Неожиданный экспромт.
Я пишу в большой спешке, так как знаю, что времени у меня осталось совсем немного, а то и вовсе не осталось. Я прочел записи и ознакомился с некоторыми архивами этого безумного ученого и знаю, что существование мое весьма ограничено. Кто знает, когда моя рука дрогнет и забьется в последних конвульсиях? Силы уже покидают меня…
Впрочем, я должен быть последовательным и внятно изложить все, что произошло со мной, когда я впервые осознал себя. Дальнейшее мое повествование постараюсь изложить так, как чувствовал и видел непосредственно находясь в этих ситуации. Итак, я обнаружил себя в уютной просторной комнате, обставленной дорогой и роскошной мебелью…
Я невольно засмотрелся на картину. Она изображала немолодого мужчину, со странной прической. На тоненькой посеребренной табличке снизу значилось: «МНК. Научный симпозиум *** года». Не сразу я сообразил, что это вовсе не картина, а фотография с современными фильтрами в огромной раме.
В этой комнате были развешаны и другие фотографии, в том числе и портреты людей, чье фамильное сходство с привлекшим мое внимание изображением было очевидным. Но они, отчего-то, не зацепили мое внимание, хотя были обработаны также вульгарно.
На тот момент я не мог себе объяснить, почему именно портрет этого странного человека с неясным лицом всецело завладел мной. Как и не мог объяснить себе подсознательного чувства, почему он кажется мне знакомым. Ощущение это обитало где-то на подкорке сознания, и чем больше я думал об этом, тем больше путался в своих мыслях. Я начал впадать в некий первобытный ужас, не в силах отвести взора от заворожившего изображения. Я пытался гнать всплывающие в мозгу жуткие образы, не давая им укрепиться и обрести четкую форму, однако чем больше я блокировал их, тем явственнее они проявлялись. Находясь на тонкой грани между хладнокровием и беспричинной паникой, пока я был в состоянии сохранять здравость мыслей.
В комнате что-то бумкнуло. Я обернулся и увидел тикающие часы, сделанные якобы под старину, и возвестившие о наступлении полночи громкими ударами. Едва прозвучал последний удар, как пришло страшное осознание, и я потерял все самообладание. Тончайшая грань, что отделяла меня от безумия, куда-то бесследно исчезла. Боже мой, я впал в совершеннейшее помутнение рассудка! Меня обуревал сковывающий, липкий страх – я совершенно не помнил, кто я и как здесь оказался. В беспамятстве я принялся носиться по комнате, но делал это неуклюже и как-то… как-то неправильно. Однако я не мог объяснить себе ничего более внятного, кроме твердого убеждения, что человек не должен так двигаться.
В своем припадке я выскочил в единственную дверь в комнате и сразу же наткнулся на труп. Вид распростертого тела, вопреки моим собственным ожиданиям не взбудоражил меня еще больше, а напротив, успокоил меня, и я был готов снова рассуждать здраво.
Я внимательно огляделся. Дверь вывела меня в коридор. Пол и стены возле трупа были забрызганы кровью, у дальней стены – лестница, ведущая куду-то наверх, а возле нее открытая настежь дверь. Вид же мертвого человека, если не ужасал, то, по крайней мере, повергал в ступор. Некто в медицинской одежде побелевшими пальцами держал в руке пистолет, и, судя по сквозной дырке в висках, он сам с собой расправился. Однако, что очень меня смутило, так это кровавые следы вокруг тела. Что бы тут не расхаживало, передвигалось оно на трех конечностях, причем только одна из них отдаленно напоминала деформированную человеческую руку. Остальные были похожи на что-то совсем несуразное, причем даже различались по форме. Среди крови и ошметков того, что раньше было содержимым головы, блеснула некая заламинированная карточка. Едва взглянув на нее, я вновь почувствовал, что теряю контроль и впадаю в беспокойство, поэтому толком не разглядев находку, я схватил ее и торопливо бросился к лестнице.
