Луи Каравак в Третьяковской галерее
Французский художник Луи Каравак представлен в Государственной Третьяковской галерее. Следует сказать, что это один из немногих иностранных мастеров, который удостоен подобной чести.
Луи Каравак приехал в Россию во времена царя Петра I и прожил здесь до конца своих дней, пользуясь расположением царствующих особ. При императрице Анне Иоанновне и вовсе был назначен придворным художником. Один из его современников утверждал, что тот написал «так много больших и малых портретов этой монархини, что все стены в Петербурге кишели ими».
Портрет соответствует жанру
Коронационный портрет Анны Иоанновны, который находится в Государственной Третьяковской галерее, считается эталоном парадного императорского портрета в русском искусстве. Он обладает всеми присущими этому жанру особенностями: большим форматом, декоративностью, монументальной статичной композицией.
Художник поместил фигуру государыни в дворцовый интерьер, тщательно фиксируя все атрибуты власти – пышное коронационное платье с накинутой на него горностаевой мантией, корону, скипетр, державу на бархатной подушке. Крупная тяжеловесная фигура Анны Иоанновны диктует художнику монументальную композицию.
Традиционно в больших парадных портретах используется очень низкая линия горизонта. Благодаря такому приёму изображённая фигура кажется больше, монументальнее, зритель смотрит на неё как бы снизу вверх.
Не красавица, но и не урод
На портрете лицо императрицы Анны невыразительно. Впрочем, художник и не стремился передать особенности её характера и индивидуальности, так как его основная задача состояла в прославлении государыни и демонстрации её высокого статуса.
Современница императрицы княгиня Наталья Борисовна Долгорукая так написала о своей государыне: «Престрашнава была взору, отвратное лицо имела, так была велика, когда между кавалеров идёт, всех галавою выше и чрезвычайно толста» («Собственноручные записки княгини Н.Б. Долгорукой…»).
А вот супруга английского посланника при российском дворе леди Джейн Рондо так описала Анну Иоанновну в 1733 году: «Она почти моего росту, но несколько толще, со стройным станом, смуглым, весёлым и приятным лицом, чёрными волосами и голубыми глазами. В телодвижениях показывает какую-то торжественность, которая вас поразит при первом взгляде, но когда она говорит, на устах играет улыбка, которая чрезвычайно приятна. Она говорит много со всеми и с такою ласковостью, что кажется, будто вы говорите с кем-то равным. Впрочем, она ни на одну минуту не теряет достоинства монархини; кажется, что она очень милостива, и думаю, что её бы назвали приятною и тонкою женщиною, если б она была частным лицом».
Ей вторит испанский дипломат герцог де Лириа: «Императрица Анна… толста, смугловата, и лицо у неё более мужское, нежели женское. В обхождении она приятна, ласкова и чрезвычайно внимательна. Щедра до расточительности, любит пышность до чрезмерности, отчего двор её великолепием превосходит все прочие европейские. Она строго наблюдает повиновение к себе и желает знать всё, что делается в её государстве; не забывает услуг, ей оказанных; но вместе с тем хорошо помнит и нанесённые ей оскорбления. Словом, я могу сказать, что она совершенная государыня, достойная долголетнего царствования…»
Вот такой облик царицы представили нам её современники и в целом он совпадает с тем, который изобразил Луи Каравак.
Кто такой Луи Каравак
Луи Каравак — «гасконец, как по рождению, так и по привычкам и манерам», как говорили о нём современники, родился в 1684 году в Марселе в семье резчиков-декораторов и был представителем третьего поколения «династии» Караваков. Семейство занималось декорированием кораблей в Тулоне, а позднее — галер в Марселе. По семейной традиции Луи-младший, сын Жан-Батиста Каравака, начал свою деятельность в Арсенале галер в Марселе.
13 ноября 1715 года в Париже он заключил с фаворитом молодого царя, видным военным и государственным деятелем Францем Яковлевичем Лефортом контракт на три года о поступлении на русскую службу живописцем «исторических картин, портретов, лесов, деревень, цветов и зверей в большом, малом и миниатюрном виде» с обязательством взять в помощники русских учеников.
Жизнь в России
В 1716 году художник приехал в Петербург, где ему суждено было прожить до конца своих дней.
