Жертва звездного синдрома

- В далёкой-далёкой галактике… - начал Алексей.

-…все системы корабля работали в штатном режиме, - закончил Виктор.- Смешной фильм. Сколько летим, а никаких тебе инопланетян. Только метеоритные пояса. Надо, кстати, закончить ремонт обшивки и замену последних поврежденных элементов солнечных батарей.

Летят они уже пятый год, и до ближайшей галактики (хоть и далёкой от родной Солнечной системы) остаётся ещё три. Дежурство в рубке протекало скучно. Всё работает, экипаж здоров, происшествий никаких. Последним событием, внесшим разнообразие в их жизнь, было прохождение пылевого облака три месяца назад. Защитное поле сработало и серьезных повреждений не осталось, но мелкие ликвидировали до сих пор, так как часто выходить в открытый космос корабельный врач Джейн не разрешала. Замену поврежденных солнечных батарей делали с помощью роботов, управляемых из рубки, но вот кое-где роботы не справились, придется самим.

Смена заканчивалась. Запись показаний приборов, запись в бортовом журнале, проверка курса, план завершения ремонтных работ… Рутина, обычная корабельная рутина. И её в полёте намного больше, чем всего остального.

Когда он смотрит фильмы вроде «Звездных войн», всё время удивляется, как мало правды в подобных шедеврах. Просторные корабли – это, конечно, выдумка. Реальность – теснота. У них маленькое жилое пространство, шесть членов экипажа, сон попеременный, поэтому спальных мест всего четыре в двух каютах, каюта (совсем крошечная) капитана, рубка – вот и всё. Наверно, так же чувствовали себя первые мореплаватели – тесно, кругом вода, занятия – работа на корабле, развлечений никаких… Шторма, конечно, происходили чаще, чем у них случалось прохождение пылевых облаков или метеоритных зон. Бури вносили в жизнь экипажа и драйв, и риск, и чувство единства в борьбе со стихией. Ну а в штиль они, конечно, пили. Когда штиль затягивался, устраивали бунты.

Алексей взглянул на экран. А у нас – всюду черная бездна со светящимися точками. И эта бездна везде. Если долго всматриваться в бездну, она начинает всматриваться в тебя… Или что-то похожее. Вглядывается в нас… Или мы просто проваливаемся в неё, как в чью-то раскрытую пасть?

После дежурства гигиенический блок. Использование воды сведено к минимуму, потому что её мельчайшие частицы проникают всюду, собираются в капли, а в них начинают размножаться болезнетворные бактерии и грибы. Эти формы жизни кажутся неуничтожимыми. Наверно из-за размеров, надо будет у Джейн спросить, почему всякая мелкая гадость такая живучая. Из-за отсутствия гравитации любые проблемы в работе выделительной системы человека могли обернуться катастрофой местного масштаба – ладно воду ловить по кораблю, но вот что другое – приятного мало. Но хуже всего запахи. Это сводит его с ума. Пластик, металл, запахи человеческих тел – адская смесь для него. Отчаянье и тоска стянули тело колючей проволокой. Невыносимо, так жить невыносимо.

Падаю в бездну, зловоньем дыша…

Теперь два часа тренажёров. Мышцы атрофируются, кровеносная система без силы тяжести работает иначе, чувствуешь себя раздутым, в голове постоянный шум, внутричерепное давление стабильно повышенное (это Джейн говорит), но жить с этим можно. А вот атрофию мышц можно преодолеть только двумя тренировками в день. Пока на тренажёрах, смотрим фильмы. Вот вчера как раз «Звездные войны» смотрели. Смешно.

Во многих фильмах про космос показывают разнообразных пришельцев, они же до сих пор не встретили никаких признаков разумной жизни. В предыдущей галактике планеты были похожи на круги ада. На одной пекло с реками лавы и летящей в небо копотью, на другой застывшая ледяная пустыня, на третьей жуткие смерчи и ветра, сбивающие с ног… Вот только грешников и чертей нигде не обнаружилось. Никаких следов разумной жизни, нигде. А он так хотел стать открывателем новых миров. Но везде только черная тьма, пустота и яркие точки далеких звёзд и галактик.

