком промежутке близко к железной дороге пролегала трасса. Полупустая из-за находившегося через пару километров переезда. Переезд часто перекрывался не только пассажирскими электричками, но и товарными составами, потому ездили в объезд - так быстрее.
Было лето, когда на этой трассе Марина приметила красную Тойоту, мчавшуюся наперегонки с поездом. Окна опущены. Со стороны пассажира по дверце отстукивали тонки пальцы с ярко-красным маникюром. От водительского места тлел серый сигаретный дым.
У Марины перехватило дыхание. Вспомнила, как клятвенно Сергей обещал бросить курить, как разводил руками, говоря: "Мне в другую сторону".
И Марина верила!
Тем же вечером затеяла разговор:
- Мало ли красных Тойот по области разъезжает? - пожимал плечами Сергей. На его лице не дрогнула ни одна морщинка.
- Кто она? - с дрожью прошептала Марина.
- Ты обозналась, - в голосе Сергея скрежетала сталь.
Надменно улыбнувшись уголком рта, он пошёл спать. Марина осталась на кухне. Не могла она находиться рядом с ним, тем более так тесно, спина к спине. И будто стены сдвинулись, сжимая и так скромное пространство.
Марина не спала всю ночь.
Наутро её убаюкивал лишь мерный стук колёс.
Понимала: так долго продолжаться не может. Грозилась уйти, но Сергей лишь посмеялся:
- Куда?
Марина не нашла, что ответить. Слишком цепко их связала рутина, сковала цепями обязательств и долгов.
К сентябрю Марина поняла, что долго так не выдержит. Засыпая в электричке, думала о том, чтобы броситься под поезд...
Но в вагон зашёл человек, смутно знакомый. Ссутулившийся, взлохмаченные светлые волосы стояли торчком. Худая шея и живой, хоть и уставший, взгляд.
Маринино сердце гулко застучало.
Паша сел напротив. Молчал, хотя по взгляду было видно, что узнал. На безымянном пальце не было кольца.
Марина часто задышала. Слова не находились даже простые.
- Как ты? – начал он.
- Плохо… - ни с кем так не откровенничала. С чего вдруг?
- Я твой номер тогда потерял. Искал. И вот, наконец…
- Не надо… - Марина едва находила в себе силы. И так с Сергеем всё настолько сложно. А она не будет делать так же, как он…
- Тогда я просто посижу рядом, ты не против? – Паша уставился в окно и смотрел неотрывно. Также и они когда-то незнакомцами сидели напротив друг друга и смущённо глядели на осенний пейзаж, убегающий вдаль. Шумел поезд.
Марина вздохнула. В уголках глаз заблестели крапинки слёз. Когда ещё увидятся?
*
По пустынной трассе, обгоняя поезд, неслась красная машина. У переезда водитель не затормозил, надеясь проскочить…
*
Заскрежетали колёса. Запоздало по вагону разошлась волна от удара.
Марина неотрывно глядела на Пашу, зная, что пока поезд стоит, он никуда не сможет исчезнуть...
Тойоту жалко, а Марину отчего-то не очень. От рассказа остался в голове перестук колёс. То ли электрички, то ли дальнего, скорого…
— крапинки слёз — ну не крапинки! Не старайтесь быть слишком оригинальной, в данном случае это очень неудачный подбор слова.
— Заскрежетали колёса. Запоздало по вагону разошлась волна от удара. — Там не волна от удара, там будет и резкое торможение, и все прелести столкновения: люди и сумки, летящие по салону и проходам, вопли и визги… И уже не до безотрывного смотрения. Скорее сцена закончится в невольных объятиях одного, упавшего на другую (или наоборот, смотря, кто где сидит по ходу поезда). И хорошо, если обойдётся без членовредительства.
— Плохо… — ни с кем так не откровенничала. — ну какое это откровенничание? одно только слово.
Ну и обещанное темой дуэли счастье — здесь очень условно. Счастье, что мудак-муж помрэ? Ну и тусклые тёлки, для которых развод от гулящего наглеца почему-то нереален, мне непонятны и не интересны.
Вот мобильники совсем людей испортили, а в советском кино (я не агитирую, нет) герои возвращались бы и возвращались к последнему месту встречи, то есть на вокзал, искали бы друг друга, пытались бы… и когда встретились — то заслуживали бы стать счастливыми. Моралитэ — может быть… а так какие-то запасные варианты.
Эпитеты небанальные, иногда очень удачные, реже — не очень, но совсем неудачных я не нашёл. Описания нешаблонные и зримые, самую малость неклассические, когда, например, в один ряд ставятся губы и платье. Это привлекает. А за исхудалые деревеньки хочется простить многое.