На протяжении жизни в России Каравак, завоевавший себе исключительное положение в обществе, неоднократно писал Петра I и Екатерину I, их дочерей – Анну, Елизавету и Наталью, а также детей царевича Алексея – Наталью и Петра (впоследствии Петра II). Считается, что портреты Каравака отличались большим сходством с изображёнными на них лицами.
В 1721-1727 гг. он исполнял росписи и руководил живописными работами в Петергофе. В 1725-27 гг. работал в «новых палатах» Летнего дворца, принимал участие в создании иконостаса церкви Зимнего дворца.
Художник работал напряжённо и плодотворно. Но, к сожалению, от всей разнообразной его деятельности до нас дошли только написанные им портреты.
Детство Анны Иоанновны
Четвёртая дочь царя Ивана V, брата и соправителя царя Петра I, и царицы Прасковьи Фёдоровны Салтыковой родилась 28 января (7 февраля) 1693 года в Крестовой палате Теремного дворца в Московском Кремле. Когда отец умер, его вдова переехала из Кремля в загородную резиденцию, расположенную на Измайловском острове. Туда же переехали и три царевны — пятилетняя Екатерина, трёхлетняя Анна и двухлетняя Прасковья.
С ранних лет царевнам преподавали азбуку, арифметику, географию, танцы, французский и немецкий языки. Так что вопреки устоявшемуся мнению можно твёрдо сказать — будущая царица была достаточно образована.
В 1708 году царь Пётр решил выписать родственников в свою новую столицу — Петербург. Вместе с царицей Прасковьей туда прибыли и племянницы Петра царевны Екатерина, Анна и Прасковья. Пётр собрал всю свою семью: царевича Алексея, сестёр Феодосию, Марию и Наталью, двух вдовствующих цариц — жену умершего царя Фёдора Алексеевича Марфу Матвеевну, и Прасковью Фёдоровну, прибывшую с дочерями. Встреча была обставлена с большим торжеством, однако семейство прибывало в новой столице недолго. Шведы пошли в наступление и все срочно вернулись в Москву, где было безопаснее. Окончательно фамилия переселилась в Петербург уже после «Полтавской виктории».
Союза ради
Вскоре Анна по решению своего царствующего дядьки, которому нужен был союз с Курляндией, была выдана замуж за герцога Курляндского Фридриха Вильгельма. Правда, официально считается, что Пётр предложил Прасковье Фёдоровне самой выбрать невесту для герцога. Выбор пал на нелюбимую ею Аннушку.
Судя по письму жениху, которое царевна отправила в ответ на официальное предложение брака, девушка была не настолько глупа, как её потом показывали историки: «Из любезнейшего письма Вашего высочества, отправленного 11-го июля, я с особенным удовольствием узнала об имеющемся быть, по воле Всевышняго и их царских величеств моих милостивейших родственников, браке нашем. При сём не могу не удостоверить Ваше высочество, что ничто не может быть для меня приятнее, как услышать ваше объяснение в любви ко мне. Со своей стороны уверяю ваше высочество совершенно в тех же чувствах: что при первом сердечно желаемом, с Божией помощью, счастливом личном свидании представляю себе повторить лично, оставаясь, между тем, светлейший герцог, Вашего высочества покорнейшею услужницею».
Короткий брак
В народе понимали — замуж за иноземца ей очень не хочется. Не зря же в Петербурге распевали: «Не давай меня, дядюшка, царь-государь Пётр Алексеевич, в чужую землю нехристианскую, бусурманскую, Выдавай меня, царь-государь, за своего генерала, князь-боярина…»
Словом, очевидно, что желанием молодой девушки никто не интересовался. Венчание молодых состоялось 31 октября (11 ноября) 1710 года в Петербурге, во дворце князя Меншикова, а на следующий день там же был дан царский пир. Через 2,5 месяца после свадьбы Анна отправилась в Курляндию. Но едва молодые выехали, как случилось несчастье. Молодой герцог Фридрих-Вильгельм скончался на Дудергофской мызе. Причина более чем банальна — герцог попросту упился. Накануне он позволил себе состязаться в искусстве пития с самим царём Петром, а сравниться с ним в этом мастерстве, как известно, мало кто мог.
Молодая вдова
Семнадцатилетняя вдова вновь вернулась под родное крыло, но ей здесь были не особо рады. А через два года грозный дядюшка вновь отправляет несчастную в Курляндию. Вместе с Анной в Митаву отправился Пётр Бестужев-Рюмин, которому Пётр повелел обеспечить доходы для содержания двора герцогини и в лсучае необходимости попросить вооружённой помощи у рижского коменданта.
