Интервью с Тарасом Бурмистровым
1. Расскажите о себе. Чем Вы занимаетесь, чем увлекаетесь?
Работаю пешим курьером – это единственная профессия в нашей богоспасаемой отчизне, которая не мешает литературному творчеству. Скорее даже помогает, потому что прогулки способствуют умственному сосредоточению. Насчёт увлечений – ниже.
2. Почему Вы вдруг начали писать? О чем было самое первое произведение, которое Вы написали?
Я всегда чувствовал себя писателем – лет с трёх, наверное. Это тот возраст, с которого я себя помню. Моё первое произведение (позже написанное в 41) очень отчётливо мне мерещилось уже в 16. Вопрос «о чём» немного странный – я попытался в него запихать всю квинтэссенцию своей жизни, выжимку всех мыслей, впечатлений и переживаний, за истёкший период (с трёх лет до сорока).
3. Где вы черпаете идеи для произведений?
Ответ выше, но немного разверну. Основа буддийских практик воздействия на психику – наблюдать за своими мыслями, желаниями, влечениями и побуждениями. Как бы отстранённо, со стороны. Я давно к этому привык и делаю это в почти бессознательном режиме. Но это каждый день даёт мне пищу для размышлений над тем, что такое «я» (и вообще, и именно я), что такое реальность и что такое искусство. Всё это (в превращённом и трансформированном виде) вкладывается в романы.
4. Какое из своих произведений Вы считаете наиболее удачным?
Оба моих романа (написанных к этому времени) мне нравятся одинаково – хотя и по-разному, в смысле вызывают разные ощущения. Но, разумеется, «Курортный детектив» – это как первая любовь.
5. Есть ли среди Ваших творений такие, за которые Вам стыдно?
М-м… я склонен пренебрежительно относиться к тому, что я писал до того, как я начал писать романы. Это творчество за период примерно с 16 лет до 40 (как я и говорил выше). Мне всегда хотелось писать что-то большое (в значении «длинное»), сюжетное и художественное. Но поначалу просто не получалось, поэтому я отделывался эссеистикой и культурологией. Мне не то что стыдно за эти вещи – я воспринимаю их как предварительный этап работы, а не полноценное творчество. Но без подготовки на учениях будешь бледно выглядеть в бою.
6. Как Вы считаете, что важнее всего в литературе?
Создать большую реальность, чем вся наша реальность, в художественном тексте. Мир должен померкнуть рядом с твоим текстом. Он слеплен из глины плохонько, как по мне – но всё равно затмить его непросто. И всё же именно это является целью искусства.
7. Кого из писателей или поэтов вы считаете достойным уважения?
Басё, Майстер Экхарт, Набоков, Эдогава Рампо, Анненский, Бодлер, Достоевский, Линь-Цзы, де Сад, Гомер, Мисима, Тютчев, фон Клейст, Флобер, Дюма, Мандельштам, Иисус Христос, Чехов, Роулинг, Вл. Соловьёв, Данте, Пелевин, Кретьен де Труа, Леопарди, Гёте, д'Аннунцио, Булгаков, Апулей – уже по началу видно, как фантасмагоричен этот список, хотя я лишь точно отвечал на вопрос. И там ещё сотня фамилий.
8. Что Вы считаете самым трудным в жизни?
Пожалуй, сопротивляться этому миру, который всё время стремится меня к чему-то приспособить. Как через кнут, так и через пряник. Но, конечно, я лучше знаю, что нужно для мира, чем мир.
9. Что Вам дает творчество? Вы чем-то жертвуете ради него?
Даёт реализацию своего предназначения – или такие ощущения возникают. Жертвовать ради творчества ничем не надо, это неправильная постановка вопроса. Тут нет дилеммы или-или, наше мышление, наша жизнь во всей её полноте – это и есть творчество.
10. Над чем Вы работаете сейчас? Каковы дальнейшие творческие планы?
Пишу третий роман.
11. Вставляете ли вы самого себя в произведения, основаны ли некоторые ваши персонажи на авторе, сюжеты – на личном опыте?
