Своя орбита

Орбитальная станция «Эгеон» неслась навстречу планетарному кольцу.

Окружающая пыль сгущалась, перерождаясь в крупицы камней и льда, стучащих по корпусу все отчетливее.

В толще кольца к мелким фрагментам добавились крупные. В попытках уклониться от них заработалисопла маневровых двигателей, смещая и вращая станцию то в одном, то в другом направлении, а то и вовсе силясь разорвать ее во все стороны сразу.

Станция состояла из многочисленных капсул, соединенных между собой самым причудливым образом, напоминающим учебные макеты белковых молекул или же скопления мыльных пузырей, покрытых блестящей термоизоляцией.Ещенесколько отсеков постоянно двигались вокруг ее основной оси, поддерживая искусственную гравитацию внутри.

Чтобы успешно пройти сквозь кольцо, такая сложная конструкция требовала навыков, лежащих за гранью человеческих возможностей.

Тим, находившийся на месте пилота, был в этом уверен.

Очередной камень задел обшивку, разнеся гулкий звук по закоулкам рубки.

— Это еще час обязательных работ, курсант! — заявил возвышающийся в кресле командира лейтенант Стоцкий.

— Да не могу я лучше! — завопил Тим, не отрываясь от экранов радаров, изобилующих векторами движения встречных объектов.

— Конечно, можете, — спокойно возразил Стоцкий. — Действуйте согласно усвоенным правилам.

— Да какие тут правила! Без работающего навигационного ядра!

— Вас обучали действиям в чрезвычайных обстоятельствах. В том числе и самостоятельному пилотированию при отказе интеллектуальных ассистентов.

Кажется, обучали, да… Но он прибыл из Академии меньше недели назад! На эту забытую всеми станцию с засекреченным предназначением, где в радиусе пятидесяти миллионов километров не было ни одной живой души, кроме них двоих. И вот теперь от него требовались действия, которые далеко не каждому военному выпадут за всю карьеру.

Тим непрерывно всматривался в морфирующее спагетти из расчетных траекторий, пока не увидел там лазейку. Он тут же подал необходимое воздействие на двигатели.

Станция увернулась от трех камней разом.

Курсант выровнял «Эгеон» и, взмокший и взъерошенный, посмотрел на лейтенанта. Тот был не сильно старше Тима, но держался гораздо уверенней и даже нарочито надменно. Как будто не было этих пяти раз, когда они пересекали кольцо!

— Давайте все-таки включим ядро, а?! — взмолился Тим.

— Боюсь, что после изменения магнитосферыпланеты оно нам не помощник. Сами видите, какая неразбериха с этими кольцами творится.

— Мы можем скорректировать его параметры…

— Курсант! — прервал его Стоцкий. — Практически любой интеллект — это черный ящик. Мы не имеем возможности доподлинно знать, какие параметры надо изменить на входе, чтобы получать нужные на выходе. Ядро само должно настроиться, а у нас на это времени нет.

— Не совсем так. Я могу попробовать. Меня учили не только…

— Нет. Действуем по уставу. Устав говорит о недопустимости подключения неисправного ассистента. Как мы успели убедиться, он вносит поправки, ухудшающие траекторию до неисправимых уровней… — он замолчал в момент, когда раздался скрежет обшивки. — Не отвлекайтесь от пилотирования, курсант!

На экранах — опять скопище линий. Оно казалось непреодолимым. Большинство ближних объектов не представляли серьезной угрозы, но два отличались особо крупными размерами. Тим рассматривал трехмерную проекцию, поворачивал, приближал и удалял ее, пока не увидел безопасный прогал. Он тут же направил туда «Эгеон» — одна глыба осталась позади. Еще раз разглядеть, направить — и вторая глыба миновала!

Пилот повернулся к лейтенанту:

— В непредвиденных обстоятельствах устав велит обратиться к старшему руководству.

— Когда обстоятельства непреодолимые. Пока все по силам.

— По силам?!

— Послушайте, Тим, — Стоцкий доверительно склонил голову, — я обращусь к Евгению Викторовичу только в крайнем случае.

