Черная изнанка хромой собачки. Манипуляции чувствами и спекулятивные темы

Как я уже писал ранее, основная функция художественного произведения, причина того, что мы читаем – потребность в эмоциях, желание что-то почувствовать. В реальной жизни нас мало что удивляет, пугает, восхищает или возбуждает (ну, может быть, за исключением отдельных субъектов, укомплектованных темпераментными женами), поэтому литература является источником, который дает все эти эмоции. Это не эксклюзивно – тем же самым, но со своей спецификой, промышляет кино, компьютерные игры, музыка и экстремальные хобби, но для нас, пишущих и читающих людей, текст – самый удобный ресурс.

С другой стороны, мы для текста – тоже ресурс, борьба за читательское внимание в наши непростые времена чрезвычайно остра, потому некоторые авторы пытаются использовать грязные приемы, которые будут давать максимум эмоций с минимумом затрат для автора в виде тщательного подбора характеров, выписывания каких-то сложных сюжетных линий и тому подобного. Казалось бы, какое, к черту, мошенничество может быть в литературе, однако же нате вам.

У нас есть определенный набор примитивных социальных реакций, включающихся по умолчанию у большинства особей. В свое время эволюция выдумала эти механизмы, чтобы нам было удобнее сосуществовать в небольшой группе первобытного стада, чтобы наши далекие предки были сплоченными, организованными и успешными в диком мире, населенном пещерными медведями и саблезубыми тиграми. Сейчас я не уверен, что верно передам все аспекты как они есть в психологии, потому что, во-первых, мне влом гуглить, во-вторых, я иду с другой стороны – с точки зрения онкологических тенденций в литературе.

1) Защита детенышей и семейные чувста

Тема семьи и детенышей сильно перекликается, а местами и пересекается со следующей, с заботой о беззащитных, но я, пожалуй, выделю ее отдельно. Есть такое явление, по-обывательски именуемое «материнским инстинктом», на деле не инстинкт, а комплекс поведенческих реакций, проявляемых самкой в отношении своего потомства – защита, забота, стремление к контакту. У женщин хомо сапиенса эти реакции проявляются точно так же, как и у животных, и, по свидетельствам самих женщин, могут в какой-то момент даже снести крышу в ситуации, если их детям что-либо угрожает. В ослабленной версии подобное есть и у некоторых мужчин. Разумеется, это не делает людей, подверженных таким реакциям, ущербными или глупыми, равно как и святыми во плоти, это наша природа и отрицать, либо превозносить ее довольно странно. Но вот некоторые писателишки на этом пытаются играть, генерируя тексты, в которых ядром являются ситуации, где ребенку или детям что-либо угрожает и их спасают, либо не спасают, ситуации, где мать разлучают с ребенком и тому подобное. Да, разумеется, у большинства из нас от подобного включится механизм сопереживания. Каким бы мудаком я не был, но и мне стало совсем не по себе, когда в аниме эльфиечка, спасая, выдирала плачущего младенца из окоченевших рук его мертвой матери. Примитив, но работает.

2) Забота о беззащитных

Возможно, для кого-то будет открытием тот факт, что чувство справедливости не уникальная фишка человека разумного. Многие высшие приматы отказываются от угощения, если оно не достается и их партнеру по эксперименту или пытаются поделиться. Это природная и очень древняя прошивка, вложенная в нашу психику: мы стремимся защищать и поддерживать тех, кто защитить себя не может, не только своих детей, стариков, больных особей, но даже чужих. То есть, не совсем напрочь чужих – у нас не найдется сочувствия для гиены, таракана, крокодила или мерзкого кусачего ксеноморфа, но, если страдающее существо приятно на вид или идентифицируется как «свой» – механизм включается. Со временем, с расширением информационного пространства, доступного человеку, он смог обращать свое сочувствие и на животных, и на вымышленные объекты вроде фольклорных, а потом и литературных персонажей. И благодаря этому тупому как валенок, но очень полезному умению сочувствовать страдающим мы не только придумали гуманность, но и сопереживаем хромым собачкам, галопирующим через произведения. Милые авторы, умышленно показывать страдающего и беззащитного персонажа с целью разжалобить читателя – плохо.

3) Идентичность, причастность к «своим»

Еще одна старая уловка, придуманная природой для того, чтобы сделать мартышек социальными и более успешными в отличие от одиночных особей – чувство идентичности, принадлежности к конкретной группе. Одним из условий психологического комфорта для человека является это пресловутое чувство локтя, знание о том, что у него есть единомышленники, которые поддерживают его, думают как он и выглядят как он, говорят на одном языке или живут в одной с ним местности. В современном обществе количество признаков, по которым идентифицируют «своих», разрослось неимоверно. Чтобы ощутить причастность, человеку подчас достаточно посетить футбольный матч (о, эти ненормальные футбольные фанаты!), поддерживать определенную партию (в основном, это относится к зарубежным странам), одеваться в одежду, характерную для определенной группы (привет японским молодежным субкультурам с их уникальными дресс-кодами), иметь какие-то хобби (мы – ролевики, а они – фе, цивилы) или жить в определенном районе (ребята, зуевские наших на пустыре бьют!). Естественно, ушлые графоманы так или иначе в курсе того, как человеку приятно быть среди своих и потреблять информацию, которая поддерживает его взгляды, наглаживает его желание быть причастным или убеждает его в правильности его взглядов. Поэтому спекуляции будут и здесь: к примеру, в среде радикальных феминисток будут как рак расползаться высеры, в которых мужчин угнетают и истребляют, в гомофобных странах писатели будут в угоду публике высмеивать и принижать меньшинства, а в черной литературе будут то и дело попадаться всякие утопические Ваканды с водопадами и единорогами. Но качество произведения от подобных финтов и уловок не изменяется, это просто льстивая игра на чувствах читателя. Что самое неприятное, автор подобного высера может на голубом глазу утверждать, что именно так он и думает и не кривить душой.

