Зеркальце

Она вышла из леса и сразу подошла к костру, заглянув в булькающее варево в котелке.
- А что на обед? – спросила звонким голоском.
Было ей на вид лет шесть. Светлые волосёнки распущены, голубенькое платьице, на тоненьких ножках сандалики, на коленке ссадина, совсем ещё свежая. Глаза зелёные, на носу веснушки. И вся она похожа на Марусю в миниатюре.
Я посмотрел на Марусю. Она улыбалась этому маленькому чуду.
- Ты откуда взялась такая? – присела Маруся перед чудом в голубеньком платьице.
Чудо не ответило и уверенно полезло в палатку.
Мы стали её звать Светланкой. Она ходила со мной на рыбалку по утрам, с Марусей по вечерам за черникой (потом была вся перемазанная), а днём плескалась возле берега в нагретых водах озера. Веснушек у неё становилось всё больше. А когда изредка шёл дождь, мы сидели втроём в палатке играли в карты или травили истории.
Светланка очень полюбила Марусино старое треснутое зеркальце. Светила им на палатку, трещины в зеркальце дробили отражение, и она радостно говорила:
- Это солнечные детишки, - и жмурилась от удовольствия.
Маруся после её появления словно ожила. Ушла бездонная печаль из глаз, в движениях снова появилась упругость, которую я так любил. И я снова, как раньше, любовался украдкой, потому что ей не нравилось, когда я её разглядывал. Всё чаще Маруся смеялась, а улыбка теперь редко сходила с её лица. Только иногда, по вечерам, когда Светланка уже спала, укутанная в мой спальник, я улавливал невысказанную тревогу жены - вдруг Светланка исчезнет так же неожиданно, как и появилась…
***
Тогда у нас в лаборатории как раз случились первые успехи по визуализации. Формировать общий образ, модулировать голос нужных частот по мозговой активности клиента мы уже хорошо умели, а вот картинка выходила всё как-то не очень. Прорыв случился, когда солнечная энергия, наконец, перестала генерить и вырываться из солярного усилителя. Воткнули альтеру, и всё заработало. И сразу у проекта появилось нормальное название вместо безликих цифр. Хотя некоторые кривились - банально. Но всё лучше, чем просто номер.
И вот Светланка – первый успешный тест. Мой мозг сканировали особенно тщательно, но и Марусю я полгода обрабатывал по ночам, притаскивал в спальню портативный томограф, подключал так, чтобы тихо. Появилась Светланка. Тот желанный ребёнок, о котором мы столько мечтали, но которого у нас никогда бы не было, если б не проект нашего института. "Дети солнца" вдохнули в нашу семью свежий глоток воздуха.
***
Заонежье отпускало неохотно.
Светлые ночи, смолистый дух разогретых сосен, окунёвая уха, ласковая вода и волшебные закаты – уезжать не хотелось.
Но отпуск кончался, и надо было возвращаться.
Светланка по-прежнему была с нами. Бытовые вопросы разрешились молчаливо, тем более, что свободная комната в квартире давно смущала нас своей ненужной просторностью.
Светланка устроила свою куклу (я смастерил из осоки) и зеркальце на маленькой тумбочке. А больше ей и не надо было ничего.
Маруся тосковала, когда Светланка неожиданно исчезала, и каждый раз расцветала, когда наши веснушки звонким голоском обнаруживались в своей комнате. Иногда Светланка проводила с нами целые выходные. Тогда мы ходили вместе гулять. В зоопарке она заливалась хохотом возле обезьян, почему-то пугалась уток на пруду, а потом становилась вся липкая от тающего на жаре мороженного.
Она хватала нас малюсенькими ладошками и, торопилась, мельтешила своими ножками. А я чувствовал, как через её ручонки касается и меня Марусино счастье.
- Маруся, гляди! – закричала она и побежала к ограде.
Мы шли по набережной, и она, оторвавшись от наших рук, присела на корточки, чтобы лучше было видно. Махала нам своей ручонкой, подзывая.
- Гляди, тут тоже солнечные детки, - обернулась она к нам, светясь от радости.
На воде, на мелкой ряби, бликовало сотней ярких звёздочек солнце. Маруся прижалась ко мне, а Светланка схватила её и меня за ноги. Мы стояли, и смотрели втроём на сверкающую воду.
***
Потом пришла осень, и всё поломалось. Как раз тогда Светланка грохнула своё любимое зеркальце.
Вместе с осенью солнечный день стал стремительно убывать, и солярный усилитель всё чаще давал сбои. Светланка появлялась всё реже и реже, и печаль снова накинула на Марусю незаметную вуаль. Она всё чаще сидела в Светланкиной комнате. А я разрывался между ней и работой. Я не мог оторваться от проекта – выяснялись всё новые и новые солярные бреши, мы не успевали их затыкать. Я всё чаще задерживался, оставался и на ночь в лаборатории. Я цеплялся за ускользающую Светланку. На работе многие уже махнули рукой, проект был под угрозой закрытия. А я сидел за своим рабочим столом, вцепившись в голову, а приходя домой, заставал Марусю с тёмным лицом на кроватке Светланки.