Ужин, хотя в Космосе нет смены времени суток, но есть распорядок дня. А после ужина на Земле обычно наступает время развлечений или сна. Так и у нас. Собираемся в каюте, отмечаем праздники, вспоминаем Землю, обсуждаем рабочие планы, вот сегодня обсуждаем план последних внешних работ. Джейн составила нам график выходов за пределы корабля. И теперь моя очередь. Завтра я буду менять поврежденные панели солнечных батарей. Это произойдёт завтра.

Теперь спать. Спальный мешок, пристегнутый к стене. Вот так и спим. Постоянный шум, стена слегка вибрирует. В иллюминаторе видны звезды и черная бездна. И опять кажется, что там нас поджидают страшные твари. Тьма сгустилась, ожила и стала перетекать в каюту…

- Лёха, проснись, - Виктор тряс меня за плечо. – Сегодня выход к звёздам.

- Хороший день! – сознание медленно выплывало из ночного кошмара, реальность обретала свою тошнотворную привычность.

Утренний осмотр у Джейн. Она более внимательна и как-то особенно на него посматривает. Измерение всех параметров, анализ крови, стимуляция мышц.

- Вот тебе таблетки, – Джейн мягко улыбается. - Это тонизирующий комплекс и защита от радиации. Всё в порядке, выход разрешаю.

Завтрак. Шуточки экипажа, пожелания скорейшего возвращения.

Скафандровый отсек. Облачение, проверка работы систем жизнеобеспечения (подачи воздуха, подогрева, защитного поля, манипуляторов, переговорного устройства). Всё готово.

Следующий отсек, снижение давления, откачка воздуха, и вот последний отсек.

- Алексей, готов? – голос командира в наушниках.

- Готов!

- Пристегнись к страховочному тросу.

- Сделано.

- Открываю отсек.

Внезапно кажется, что в глаза ударил яркий свет. И я вываливаюсь в открытый космос. По скобам добираюсь до поврежденных панелей, там погнулись крепежные скобы, поэтому роботы не справились. Вынимаю, меняю на новые. Конструкторы постарались, старые панели укладываются под новые и никаких проблем с утилизацией.

- Капитан, всё готово.

- Отлично, панели работают. Возвращайся, ждём тебя.

А вот этому не бывать. Я не вернусь. Медленно тянусь к карабину страховочного троса, отстегиваю, отталкиваюсь от обшивки корабля и открываю шлем. Теперь бездна может сколько угодно всматриваться в меня, но я больше не хочу её видеть. Обжигающий холод и яркий сноп света. Тьма без звёзд. Наконец-то…

- Леша, как ты себя чувствуешь? – голос звучит глухо и издалека. Где я и что со мной? Внезапно воспоминания возвращаются, встряхивая всё тело.

- Я жив???

- Лёш, ну кто же тебе даст умереть?

- Но я же…

- Ты же…ты же… - передразнивает Джейн. - Вот ведь всем вам об этом рассказывают, и я говорила, но за всю историю космических полётов ни разу ни один из пострадавших не пожаловался на признаки корабельному врачу. Всем говорила, если появится желание остаться в космосе, снять шлем при выходе в открытый космос – говорите мне. И ведь при отборе в космонавты склонность к «звездному синдрому» не выявишь. А у тебя нетипичный случай. Обычно это случается с романтиками и героями, влюбленными в космос, чаще на первом году и на фоне эйфории от новых впечатлений. Их отслеживать легче. А ты у нас особенный – у тебя на фоне депрессии. От любви до ненависти расстояние у каждого своё. Даже я не сразу заметила.

- Но я же менял солнечные панели.

- Нет, Леша, это всё таблетки и воздействие на мозг волнами нужной частоты, если упрощать – что-то вроде наведенной галлюцинации. Ну что, жертва «звездного синдрома», есть будешь?