Аннель Крос.
Ворона.
Солнце в этом году жарило по настоящему, как и должно быть летом. Столбик термометра не опускался ниже 30 уже вторую неделю…
Полина, женщина ладная и фигуристая, несмотря на свои 70 лет, стояла на крыльце, облокатясь на перила, и утомленная работой на огороде, задумчиво наблюдала за суетливыми перемещениями кур в вольере.
— Что они там находят, копаясь, перебирая солому? Червей под соломой нет, слишком сухо и жарко, зерно, утром кучно рассыпанное из ковша, уже склевано…
Мысли текли вязко, как смола. И не требовали ответа… Вот заквохтала курица, одна, вторая… В голове также вязко, заторможено, как ложка в густом киселе провернулось
— Ага, две курицы на гнезде, надо сходить посмотреть… Что то последние несколько дней яиц не было, что они, класться что ли перестали от жары??
Из задумчивости её вывел чайник, рассерженный свист которого, проник из за закрытой двери… Полина резко поднялась, и тут же куры зашумели, испугавшись её движения, а с крыши сарая, сорвалась большая ворона, будто ком снега упал. Женщина посмотрела на птицу в недоумении, открыла дверь, оглянулась, пожала плечами и пошла пить чай, настоянный на листьях чёрной смороды и мяты, душистый и терпкий.
После чая, убрав вазу с конфетами на полку, и помыв свою любимую чашку, большую с красными маками, она решила все таки сходить за яйцами, а потом устроить себе тихий час. Недополотая грядка моркови подождёт до вечера, сейчас, ну уж очень жарко.
Полина вышла на крыльцо в предвкушении скорого отдыха, потянулась и, вдруг увидела, что в узкую щель прикрытой двери сарая, будто само, выкатилось яйцо. В мозгу,
взбодренном чаем, внезапно запело:
— Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл…
Она недоуменно уставилась на дверь, подергивая плечами, будто стряхивая наваждение…
Из щели, сначала, показалась птичья лапа, упорно проталкивающая яйцо, а следом, будто подобрав живот, протиснулась та ворона, что сидела на краю крыши… Полина отупело смотрела на это действо, не в силах шевельнуться.
— Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл — мозг продолжал свою песенку, как заезжанная пластинка…
Ворона вытолкала яйцо на середину площадки. Куры, недавно только верещавшие от любого движения, сейчас стояли, сбившись в кучку, и молчали… Даже петух, воитель и шалун, стоял в толпе своих невест, и отвернувшись, что то упорно ковырял ножкой, будто и не случилось ничего…
— Вот ведь, — истинный мужчина, подумалось Полине, — Я не я и хата не моя!
Ворона обойдя яйцо, лежавшее на земле вокруг, приноровилась, охватила его лапами и медленно, взмахнув крыльями, оторвалась от земли…
Полину, как черт подстегнул, она скатилась с крыльца, находу развязывая фартук, приговаривая
-Ах, зараза, ах зараза, вот кто яйца то воровал, ну, куры, ну дуры, и молчат, как проклятые, договорилась она с вами что ли, ворона эта…
А птица, цепко держа добычу и мерно взмахивая крыльями, летела на край поля, где стояли несколько деревьев и кусты черемухи. Женщина бежала за ней, пока не споткнулась о кочку и не упала…
— И чего я за ней понеслась, догоню что ли, без крыльев то.
Полина сидела на траве, потирая ушибленную коленку, и слезы самопроизвольно текли по щеке, от боли и обиды.
— Вот ведь, на ворону обиделась, а чего понеслась то, как оглашенная, петух и тот с места не сошёл, а я то, я то, глупая…
Она встала и прихрамывая, поплелась к дому. Спать уже не хотелось.
Наутро, проснувшись с солнышком, она дополола злополучную грядку с морковью, выпустила ещё дремлющих кур и горластого петуха, который уже с трех часов ночи орал свое кукареку, уселась на крыльце чистить картошку для супа. Но, краем глаза поглядывала, когда куры на гнездо пойдут… Заметив ворону, нервно перетаптывающуюся на краю крыши, спохватилась, побежала, закрыла дверь сарая.
— Вот, облом тебе, облом, яйцами то лакомиться. Мы сами любим — приговаривала она, грозя вороне кулаком.
Та, приостановилась, наклонила голову и замерла на одной ноге. Потом, как то по особому тряхнула головой и подалась прочь.