А вот сюжет довольно банальный. Хотя… разве бывают небанальные сюжеты о любви. Но всё же очень уж местами предсказуемо. Разве что, кроме катастрофы. Она здесь вообще выглядит нелепо. Видимо, необходимо было обязательно озвучить вторую часть поговорки для попадания в тему.
Мне понравился слог автора, люблю художественность в литературе.
Очередная история длиною в жизнь. Скучно. Не мое. Я про это читал много раз. А так — написано неплохо.
И так возможно.
И вот так.
Хотя я не совсем поняла, причем здесь тема дуэли. По сути, Пашу Марина могла встретить и в отрыве от мужниной измены, и тем более аварии с участием поезда. Ну да бог с ней темой, меня в рассказе заинтересовало совершенно другое. А именно то, как он написан.
Нет, я не буду ругаться и плеваться, я просто читала и думала: это авторская фишка или у меня глюки?
Прочитала комментарии… Наверное, глюки, раз остальных комментаторов почти ничего не смутило, и текст даже хвалят за то, что написано хорошо.
Чтож, давайте к глюкам!))
Верхняя боковушка – это плацкартный вагон. Купе – купейный.
Внимание, вопрос: Как Марина познакомилась с Пашей, если они ехали в разных вагонах?)
Предложение Паши занять любое место выглядит странно. Это не электричка, где можно сесть куда угодно. Номер места указан в билете. У меня складывается впечатление, что сам автор ездил только на электричках, потому весьма смутно представляет себе как всё устроено в других поездах.
Как можно «стоять околицей»? Стоять как околица что ли?
То есть не одна, а минимум две спортивные сумки (раз вещей было так много, что в одну не вместились)– это «налегке»?
Махровый свитер меня смутил. Но не до такой степени, как «шершавая борода, отросшая щетиной».
Откуда тысячи фонарей, да ещё в двойном размере в той самой «болотистой лесостепи»? Что они там освещали?
Простите, под КАКИМ зонтом? Или вернее было спросить «чьим»?
Вот здесь мне чётко читалось, как то, что они развелись. Серьезно. Развелись, и Марина начала кататься в Питер на электричке. Почему при этом она размышляет о муже и унылых вечерах у телевизора, для меня оставалось загадкой, пока автор не выкатил на сцену рояль с красной Тайотой и наманикюренными пальчиками. Только тогда я сообразила, что фразу «с женой им стало не пути» следует понимать буквально.
А теперь викторина «Найди лишнее».
Напоминаю, что поезд вёз Марину из дома, на работу.
И снова вопрос: если ездили в объезд, потому что так быстрее, зачем красная Тайота ехала именно этой дорогой? Причём, как минимум дважды? Второй – чтоб автор мог наказать мужа-подлеца.
Автор, не пугайте меня! Что случилось с водителем?! А с водительским местом?!
Фраза построена так, что очень хочется спросить: а ночью убаюкивало что?
И тут мне стало очень интересно: куда так торопился некий водитель на некой красной машине? Был ли это Сергей? Или это просто так, чтоб Марина ещё немного полюбовались на Пашу?
Штампы я уже упоминать не буду – и речевые, и сюжетные. Автор, ваша любовь к любовным романам прёт отовсюду.
Про крапинки слёз сказали, видимо, этот глюк случился не только со мной)
Маринов зонт заметил ещё и Воттебевот (пока я писала комментарий). Фух, видимо, мы всё-таки читали один и тот же рассказ))
Так, с глюками покончили, теперь к героям.
Зачем же он соврал, что потерял Маринин номер телефона? Для меня, знаете, оно чётко читалось как оправдание «ну вот такой я по жизни мудак». Понравилась ему Марина – он её один раз упустил, второй раз потерял… На третий (пять лет спустя) случайно (и очень рояльно) встретил и похоже, что Марина-то ему не особо нужна. Мне, во всяком случае так читается. И вот сдаётся мне, что выйдут они из поезда – и пойдут каждый своей дорогой. А Марина и дальше будет ждать, мечтать, надеяться. Потому что привыкла. Всю жизнь так живёт.
Вот как там оно было вначале?
Марина вписала свой номер в Пашин телефон и, как положено всем прынцессам, стала ждать звонка от принца. А обменяться номерами, не? А поискать в соцсетях, не?
Вообще, Марина для меня из категории «плывущие по течению». Люди такой категории, знаете – чтоб было. А зачем? А фиг его знает. Безликая серая масса. Мульёны таких вот Марин. Они ничего не делают, чтоб стать счастливыми. Просто несёт их по жизни, а они смотрят в окно, вздыхают и мечтают. А самим взять в свои руки стоп-кран, управление поездом, рулём Тайоты, своей жизнью – не, вы чё. Есть же всевидящий автор. Он и роялей в кусты подкинет, и вообще сделает всё за нас.