Есть два способа сделать это, и не впасть в дурную тавтологичность. Можно воссоздать себя 1:1, и даже в роли главного героя – но тогда мир, в котором он оказывается, должен быть до предела вывернут и инвертирован. «Наша реальность в очень искажённом отражении» – но искажённом целостно, органично и связно, со своими внутренними законами и логикой (пусть абсурдной, но логикой). Или же можно передавать наш мир как-он-есть (насколько это возможно в принципе) – и тогда герои будут другие, не повторяющие авторское «я».
12. Как Вы относитесь к критике?
Она меня развлекает. Не было ещё случая, чтобы мне испортил настроение самый бранный и шипящий отклик, я лишь получаю от этого удовольствие. Я слишком уверен в значении своих работ, чтобы придавать большое значение чьему-либо мнению о них. Но читаю это я с интересом и не без удовольствия, каков бы ни был критический отзыв – от комплиментарных до разгромных.
13. Если бы Вы могли выбирать, в мире какого из своих произведений жить, что Вы выбрали бы?
Побывать в Систербеке (место действия моих романов) было бы забавно, но покидать наш мир для него – это всё же перебор.
14. Если бы кто-то взялся писать фанфик к какой-либо из Ваших книг, как бы Вы к этому отнеслись?
Почему же в сослагательном наклонении? Я уже читал немало фанфиков. Самый интересный, с большим отрывом от остальных, был устный. Мы гуляли с Константином Анатольевичем Крыловым по Невскому, и у Казанского собора он произнёс вдохновенную речь, по жанру очень близкую к фанфику по «Курортному детективу». Вернувшись домой, я записал её по памяти, текст доступен в интернете.
15. А если бы Вам предложили экранизацию Вашей книги, но какой-то одной, то какую бы Вы выбрали? Какого своего героя Вы бы хотели сыграть в экранизации? И почему?
Я пишу семитомник (отчасти подражая Прусту и Роулинг, отчасти в силу внутренней логики романа, или серии романов). Это связная история, разбитая на семь частей. Поэтому тут надо или экранизировать все тома – или ничего. Увы, это невозможно, пока написаны только два с половиной тома. В роли же актёра я себя не вижу – хотя можно было бы подумать, только надо выбрать кого-то очень периферийного в тексте.
16. Хотелось бы Вам написать книгу в соавторстве? Если да, то с кем?
О нет, я привык отвечать за каждую свою строчку и каждое слово и каждый поворот интонации целиком и сам.
17. А с кем бы из писателей вам хотелось бы выпить в соавторстве? И что именно?
Надо сказать, что сиживал я уже со всем современным русским литературным миром за столом, сиживал. Кроме Пелевина. Если (когда) это случится – то, пожалуй, пиво или бренди. Без кокаина.
18. Какие концовки книг у вас любимые?
У меня всего два романа, и обе финальные кульминации нравятся. Пока меня не осеняет мысль, как сделать эффектную развязку – я даже не начинаю писать первую страницу.
19. Возникает ли у Вас желание переписать какое-то из своих произведений?
Нет. Я никогда не тороплюсь. Я не связан обязательствами перед издательствами, и вообще никакими обязательствами в творческой сфере. Поэтому если я чувствую, что получится плохо – я просто не пишу.
20. Хотя, по словам классика, «голодать русские писатели привыкли» ©, все же задам вопрос: способен ли писатель прокормиться в нынешних реалиях своим творчеством?
О нет, конечно. Это невозможно. Литературным трудом в России не зарабатывает более никто. Иногда идёт какой-то «приработок», от издания книг – но в общем, всем приходится трудиться на нелитературной ниве. Это катастрофа нашего времени, апокалипсис наших дней.
21. Что можете сказать насчет участия в различных конкурсах? Стоит ли этим заниматься или это лишь бесполезная потеря времени?
Почему бы и нет? Любая лишняя огласка хороша, кроме некролога. Увы, в денежном смысле там действуют свои, непростые законы. Крайне мало чувствительности к «чистой эстетике», много политики и мутной пены современности. Но если приглашают – почему бы и не отправить текст?
22. Есть ли, по Вашему мнению, смысл в различных тренингах для писателей, мастер-классах от корифеев жанра?