Полина караулила своих кур ещё дня три, но, ворона не появлялась.
Прошло ещё несколько дней. Женщина также, в то время, как куры должны нестись, стояла на крыльце, осматривая окрестности. На небе появилась какая то точка, несомненно приближающаяся. Она никак не могла понять, что это, нет, кто это?! Даже стала сомневаться, что живой объект приближался, или не живой. Он был похож на двухэтажный дом с крыльями.
— Фу, привидется же!
Женщина протерла глаза и опять стала смотреть в даль. Это была ворона!!! Теперь это ясно видно, но что она несла в лапах, разглядеть было невозможно.
Птица зависла над старым покосившимся срубом и что то упало внутрь. Ворона покружила над этим местом и полетела прочь. Полине даже показалось, что птица, как будто мотнула головой, как бы приглашая — Иди, посмотри.
— Фу, наваждение какое-то…
Но, любопытство взяло вверх, она спустилась с крыльца, прошла мимо хлопочущих кур и заглянула сквозь открытую дверь. На земле лежала… Полина даже не могла сразу определить, что это… Похоже на магазинную, щипанную курицу. Нет, перья кое где торчали, но они совершенно не прикрывали мурашистую, синюшную кожу… У курицы была одна нога и ещё, что самое странное, она была жива!!! Полина обошла вокруг, потыкала её носком тапка, курица была жива, но видно ещё не пришла в себя от удара о землю. Женщина принесла большую корзину, положила туда охапку сена, и надев рукавицы переложила курицу в новый дом и накрыла половиком.
На следующее утро, первым делом, Полина пошла посмотреть новую щипаную жиличку,. Замедлилась, перед тем, как поднять половик, — А, вдруг сдохла.
Вздохнула, резко отодвинула ткань в сторону. Курица от её движения встрепенулась, привстала и Полина увидела под ней яйцо!
— Ничего себе!!! Лысая снеслась!!!
Она принесла ей чашки с зерном и водой, благо корзина была большая, забрала яйцо и оставила курицу в покое.
Прошло несколько дней, новая жиличка стала похожа на недавно выбритую голову, где уже стал пробиваться ёжик новых волос. Полина выпустила её к курам. Те обходили её стороной, а та, ловко прыгая на одной ноге, выхватывала какие то зернышки, камушки, вообщем, вполне прижилась в коллективе.
Однажды, когда мелкий дождь, заставил Полину уйти от огородных дел под крышу, она подняв голову, заметила летящую птицу, с грузом в цепких лапах. Сомнений не было, ворона! Это она. Но, что сейчас то она несёт? Ворона, как и в тот раз, покружила над старым срубом, словно приноравливаясь, прицеливаясь и опять сбросила свой груз точно в сруб.
Тетка подхватилась и побежала смотреть… На земле, оглушенный падением, лежал петух, без ноги, и когда Полина перевернула его с боку на бок, осматривая, жив ли он, она заметила, что петух был ещё и одноглаз… Она подняла голову. Ворона сидела на высоте и наклонив голову, наблюдала за ней. Увидев, что она смотрит, резко взмахнула крыльями и пропала, словно водой смыли.
Петуха Полина выпустила к курам… Куда его, инвалида девать, и так сколько пережил!
— Откуда она их таскает, воровка? И смотри ж, выбирает калек каких то!!!
Эта мысль развеселила её, и она начала тихонько похихикивать, а потом стала смеяться в голос, хватаясь за живот, пригибаясь, до слез.
Сосед, дед Митрич, лет восьмидесяти восьми, который каждую неделю сватался к ней и перебирая острые, как у Мюнхаузена усы, говорил, что первый раз видит такую красивую женщину, хоть жил рядом, в соседнем доме лет тридцать, шёл мимо, да так и повис на калитке, увидев, что Полина заливается от смеха, недоуменно ворочал головой, пытаясь понять, что ее развесилило.. Полина, сквозь смех, рассказала ему о появления новых жильцов, а когда дошла до конца истории, подергав для чего то его за усы, произнесла задумчиво:
— Куру принесла без ноги, петуха принесла инвалида, может и мужичка какого принесёт безногого.
И опять залилась смехом, безудержным и отчего то счастливым… Дед Митрич, услышав про мужика, пригладил усы, открыл было рот, но передумал, махнул рукой, ещё посмотрел на смеющуюся Полину, попятился и зло стуча палкой о сухую землю, быстро пошёл прочь.
