700 граней (16 серия) – Жар-птица из ближней заграницы и черная сфера в груди эсера

По просьбам зрителей переходим к 15-й группе

Краткое содержание: То, что нужно ценить – Утренний график или КО-4 – Виновные – Птица-жар – Чёрная сфера – Собирая жизни (автор М. Рощин) – Цена комфорта – Священная Книга – До Земли – Река снов

Лучи заката едва пробивались сквозь гущу плотно прижавшихся друг к другу деревьев Лихолесья, сплошь затянутую мелкой железной сеткой. Роб Любомир задумчиво доедал последний коробок спичек. Еще в рюкзаке затаились соль и почти пустая фляга с бодрящим напитком. Хорошо, что патронов для старого ружья еще должно было хватить на ужин и завтрак – мировой энтузиазм как семенной бык покрывал планету.

– Если тебя окликнет кто, позовет со стороны знакомым голосом, шуметь станет – оборачиваться или откликаться ни в жисть нельзя, – томно закатив глаза, поучительно сказала Кира Лебедяна, сухо треща в предночном спокойствии черными костяными бусами на шее. – Почечуй тебе в зад…

И тут же резкая боль: в задницу Роба вцепился хитрец, подкравшийся сзади. Любомир испуганно дернулся и почувствовал облегчение. Рядом рухнул хитрец. Удар топора размозжил его череп без всякой ненужной полемики. Из воздуха вышел путник в темном плаще, на фоне которого явно проступали впавшие щёки, глубоко посаженные глаза и общая бледность кожи; подошёл в упор, посветив налобным фонариком, протянул руку, призывая продолжить путь.

– Нет. Только утренний, – и натужно улыбнулся, позвякивая под плащом.

– Вы понимаете, я – «сова»! Мне трудно, – Роб говорил тихо и неуверенно – трудно просыпаться в пять утра и заниматься делами, – старался не пересекаться с ним взглядом и приготовился к роли пассивной жертвы, – я могу ошибиться, а мои ошибки будут причиной какого-нибудь ЧП!

– Чеши, куда сказано, паразит, а то ляжешь рядом. Исчезни! Слишком мало осталось не сильно попорченных мутациями и болезнями особей репродуктивного возраста, чтобы упустить такой прелестный шанс, – ему вторил тихий мелодичный перезвон.

Роб Любомир облился холодным потом, думая о том, что его постигнет та же участь. Интересно, что чувствовали люди, осуждённые на казнь? Наверное, страх. С другой стороны, ведь исчезает призрак неизвестного, будущее (хотя и довольно непродолжительное) понятно и предельно предсказуемо. Чего бояться? Зачем?

– Чешите вперед, а там плодитесь и размножайтесь! «Матрица» вас ждёт.

Девушка затылком чувствовала, как у него текут слюни – липкие брызги попадали прямо на волосы, коля сотнями невидимых игл. Не спасал даже дизайнерский противогаз фирмы «Можем повторить!» ©. Стекло сухо хрустело под сапогами. Подол ее сарафана потемнел, напитавшись утренней росой и лип к ногам при каждом легком шажке. В голове девушки вихрем прокручивались события последних дней. Странные встречи, удивительные места и, в результате – долг, который предстоит возвращать много лет, даже если согласятся взять натурой. Но она не сомневалась, что поступила правильно. Кира выдернула из сапога нож. Это было глупо, очень глупо! Ржавый обух прилетел прямо в лоб, укрытый скользкой резиной.

– Будешь один размножаться, – засмеялся железозвонкий мужчина и погасил фонарик. – Не повезло тебе, братан.

– Я же вас предупреждал насчет ЧП, – слегка повеселел Роб. – Вот оно и случилось, как по утреннему плану, – у Любомира сладко заныли чресла, согревая изнутри и пьяня пошибче иной медовухи.

– Бабы они завсегда ЧП. Все ходят и ищут грубый ствол, заместо семейного уюта, а находя только пеньки посреди леса… Выбери меня, выбери меня – птица счастья завтрашнего дня, – пропел он.

– Да, бывает такое. У меня тоже знакомый есть, негр. Поймала его одна старуха…

– И?

– И вот Джимм работает у нее содержантом, а никто с ним не общается. Он теперь как аутист. Или как немой.

– Все лучше, чем белого господина ублажать, – не согласился «дровосек». – Негры они нынче в цене, после Роя Джонса-то. К ним подтягиваются самые древние беззубые бабки и молодящиеся политики – лапотники. Такая вот «чёрная сфера» влияния. Кстати, чего она в противогазе-то ходила? – кивнул на покойницу.

– Не была самой взрачной молодкой на выселке возле Диксона, – вздохнул Любомир.

– Небось лесбилась? – мужик деловито почесал в паху, породив новую порцию благовеста. – Они, которые на крокодилов похожи, боятся леших, оборотней, водяных да навок, потому норовят либо в феминистки, либо в фигурастки.

– А в фигуристки?

– Я ж и говорю, фигурастками становятся, а потом хлещут кровь народную в годину олимпийскую.

– Я отойду? Нужно облегчиться… по крупному…

– Не стесняйся, мне пора относить купон бесплатного объявления, – мужчина растаял в воздухе, оставив Любомира одного (не считая пары трупов, но кто их считает в шестнадцатой серии?).