Возьмём даже описание семейной жизни.
Так уютно или тесно?
Выражение «с милым рай в шалаше» слыхали? Так и тут. Не казалась бы тесной квартирка, если б жить в ней было уютно. А уж раз теснились, то какой же уют?
От чего там героине больше всего хочется сбежать?
И всё это автор прикрывает отсутствием денег. Мол, всё уходит на кредиты, вот и живёт Марина унылой серой жизнью. Подруг нет, увлечений нет, даже у телевизора один канал, и тот её смотреть, видимо, муж заставляет. Да, тиран и деспот. А ещё смеет сам на Тайоте раскатывать. Ишь! На права тоже, небось, запретил учиться? А ещё, судя по всему, садомазохист, раз тоже теснится в однушке с нелюбимой бабой, повязан кредитами и разводится не планирует.
Впрочем, если баба обслуживает и скандалы не закатывает, то мужик молодец, чё. Единственный, пожалуй, кто вызывает хоть какое-то уважение во всей этой истории.
За что ж его автор в конце под поезд пустил, а? Или всё-таки не его, а кого другого на красной машине? Но мне отчего-то кажется, что всё-таки его. Так за что? За то, чтоб привязать к теме дуэли? А каким боком авария имеет отношение к Марининому счастью? Или я была права – электричка доедет до станции и Паша вновь свалит от героини?
Нет, я понимаю, что история как раз для таких вот Марин и написана. Чтоб прочитать в электричке по дороге на работу, всплакнуть над тяжкой долей героини, затем порадоваться за неё же, сказать «так ему козлу и надо» в адрес Сергея и мечтать дальше. Но мне, простите, было мимо.
В рассказе есть хорошие сюженые повороты: «в метро умыкнули телефон», «автомобиль с мужем попал под поезд». Повороты нужно бы использовать. Автор ждет, не активно использует. Потерянный и найденный телефон мог бы хорошо оживить сюжет, глядишь и натужновато убивать мужа не пришлось бы (но это так, мысли вслух).
Про банальности много написали, я добавлю до кучи про «совместное гнездышко», особенно с такой хлопотливой прибавкой, как «дорогого стоит». Героиня не похожа на субъекта этой мысли.
Слова используются неаккуратно. Например, возможно, автору захочется решить, что для него/нее «рутина». Потому как "… квартирка… отдавала рутиной. Щемящей, спутывающей словно паутина". И дальше по тексту: «Слишком цепко их связала рутина, сковала цепями обязательств и долгов». То есть квартирка «отдавала рутиной», которая (рутина) то ли «спутала паутиной», то ли связала, то ли сковала. Это ведь разные смыслы? Это как сказать, что «человек подпрыгивал ленивыми перебежками полз, отдавая абрикосами». Не очень, мне кажется.
«Марина стояла околицей одна». «Стоять околицей» это регионализм? В принципе, я могу представить такое просторечие, диалектизм, региональное словоупотребление, но раньше не встречал. Если это не региональное, то — неверное словоупотребление.
Финал. Пропустим непременный в таких случаях факт резкого торможения и силу инерции движения предметов на скорости, наверное, 60-80 км/час. Мне финал не очень ясен: «Марина неотрывно глядела на Пашу, зная, что пока поезд стоит, он никуда не сможет исчезнуть...» То есть, Паша не исчезнет со стоящего поезда на переезде? Допустим, Паша не исчез, что дальше? Появление Паши никаким образом не изменило вторую часть рассказа, где Марина и Паша живут сами по себе. И в конце автор пишет «Паша не исчезнет со стоящего поезда». Но это же не финал, этот же ровно ничем в расстановке «Паша — Марина» не отличается от ситуации второй части. Автор просто констатирует подвешиваание ситуации. А что муж погиб, так он же вторым планом нарисован, не основной персонаж. Как-то бы финал сделать нужно, потому что местами симпатично рассказано.
К слову, об этой же финальной фразе: именно со стоящего поезда Паша и исчезнет, рано или поздно, не выпрыгивать же с идущего поезда? То есть, автор сказал фразу, внутренне противоречивую. Еще, это же место: "… глядела на Пашу, зная, что пока поезд стоит, он никуда не сможет..." — потеря объекта высказывания (кто не сможет исчезнуть? Паша или поезд?), или амфиболия по субъекту действия.
Несколько грозно у меня получилось, но прошу принять мои искренние уверения в литературно-центрированных намерениях. В чужих-то текстах ошибки завсегда виднее, выпуклее
Но за сюжетную целостность, пусть и обозначенную в конце штрихами, оставлю все-таки Голос здесь.