В Митаве молодую вдову ждал совершенно разграбленный замок. Первое время несчастная Анна со своим небольшим двором и вовсе ютилась в заброшенном мещанском доме. Неудивительно, что у неё начался роман с Бестужевым, который был старше её почти на тридцать лет. Не будем осуждать молодую вдову. Ведь ей на тот момент требовалась поддержка и участливое отношение, которое никогда не испытывала от близких. Мать её не любила и откровенно помыкала. А тут хоть какое-то внимание.
И когда Прасковья Фёдоровна прознала про эту связь, она тут же потребовала вернуть Бестужева. Масла в огонь подбавил и брат царицы Василий Салтыков, который отправился в Митаву. Он умудрился рассориться с Бестужевым и начал писать в своих письмах домой только одни гадости о племяннице и её возлюбленном.
Ситуацию спасла жена Петра I, царица Екатерина. Эта женщина единственная по-доброму относилась к Аннушке и всегда защищала. Однако даже ей не удалось наладить добрые отношения между матерью и дочерью. Царица Прасковья в прямом смысле слова ненавидела несчастную и постоянно её проклинала в своих письмах, чем наносила невероятную боль.
Императрица Анна Иоанновна
Сразу после смерти молодого Петра II члены Верховного тайного совета, в их числе канцлер граф Гавриил Иванович Головкин, князья Михаил Михайлович и Дмитрий Михайлович Голицыны, Алексей Григорьевич, Михаил Владимирович, Василий Владимирович и Василий Лукич Долгоруковы собрались в «особую камору», рядом с покоями монарха, и заперлись на ключ.
Инициативу взял князь Дмитрий Голицын, который предложил обратиться к потомству царя Ивана V: «Поскольку мужская линия этого дома полностью прервалась в лице Петра II, нам ничего не остаётся, как обратиться к женской линии и выбрать одну из дочерей царя Ивана — ту, которая более всего нам подойдёт». Считается, что именно он и назвал имя новой государыни и добавил при этом: «Она ещё в брачном возрасте и в состоянии произвести потомство, она рождена среди нас и от русской матери, в старой хорошей семье, мы знаем доброту её сердца и прочие её прекрасные достоинства, и по этим причинам я считаю её самой достойной, чтобы править нами».
Стоит ли говорить, что кандидатура Анны Иоанновны нашла поддержку у всех членов Совета и все дружно закричали: «Виват наша императрица Анна Иоанновна!».
Власть с ограничениями
Итак, в 1730 году на российский престол, тот который так тщетно стремилась занять её тётка царевна Софья, взошла новая императрица Анна Иоанновна. Правда, оговаривалось, что править она будет как монарх с полномочиями, ограниченными в пользу аристократов — «верховников».
Но всё получилось не так, как задумывалось. Молодая и, как казалось, неопытная женщина довольно быстро во всём разобралась и при поддержке дворян восстановила абсолютизм и распустила Верховный тайный совет, тот самый, что фактически возвёл её на престол.
Неизвестно почему, но про эту правительницу обычно говорят и пишут не очень хорошо. А время её правления называют «Бироновщиной», по имени её фаворита. Однако именно она своими первыми указами восстановила флот, который к тому времени практически не существовал. Интерес к нему стал ослабевать ещё во времена Петра I. Кроме того, она распорядилась возобновить на Балтийском флоте регулярные учения с выходом в море, дабы «иметь сие и людям обучение и кораблям подлинной осмотр, ибо в гавани такелаж и прочее повреждение невозможно так осмотреть, как корабль в движении».
Итоги правления
Приведу только одну цифру: за период царствования Анны Иоанновны в Архангельске было построено 52,6 % всех кораблей Балтийского флота. Именно при ней были сформированы новые гвардейские полки — Лейб-гвардии Измайловский (инфантерия) и Лейб-гвардии Конный (кавалерия). Что же до внешней политики, то она в общем продолжала традиции Петра I и при ней с Россией вновь стали считаться в мире. Судя по всему, Анна Иоанновна была не самой плохой правительницей, другой вопрос, что недоброжелатели сделали всё, дабы опорочить её имя.
Правила эта царица, чей образ по сей день вызывает много споров, десять лет. 17 (28) октября 1740 года она скончалась на 48-м году жизни. Похоронили её в Петропавловском соборе в Петербурге.