Но не табличка ввела меня в такую смуту, и даже не загадочное существо, это странное нечто, расхаживающее, судя по всему по дому. Я снова начал видеть некоторые фрагменты прошлого. Как кадры из дешевого ужастика, они вырисовывались из мутных образов у меня в голове и оформлялись в ясные картины. И были эти картины отвратительно ужасны. Я помнил кромешную тьму и резкий белый свет, боль, сводящую с ума, и запах, запах, везде, черт его возьми, повсюду всепроникающий запах стерильности. И еще, откуда-то пришло знание, что из этого дома я не выйду живым. Что-то говорило мне, и я готов был в этом поклясться, что никто не знает местонахождения этого проклятого места – вспомнил ли я об этом, или в своем бездумьи реальные воспоминания я смешал с вымыслом…
В ужасном смятении, обуреваемый плохими предчувствиями, я кое-как добрался до лестницы. Я никак не мог понять, что не так с моей двигательной функцией, хотя мысль об этом билась у меня в висках. Я не мог заставить ноги ходить прямо и в такт, все время спотыкался и падал. Руки вообще едва чувствовал, но, по крайней мере, я мог пошевелить пальцами хотя бы одной из них.
Когда же я добрался до двери у лестницы, то невольно замер перед ней, так как совершенно отчетливо почувствовал, что за ней меня ожидает еще большее безумие и невыразимый ужас. Когда же я решился легонько толкнуть незапертую дверь и войти внутрь…
«Боже мой, боже мой, что с ним сделали!» – вот первая моя мысль, когда я увидел, кто или точнее что поджидает меня там. Сущий кошмар! За дверью оказался небольшой коридорчик, в конце которого находилась еще одна приоткрытая дверь, а перед ней, прямо напротив меня стояло нечто ужасное.
Существо, встретившее меня здесь, стояло на неполноценных обрубках вместо ног, с неестественно гладкими, заживленными спилами. Плечо правой руки, все, что от нее осталось, было разделено на три отростка-пальца, которые беспрестанно дергались, словно в конвульсиях. Человеческого лица как такого не было вовсе. Лишь торчали бусинки глаза, лихорадочно блестевшие в полутьме коридора, еще два отверстия – ноздри, и узкая полоска рта. Все остальное, похоже, было начисто сглажено неведомым хирургическим инструментом и заживлено наподобие тех же ножных обрубков. Единственной относительно полноценной частью тела можно было назвать левую руку – длинную и тощую, без видимых следов хирургического вмешательства. Но даже здесь имели место быть некие метаморфозы – ладонь показалась мне чересчур удлиненной, а пальцы странным образом скрюченными. За несчастным существом тянулись кровавые следы, уже виденные мной раньше.
Меня охватил паралич от этого зрелища. Несмотря на ужасные изменения, коим, очевидно, подверглась эта тварь, в ней все еще можно было узнать… Действительно, сомнений быть не могло, это существо было (или было когда-то) человеком!
Я сильно вздрогнул и покачнулся. Чудовище дернулось, как мне показалось, в мою сторону.
Тут инстинкт самосохранения возобладал над остатками разума, я рефлекторно бросился в влево – оно за мной, я вновь попытался бежать, но омерзительное чудище вновь повторило мой маневр. В один момент оно подобралось слишком близко ко мне, я бешено вскрикнул и бросился на врага, выставив вперед руку, как щит, и всей своей массой налетел на жуткое создание. Мгновение удара и…
И дальше наступила тьма. Я помню лишь, что очнувшись и окончательно потеряв рассудок, неудержимо смеялся, и помню, как кровоточила левая рука, обильно заливая пол вокруг.
На полу лежали осколки зеркала. Среди них отсвечивал карточка с надписью: «М. Н. Кузнецов. Профессор медицинских и биологических наук», а также маленькая фотография немолодого мужчины с невыразительным лицом.