Каждый раз, когда его одолевали сомнения, диверсант Куцый закрывал глаза и мысленно воссоздавал образ дома. Вершины исполинских деревьев, кроны которых достигали небес. Там среди гигантских ветвей, покрытых пестрой листвой, свободно царил его род. Представлял и сейчас, но кто-то топтался под деревом, мешая сосредоточиться. Куцый открыл темные зеленые глаза. Видение исполинских деревьев исчезло. Покрывавшие крепкое, мускулистое тело перья взъерошились.

– Однако, мы находимся накануне грандиозного шухера, – пробурчал он и соскочил. – Что тревожит тебя, незнакомец? – спросил у мародера, снимавшего с трупа девушки сарафан и противогаз. – Пытаешься ли ты добраться до бутона цветка, пока она не остыла; или в шахту, давно заброшенную, пустую и холодную; или лишь ищешь модную одежду?

– Ты кто? – вздрогнул Любомир, уронив резиновую добычу.

Загляни он в глубину сознания Куцего, одетого в простую тёплую рубаху, гуцульскую жилетку, рабочие ботинки и в очки с тонкой оправой, то ужаснулся бы. Хотя, ему хватило и вида покрытых перьями крепких ног.

– Скоро узнаешь.

– На петуха похож… – Роб с надеждой посмотрел за спину свидетеля, но человек с топором видимо был занят. Наверное, объявление не приняли.

– Ты клювом-то не щелкай, базар фильтруй – Куцый сразу столкнулся взглядом с резервуаром, заменявшим Робу мозг. – Выискался тут ШанБанько, – он посмотрел под ноги. Без противогаза и сарафана обнаружилась уверенная в себе брюнетка с длинными ногами и аккуратной стильной причёской, возраст которой так и не удалось определить. – Девку ни про что загубил, душегуб ощипанный, – достал из чёрного мешка из грубого полотна обычный стальной цилиндр, как все привыкли, но этот почему-то излучал голубоватый свет. – Душерейка… Возьми и засунь ей… Это поможет…

– Что это такое? – Роб задумчиво рассматривал мертвое тело, прикидывая, как с ним поступить. – Что за бионейронная пуля?

– Энергия жизни. Сила души. Я сам затрудняюсь сказать точно. Её можно собрать и использовать, и именно этим я и занимаюсь, – Куцый держал морду тяпкой, будто идущий на шестой срок политикан. – Я человек простой, работал сантехником, а вот почитал Перельмана и начал сетками собирать души...

– На какое время она рассчитана, душерейка эта?

– Два месяца.

– Убери свою грязную батарейку, извращенец! Не позволю в Киру совать всякую железную гадость! Засунь ее себе в жо… – Любомир осекся, показалось, что воздух замерцал и донесся тихий печальный перезвон.

Голубоватый луч, пробившийся сквозь ночь, разбудил Оглифа. Он потянулся и сладко зевнул. Прерванное сновидение ещё стояло у него перед глазами, но образы размывались, уступая место реальности. Неподалеку кто-то пререкался из-за жопы, пахло кровью, в ночном воздухе, словно аромат фиалок летали нежные нотки разложения, причем не только морального. Сон окончательно покинул его.

– Вечный сюжет: человек, наркотики, деревня, собака. Мораль – побег от себя – это всегда в финале рваная срака, – пропел он, подхватил перфоратор и черную ректальную свечу и двинулся к спорщикам. – Здорово, рабы, – подойдя, рявкнул он. – Я предлагаю обсудить хорошие ботинки, пиво и здоровенные сиськи!

Куцый не зря был диверсантом. Тело сработало само, метнув душерейку в пасть подошедшему кабану. Голубая вспышка, запах жареной свинины…

– Вот свинья, – расстроился Куцый, рассмотрев жертву, – лучше бы я ей засунул, чем тебе… – на его плече лежала тонкая коса светло-русых волос. Из плетения выглядывали крупные белые перья.

Несколько минут прошло в тишине. Листья бесшумно трепетали от лёгкого ветерка.

– Эй, алле, страус, – Роб пощелкал пальцами, – а что с Кирой теперь делать?

– Е…, пока теплая, – уныло вздохнул диверсант. – Больше душереек у меня нет.

– Решили испытать предел моего терпения? – взревел возникший мужчина в черном плаще. Фонарик на лбу ярко сиял, будто лазерный бластер, решивший испепелить негодяев. – Некрофилы проклятые! Хуже вас только депутаты и футборасты из сборной! – два взмаха, дважды брызнули мозги, перемешанные с кровью. – Того и гляди начали бы фистинг-вечеринки с самым дорогим в мире шампанским устраивать. Тьфу ты! – в досаде плюнул на труп брюнетки, угодив на подстриженный рукой интимного парикмахера треугольник. – Симпотная была, не разглядел в противогазе… Х-м, еще и боров какой-то, принесла нелегкая… На гоголевского персонажа похож… – посмотрел на обгорелые стволы старых сосен, дикий вереск, использованные презервативы, жестянки из-под «энергетиков» и тому подобный вздор. – Это что же, я всех зачистил что ли? – он задумчиво почесал фонарик. – О темпора, о морес, как говорил лейтенант Саблин. Неувязочка вышла, надо к седьмой группе возвращаться…