Оборотни и соседи

Поздним вечером уставшей отарой приблудились облачка. Они легли на улицы клубами густого тумана. И горный город готовился ко сну, защищённый каменными стенами от любого внешнего врага. Но вздрагивали небесные овечки и оседали слезами на стенах и тканях от того, что делалось внутри.

Сложно понять, что не поделил праздный люд, но мужицкий перелай перерос в ожесточённую схватку. Улица шла на улицу стенкой на стенку. В этой битве в ход шло всё: камни, палки, кулаки, зубы… Зверей травили на людей. В пылу сражения никто и не заметил, как по улице напрямик до главных башен мчался всадник. Только ахнул кто-то, когда случайный камень попал ему в голову, и некоторые из драчунов замерли, когда увидели, что свалился он с лошади кубарем в грязь городской улицы.

Золотом украшенный плащ, перстни на руках, оружие, манерность в каждом движении выдавали знатного господина… Он даже сел, сдержанно и словно ничего страшного не произошло, но кулак приложил ко лбу, а лицо было в крови. Он был не в силах подняться, а алая жижа, вытекающая из раны на лбу испачкала руки и одежду.

И тут застыли все, как один.

Заслышав далёкий цокот, они побежали прятаться, как нашкодившие дети. Только тяжелораненые оставались брошенными. И всадники, словно не замечали их. Они искали уцелевших. Увидев сидящего на мостовой знатного человека, спросил один из стражей.

- Сэр, вы ранены?

- А как ты думаешь?

- Вы - Сэр Моран, одолевший ярость демона, грозившего уничтожить этот мир, - говорил один, но все воины спешились и опустились на колени перед ним, - мы просим прощения у вас. Мы накажем…

- Всё к чёрту! – перебил вассал. - Коня мне! Живо!

Он влез в седло, отказавшись от помощи и, что было силы, пришпорил зверя, едва в седле удерживаясь. Он бросил его у дверей, вбежал мимо охраны, которая не могла остановить его даже раненого, так как он отбивался от оружия, уклонялся от ударов или просто отталкивал любого, кто вставал у него на пути.

Моран вбежал по лестнице, пронёсся по узкому коридорчику и, распахнув дверь, упал на колени. Он хотел заговорить, но словно захлёбывался после стремительного бега и только тяжело дышал. Всё, что он мог – это протянуть свиток.

А в комнате проснулся мужчина под одеялом, а рядом всё ещё спала молоденькая женщина. Он посмотрел на вассала и охрану, которая брезгала даже прикасаться к гостю из-за грязной одежды:

- Выйдите все, - приказал он, - я приду в трапезную.

- Что там, дорогой? – спросила супруга, потягиваясь голыми руками, но накрытая одеялом по шею.

- Лана, дорогая, всё хорошо, спи, - он поцеловал её, оделся и словно в воздухе растворился.

Появился он перед столом, как чёрт из табакерки. Моран от неожиданности отшатнулся, а колдун сказал:

- Я убью того, кто избил тебя…

Он на лицо казался моложе вассала. Его гладкое лицо с тонкими бровями отображало совершенные пропорции чёткого профиля. Прямые чёрные волосы доходили до пояса. Локоны с чёлки были собраны лентой за затылком.

- Не до уличного хулиганья сейчас, - он вручил свиток.

Король взял кусок бумаги, развернул, прочёл и от удивления распахнул полусонные глаза, цвета снега, голубеющего на закате. Он отбросил свиток и возразил:

- Это не я!

- Сэр Теодор, а кто тогда?

- Понятия не имею, но с тех пор, как душа моя вправила мне мозг, я не разрушаю города. А как не стало моей милой, так вообще я не покидаю замок, - он провёл рукой перед лицом Морана, и исчезло бесследно всё: ссадина, кровь, грязь.

Очень похожий профиль, но с более широкими бровями, русыми волосами и синими глазами.

- Боишься и эту потерять? – упрекнул Моран.

- Я уже вышел из того возраста, чтобы бояться чего либо.

- Всё равно ты её переживёшь, и меня переживёшь, и мои дети будут умирать от старости при тебе… Но это всё будет потом, а главное – защити племянника и сестру сейчас.

- Я не могу. Да и на что там Никард? Он ещё, сравнительно, молод. Вот пусть и защищает свою страну и семью.

- Ну ладно, сэр Теодор, я всё понял, – Моран собирался уходить, - справимся сами с этим драконом.

- Мне не нравится твой тон. Да и что ты от меня ожидаешь? Я отошёл от дел. Нет меня. Живите сами, как хотите. Лучшее, что я могу сделать для вас – это не вмешиваться. Только так вы станете независимыми, только так вы будете свободными. Я, в конечном счёте, никого из вас не смогу спасти, но дров наломаю тучу.

- Да, понял я всё! – пошёл в конюшню.

Слуги сказали ему, что его лошадь нашлась, но ей нужно отдохнуть. Они уверили, что он может взять любую другую. Моран сказал, что без своей не уйдёт. Только он мог расседлать её, так как больше она никого не подпускала.

