По закону первого

Викинг занес топор над головой и с силой обрушил на возящегося у ног «мертвяка». Злобное существо затихло, голова откатилась к ногам Кассандры. Восхитительная девушка поставила на черепушку ногу остановив ее словно мяч.

– Воин! Готов ли ты умереть?

Бородач вытер пот со лба, поправил шлем и подняв топор на изготовку, медленно двинулся на прекрасное создание, так и не проронив ни звука. Только тяжело дышал. Мертвяки вымотали его, хоть и медлительны, зато живучие, если это выражение уместно по отношению к давно усопшим.

Кассандра распахнула плащ. Викинг споткнулся, на миг замер, но продолжил сближаться, широко раздувая ноздри, пытаясь выровнять сбившееся в схватке дыхание.

Прекрасная девушка извлекла из ножен длинный, тонкий клинок. Лезвие слабо светилось выдавая наличие волшебства.

– Опять эта проклятая магия! – думал воин стараясь не размышлять о том, что под плащом у юной колдуньи ничего из одежды нет. – Чертовка!

– Лови! – девушка паснула ему голову, ловко поддев носком сапожка.

Викинг, с разворота отбил обухом боевого топора черепушку дважды усопшего.

Свистя, с огромной скоростью башка полетела обратно. Колдунья успела расширить глаза, осознав что сейчас произойдет и в следующий миг лбы с глухим стуком столкнулись. Ноги в красивых, изящных сапожках взлетели вверх, на миг подняв полы плаща – заставляя храброго война зажмурится на долгую секунду.

– Ох… Ой-ей-ееей… Ох… – простонала колдунья.

Викинг смотрел на нее сверху вниз, топор завис над прекрасным телом, иссеченное, потемневшее от крови лезвие нацелено на шею.

– Козел ты! Кфто так дефуфке пледлошение делает…

Шмяк!

– Тьфу, дуррра... – воин сорвал с трупа рубиновое ожерелье, вытер лезвие о траву. Достал из походной сумки осиновый колышек и обухом вогнал его в сердце красавицы. – Что бы наверняка! Контрольный, так сказать! Ничего личного…

Вечерело. Солнце окрасило небо в кровавый цвет. Пора устраиваться на ночлег. В горы ночью никак нельзя, уж много разбойников там от властей прячется.

Воин собрал сушняка, подпалил маленький костерок. Место выбрал очень удачно, за спиной отвесная скала, справа бурелом, от туда никто не пройдет бесшумно.

Перекусив вяленым мясом, сделав скромный глоток из кожаной фляги, он улегся на землю, перед переходом надо поспать, набраться сил. Вот только когда глаза закрывались, перед ним вставал образ стройной, молоденькой колдуньи с озорными, васильковыми глазами. Он переключал внимание на уродливых мертвяков, надо было поспать, если стычка с бандитами случится, понадобятся все силы и даже больше. Внимание все равно перескакивало с воскрешенных усопших, на момент, когда девица распахнула плащик. Вот таким образом борясь с собой он и уснул.

Глаза распахнулись. Было утро. На ветку корявого древа уселась птичка, чирикнула. Все было спокойно, никто не крался, никто не напал на спящего.

Любуясь пичужкой, чисто в гастрономических целях, стараясь не делать резких движений, воин приподнялся на локте.

Птичка заметила движение, подпрыгнула на ветке, всмотрелась качая головой, обделалась и улетела в неизвестном направлении.

– Эх! – горько подумал мужчина, сглатывая слюну, – придется опять вяленое, пересоленное мясо жрать.

В следующий миг он обнаружил свою руку на ширинке. Брови поползли вверх, перед глазами встал образ колдуньи. Он покраснел, воровато оглядываясь – не видит ли кто?

Повезло. А то придется всех свидетелей поубивать после такого позора!

Горы он преодолел гораздо быстрей чем когда шел сюда. Уже собирался отдохнуть, но услышал стук копыт, в его сторону двигались всадники.

Первая мысль была бежать, – на всякий случай. Ну а потом ему стало просто интересно. Если что, всегда можно дать деру.

Это были крестоносцы. Закованные в тяжелый доспех рыцари блестели на солнце. Над процессией развевались флаги с крестами. Это явно не регулярная армия и уж точно не дезертиры.

Под предводителем был белый конь с ухоженной гривой. На груди доспехов фамильный герб выложенный золотом. Наверняка дворянских титулов у него как вшей у нищего.

Путника взяли в полукольцо двадцать великолепных всадников, предводитель выехал вперед и поднял забрало в приветствии.