Мне сложно сказать, потому что я большой нелюбитель воспринимать информацию на слух, предпочитаю получать её в текстовом виде. Что касается чтения пособий по сюжетосложению, нарративу, драматургии и пр. в том же духе – о да, это чрезвычайно полезно. Иногда советы там очень неплохие и полезные, иногда наивные донельзя – но в любом случае это будит мысль.
23. А какими секретами мастерства можете поделиться с начписами Вы?
Пробовать, и пробовать, и пробовать. Оценивая «внутреннюю отдачу» (ощущения) от своей работы. Когда начнёт получаться – чувство успешности сделанного будет безошибочное, его ни с чем не спутаешь. Но сначала может понадобиться 100 тысяч попыток. И, конечно, надо много читать – это трюизм, все авторы и так это делают.
24. Обманывали ли Вас когда-нибудь на литературных порталах?
Что там порталы, целое московское издательство («Алгоритм») не заплатило мне ни копейки за изданную книгу, несмотря на все договоры с мокрыми печатями. В литературной сфере бандитская Россия 90-е осталась с нами и сейчас. Корректно работает только киндл («Амазон»). В остальном это игра в напёрстки на базаре. Хотя я не пробовал сотрудничать со всеми, так что не буду огульно и априорно хулить всех.
25. Как Вы видите свое личное писательское будущее? Скажем так, какой вершины в писательстве планируете достичь?
Для меня важно написать мою книгу, закончить семитомник. Всё остальное подстраивается под эту задачу, а не наоборот. Но если помечтать о литературном быте — то, конечно, я не отказался бы, чтобы мои тексты приносили мне некие стабильные выплаты. Скажем, что-то на уровне обычной питерской или московской зарплаты. Увы, пока это несбыточная мечта.
26. Чего больше в писательском успехе: упорного труда или таланта?
Первое, несомненно. Но работать надо прежде всего не над текстом, а над своим сознанием. Конкретные техники великолепно описаны в трудах дзенской/чаньской школы (и других ветвях буддизма), это основа всякой литературной работы. По сути, это пособие «как стать автором» – лучшее, которое я только знаю. Источники доступны уже много сотен лет, кое-какие из них — тысячи.
27. Должен ли автор учитывать в своих текстах политическую конъюнктуру?
При желании – почему бы и нет. Можно, например, подмешать злободневности, и через это вызвать дополнительный читательский интерес. Сам как читатель я, правда, предпочитаю чистую эстетику, без сиюминутного и преходящего в текстах. Как автор, я реализую в романах тот же подход.
28. Должен ли автор все, о чем пишет, по возможности испытать на собственной шкуре? Например: пишешь о бомжах – будь добр пожить с ними полгода; пишешь о наркоманах – попробовать наркотики.
Не вполне понимаю, как вообще может возникнуть желание писать о том, что не переживал сам. Это скорее к журналистам и корреспондентам – им надо побывать, скажем, в горячей точке, чтобы потом написать об этом. Хотя, как показывает скандал со «Шпигелем», некоторые обходятся даже и без этого.
29. Задайте сами себе вопрос, которого Вам ни разу не задавали на интервьюировании и ответьте на него.
Существует ли мир? Мне и самому интересно это знать.
30. Вопрос от Василия Скородумова: «Сколько времени в день/неделю вы тратите на творчество?»
Каждое мгновение – не слишком ли пафосно это звучит? Но это так и есть, я никогда ещё не переживал значимого мгновения, которое (в преображённом виде) не вставил бы потом в романы.
31. Какой вопрос Вы бы хотели задать следующему интервьюируемому?
Слушай, зачем тебе всё это надо? Писательство?
32. Вы не против того, чтобы Ваше интервью было включено в готовящийся сборник интервью?
Да без проблем.
33. Вы не против того, что Ваше интервью будет фактически коммерчески использоваться в сборнике, а Вы не получите за это ничего, кроме рекламы?
Сколько угодно – но как приятна ваша щепетильность в нашем изолгавшемся мире, продавшем душу дьяволу — и что самое обидное, за три копейки.
https://www.amazon.com/dp/B01DMG7Q7S
У меня только одна версия, и она связана с глаголом омографом.