В молчании преодолели еще несколько камней.

Гуща пыли стала рассеиваться. Впереди вновь забрезжил свет звезд.

Радар определил объект диаметром в сто метров. Вокруг было относительно свободно, поэтому он казался несложным.

Тим дождался момента и вблизи от фрагмента дал сильный крен. Как только станция нырнула под камень, под ним стали заметны еще несколько — несущихся в их сторону. Пилот дал обратную тягу, но одна глыба оказалась слишком близко. Громкий скрежет, и переборки содрогнулись!

— Это выговор, курсант! — воскликнул Стоцкий.

— Да включите же ассистента!

— Не по уставу!

Едва станция миновала громадину, как ее догнал еще один камень. Удар настиг хвост станции, и до экипажа донеслись только его отдаленные звуки. Но завопила сирена пожарной сигнализации.

— Да мы с вами разобьемся! Зато по уставу! — кричал Тим.

— Активировать пожаротушение! Герметизация поврежденных отсеков!

— Уже!

Наконец, кольцо рассеялось.

***

Тим отстранился от экранов.

Только сейчас он почувствовал, как ныла спина. Казалось, болела каждая мышца от поясницы до плеч. Он попробовал откинуться в кресле, но боль не утихла. Он посмотрел на экраны с ненавистью. Каждый раз получалось все хуже…

Он бросил взор на инфографику повреждений и усмехнулся:

— Что устав нам велит делать, когда станция разрушится?

— Не волнуйтесь, курсант. На этот случай предусмотрен эвакуационный отсек.

— Еще один виток мы не выдержим.

— Я здесь уже не первый год. Уверяю вас, станция довольно живучая.

— Я, — пилот сделал акцент, — не выдержу.

Лейтенант начал было что-то высказывать, но запнулся на выразительном взгляде курсанта.

— И знаете еще что? — заявил Тим с превосходством. — Поврежденный отсек — это и есть эвакуационный.

Стоцкий замер. Довольный вид в миг испарился. Глаза метались из стороны в сторону. Он впервые будто ждал решения от курсанта.

— Вызывайте вашего Евгения Викторовича.

— Нет… — протянул Стоцкий, обретая вновь уверенность. — Есть еще вариант. В техническом отсеке может заваляться резервный модуль.

***

Стоя перед чередой шкафчиков, Стоцкий полминуты осматривался и думал, потом схватился за одну из створок — открыл, посмотрел — потом открыл соседнюю и с торжеством достал металлический блок с разъемами:

— Этому блоку пятьдесят три года. Он работал, когда «Эгеон» только заложили. Подойдет ли? Что скажете, курсант?

Тим повертел модуль в руках. Блок как блок. Его отличал от подобных только экран на лицевой панели. Современные ядра интегрируются в общий интерфейс и управленческий контур станций — им отдельный терминал не требуется. С обратной стороны — разъем на три сотни контактов и надпись: "ИВАНЯ. Инициирующее высокоадаптивное навигационное ядро".

— Разъемы выглядят совместимыми, — сказал Тим.

— Тогда давайте попробуем!

В другой стороне отсека располагалась модульная стойка. Тим извлек действующий модуль навигационного ассистента и подключил на его место найденный. Через несколько секунд терминал блока ожил и выдал приветствие:

«ИВАНЯ ЗАПУСКАЕТСЯ».

Блок зашуршал цифрами, отображая системные процессы.

«АНАЛИЗ ДАННЫХ СТАНЦИИ».

«ОБНАРУЖЕНЫ ПРОБЛЕМЫ НАВИГАЦИИ».

«РЕШАЕМЫ».

«НЕВОЗМОЖНО ПРОДОЛЖИТЬ».

«ОЖИДАЮ ЕВГЕНИЯ».

Цифры на экране замерли. Только мерно мигал курсор в строке ввода команды.

— Ну вот, лейтенант! — расхохотался Тим, — Даже и машина вам говорит!

— Да откуда она может знать?

— Доступ к данным станции она же имеет.

— Евгений Викторович?

