Тренинг для писателей №47
Дорогие Авторы!
У нас не всегда получается сделать персонажа живым. Часто встречаются этакие биороботы, которые не устают, не испытывают голода и не посещают туалетных комнат. Они активно тянут сюжетную линию, забывая выпить воды или съесть ломтик хлеба в течении многих дней и ночей.
Любому герою необходимо удовлетворять определенные потребности. Предлагаем вам описать один из этих самых моментов.
Задание:
Описать как герой удовлетворяет свои естественные нужды: голод, жажду, усталость.
Итоги:
Оценки и результаты будут доступны после завершения конкурса
— Уже устроились? — Джеральдин улыбнулась, демонстрируя очаровательные ямочки на круглых розовых щеках. — Я подумала, что Вам захочется есть.
Я был немного смущен тем, что она вот так запросто пришла в комнату, тем более что всю одежду после встречи с Галаганом пришлось отдать в стирку и я был, мягко говоря, не одет.
— Не вставайте, — угадала мои мысли Джеральдин. — Вот здесь небольшой перекус на ночь и вода, чтобы умыться. Тазик в углу. Я вас больше не потревожу, а утром принесу ваши вещи.
Плавно покачивая бедрами, девушка поставила поднос на прикроватную тумбу и удалилась, ни разу не обернувшись.
Её пышные сочные формы даже ненадолго вернули мне иллюзию бодрости, но, как только за красоткой закрылась дверь, я честно признался себе, что сейчас вряд ли нашел бы в себе силы сделать дочке трактирщика приятное.
Быть может, завтра…
Потянувшись до хруста, я осмотрел поднос и нашел большой кусок ваальского пирога с мясом и сыром, кружку пива и немного ягод на десерт.
В глиняном кувшине поблескивала теплая вода, а рядом лежал брусок мыла.
Я поднял глаза к неровному потолку и вознес молитву Богу Всех Пройдох, ибо это был лучший день в моей жизни за последние три недели.
Наевшись до отвала, я как мог вымылся в тазу, насухо вытерся чистым полотенцем, которое висело на крючке прямо над тазиком (ну каков трактир, а!), набил трубку и не спеша выкурил её.
Наконец снова настал черед кровати, и я плюхнулся в мягкую перину, как в объятия подружки.
Перина с радостью приняла меня, и мы провели вместе прекрасную ночь, переходящую, правда, в весьма тревожное утро: в мои благостные сны ворвался девичий крик, и я проснулся с именем вчерашней красотки на губах:
— Джеральдин.
Как выяснилось, одежду она принести ещё не успела. Кажется, впервые мне предстояло спасать девушку, подвязавшись чистой до хруста простыней.
Понравилось.
Очень хорошо.
На краю крыши на коленях стоял человек в обтягивающем костюме. Промокший плащ висел на правом плече. На груди его тусклым светом сияла буква «Д». Человек тяжело дышал. Перед ним стоял его враг — победитель схватки.
— Ты одолел меня. Но я не последний. Настанет день когда ты поплатишься. И люди Угрюмск-тауна, все до одного, будут счастливо улыбаться. Мужчины подарят женам цветы, школьники принесут домой только пятёрки, а жены порадуют своих мужей…
— Задолбал. — устало сказал человек с буквой «Г» на груди и пнул ногой своего противника, не дав ему договорить.
Молния сверкнула снова, осветив падение тела с девятого этажа.
— Фух. Тяжёлый был день.
В «ночном» было сумрачно. По радио пела Татьяна Буланова. За угловым столом мужики играли в свару. Пружина входной двери скрипнула. В бар вошёл человек в обтягивающем костюме с буквой «Г» на груди. Глубокий шрам на его левой щеке в сумраке выглядел ужасающе.
Мужики замерли. Человек подошёл к решетке, за которой сидела толстая продавец-барменша.
— Водки. Триста. И этим полкило. — Человек мотнул головой в сторону мужиков. — Запиши на мой счет. Да не жопься! Я только что ваш антимир спас. В очередной раз.
Барменша зло посмотрела на человека, но все же достала журнал, зачеркнула старую запись и записала: " Человек-Горечь — 1250 рублей".
Водка обожгла горло, тепло разлилось по телу.
Мужики пили тихо, нечокаясь.
И «определенная потребность», в данном отрывке, это пить или спасать?