Викинг кланяться не стал, просто кивнул пробормотав:

– Здрас-сте…

– Здравствуй путник, – величаво, с барским акцентом молвил предводитель, – меня зовут барон Хон Гиль Дан Йорк-ширский, граф Уэст Гринстедских поместий и главный охранитель подставки для башмачков святейшего монарха королевства Шотландского!

– Очень приятно, ваше высокопреосвященство. Я Скотт… из… из норландской страны.

– Скот из Нормандии? – хохотнул барон-граф. Рыцари с готовностью поддержали его смех.

– Из Норд-Ланда. На вашем языке, мое имя больше звучит как «Шкот» – «Scott». С двумя «т» на конце – эс, кей, о, ти, ти…

– Ладно, пусть будет: о тити из Нормандии. – рыцари взорвались смехом, доспехи зазвякали от сотрясений.

Норд обхватил рукоять топора.

– Ой напугал! – прокомментировал барон-граф сей жест. – Что? Сейчас нас на капусту покрошишь?

– Никому не дозволено просто так глумится над свободным нордом… безнаказанно!

– Ладно. Мир?

– А?

– Ну в общем, замяли… Ты лучше скажи, далеко еще до принцессы ехать?

– Какой такой принцессы?

Барон-граф поморщился, – там, за горами принцесса местная… Красавица. Ее ведьма утащила и теперь, тот кто ее освободит, получит ее руку, сердце и полцарства в придачу.

Норд побледнел.

– Да лааадно?

– Да, по закону первого! Даже если бы ее спас такой, хм, красавчик как ты, король местных земель обязан выдать ее за освободителя.

– Закон первого?

Вот ты вроде храбрый, но… тупой как Скотт. – пробормотал всадник. – Не думай, тебе не идет! Лучше скажи, ты же с гор спустился? За сколько часов проедем на ту сторону?

– Барон-граф, так ведь не принцесса это, а ведьма! Колдунья!

– Ну, для простых… смердов ведьма, а на самом деле принцессу похитила местная спятившая знахарка, наложила чары, ну и как бы девушка немного не в себе, да еще ее охранять будут воскрешенные упыри. Но как только девчонку перевезут через горы на эту сторону, чары сами собой спадут… Да что я тебе рассказываю, говори, долго нам на ту сторону перебраться?

– Нет… нет, неет... – пробормотал норд. – Эээ… не долго, за день перейдете, но лучше вам с утра выйти, в горах банды обитают, если на ночлег там остановитесь могут вырезать спящими.

– Спасибо… Скотт, бывай!

– И вам не хворать… – норд проводил их взглядом и быстрым шагом двинулся в обратный путь.

Дубовая дверь с треском распахнулась. Норд ввалился в дом.

– Ейгинара! Эй! – взревел он.

Горбатая, некрасивая женщина вышла навстречу.

– Ты? Ты чего шумишь? Совсем оборзел скоттина! – визгливо вскрикнула она.

– Ты что мне наплела дура? Какая ведьма? – кричал раскрасневшийся викинг.

– За что купила, за то продала! А кто это по твоему? Кто может человеков из сырой земли подымать, а? Принцесса?

Норд швырнул на добротный стол прекрасное ожерелье.

– Ой… Женщина во все глаза смотрела на весело подмигивающие ей рубины, подняв руки к распахнувшейся челюсти, – красотища то какая, Скотик ты мой родненький, достал таки!

Она прихромала к нему, обняла могучий торс, прижавшись всем телом.

– Ты такой хорошенький, мой ласковый, миленький Скотик. – прошептала она, а на глаза навернулись слезы.

Воин смутился.

– Да я… это же не…

– Миленький мой Скотичек, мой хорошенький мальчишечка, – ласково сказала она поглаживая его по голове.

Норд часто моргал, пытался злится, но потом приобнял супругу и сказал тихим голосом:

– Собирай вещи. Быстро!

– О… мы с тобой уедем далеко-далеко, купим маленький трехэтажный замок и будем там жить счастливо, да?

– Нет. Собирай свои вещи и катись к чертовой матери!

В общем, так он еще никого не посылал. Так далеко и глубоко! Жена бегом бежала из дома, без оглядки.

Викинг третий час сидел за столом, допивая пятый кувшин вина. Во дворе послышался топот копыт, их деревеньку наводнила конница, доносились крики, гикание, ржание лошадей.

Норд, залпом осушил глиняный бокал вина, вдребезги разбил об пол и положил боевой топор на стол, прямо поверх ожерелья, – даже в полутьме сверкающего рубинами.

В дверь с огромной силой вонзили топор, затем раздалось еще несколько ударов, полетели щепки. Он вспомнил глаза василькового цвета, печально вздохнул и пьяно пробормотал:

– Все равно бы не променял мою любимую жену, на какую-то там принцессу… Неа... Ни за что!

– Будь я проклят...