За что я не люблю фантастику ближайшего прицела

Условно фантастику можно разделить на ближнего (30-50 лет) и дальнего прицелов. Первая стала наиболее популярна и востребована во второй половине двадцатого века, въехав в умы и библиотеки на волне колоссальных научных открытий и технических нововведений. Казалось, еще немного – «и на Марсе будут яблони цвести». Люди не успевали за прогрессом, а ставшие в одночасье суперзвездами фантасты обещали, что дальше будет еще лучше.

В итоге лавинообразный технический разбег замедлился, открытия свернули в иных направлениях, а за ними – и направление прогресса. Как поется в одной песне: «Если верить культовым блокбастерам в стиле фантастика, за окном уже роботы должны валить друг друга из бластеров на фоне летающих машин и звездолетов. И где, мать вашу, мой 21 век?» Книги, еще недавно вызывавшие духовный подъем у целых поколений, теперь воспринимаются, как особого рода сказки. К тому же, в конце века появился киберпанк, объясняющий, что дальше таки будет лучше, но не всем и не надолго.

Так все и катилось по инерции, пока в начале нового тысячелетия не начал активно развиваться трансгуманизм, а вместе с ним на новый виток вышла фантастика. Виндж, Дукай, Никитин, Стросс – кто-то из них благоразумно перенес действие в будущее на сотни лет, а кто-то наоборот, в головокружении от маячивших перспектив, начал писать фантастику ближайшего прицела, о событиях, отдаленных на 10-30 лет от момента написания. Какие-то идеи выстрелили, например, дополненную реальность и машины роботы я встречал у того же Никитина еще в конце нулевых, но многое так и осталось недостижимыми мечтами. Реальность снова указала на несостоятельность ближайшего прицела.

Вот за это я его и не люблю. За надежды, разбившиеся о реальность. Глупо? Но разве не свойственно человеку желать лучшего? И надеяться, что когда-нибудь оно наконец наступит, такое вот светлое будущее?

Что-то подсказывает, что не для всех и не такое.