— А кто еще?

Стоцкий колебался. Опять тот мечущийся взгляд.

Все же он подошел к консоли передатчика и сделал вызов по квантовой связи, работающий без задержки и автоматически вводящей звонок в статус важного.

— Лейтенант Яков Стоцкий? — на экране возникла могучая фигура. — Что-то случилось?

— Э-э… — Стоцкий смутился, — Генерал, я ожидал, что сведения о неприятностях на орбите уже у вас.

— Что за сведения?

— Вынужден… — Стоцкий в нерешительности протянул несколько гласных и увидел мрачнеющее лицо собеседника. Он встрепенулся и отчеканил: — Докладываю. Станция «Эгеон» испытывает трудности при прохождении планетарного кольца, содержащего объекты, угрожающие…

— Это я знаю, — прервал генерал, — Почему трудности?

— Мы вынуждены пилотировать без ассистента.

— Это ваша страсть к нарушению устава, что ли?

— Наоборот. Ассистент то ли был поврежден, то ли не способен работать в новых условиях.

— В каких новых?

— Так ведь около семнадцати часов назад магнитосфера…

— Ах, да… Конечно. «Эгеон» имеет стратегическое значение. Ремонтная бригада должна прибыть через девять дней. В чем ваш вопрос, лейтенант?

— Мы попытались подключить в общий контурнавигационное ядро, которое применялось еще при строительстве станции. Инициирующее. Когда еще временные двигатели применяются…

— Знаю, есть такое. И что?

— Если честно, Евгений Викторович, я думал вы мне скажете. Для запуска оно требует вас.

— Ядро требует?

— Сообщение на экране гласит: «Ожидаю Евгения».

— Что за?.. Понятия не имею, о чем это… — нахмурился генерал. — Хотя погодите! Главного разработчика звали Евгений. Он был довольно экспрессивным деятелем. Сейчас его с нами уже нет. Возможно, это его такая шутка. Это единственное, что мне приходит на ум.

— А что же нам делать?

— Как что? Ваша приоритетная задача — сохранение живучести станции!

— А ядро?

— Обходитесь без него. На ручном управлении.

— Тяжело пилоту.

— А что поделаешь? Такой порядок. У вас все, лейтенант?

— Да, генерал!

Связь прервалась.

— Вот… — протянул Стоцкий. — Наши действия одобрены.

Тим стиснул зубы. Сердце забилось чаще. Казалось, он почувствовал, как расширяются поры на коже. Этот так называемый командир проглатывает все, что ему скармливают!

— Да они нас тут угробить хотят, что ли?! — взорвался Тим.

— Ну-ну, курсант, выражения!

— Очнись, лейтенант! Когда прибудут ремонтники — уже нечего будет чинить.

— Соблюдайте субординацию!

— Какая еще субординация! До следующего кольца сколько… часа два? А может и нам столько осталось!

— Самостоятельное пилотирование — в любом случае, наш лучший шанс!

— Это твой лучший шанс ничего не делать!

Тим успел заметить как дернулась мимика на лице Якова и тут же ощутил хлесткий шлепок ладони на своей щеке. Он инстинктивно отстранился, и всего за секунду изумление переросло в ярость — он бросился на Якова с кулаками. Тот отбил несколько ударов, но несколько пропустил, а пару провел в ответ. В следующий момент Якову удалось схватить Тима за грудки и с силой отбросить назад. Тим ударился спиной об стену и уже через мгновение был готов ринуться в атаку, но заметил, как соперник сделал шаг назад и замер у противоположной стены. Тим остановился.

Какое-то время они, тяжело дыша, глядели друг другу в глаза. Потом друг за другом медленно опустились и, опираясь каждый на свою стену, сели на пол.

Несколько минут прошли в тишине.

Тим прервал молчание.

— И за что тебя сюда сослали?

Яков только приподнял бровь.

— Да брось, — продолжил курсант. — Мы оба знаем, что эта станция — тупик. Кому она вообще нужна? Стратегическое значение… Конечно!