***
Двое в белоснежных халатах курили на крыльце большого стеклянно-бетонного здания. Ветер отрывал последние листья, швыряя их на мокрую дорогу. Двое поёживались. Примерно одного роста, только один пошире в плечах и лицом тоже пошире. Второй был тонкий и постарше, хотя издалека смахивал на подростка. Он постоянно теребил длинный нос.
- Чего думаешь? – спросил тот, что пошире.
- Редкий случай. Такая энергия… Но не думаю, что нам это пригодится. Случайность это, - скептически ответил носатый.
- Она ж его чувствует! Тактильные ощущения присутствуют, мы это чётко с покровов считали. Не выдумывает она, значит, - удивлялся широкий.
- Не выдумывает. А никто и не говорит, что выдумывает, - носатый задумался, потрогал нос, затянулся сигаретой. – Вообще, можно попробовать…
- Чего попробовать? – оживился широкий.
- Нужно, чтобы клиент трагедию пережил, вот как эта наша Мария.
- В смысле?
- Мужа она потеряла? Причём там драма целая случилась. Как она с ума не двинулась, неясно…
- Ну, и?
- Во ты… - стал раздражаться носатый. – Баранки гну! Вот так и выходит, что у нас модель её мужа такая мощная получилась – не только голос там, визуализация, но даже и тактильность – потому что у неё мозг в эту сторону, в сторону потерянного близкого человека невероятную энергию излучает. Именно поэтому, потому что трагедия была. Понял? – покосился через дым сигареты на коллегу носатый.
- Ты дурак совсем, Петь! – широкий кинул с размаху окурок в лужу.
- Окурок-то подними, - снисходительно улыбнулся Петя.
- Да иди ты! – возмущённо сказал широкий и открыл дверь, собираясь уходить с улицы.
- Он, кстати, у нас работал…
- Кто?
- Муж Марии, - Петя затянулся.
- Да ладно? - широкий своё возмущение позабыл, застрял в дверях.
- Ага, ещё до тебя. Слишком много он на себе испытывал… А, ладно! – затушил сигарету в урне Петя. - Знаешь, кстати, какой побочный эффект?
- Какой? – рассеянно спросил широкий.
- У неё это всё на волоске, у Марии-то. Она ж наверняка за какой-нибудь репер цепляется. И чуть мозг шевельнётся не туда, и привет… модель будет уже не та. Если, в её случае вообще, останется хоть в каком-то виде.
- То есть, если, например, запомнилось, как он бреется, там… да? – сообразил широкий.
- Точно! И чуть порежется модель и привет, вкривь и вкось всё разъедется, энергию её ностальгическую усилок уже не отловит. А дальше положительная обратная связь… Она, кстати, в курсе - мы ей подробно эти риски обрисовали. Вот так… Ладно, пойдём, поработаем, что ли, - Петя сделал шаг к двери.
Тут на крыльцо, скрываясь от дождя, забежал мужичок в шляпе.
- Ребят, погодите! – мужичок запыхался. - Вы это… детей делаете? – выпалил он.
Петя и широкий переглянулись. Петя хохотнул.
- Что, простите? – спросил в ответ у гражданина широкий.
- Ну… - мужичок сразу засмущался и затараторил. – И на сайте, и по телефону… и вот сейчас на ресепшене одно и то же твердят: что только взрослых… ну это… моделей, гм… делаете. А я подумал, детишки, они нужнее зачастую будут, а? И дай, думаю, лучше у инженеров спрошу.
Широкий перевёл недоумённый взгляд на Петю.
- Вам всё правильно сказали. Только взрослые модели, - надменного загундосил Петя. – Понимаете, детские эмоции гораздо сложнее моделировать. Возможно, потом… когда-нибудь...
Гражданин в шляпе печально смотрел на Петю.
- Но, может, всё-таки занимаетесь детишками, а? – тихо пробормотал он.
- Сказали же вам, что нет! – вдруг обозлился Петя. - Не занимаемся мы детьми! Пошли, Серёг.
Дверь захлопнулась.
***
В квартире, посреди звенящей пустоты, на детской кроватке сидит молодая женщина с распущенными светлыми волосами. Женщина отрешённо глядит в залитое дождём окно, а руки её сжимают осколки маленького зеркальца. По бледным веснушкам скользит прозрачная слеза.
И эта фраза анекдотическая…
Объёма не хватило. Я бы в развёрнутом виде почитала.
Уменьшительно ласкательное, да.
И за слова «усиления» образа тоже.
Вот это кривовато звучит
А вот тут уже выходит паровоз. Множество Марусь, которые идут из предложение в предложение, а еще *чудо* и намеренное сжатие внимания на том, какая эта мини-Маруся расчудесная. Показалось картонкой.