Моран передавал амуницию слугам, когда обернулся на запах рыбы. Подёрнулась верхняя губа от отвращения и успокоилась через силу от этой вони, которая усиливалась по мере приближения человека в заплатанной грязной одежде. Он пришёл в сопровождении стражника, встал на колени и сказал:

- Сэр Моран, я – Талалай, помощник торговца рыбой с той улицы, где мужики дрались. Я в этом не участвовал, но видел, как мой сосед, гончар по имени Людин, кинул камень, и он попал в вас.

- А, ну раз так, то ведите сюда этого гончара. А ты иди домой, Талалай.

Возвращаясь, он мог заглянуть в окно к соседу и увидеть, как в тусклом свете тлеющей щепы замерли силуэты мужчины, женщины с младенцем на руках и четверых детишек у подола длинного платья. Он мог слышать, как заплакали дети, и уйти прочь от этого горя. Когда Людима выводили из дома, Талалай поспешил войти в свой дом, запереться на все засовы и укрыться в своей комнатке под одеялом, чтобы только не смотреть в каменеющее от чувства безысходности лицо соседа. А оно мерещилось предателю.

А стражник пришёл в дом в волчьем обличии, стал человеком, связал руки гончару и сказал, «Моран тебя точно убьёт. А если попытаешься бежать – убьют всю твою семью». Ремесленник просил о милости, он молил о пощаде, но покорно шёл в сторону замка, как на заклание.

Моран же уснул в беседке сада, и приближение стражника с гончаром, будто не нарушило его сон. Воин хотел было развернуться, но Моран приказал:

- Стой.

- Сэр Моран, я думал, что вы спите, и хотел запереть преступника до утра.

Моран размеренно сел, а гончар упал на колени в паре шагов от него:

- Господин, - молил он, - не оставьте семью мою умирать от голода. Прошу, не бросайте их милостью своей на произвол судьбы. Накажите меня, но не губите! Молю!

- Ты понимаешь, что мог кого-нибудь убить своей выходкой?

- Да, господин.

- Ты понимаешь, что перед тобой сын Иртариона, внук Теодора, генерал империи Гепардесс и вассал южных её земель, сэр Моран Ведар-Даргнев.

- Простите сэр Моран, я не знал, кто вы и не заметил, как вы приблизились.

- Мне интересно только одна вещь. А именно я хочу знать, почему произошла драка?

- Потому что несколько с…

- Тише-тише, давай общаться без мата.

- Потому что несколько грубиянов с соседней улицы проклинали нашего сэра Теодора.

- И что теперь? За слова нужно руки распускать?

- Но они говорили…

- Я знаю, что они могли говорить! – Моран сказал чуть громче, а у гончара затряслись связанные руки.

- Не губите, молю.

- Ты пытался вступиться за честь сэра Теодора, а чуть меня не погубил, - Моран разрезал верёвки, - забавно, не правда ли? А что на счёт этого рыбника Талалая? Что он делал во время драки?

- Не могу знать.

- Хорошо ли ты знаешь его?

- Мы с детства знакомы.

- Плохо, - Моран руку положил на плечо ремесленнику, - Очень плохо знакомы. А я ведь не затем тебя вызвал, чтобы наказать, - он легонько подтолкнул ремесленника и повел его к выходу, - а только затем, чтобы сказать тебе, что друг твой тебя выдал, остерегайся его. Ступай домой.

- Ещё раз подеритесь мне! – перед Людимом возник Теодор, - и я обе улицы отправлю туда, откуда вызволил вас Моран. Понятно?

- Да.

- Передай всем.

Гончар остановился на минуточку, прежде чем уйти. Он снял с шеи керамический амулет и передал вассалу:

- Это самое дорогое, что у меня есть, прими его от меня в знак благодарности за сохранение моей жизни.

- Хм, - Моран взял побрякушку и положил в карман.

- Дети, ей богу, - усмехнулся Теодор, а когда все посторонние ушли, он сказал Морану, - тот, кто смог стравить часть города, просто тренировался, и он может устроить гражданскую войну.

- Кому это нужно?

- Кому угодно: соседу, родственнику, полководцу или главарю разбойников. Не знаю. Мне это только предстоит выяснить. Многие считают, что я на этом свете сильно задержался. Ну, а ты?

- Я… - Моран растерялся, не зная, что и ответить.

- А ты погости здесь хоть недельку, заходи в дом. Слуги подготовили комнату для тебя.

- Ненавижу этот город, - Моран взглянул в глаза Теодору и попросил, - дедушка, дай пожалуйста своего коня!

- Эх, как что-то просить, так дедушка, - усмехнулся родственник, - конечно, бери, скачи, только с нахрапа не попади снова род чью-то горячую руку. Я ж не могу быть всегда рядом с каждым из вас – моих потомков и придти на помощь.

Когда Моран ушёл в конюшню, воин спросил:

- Вы так просто отпустите этого гончара.

- Ратибор, этот простак, того не подозревая, вполне вероятно, что сам выведет нас на зачинщиков.

Гончар же вернулся счастливым, как никогда. Он обнял детей и поцеловал жену. И больше он ни в каких ссорах не участвовал, только призывал всех к миру.