Стоцкий смотрел внимательно, а Тим продолжал, не глядя на него:

— Я вот, скажем так, не поладил с начальством. Ха! Не очень у меня получается соблюдать субординацию, как ты успел заметить! Эти несколько дней дали мне больше понимания, чем несколько лет в Академии… Технологии — мое, да… но все эти порядки — нет…

— Я не выполнил требование устава, — тихо произнес Стоцкий. — Из-за этого на учениях погиб новобранец.

Тим поймал совершенно открытый взгляд, выжидающий и… испуганный. Курсант несколько раз медленно кивнул. Страх в глазах собеседника не проходил, но к нему добавилась надежда.

Тим склонил голову и глубоко вздохнул.

— Кто вообще придумал эту орбиту через полосу препятствий? — спросил он, стараясь звучать пободрее.

— Когда-то это имело смысл. — подхватил Яков. — Они не только анализировали поверхность планеты, но и собирали пыль.

— Я видел резервуары. Они все пусты.

— Да сейчас ни пыль оказалась не нужна, ни планета. Но орбиту так просто не изменишь. Свою-то уж точно.

— Знаешь, Яков… Может, ты и не лучший командир, а я не лучший пилот, и даже если наши карьеры заканчиваются здесь — это еще не значит, что наши жизни тоже. Да, меня учили навигации, но лучшие результаты я показывал в настройке интеллектуальных систем.

— Предлагаешь отойти от устава и подключить неисправное ядро?

— Да.

— Хорошо, Тим. Давай попробуем, — выдохнул Стоцкий. — Надо послать все это к черту, если выберемся отсюда.

— Когда! Когда выберемся отсюда, лейтенант.

Курсант поднял блок ядра и повертел его, чтобы поставить в стойку. Его взгляд поймал этикетку на задней панели. Крупный шрифт, а под ним мелкий… Все сходится!

— Это ЕВГЕНИЯ! — закричал Тим и протянул блок недоумевающему Якову.

— Единое вспомогательное геонавигационное исследовательское ядро, — прочитал вслух Стоцкий.

— У инициирующих ядер нет собственной системы управления двигателями, потому что при строительстве станции они всегда меняются. Ему нужна внешняя система, и она есть в ядре ЕВГЕНИЯ!

Уже через пару минут блок был закреплен на стойке, и в окне терминала возникло:

«ЕВГЕНИЯ ОБНАРУЖЕНО».

«СИНХРОНИЗАЦИЯ ВЫПОЛНЕНА».

«ГОТОВНОСТЬ ПИЛОТИРОВАНИЯ 100%».

Через полчаса станция вошла в область кольца с обратной стороны планеты.

Экипаж напряженно следил, как на экранах появлялись траектории встречных объектов. Теперь среди нагромождения линий появлялась и регулярно обновлялась одна — контрастного цвета. Она обозначала оптимальный путь для прохождения препятствий. Курсант держал руки над рулями управления, но так и не притронулся к ним.

После нескольких удачных автоматических маневров, Тим с Яковом наконец-то обменялись улыбками — сперва настороженными, но с каждым новым включением двигателей, все более уверенными.

Как только кольцо осталось позади, они засмеялись.

— Ну что ж, — сказал Тим, — теперь второй акт!

— Да, ты прав.

Казалось, Яков все еще колеблется. Он покружил пальцами над консолью, но все же сделал вызов по квантовой связи.

— Стоцкий, вы опять? — проворчало недовольное лицо генерала.

— Да, простите, генерал. Есть срочный вопрос.

— Слушаю.

— Ремонтная бригада еще не вылетела, верно?

— Еще нет.

— Тогда прошу зафрахтовать места для пассажиров на обратный путь.

— Не понял! Что за беспорядок?

— Все согласно процедуре. Курсант намерен отказаться от контракта.

— Так. Почему тогда «места»?

Тим уставился на Якова. Тот замер. Блеск надежды таял.

— Я имел ввиду «место», генерал.

Остался только страх.

Тим отвернулся и откинулся на спинку кресла.

По крайней мере, боли в его мышцах больше не было.