4) Общий противник, агрессия в отношении образа врага

Ну и, естественно, самая любимая спекуляция околополитической прозы, всевозможных шпионских романов и патриотических попаданцев – образ врага. Кто только на нем не попрыгал, на свойстве человека не любить ненаших. Это очень естественная и нормальная реакция – отторгать непохожее, не идентичное и, по возможности, проявлять к этому агрессию. Потому что в свое время мартышки, которые стали нами, сильно конкурировали с мартышками, которые нами не стали и психологическая установка бить камнем по голове все, что не похоже на тебя, была крайне полезна в те неспокойные времена. Сейчас это иногда называется красивым словом «патриотизм», чаще некрасивым словом «ксенофобия». Глобализация и общий вектор развития человечества говорит этому слову нет, но это повод для отдельного разговора.
Естественно, автор может удобненько устроиться на этом свойстве человеческой психики и накручивать образ врага до бесконечности, лишь бы у читателя пенка капала с возрастающей частотой. При этом часто отсутствуют образы персонажей и даже образ главного героя – они все редуцируются за ненадобностью, в лучшем случае ГГ будет невнятным всепобеждающим картоном, ведь все свои творческие усилия автор бросает на выписывание кровожадной Америки, загнивающей Европы или еще каких-нибудь ненаших.

И да, эта спекуляция редко когда используется в фантастике, потому что для такой разновидности химерической собачки необходим раскрученный в масскультуре образ ненаших. Убедить читателя ненавидеть каких-нибудь плюков с планеты Клюк очень сложно, потому как у авторов, занимающихся подобным, рукава одежды перешиты на штаны.

Как очевидно, описанные приемы часто встречаются в самых разных художественных текстах, их используют от любителей до классиков. Действительно, само по себе использование человеческой психологии даже в самых примитивных проявлениях – только способ влиять на читателя. Подлинная негативная подоплека – в злоупотреблении, в концентрации произведения исключительно вокруг одной из вышеописанных ситуаций, в упрощении и редуцировании всех прочих приемов и сюжетных поворотов для высвобождения объема текста, который распределяется на хромую собачку. Конфликт, строящийся на простой как молоток примитивной поведенческой реакции на самом деле не является конфликтом. Все эти ситуации – тупиковые и неразрешимые. Так, ребенку всегда может что-то угрожать и мать, либо родственник всегда будет вынужден защищать его – сюжет будет крутиться на одном месте, провоцируя сопереживание, но не имея ни малейшей перспективы разрешиться. Аналогично с защитой слабого – он всегда будет слабым. Враг всегда будет врагом, пока не будет побежден и все равно на его образе можно будет спекулировать и продолжать накручивать ненависть. Хромая собачка прожорливая тварь и всегда стремится поглотить весь сюжет. Собачка ненасытна – все объемы текста она пытается закрутить вокруг себя, свести к себе все мотивы происходящего, тем самым усиливая эмоцию, вокруг которой все построено.

Между тем, главной особенностью литературного конфликта является его потенциал, возможность для героев эволюционировать в процессе, то есть, правильная конфликтная ситуация должна иметь возможность разрешиться. К примеру, сюжет, в котором мать оберегает своего ребенка и он все равно гибнет, вследствие чего личность героини изменяется, делаются какие-то выводы, либо выводится какая-либо мораль на основе каких-то дополнительных событий – жизнеспособный сюжет. При этом сюжет, в котором мать оберегает своего ребенка, он гибнет и концовка посвящена беде-печали без выхода из ситуации, будет являться клиническим примером хромой собачности.

Собачность плоха не только тем, что она питается сюжетами и упрощает их до безобразия и отсутствия конфликта. Она спекулятивна и ее интересуют только самые элементарные эмоции, которые легко вызвать у любого читателя, собачке не нужны сложные переживания. Если хороший текст это роман со знакомством, влюбленностью, страстью, сексом и расставанием, о которых можно помнить всю жизнь, то повесть о хромой собачке это банальный поход по проституткам – быстро, примитивно, все и сразу, и забывается через неделю.

Гнев на хромых собачек полностью оправдан. Это деградация и шаблонность, а культура, частью которой является художественная литература, всегда ориентирована на усложнение и поиск новых форм и сюжетов. Как элемент примитивное социальное поведение может быть частью хорошего сюжета, но не может становиться его доминантой ввиду своей простоты и пустоты.