Сферический карман завлаба

— Вырубай! Вырубай! — заорал Саша, скрестив тощие руки над головой. За стёклами его защитных очков испуганно блестели вытаращенные глаза.

Парень-лаборант среагировал мгновенно — шлёпнул ладонью по экрану управляющего стола. Пронзительный крик боли, терзавший всех, кто был в лаборатории, медленно затих.

Двухметровый сверкающий бликами шар, паривший между ферм в центре помещения, прекратил звенеть поверхностью из стеклянных полигонов.

На секунду стало тихо, а потом внутри шара смачно хлопнуло. Он обвис, деформируясь в грушу. Сквозь щели в поверхности на пол полилась кровь, вязко растекаясь лужей по плиткам покрытия.

Саша метнулся к своему рабочему месту, отталкивая плечом лаборанта в сторону.

— Нет-нет-нет, пожалуйста! Только не это... — Его пальцы метались по экрану, но особого смысла в этом уже не было — шар продолжал мрачно сочиться бордовым, и каждый в комнате понимал, что испытатель погиб.

Старенький профессор, сидевший в углу помещения на диване за чайным столиком, отложил в сторону потрёпанный блокнот и поднял со стола тонкий прозрачный цилиндр не длиннее ладони. Откашлялся и тихо произнёс в него:

— Медбота в семнадцатую. Утилизация и уборка... — И, кивнув, добавил: — Да, пока неудачно...

Саша в этот момент замер у стола. Плечи его поникли, а белоснежный комбинезон будто потускнел, покрылся пылью. Парень бездумно смотрел в огромное панорамное окно, занимавшее всю дальнюю стену помещения. Очки он давно стянул и бросил на панель перед собой. В лучах тусклого зимнего солнца поблёскивали его мокрые глаза.

Ребята-лаборанты не мешали, деловито готовя отчёты по эксперименту. Мелкий завлаб должен прийти в себя самостоятельно. Научная работа — не одни победы и награды. Иногда бывает и вот так — кровь на полу и смерть испытателя.

Старик прошёл в сторону завлаба и встал рядом, разглядывая окровавленный шар, около которого крутились бот-уборщик и несколько медтехников.

— Ему было так больно, — прошептал парнишка. — Так... Больно...

— Александр, — хмыкнул профессор, — позволю напомнить вам, что это был не настоящий человек, а биоконструкт, клон... Он неразумен...

— Но живое существо, Юрь Вадимыч, — вздохнул юный завлаб. — Сколько ещё нужно будет... ну, вот этого?

— Сколько надо, — сухо отрезал старик. — Вы бы, Сашенька, вместо философствований, занялись со своими мальчиками аналитикой инцидента. Надо найти ошибку.

— Да знаю, профессор, — шмыгнул носом завлаб и вытер глаза. — Нас не пропускает пятый слой Кармана. Там слишком радикальные метаморфозы...

Парень продолжил грустно рассуждать, склонившись над столом, но профессор отключился от мыслей молодого человека. В свои шестнадцать тот был звёздочкой научного мира страны. Да и немудрено — сказывается принадлежность к совершенно новому классу учёных. Не удивляло даже изобретение им Пространственного Кармана, которое уже первыми публикациями поставило академический люд Земли на уши.

Старик ухмыльнулся. В последних экспериментах Карман, размером всего с микрометр, получался вместительным и стабильным. Почти две тысячи кубометров груза размещалось в нём спокойно. По идее, изобретение вполне можно было пускать в производство. Кабинеты высоких начальников НИИ уже больше года обивали военные, логисты, транспортники и многие другие, кому позарез требовалось перемещать грузы и людей быстро, дёшево и на любые расстояния.

Вот только этот упрямый завлаб гнёт свою линию, затягивая финальный этап исследований. Профессор решил, в который уже раз, поинтересоваться:

— Саш, ты всё ещё против подключить к проекту Институт Шульца?

