​Тонким организациям и ранимым душам посвящается

Наверное, я не открою большой тайны, что мы все, кто здесь собрался, стремимся стать известными и богатыми. И для достижения этой цели мы все выбрали тернистый путь судьбы творческого человека.

Нет, ну конечно, конечно, сначала у всех любовь к высокому и прекрасному искусству, а уж потом желание стать известным и богатым. Это мы тоже все понимаем, что за чем идет. Но речь собственно не об этом. И вот, раз мы здесь все творческие люди, давайте, отбросив лишнею скромность, и надев на свой тонкий организм защитную маску сурового человека, который знает все, вся, и прочее, поговорим откровенно о качестве выполняемой нами работы.

Я не знаю, откуда растут ноги у фразы: «Художника каждый обидеть может». Я не знаю истоков, откуда появилось выражение: «Автор натура тонкая, ранимая». Но я знаю, к чему привело поголовное использование этих штампов: «Я художник, я так вижу».

Теперь я хотел бы взять другие профессии, просто как пример, и сравнить их с автором, у которого тонкая и ранимая душа.

Почему слесаря дядю Колю, или наладчика Петрова за плохо выполненную работу можно ругать, можно даже наказать рублем, лишив премии, а можно даже уволить. А вот автора, который выполнил свою работу отвратительно, который просто схалтурил при написании рассказа даже пожурить нельзя – он же блин у нас такой ранимый?

Чем душа наладчика Петрова, или секретаря Маши Ивановой отличается от ранимой души творческой личности?

Да ничем. Душа наладчика Петрова так же может сильно страдать от несправедливой оценки результатов его труда.

И душа Маши Ивановой, страдает по ночам куда сильнее, потому что она точно знает, что получает зарплату только за то, что она является профессионалом, и качественно выполняет свою работу. А страдает она, потому что знает какие разговору идут у неё за спиной, когда соседи и сослуживцы обсуждают её зарплату и премии.

Так чем, скажите мне за ради бога, наши ранимые души отличаются от душ других граждан, которые тоже хотят быть успешными и богатыми, но выбрали для себя другой путь? Ничем! Абсолютно ничем. Но тем не менее, для всех остальных, не творческих граждан, существует право требовать с них качественное выполнение возложенных обязанностей, и не только требовать, но и наказывать за не выполнение, а вот с творческих и ранимых людей, не взирая на то, как они выполняют свою работу, оказывается еще и пыль сдувать надо.

Мы ничем не отличаемся от остальных людей. А раз ничем не отличаемся, то почему возник этот перекос – что мы требуем от других качественно выполненной работы (в больницах, в детсадах, школах, учреждениях, и т.д.), а свою работу по написанию текстов мало того, что выполняем спустя рукава, так еще и не даем за плохое выполнение себя критиковать?

Может быть, надо просто умерить своё слишком раздутое чсв? Может быть, все дело не в ранимой душе, а в лени, в не желании учиться, в не желании воспринимать критику, в не желании качественно выполнить свою работу? И это притом, что какая-то часть из того, что написано в произведениях, в рассказах, обязана нести в массы светлое и чистое. Нами, между нами девочками говоря, и написано уважаемые мы ранимые личности.

Так как мы можем чего-то там нести светлого, чистого, развлекать, дать идею, поднять настроение, если мы хреново, и не просто хреново, а откровенно отвратительно выполняем свою работу?

Давайте граждане творческие личности опустимся на грешную землю, и подумаем, а правильно ли мы потратили свое время, когда усиленно стучали по клавиатуре, выбивая из неё то чистое и светлое которое должен увидеть наш народ?

Ничего что я здесь перед вами по-французски?

А теперь слово предоставляется начальнику транспортного цеха.

Зачем я это написал?

Да надоело слушать нытье – ну вы не понимаете автора, вы должны входить в его положение. Мы ранимые, мы нежные.

Ленивые мы, а не нежные.

Половина рассказов откровенная халтура написанная на от****ь, а от меня требуют какого-то разумного отзыва.

Автор должен понимать, что рассказ, после того как выйдет в свет, начинает жить своей интимной жизнью. И он должен понимать, что читатель не всегда сможет прочитать мысль, которую автор вложил в текст. Иногда это мысль находиться очень глубоко в тексте. Иногда читатель не владеет каким-то опытом, знаниями. Иногда просто настроение не для этого рассказа. Очень часто происходит не совпадение взглядов автора и читателя. И это притом, что рассказ понравился, и произведение отличное, но читатель прочитал и осмыслил прочитанное совершенно по-другому.

А бывает и с точностью наоборот, читатель понял мысль автора, но ему не понравилась подача, сам стиль, слог, каким эта мысль была озвучена.

Автор должен быть провидцем, ясновидящем, чтобы предугадать те коллизии, которые постигнуть произведение на долгом жизненном пути. Если автор хочет чтобы его растащили на цитаты, его читали на ночь, его вспоминали, когда плохо, или когда радостно, тогда его ждет только один путь — писать качественные тексты.

А пока, по-крайней мере здесь, на конкурсе, я вижу откровенный брак, откровенную халтуру, но никого нельзя критиковать, никому нельзя сказать резкого слова, нельзя автору указать, что он плохо выполнил свою работу. Он у нас, блин, ранимый! Ленивый он, а не ранимый.

Авторы как вы пишите, так я и критикую. Если я вижу смешные фразы, если я вижу, как стремление к оригинальности преобладает над здравым смыслом, я так и буду критиковать.

И если мой рассказ раскатают в лепешку, я пойду не обижаться, я пойду думать, почему так получилось. И постараюсь исправить ситуацию, а может быть, и задумаюсь, – а моё ли это дело?

Вот когда напишите «Над пропастью во ржи», тогда смело, как Джером Сэлинджер, можете удалиться от мира и сидеть и обижаться. А пока мы все с вами насписы, давайте учиться делать работу качественно, и воспринимать критику в соответствии написанного текста.