Старик медленно садится на пенек. Он чувствует, как скоро когда начнутся холода, заболят его суставы, и по ночам будут ныть от боли ноги. Старик положил руки на колени и закрыл глаза. Тепло стало медленно подниматься по рукам, ногам, пробежало по щекам,
носу, подбородку. Облако тепла словно окутало его и погружало в сон, в воспоминания. Старик вспоминал свою молодость, друзей и родственников. Картинки из прошлого мелькали у него перед глазами, ускользали и растворялись в памяти. Временами всплывали, казалось бы знакомые лица, но не получалось вспомнить имен, на языке вертелись имена, но не получалось вспомнить лиц. Старик не мог понять, это его прошлое или это все ему снится? Какая теперь разница? Ведь нет уже никого, кто рассказал бы все как было. Старика одолевали то грусть, то сожаления. Чувство тоски щемило в сердце. От этого ему хотелось поплакать…
Когда старик открыл глаза, было уже темно. Вдалеке за рекой один за другим зажигались огоньки, и был слышен лай собак. Старик смотрел на пламя. Он чувствовал, что на сердце стало тепло, то ли от телогрейки, то ли огонь действительно очищает душу, сердце. Треск сучьев заставил старика посмотреть в сторону, но никого не было. Наверное, бродячая собака, подумал он, вспомнил, что рядом с костром лежит пакет с уловом и его старая походная сумка и удочка. Старик легко встал с пенька и стал собирать вещи. Он удивился, как усталость в ногах прошла, да на душе стало хорошо.
У старика на душе повеселело от мысли, что завтра ему принесут щенка, черную дворняжку с белыми пятнами над глазами и на лапках. Посмотрев на улов, он представил, как завтра запрыгает от радости его Чернушка. Теперь он не будет одинок. У него появится друг, с которым он будет делить пищу и кров, ходить на рыбалку, копаться в огороде, сидеть вечерами на скамейке и погружаться в полувоспоминания.
Накинув на плечо сумку, взяв в одну руку пакет, в другую удочку, старик поспешил домой.
Сергей не мог взять и достать из холодильника пиво и выпить. Нет, не для того он терпел с понедельника по пятницу, снося оскорбления начальства, ранний подъем и монотонное просиживание штанов за экраном компьютера. Нет, это было слишком просто и скучно. Для того, чтобы пиво стало еще желаннее у Сергея имелся целый ритуал. Начиная с пятничного утра, он переставал пить, вообще. Ни капли воды, ни кофе, ни чая. Копил в себе жажду. Чтобы усугубить эффект, даже съедал что-нибудь соленое. К вечеру жажда становилась назойливым раздражителем. Язык прилипал к нёбу, даже разговаривать становилось тяжело. Ни этого и было нужно.
В холодильнике стояли бутылки с любимым сортом пива и манили. Сергей доставал одну бутылку, как прирожденный эстет, некоторое время любовался выступившими на стеклянной поверхности, каплями. Затем открывал пробку, чтобы обязательно «пшикнуть». Каждый этап приближал его к заветному глотку. Разум иногда застило желание бросить всё и присосаться к горлышку, но так было нельзя. Это слабость и потеря всего кайфа пятидневного ожидания. Он ставил тонкостенный стакан на стол, обязательно чистый-чистый. Придерживая его наклоненным, наливал аккуратно пиво, чтобы не сильно пенилось. Слюна во рту в этот момент из-за нехватки влаги превращалась в клей. Сергей пил пиво глазами, вдыхая аромат напитка. Снова испытание себя любованием цвета напитка в запотевающем стакане. Без этого нельзя. Где-то в мозгу специальная программа, отвечающая за вкусовые рецепторы, включала режим «турбо», усиливая ощущения.
Поднесенный к губам стакан пива, Сергей не спешил опрокинуть в пересохший колодец своего тела. Ноздри, как у загнанного коня, ловили аромат, и кажется, впитывали влагу прямо из воздуха. «Я как вампир» — Думал о себе Сергей в этот момент. – «Жажду крови больше всего на свете». Нанюхвашись до состояния, когда запах пива переставал раздражать обоняние, Сергей делал первый глоток. Это ощущение нельзя было сравнить ни с чем. Не было в мире придумано ничего, что могло бы вот так сказочно оживляюще пройти по организму, превращая искристым потоком иссохшую пустыню в цветущий сад. И тело, и разум, в едином порыве, отвечали благодарностью и погружались в чарующее состояние бесконечного счастья.