Ворона.
Солнце в этом году жарило по настоящему, как и должно быть летом. Столбик термометра не опускался ниже 30 уже вторую неделю…
Полина, женщина ладная и фигуристая, несмотря на свои 70 лет, стояла на крыльце, облокатясь на перила, и утомленная работой на огороде, задумчиво наблюдала за суетливыми перемещениями кур в вольере.
— Что они там находят, копаясь, перебирая солому? Червей под соломой нет, слишком сухо и жарко, зерно, утром кучно рассыпанное из ковша, уже склевано…
Мысли текли вязко, как смола. И не требовали ответа… Вот заквохтала курица, одна, вторая… В голове также вязко, заторможено, как ложка в густом киселе провернулось
— Ага, две курицы на гнезде, надо сходить посмотреть… Что то последние несколько дней яиц не было, что они, класться что ли перестали от жары??
Из задумчивости её вывел чайник, рассерженный свист которого, проник из за закрытой двери… Полина резко поднялась, и тут же куры зашумели, испугавшись её движения, а с крыши сарая, сорвалась большая ворона, будто ком снега упал. Женщина посмотрела на птицу в недоумении, открыла дверь, оглянулась, пожала плечами и пошла пить чай, настоянный на листьях чёрной смороды и мяты, душистый и терпкий.
После чая, убрав вазу с конфетами на полку, и помыв свою любимую чашку, большую с красными маками, она решила все таки сходить за яйцами, а потом устроить себе тихий час. Недополотая грядка моркови подождёт до вечера, сейчас, ну уж очень жарко.
Полина вышла на крыльцо в предвкушении скорого отдыха, потянулась и, вдруг увидела, что в узкую щель прикрытой двери сарая, будто само, выкатилось яйцо. В мозгу,
взбодренном чаем, внезапно запело:
— Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл…
Она недоуменно уставилась на дверь, подергивая плечами, будто стряхивая наваждение…
Из щели, сначала, показалась птичья лапа, упорно проталкивающая яйцо, а следом, будто подобрав живот, протиснулась та ворона, что сидела на краю крыши… Полина отупело смотрела на это действо, не в силах шевельнуться.
— Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл — мозг продолжал свою песенку, как заезжанная пластинка…
Ворона вытолкала яйцо на середину площадки. Куры, недавно только верещавшие от любого движения, сейчас стояли, сбившись в кучку, и молчали… Даже петух, воитель и шалун, стоял в толпе своих невест, и отвернувшись, что то упорно ковырял ножкой, будто и не случилось ничего…
— Вот ведь, — истинный мужчина, подумалось Полине, — Я не я и хата не моя!
Ворона обойдя яйцо, лежавшее на земле вокруг, приноровилась, охватила его лапами и медленно, взмахнув крыльями, оторвалась от земли…
Полину, как черт подстегнул, она скатилась с крыльца, находу развязывая фартук, приговаривая
-Ах, зараза, ах зараза, вот кто яйца то воровал, ну, куры, ну дуры, и молчат, как проклятые, договорилась она с вами что ли, ворона эта…
А птица, цепко держа добычу и мерно взмахивая крыльями, летела на край поля, где стояли несколько деревьев и кусты черемухи. Женщина бежала за ней, пока не споткнулась о кочку и не упала…
— И чего я за ней понеслась, догоню что ли, без крыльев то.
Полина сидела на траве, потирая ушибленную коленку, и слезы самопроизвольно текли по щеке, от боли и обиды.
— Вот ведь, на ворону обиделась, а чего понеслась то, как оглашенная, петух и тот с места не сошёл, а я то, я то, глупая…
Она встала и прихрамывая, поплелась к дому. Спать уже не хотелось.
Наутро, проснувшись с солнышком, она дополола злополучную грядку с морковью, выпустила ещё дремлющих кур и горластого петуха, который уже с трех часов ночи орал свое кукареку, уселась на крыльце чистить картошку для супа. Но, краем глаза поглядывала, когда куры на гнездо пойдут… Заметив ворону, нервно перетаптывающуюся на краю крыши, спохватилась, побежала, закрыла дверь сарая.
— Вот, облом тебе, облом, яйцами то лакомиться. Мы сами любим — приговаривала она, грозя вороне кулаком.
Та, приостановилась, наклонила голову и замерла на одной ноге. Потом, как то по особому тряхнула головой и подалась прочь.
