Авось

Помните, как у Чехова, отвинчивается гайка от рельсов, а то, что это может привести к катастрофе, то ли игнорируется, то ли и вовсе не приходит на ум. Так было до Антона Павловича, так же происходит и после него, к сожалению. Я, конечно же, о Кемерово, о том горе, что накрыло всю страну. Но и не только об этом, просто это очень конкретный и животрепещущий случай, недавний. А до него таким был пожар в «Хромой лошади», например.

У нас очень любят насмехаться над американцами, немцами и прочими категориями людей, которым приписывают дисциплинированность и строгое соблюдение правил. Слагают о них анекдоты, в которых всегда выигрывает смекалистый «наш», называют крючкотворами и пафосно говорят, что он, мол, даже бабушку свою под суд отдаст, если она дорогу в неположенном месте перебежит (а, может, и не перебежит, потому что знает, что внук, в случае чего, не отмажет?). И прославляют наш любимый «авось».

Вот он принцип, которым руководствуется большинство, когда принимает решения, порой самые важные, порой те, которые те, которые повлияют на жизнь человека. Или десятков людей. Авось не загорится, авось не упадет, авось пронесет. И не проносит ведь каждый раз, но чаще проносит, поэтому катастрофы быстро забываются (на масштабном уровне, конечно же, не на личном), а авось никуда не девается. Он продолжать быть. Сто раз повезло, и в сто первый тоже повезет. А если не повезет, тогда будем искать виноватых.

И начинается чехарда. Охранники виноваты, потому струсили и побежали на выход первыми. Билетерши виноваты, потому что заперли детей в зале. Администрация виновата, потому что все запасные выходы были заблокированы. Владелец виноват, потому что на всем экономил в ущерб безопасности. Пожарный инспектор виноват, потому что дал предписание (как пишут, и не одно), но не проследил, чтобы нарушения исправили. Список бесконечный, но крайнего виновато найдут, накажут, посадят, наглядно выпорют. Именно крайнего.

И опять все начнется сначала. Сотрудники вновь не будут знать плана эвакуации, на огнетушителях опять буду экономить, а чтобы не дай бог не проник безбилетник, зал запрут на ключ. Это же самое большое в мире зло – безбилетник. А если во время сеанса кто-то захочет в туалет или кому-то станет плохо, так это не так важно, главное запереть, предотвратить.

В одном строительном магазине рядом с домом работает охранником парень с наивным детским лицом и ростом метра полтора, не больше. Каждый раз проходя мимо или когда он останавливает меня и грозно просит предъявить чек, я думаю о том, как могла бы вырубить его да хотя бы вот этим керамическим цветочным горшком, только что приобретенным. Что уж тут говорить о людях, куда более агрессивных и подготовленных, чем я. От кого или от чего он способен защитить? И главное, кого? Думаю, и прохожу мимо, считая, что это не мое дело.

Но ведь это ошибочное мнение. То, что сейчас не мое дело, через секунду может стать моим. Может, стоит стать той самой склочной брюзгой, которая жалуется администрации на запертый запасной выход, которая звонит пожарным и жалуется, что на стене нет огнетушителя, которая пишет на портал госуслуг о свисающих с крыши сосульках, способных нанести травму пешеходу? И не надеяться, что это сделает кто-то другой, тот, у которого больше времени на все эти склоки. Конечно, это будет иголка в стоге сена, сложенного при нарушении все норм, но может, стоит с чего-то начать? Может, это и есть эквивалент гайки Антона Павловича?