Я пишу в большой спешке, так как знаю, что времени у меня осталось совсем немного, а то и вовсе не осталось. Я прочел записи и ознакомился с некоторыми архивами этого безумного ученого и знаю, что существование мое весьма ограничено. Кто знает, когда моя рука дрогнет и забьется в последних конвульсиях? Силы уже покидают меня…
Впрочем, я должен быть последовательным и внятно изложить все, что произошло со мной, когда я впервые осознал себя. Дальнейшее мое повествование постараюсь изложить так, как чувствовал и видел непосредственно находясь в этих ситуации. Итак, я обнаружил себя в уютной просторной комнате, обставленной дорогой и роскошной мебелью…
Я невольно засмотрелся на картину. Она изображала немолодого мужчину, со странной прической. На тоненькой посеребренной табличке снизу значилось: «МНК. Научный симпозиум *** года». Не сразу я сообразил, что это вовсе не картина, а фотография с современными фильтрами в огромной раме.
В этой комнате были развешаны и другие фотографии, в том числе и портреты людей, чье фамильное сходство с привлекшим мое внимание изображением было очевидным. Но они, отчего-то, не зацепили мое внимание, хотя были обработаны также вульгарно.
На тот момент я не мог себе объяснить, почему именно портрет этого странного человека с неясным лицом всецело завладел мной. Как и не мог объяснить себе подсознательного чувства, почему он кажется мне знакомым. Ощущение это обитало где-то на подкорке сознания, и чем больше я думал об этом, тем больше путался в своих мыслях. Я начал впадать в некий первобытный ужас, не в силах отвести взора от заворожившего изображения. Я пытался гнать всплывающие в мозгу жуткие образы, не давая им укрепиться и обрести четкую форму, однако чем больше я блокировал их, тем явственнее они проявлялись. Находясь на тонкой грани между хладнокровием и беспричинной паникой, пока я был в состоянии сохранять здравость мыслей.
В комнате что-то бумкнуло. Я обернулся и увидел тикающие часы, сделанные якобы под старину, и возвестившие о наступлении полночи громкими ударами. Едва прозвучал последний удар, как пришло страшное осознание, и я потерял все самообладание. Тончайшая грань, что отделяла меня от безумия, куда-то бесследно исчезла. Боже мой, я впал в совершеннейшее помутнение рассудка! Меня обуревал сковывающий, липкий страх – я совершенно не помнил, кто я и как здесь оказался. В беспамятстве я принялся носиться по комнате, но делал это неуклюже и как-то… как-то неправильно. Однако я не мог объяснить себе ничего более внятного, кроме твердого убеждения, что человек не должен так двигаться.
В своем припадке я выскочил в единственную дверь в комнате и сразу же наткнулся на труп. Вид распростертого тела, вопреки моим собственным ожиданиям не взбудоражил меня еще больше, а напротив, успокоил меня, и я был готов снова рассуждать здраво.
Я внимательно огляделся. Дверь вывела меня в коридор. Пол и стены возле трупа были забрызганы кровью, у дальней стены – лестница, ведущая куду-то наверх, а возле нее открытая настежь дверь. Вид же мертвого человека, если не ужасал, то, по крайней мере, повергал в ступор. Некто в медицинской одежде побелевшими пальцами держал в руке пистолет, и, судя по сквозной дырке в висках, он сам с собой расправился. Однако, что очень меня смутило, так это кровавые следы вокруг тела. Что бы тут не расхаживало, передвигалось оно на трех конечностях, причем только одна из них отдаленно напоминала деформированную человеческую руку. Остальные были похожи на что-то совсем несуразное, причем даже различались по форме. Среди крови и ошметков того, что раньше было содержимым головы, блеснула некая заламинированная карточка. Едва взглянув на нее, я вновь почувствовал, что теряю контроль и впадаю в беспокойство, поэтому толком не разглядев находку, я схватил ее и торопливо бросился к лестнице.