Парень отвлёкся от разговора с суетливым подчинённым лет двадцати на вид и возмущённо воскликнул:

— Юрь Вадимыч, это моя разработка! Вы же понимаете, что они просто всё отберут? Меня в пару секунд отстранят от проекта — типа малой слишком. Мы всей лабораторией два года на исследования убили...

— И сколько ещё убьёшь?

— Прошу прощения, что цитирую вас же, но — сколько надо, — грубо отозвался парень, упрямо поджал губы и отвернулся к панели управляющего стола. — Два, десять, сто лет...

Профессор лишь раздражённо шевельнул бровью. Ну что он мог сделать с этим учёным пацаном? Его право, как создателя.

К сожалению, мощностей лаборатории Александра совершенно не хватало на полноценное изучение Кармана, но парень заупрямился, не подпуская больше никого к проекту. Пять лаборантов, сам Александр, и завкафедрой Пространства Юрий Вадимович в статусе куратора, — вот и вся рабочая группа.

При тестировании устройства вылез ещё один неожиданный эффект — внутреннее пространство Кармана оказалось слоистым. При воздействии на него излучениями группы Дайма-Волхонского, открытыми сравнительно недавно, проявлялись новые слои пространства, разбегающиеся от исходной точки концентричными сферами.

Каждый слой увеличивал вместимость Кармана в геометрической прогрессии, даря просто невероятные возможности человечеству.

Но возникли и проблемы. В пределах своих границ эти злосчастные слои изменяли физику — там могло искажаться время, гравитация, скорость света, скакали радиация, температура, давление, да и вообще происходило чёрт знает что. И чем дальше от центра распространялись границы очередной сферы, тем непредсказуемее и интенсивнее становились эти изменения.

Ну просто непаханое поле для исследователя, и Александр закусил удила, вцепившись в разработку всеми конечностями.

«Да я бы тоже такое никому не отдал», — со вздохом констатировал старик, возвращаясь на своё место у низкого чайного столика в углу.

Теперь пришло время экспериментов на человеке. Сегодня как раз и был первый этап тестов. Один из главных запросов Минтранспорта и армии — перевозка людей на сверхдальние расстояния. Да, земляне всё так же мечтали освоить большой космос — в Солнечной системе им было уже тесно.

***

В разговорах, спорах и подготовительных вычислениях прошло несколько часов. Профессор не участвовал в работе группы, но внимательно следил за молодёжью, покрывая страницы блокнота ровным рядами цифр и закорючками комментариев.

Ближе к полудню Александр распрямился, поднимая голову от рабочего стола.

— Мы готовы! Начинаем заново! — громко объявил Сашка и подошёл к уже приведённой в порядок стеклянной оболочке, натягивая защитные очки.

К этому рабочему шару-генератору, сейчас раскрытому по вертикали на две половинки, подвезли на каталке биоконструкт испытателя, плотно усеянный горошинами датчиков. Испытатель молча забрался внутрь, и «орешек» захлопнулся.

Завлаб нервно оглянулся на своих ребят и кивнул, разрешая запуск теста. Полупрозрачный шар мелко задрожал в воздухе между ферм, захрустел стеклянными полигонами. Испытателя втянуло внутрь Кармана.

Несколько минут всё шло хорошо — клон сначала завис в центре нулевой сферы, а потом мягко опустился в нижнюю точку шарообразного пространства. Хоть гравитация там слабая, но всё же есть.

Внутренняя поверхность угадывалась, однако расстояние до неё определить было сложно. Она воспринималась как нечто условное, подёрнутое легчайшей дымкой и едва заметной рябью.

Экраны «внутрикарманной» трансляции и телеметрии датчиков испытателя исправно выдавали поток информации.

Наконец, клон стал проваливаться сквозь «пол». Это заработали излучатели, открывая следующие слои пространства. Пару десятков секунд ничего не происходило.