Между метафорой и косяком зачастую очень тонкая грань. И, как мне кажется! тут как раз-таки косяк.
Ладно-ладно, я постараюсь не ворчать, а принять это за особенность речи персонажа. Но меня аж скукоживает, да.
Кстати, очень много притяжательных местоимений.
ОДНАКО — мне понравилось, как автор все развернул. Даже очень. С момента диалога санитаров мне даже перехотелось придираться. Спасибо автору за работу.
Тот желанный ребёнок, о котором мы столько мечтали, — ваша любовь к уменьшительно-ласкательным сыграла шутку. Был совершенно уверен, что Маруся — его дочь. Только теперь понял, что жена (?). Или нет?
Светланка появлялась всё реже и реже — а Маруся вообще осознавала, что Светланка не настоящая?
Не очень понял. Как-то объема, видимо, не хватило. Ну и технология, настолько завязанная на солнечный свет — малореально. Нет в нем ничего такого, что нельзя было бы воспроизвести искусственно. И с уменьшительно-ласкательных меня тоже вначале кривило.
Короче, мило это, конечно, и с интересным, хотя и не очень понятным разворотом, но пока не зашло. Но могло. Крест пока не ставлю. Может, даже перечитаю.
— И сразу у проекта появилось нормальное название вместо безликих цифр — в управлении проектами для каждого проекта должно быть присвоено уникальное и понятное название. Это как в программировании: ты можешь назвать переменную/объект хоть как, но очень важно, чтобы любой, кто в твой код заглянет, мог сразу понять, о чём речь. Поэтому название проекта, состоящее из одних цифр — это некомильфо.
— Я не мог оторваться от проекта – выяснялись всё новые и новые солярные бреши, мы не успевали их затыкать — эм, хм. Есть такая должность: менеджер по рискам (иногда его роль исполняет менеджер проекта). Вот куда он смотрел?
В общем, автор далёк от сферы управления в целом и управления проектами в частности. Ваша Светлана должна была стать «пилотным внедрением», а в рассказе её на стадии реализации (даже не мониторинга и контроля!) сгенерировали. Так не бывает. Совсем. Даже в фантастике. Тем более, в фантастике.
И в конце тоже вообще не поняла. Если муж — модель, зачем нам от его лица повествование автор дал? Нелогично, на мой взгляд. Не зашло.
Хороший язык, хорошие идеи, но рассказ расползается, как одеяло, сшитое тонкими нитками из разных лоскутков.
Понравилось: идея не уникальная, но красивая. Игра с сознанием, воскрешение мёртвых, создание фантомов новых людей. Приятно было наблюдать за тем, как разворачивается сюжет.
Не понравилось: с пояснительным диалогом всё-таки перемудрили, а уж третьего в конце просто для вида прилепили=/
Разбираться с техническими деталями не хочется. Хочется верить в то, что всё там обоснованно, хотя бы условно.
Грустно, печально. Видимо, этого и добивался автор.
Спасибо Вам.
Про изобретение мужа, тоже ничего не понял. Ни как работает, ни для чего. А так же что делали эти два инженера.
В итоге — закручено? Да. Все ли логично? Для меня нет. Если муж — это иллюзия, то непонимаю, почему от его лица ведется повествование? В фильме Дерьмо (по Ирвину Уэлшу) этот момент очень круто обыграли. Что муж представлял себя женой, одевал женскую одежду и вел повествование от ее лица. Сомневаюсь, что здесь нечто похожее.
Интересно ли было читать? До середины — да. Когда пошел обоснуй, стало скучно.
И название у рассказа странное, не подходящее. Разбилось какое-то зеркальце — и это стало поворотным моментом, когда все начало рушиться? Серьезно? Зеркало тут вообще не причем, так почему такое название?
И двое в белоснежных халатах… Кто они такие? Чем занимаются? И почему одному имя дали, а другому — нет?
И Маруся — жертва науки прямо. Такое, как с ней, делают обычно с письменного разрешения, так почему ее грусти-печали так много внимания? Сама же подписалась. Вобщем, драмы не хватило.
Считаю, что если бы рассказ продолжился и закончился с участием и от лица мужа Маруси, то вышло бы лучше. Гораздо.
Вот это даааа…
Оооо
Я понял, но возможно, мне показалось что я понял то, что я понял, тогда как на самом деле нет. Но кароче Светланка заказала себе родителей, а не мужик жене дочь!!!
Ха-ха.
Даже если я не правильно понял то, что я понял, то эта идея круче всех других идей!!!
Я даже готов поспорить на этой почве.
«заставал Марусю с тёмным лицом на кроватке Светланки.» просто — потемневшую лицом Марусю.
Тема искусственных родственников — дорогих нашим сердцам людей (хоть роботов, хоть фантомов) уже широко разработана. Но рассказ достойный представитель.