​Книги – это власть

Книги – это власть

На написание этой статьи меня вдохновила одна беседа, где меня поставили перед фактом, что я отношусь к книгам, как к чему-то священному, жизненно необходимому.

До этого, особенно после прочтения Викентия Вересаева, у меня возникали не раз мысли о подобном, но теперь же настало время для анализа, почему все обстоит именно так.

Творчество – неотъемлемая часть жизни многих людей. Это отдушина, и возможность самореализоваться, и даже изменить мир вокруг себя. И если не сейчас, то через время, и может не для миллионов, но хотя бы для одного человека.

А если мы меняем чьи-то судьбы своими словами, как напрямую, вербально, так и опосредованно через наше творчество, то мы несем, как ни крути, опосредованную, но ответственность за то, как человек преобразовал опыт от знакомства с нами.

Многие говорят, что нужно отвечать за свои слова и действия. Но мало у кого я встречал слова об ответственности за творчество. И речь, в данной случае, не идет об очевидных вещах, вроде моральной ответственности за написание Майн Кампфа или философии Гегеля, которую, например, Карл Поппер считает косвенным прародителем как марксизма, так и фашизма с нацизмом. Эти примеры говорят сами за себя, поскольку за ними стояли фигуры мирового масштаба, собственно, и оказавшие влияние на эти сами миллионы, если не миллиарды людей, и поворачивали ход истории. Это темы в области истории, политики и научной философии, что не подходит этой статье.

Речь же идет о моральной ответственности каждого творца перед всеми, кто ознакомился с его творчеством, неважно, глыба ли он, как Лев Толстой или Виктор Гюго, или же Оксана Робски с Дарьей Донцовой.

Почему так?

Творчество бывает разным. Бывают ремесла, вроде вырезания по дереву. Есть музыка и живопись. Есть кино. И, разумеется, книги.

Ремесла оставим вне дискуссии, обратимся к живописи и музыке. Несомненно, эта часть культурной жизни людей может вызвать уровень вдохновения, которого те раньше не испытывали. Как симфония, так и книга они могут содержать в себе множество идей, оказывающих невербальное воздействие. И это даже не включая СПГС. И особенно, если иметь в виду контекст, при котором были созданы эти шедевры искусства. Или же перекладывая все на сегодняшнюю действительность, что иногда, впрочем, легко может стать натягиваем совы на глобус.

Кино же, обладает преимуществами по сравнению с этими направлениями. Движущаяся картинка вкупе с музыкальным сопровождением, реальные люди на экране (или приближенные к реальности человечностью образов, если речь идет об анимации) – это все оказывает невероятное по силе воздействие. Может, и не всегда столь сильное, как симфония Бетховена, однако, результата намного проще добиться, потому что все лучше от музыки и живописи собрано в одном месте.

“…так вы должны твёрдо помнить, что из всех искусств для нас важнейшимявляется кино” – В. И. Ленин

В связи с этим в кино можно вложить несоизмеримо большое количество идей, чем в одну статичную картину или музыкальную симфонию.

Но при этом книги все равно имеют преимущество даже для кино. Ибо многие вещи очень сложно, подчас даже практически невозможно передать на языке киноискусства. И дело не в том, что игра актеров всего ли игра. Дело в количестве деталей, сколько может быть в одной книге.

Почему есть выражение – книга лучше? Потому что в книге множество деталей, опущенных режиссерами или сценаристами, но не в связи с неуважением к первоисточнику, а банальной невозможности перенести все на экран. Однако, дело не в ограниченном экранном времени, мол, все решило бы большее количество отсутствующих в кино по сравнению с книгой сцен.

Нет, дело в глубине прописанных образов героев, их мыслей и переживаний. Невозможно передать всю глубину Маркеса или Джойса языком киноискусства. Только если подключать наш мозг, так сказать, «к книге», и сопровождать это все подробным видеорядом.

Поэтому книга до сих пор, на мой взгляд, является самым глубоким и самым сильным элементом человеческого творчества по воздействию на умы других людей.

И это воздействие может быть незначительным. Оно может быть через десятилетия или столетия. А может и никогда не наступить.

Тем не менее, это не снимает ответственности с авторов. Потому что книги – это власть. Над умами людей. Можно подсадить мысль, она может после расти в чужих головах, где-то в верном направлении, где-то нет, все зависит от восприятия. Сам факт того, что писатель имеет эту неосязаемую власть, практически эфемерную – именно это очень часто ускользает от взгляда как самих авторов, так и читателей.

Ведь если это эфемерно и, более того, едва ли контролируемо, стоит ли обращать на это внимание?

На мой взгляд, да. Именно безответственность как таковая ведет к лени и невежеству, следовательно, к бездарности.

Значит ли это, что всегда нужно думать о том, что хочешь сказать другим людям, то есть сознательно ограничивать себя, как бы чего не случилось? Дабы не родился второй Гитлер под влиянием написанного романа об антиутопии.

Может и стоит, но не в ущерб собственным мыслям и идеям, продиктованных собственным мировоззрением. Скорее нужно думать о том, а что же мое произведение может сказать людям, о чем оно может сказать, что ценного в этих словах.

Но при этом необязательно, чтобы жанр, опять же, был высоким. Нет деления на высокие и низкие жанры, есть лишь хорошая или плохая подача.
В качестве примера можно привести то, что мало какие писатели комедий получали Нобелевские премии по литературе, хотя написать комедию, по мнению многих, гораздо сложнее, чем самую проникновенную драму. Просто жанр незаслуженно считают больше развлекательным, следовательно, ниже драм и философских опусов того же Германа Гессе.

Однако, скажу напоследок, что осознание ответственности за собственное творчество является всего лишь частью осознания полной ответственности за все наши действия и их последствия, оттого и приходят все оправдания или полное игнорирование вопроса в данном аспекте. Но это тема следующего разговора.