Сашка забыл, как дышать, уставившись в экран с трансляцией. Но тут клон, уже миновавший несколько слоёв, изогнулся в приступе сильнейшей боли и надсадно закричал.

Молодой учёный громко выматерился, сдёрнул с лица очки и, швырнув их на пол, раздавил каблуком. Он что-то несвязно орал, топча осколки пластика. А на экранах в этот миг умирал испытатель, хрипя и извиваясь в облаке красных брызг.

Профессор поднял голову от записей и удивлённо уставился на беснующегося юнца. По ушам хлестал крик боли из динамиков.

— Что за поведение, юноша? — рявкнул Юрий Вадимович, перекрывая шум.

Сашка споткнулся и обернулся на куратора.

— Вы были правы, профессор, — махнул он рукой, горько поморщившись, — я не готов к такой работе! Не готов! К чертям! Надо было идти изучать цветочки и кузнечиков, а не вот это вот всё! Да выключите вы звук, млять! — рыкнул он уже на своих подчинённых.

В комнате стало резко тихо. В этой тишине было отчётливо слышно, как Карман выплюнул мёртвое тело — хлопнуло внутри шара и сквозь полигоны оболочки на пол вновь засочилась бурая кровь.

Сашка лишь простонал. Щелчком пальцев он подозвал к себе таблетку-сиденье и почти рухнул на неё, ероша волосы.

— Не знаю, чего вы ждали, Сашенька в начале испытаний, — пожал плечами профессор, откинувшись на спинку дивана. — Люди десятилетиями ищут решения поставленных задач, ошибаясь и падая. Но вы пра́вы, юноша. Вы не готовы к таким объёмам, слишком поспешны. Вот зачем вам сегодня нужен было ещё один тест?.. Давайте-ка, готовьте материалы для подключения людей Шульца. Не по вам этот кусочек...

— Вы опять? — протянул завлаб, гневно надувая ноздри. — Об этом даже и речи быть не может! Они сунут свои загребущие лапы в мой проект. Это мы с парнями разработали! А им лишь бы присосаться к чужой славе!

— Вас так беспокоит собственное имя? Ну так оно уже давно в истории науки...

— Да я не о том, профессор, — затряс в воздухе обеими руками завлаб. — Как же вам… Это как перед прыжком с парашютом остановиться в проёме люка и вернуться обратно в салон. Понимаете? Это словно решил шагнуть, но завис в воздухе...

— Я понимаю вас, Саша, но поймите и меня. Идите сюда...

Он поманил парня сухой рукой в пигментных пятнах. Сашка подошёл ближе и раздражённо уставился на куратора, сунув ладони в карманы комбинезона.

Старик аккуратно, со свойственной возрасту неторопливостью, раскрыл блокнот на чистом развороте. Пристрастие учёного к бумаге и ручке многих в институте умиляло, но сейчас завлаб готов был взорваться от нетерпения.

Профессор нарисовал на правом листе точку, вокруг неё кружок, потом ещё один побольше.

— Если вы ударите по воде ладонью, Сашенька, то во все стороны разбегутся волны. Недалеко, но разбегутся. Так работают открытия в нашем мире — словно хлопок по воде. В вашем случае последствия изобретения очень важны и зацепят многих.

Завлаб раздражённо пожевал губами. Юрий Вадимович за дурака его держит?

— Саша, я уверен, вы прекрасно понимаете, что будет, если по воде прицельно ударит сорок человек, а не только вы один… — Куратор на другом листе нарисовал жирную точку и обвёл её десятком кругов с толстыми линиями. — А если сто? Одновременно, а?! Представили эти мощные волны, бегущие по нашей планете? Вся наука, всё общество рванёт сразу на сотню-другую лет вперёд!.. Ну так вот, юноша, — вздохнул старик, — НИИ Шульца готово выделить на ваш проект сорок учёных уже в этом кварта́ле. И как минимум ещё столько же через год.