Полина караулила своих кур ещё дня три, но, ворона не появлялась.
Прошло ещё несколько дней. Женщина также, в то время, как куры должны нестись, стояла на крыльце, осматривая окрестности. На небе появилась какая то точка, несомненно приближающаяся. Она никак не могла понять, что это, нет, кто это?! Даже стала сомневаться, что живой объект приближался, или не живой. Он был похож на двухэтажный дом с крыльями.
— Фу, привидется же!
Женщина протерла глаза и опять стала смотреть в даль. Это была ворона!!! Теперь это ясно видно, но что она несла в лапах, разглядеть было невозможно.
Птица зависла над старым покосившимся срубом и что то упало внутрь. Ворона покружила над этим местом и полетела прочь. Полине даже показалось, что птица, как будто мотнула головой, как бы приглашая — Иди, посмотри.
— Фу, наваждение какое-то…
Но, любопытство взяло вверх, она спустилась с крыльца, прошла мимо хлопочущих кур и заглянула сквозь открытую дверь. На земле лежала… Полина даже не могла сразу определить, что это… Похоже на магазинную, щипанную курицу. Нет, перья кое где торчали, но они совершенно не прикрывали мурашистую, синюшную кожу… У курицы была одна нога и ещё, что самое странное, она была жива!!! Полина обошла вокруг, потыкала её носком тапка, курица была жива, но видно ещё не пришла в себя от удара о землю. Женщина принесла большую корзину, положила туда охапку сена, и надев рукавицы переложила курицу в новый дом и накрыла половиком.
На следующее утро, первым делом, Полина пошла посмотреть новую щипаную жиличку,. Замедлилась, перед тем, как поднять половик, — А, вдруг сдохла.
Вздохнула, резко отодвинула ткань в сторону. Курица от её движения встрепенулась, привстала и Полина увидела под ней яйцо!
— Ничего себе!!! Лысая снеслась!!!
Она принесла ей чашки с зерном и водой, благо корзина была большая, забрала яйцо и оставила курицу в покое.
Прошло несколько дней, новая жиличка стала похожа на недавно выбритую голову, где уже стал пробиваться ёжик новых волос. Полина выпустила её к курам. Те обходили её стороной, а та, ловко прыгая на одной ноге, выхватывала какие то зернышки, камушки, вообщем, вполне прижилась в коллективе.
Однажды, когда мелкий дождь, заставил Полину уйти от огородных дел под крышу, она подняв голову, заметила летящую птицу, с грузом в цепких лапах. Сомнений не было, ворона! Это она. Но, что сейчас то она несёт? Ворона, как и в тот раз, покружила над старым срубом, словно приноравливаясь, прицеливаясь и опять сбросила свой груз точно в сруб.
Тетка подхватилась и побежала смотреть… На земле, оглушенный падением, лежал петух, без ноги, и когда Полина перевернула его с боку на бок, осматривая, жив ли он, она заметила, что петух был ещё и одноглаз… Она подняла голову. Ворона сидела на высоте и наклонив голову, наблюдала за ней. Увидев, что она смотрит, резко взмахнула крыльями и пропала, словно водой смыли.
Петуха Полина выпустила к курам… Куда его, инвалида девать, и так сколько пережил!
— Откуда она их таскает, воровка? И смотри ж, выбирает калек каких то!!!
Эта мысль развеселила её, и она начала тихонько похихикивать, а потом стала смеяться в голос, хватаясь за живот, пригибаясь, до слез.
Сосед, дед Митрич, лет восьмидесяти восьми, который каждую неделю сватался к ней и перебирая острые, как у Мюнхаузена усы, говорил, что первый раз видит такую красивую женщину, хоть жил рядом, в соседнем доме лет тридцать, шёл мимо, да так и повис на калитке, увидев, что Полина заливается от смеха, недоуменно ворочал головой, пытаясь понять, что ее развесилило.. Полина, сквозь смех, рассказала ему о появления новых жильцов, а когда дошла до конца истории, подергав для чего то его за усы, произнесла задумчиво:
— Куру принесла без ноги, петуха принесла инвалида, может и мужичка какого принесёт безногого.
И опять залилась смехом, безудержным и отчего то счастливым… Дед Митрич, услышав про мужика, пригладил усы, открыл было рот, но передумал, махнул рукой, ещё посмотрел на смеющуюся Полину, попятился и зло стуча палкой о сухую землю, быстро пошёл прочь.