Но не табличка ввела меня в такую смуту, и даже не загадочное существо, это странное нечто, расхаживающее, судя по всему по дому. Я снова начал видеть некоторые фрагменты прошлого. Как кадры из дешевого ужастика, они вырисовывались из мутных образов у меня в голове и оформлялись в ясные картины. И были эти картины отвратительно ужасны. Я помнил кромешную тьму и резкий белый свет, боль, сводящую с ума, и запах, запах, везде, черт его возьми, повсюду всепроникающий запах стерильности. И еще, откуда-то пришло знание, что из этого дома я не выйду живым. Что-то говорило мне, и я готов был в этом поклясться, что никто не знает местонахождения этого проклятого места – вспомнил ли я об этом, или в своем бездумьи реальные воспоминания я смешал с вымыслом…
В ужасном смятении, обуреваемый плохими предчувствиями, я кое-как добрался до лестницы. Я никак не мог понять, что не так с моей двигательной функцией, хотя мысль об этом билась у меня в висках. Я не мог заставить ноги ходить прямо и в такт, все время спотыкался и падал. Руки вообще едва чувствовал, но, по крайней мере, я мог пошевелить пальцами хотя бы одной из них.
Когда же я добрался до двери у лестницы, то невольно замер перед ней, так как совершенно отчетливо почувствовал, что за ней меня ожидает еще большее безумие и невыразимый ужас. Когда же я решился легонько толкнуть незапертую дверь и войти внутрь…
«Боже мой, боже мой, что с ним сделали!» – вот первая моя мысль, когда я увидел, кто или точнее что поджидает меня там. Сущий кошмар! За дверью оказался небольшой коридорчик, в конце которого находилась еще одна приоткрытая дверь, а перед ней, прямо напротив меня стояло нечто ужасное.
Существо, встретившее меня здесь, стояло на неполноценных обрубках вместо ног, с неестественно гладкими, заживленными спилами. Плечо правой руки, все, что от нее осталось, было разделено на три отростка-пальца, которые беспрестанно дергались, словно в конвульсиях. Человеческого лица как такого не было вовсе. Лишь торчали бусинки глаза, лихорадочно блестевшие в полутьме коридора, еще два отверстия – ноздри, и узкая полоска рта. Все остальное, похоже, было начисто сглажено неведомым хирургическим инструментом и заживлено наподобие тех же ножных обрубков. Единственной относительно полноценной частью тела можно было назвать левую руку – длинную и тощую, без видимых следов хирургического вмешательства. Но даже здесь имели место быть некие метаморфозы – ладонь показалась мне чересчур удлиненной, а пальцы странным образом скрюченными. За несчастным существом тянулись кровавые следы, уже виденные мной раньше.
Меня охватил паралич от этого зрелища. Несмотря на ужасные изменения, коим, очевидно, подверглась эта тварь, в ней все еще можно было узнать… Действительно, сомнений быть не могло, это существо было (или было когда-то) человеком!
Я сильно вздрогнул и покачнулся. Чудовище дернулось, как мне показалось, в мою сторону.
Тут инстинкт самосохранения возобладал над остатками разума, я рефлекторно бросился в влево – оно за мной, я вновь попытался бежать, но омерзительное чудище вновь повторило мой маневр. В один момент оно подобралось слишком близко ко мне, я бешено вскрикнул и бросился на врага, выставив вперед руку, как щит, и всей своей массой налетел на жуткое создание. Мгновение удара и…
И дальше наступила тьма. Я помню лишь, что очнувшись и окончательно потеряв рассудок, неудержимо смеялся, и помню, как кровоточила левая рука, обильно заливая пол вокруг.
На полу лежали осколки зеркала. Среди них отсвечивал карточка с надписью: «М. Н. Кузнецов. Профессор медицинских и биологических наук», а также маленькая фотография немолодого мужчины с невыразительным лицом.