— Я вас услышал. Извините, но мне нужно работать, — отвернулся Александр. Он молча подошёл к своему столу и зло застучал пальцами по поверхности управляющей панели.

— Готовимся к третьему тесту. Изменяем входные параметры здесь, — он взмахом ладони по столешнице отправил пакеты лаборантам, — здесь и здесь. У меня появилась странная мысль, и давайте её проверим. Начинаем расчёты!

Все в лаборатории словно забыли о старом профессоре. Тот лишь вздохнул и перелистнул страницу блокнота.

Через пару часов шар снова загудел, а на экранах замер очередной испытатель, медленно дыша. Тело клона покрыла сеточка тлеющих разрядов, и он плавно стал погружаться в дымчатую поверхность, прошивая первый слой. Секунда шла за секундой, и ничего не происходило.

Сашка наклонился вперёд, напряжённый как стальная пружина. Сглотнул и произнёс почему-то шёпотом:

— Поднимайте его. Пятый слой нас пропустил. Только осторожнее, парни...

Биоконструкт «всплыл» на поверхность нулевой сферы. Клон часто и тяжело дышал, но был совершенно цел.

— Да! У нас получилось! Да! Да! — Сашка развернулся к профессору с широкой сияющей улыбкой. — Мы нащупали ключ к пятому слою, Юрь Вадимыч! Мы сами справились! Без вашей армии помощников!

Парни-лаборанты весело загомонили. Настроение у всех подскочило до потолка. Это было как глоток свежего воздуха после затхлого туннеля.

— Собираем! Собираем данные! — весело командовал Сашка, терзая управляющий стол торопливыми пальцами. Потом он подлетел к раскрывшемуся шару, откуда медбот доставал испытателя.

— Спасибо, брат! Спасибо! — пожал парень запястье безучастного клона.

Профессор же медленно встал со своего места. Он не разделял общего веселья. Куратор покачал головой и отправился на выход. Сегодня был тяжёлый день — он устал.

— Юрь Вадимыч, — неожиданно раздалось за его спиной, когда он уже взялся за ручку двери. — Мы к утру подготовим документы для института Шульца.

Пожилой мужчина развернулся, не веря услышанному. Посреди лаборатории стоял осунувшийся завлаб шестнадцати лет и с грустной улыбкой смотрел на профессора.

Старик пошевелил белёсыми бровями, о чём-то размышляя, и наконец решил подойти к юному учёному.

— Почему вы передумали, Сашенька?

— Наверно, взрослею, профессор, — усмехнулся парень и глубоко вздохнул, сморщив переносицу. — Всё же где-то вы правы. Я слегка заигрался со своим эго. Это изобретение важнее меня и всех моих амбиций.

Старый куратор одобрительно похлопал ладонью по плечу юноши. Потом указательным пальцем надавил за ухом завлаба.

Тот вздрогнул, медленно закрыл глаза и застыл солдатиком. Замерло дыхание парня, его сердце прекратило стук, кровь остановила свой бег по жилам.

Лаборанты зависли, соображая что произошло. Но вот кто-то огорчённо скривился, раздались чертыхания, тяжёлые вздохи. Сотрудники грустно собрали свои вещи со столов и молча потянулись из помещения. Проходя мимо юного начальника, каждый постарался дотронуться до его плеча или взлохматить волосы, прощаясь.

Когда люди покинули лабораторию, куратор поднёс к губам прозрачный цилиндр коммуникатора и громко произнёс:

— Вторая фаза воспитания искина-учёного завершена. Отчёт предоставлю утром. К третьей фазе готовы будем через...

— Не надо подвигов, Юр, — перебили его динамики под потолком. — Отдыхай! И спасибо тебе за работу.

Старик кивнул и чуть горбясь побрёл на выход.

Через минуту лаборатория погрузилась в темноту. Лишь загадочно мерцал гранёным стеклом шар в лунном свете из окна, да стояла в полумраке замершая фигура юноши в белом комбинезоне.