Как мало женщин сумасшедших

Есть мнение, что сумасшедших преступниц во много-много раз меньше, чем сумасшедших преступников. Не знаю, так это на самом деле или нет, но я что-то ни разу не слышала, например, о том, что женщина съехала с катушек и перестреляла прохожих.

Подошёл Педантичный сухарь и вручил мне ящик с хирургическими инструментами. Пора начинать.

Итак, беру скальпель и начинаю препарировать рассказ «Электронная Австралия», начиная с него рубрику «Как это писалось».

Главная героиня Маша Ромм — сумасшедшая. Талантливая, симпатичная, а потому в помешательстве своём никем не уличённая. Она была влюблена в проект, над которым работала, поэтому из-за раненых рук она не могла давить на клавиши компьютера, что не на шутку обозлило её. Всё это печально, на самом деле, потому что насчёт Ромм обманулись даже серьёзные дядьки. Более того, о её душевном неравновесии не догадались даже читатели. Вероятно, потому, что никто действительно не ожидал такого от женщины. А вовсе не потому, что автор плохо это показал. Это была шутка, если что.

Вне повествования осталось то, что 1) Ромм внимательно следила за ходом расследования своего дела и прекрасно знала имя маньяка; 2) Черчёт тоже узнал о Маше всё, прежде чем напасть на неё.

Но всё началось с Кодзи Судзуки. Когда я прочитала его тетралогию «Звонок» («Кольцо», «Спираль», «Петля» и «Рождение»), я была впечатлена историей. Именно Судзуки первый придумал и описал в романе метод оцифровывания людей с помощью нейтрино. Кстати, слово «нейтрончик», употреблённое мной в рассказе и кажущееся неуместным, — не ошибка, «neutrino» действительно переводится с итальянского языка как «нейтрончик».

Идея о множественности и искусственном происхождении миров, «вложенных» друг в друга, не нова; в «Звонке» она представлена очень выпукло. Настолько выпукло, что в один момент она лопнула и угодила мне в лоб, после чего я придумала «ValHöll». Почему именно «Вальгаллу»? Потому что название на древне-исландском круто выглядит.

Кстати, «ValHöll» — это официальное название проекта, а электронная Австралия — это его суть, которую Черчёт так точно подметил. Если вспомнить историю Австралии, настоящей, реальной, то там была примерно та же ситуация: она была местом, куда англичане свозили своих преступников, где те обосновались, создав более-менее упорядоченное общество.

Долгое время рассказ лежал не дописанным. Дело сдвинулось, когда я прочитала книги Томаса Харриса о Ганнибале Лектере. Утончённый, образованный, умный психиатр, доктор Лектер был бы всем хорош, если бы не был психопатом и не промышлял людоедством. Прообразом для Черчёта стал именно Лектер. Он знал наизусть «Божественную комедию» (если не всего Данте) — Черчёт мог процитировать любое стихотворение Бродского; Черчёт относился к Ромм так же, как Лектер — к Старлинг; я сделала Черчёта ценителем красоты, каким был и мой самый любимый литературный людоед. Но всё у моего героя пошло не так, как он хотел: Маша решила его убить и дала себе все возможности для этого. Что ж, будем надеяться, что Черчёт «очарует» Ромм прежде, чем она его покромсает.

Всем лучей добра!