Счастье

В ту ночь Гена плохо спал. Холодный сентябрьский ветер бил молотком в окно, рвал листья с кленов и тополей во дворе. Так всегда бывает перед какими-то крупными переменами. То ли в погоде, а то ли и во всей судьбе. Гене было то холодно, то жарко. То мешалось тяжелое одеяло, а то хотелось укутаться и уткнуться носом в стенку, придавив подушкой голову. Становилось вдруг вселенски, просто космически одиноко, когда чувствуешь себя маленьким полиэтиленовым пакетом, летающем над дымящей помойкой. И вдруг казалось, что кто-то большой и черный бродит по холостяцкой квартире, придирчиво осматривает каждый угол, копошится холодной сморщенной культей в шкафах, и совсем не торопится уходить. Холодная Луна не стесняясь заглядывала в окна, и смотрела осуждающе, нагло, как будто она, и только она, хозяйка в этом доме...

А утром все стихло. Ласковое солнце, как любознательная девочка-малышка, заглядывала в окна. И было так уютно, хорошо и мило, спокойно как в детстве, когда Гена гостил в деревне у бабушки. Теплота на улице, на стенах комнаты заливалась прямо в душу. Даже пыль, висящая в воздухе, переливалась волшебным светом. «Хм,- подумал Гена,- отчего же так хорошо стало?.. Ночью места себе не находил, а теперь так хорошо...» Встав с постели, Гена натянул трико и поплелся в туалет. Но взявшись за ручку двери, вдруг осекся и даже запнулся — взгляд прилип к кухне. А там, на столе, в солнечных лучах... лежало оно... Счастье. Большое, сияющее, пушистое, такое огромное... Счастье!

Гена так и стоял, держа дверь. «Счастье! Надо же, и у меня... Счастье! Вот жизнь настоящая наступила...» Гена так и стоял у двери туалета, забыв чего хотел. «Подойти или нет? А вдруг оно испугается?.. Да, как подойти к Счастью никто меня не учил... может надо что-то сказать?..» А Счастье так и лежало не столе. И упругой тугой волной струилось тепло. «Я твое Счастье... самое большое и только твое» — беззвучно звучало от него. И тут что-то сорвалось в Гене — вприпрыжку он побежал на кухню, все движения стали непривычно легкими и танцующими. Включил чайник, открыл окно и сел за стол, перед Ним. «И вправду... как же хорошо...» А Счастье никуда и не убежало, даже с места не сдвинулось. Только стало еще теплее, спокойнее и тонкие вибрации пронизывали пространство, как бывает, когда кошка ложится на грудь и мурчит. И на зыбкой грани сна и яви чувствуешь лишь мурчание любящего комочка Жизни.

«Щелк!» — Гена вздрогнул от закипевшего чайника. «Ах, сейчас!» — Гена налил два стакана чая, наспех нарезал колбасы с хлебом, достал тарелку с конфетами и выставил на стол перед Счастьем. Зачем? Он и сам не знал. Ведь где вы видели, чтобы Счастье ело конфеты с колбасой, запивая чаем? Гена торопливо прихлебывал чай и неотрывно смотрел на Счастье. "Так и переливается, светится просто... а главное, я теперь не один... буду жить с моим Счастьем... Ой, уже без десяти, надо на работу бежать!«,- Гена закинул в раковину пустой стакан и побежал одеваться. Накидывая куртку в коридоре, заглянул на кухню,- «Хм, странно это...». Рядом с Счастьем на столе стояли пустые стакан и тарелки. "Я побежал, буду вечером. Оставайся, хозяйничай«,- впервые Гена закрывал дверь не пустой бетонной коробки, а своего живого, наполненного уютом дома.

«Счастье... что ж делать мне с тобой? В доме моем так уютно теперь, солнечно. Интересно, так будет теперь всегда, или оно разрядится?.. И тогда снова станет как раньше?..- думал Гена, идя по скверу — Что же это такое, счастье? И почему оно приняло именно такую форму?.. и я ведь так давно ждал его. У каждой упавшей звезды просил я одного — счастья. И ждал в каждом новом году. Высматривал в глазах девушек и искал в книгах. Но я и не думал даже, что именно такой вид у него. Где оно появляется?.. и из чего? Что же там внутри?.. а надо ли оно мне? Есть оно и хорошо. Ведь не зря говорят, что счастье хрупко... Но и не знать ведь — глупо. Может у меня на кухне величайший дар...,- Гена представлял как тайком приносит его в казино и срывает джек-пот,- а я и не знаю, что с ним делать. Может его можно очень прибыльно использовать?.. Нее, такие мысли не доведут до добра. Ведь нельзя счастье использовать, надо просто жить и радоваться... Просто! Просто, так просто! Все у меня просто! Вот и живу один в однушке, и на работе совсем не начальник! Все у него просто. А нет! Все сложнее... Что ж мне с ним все-таки делать?..»

И весь день Гена думал о Счастье. Все вокруг казалось таким несерьезным, мелочным и незаслуживающим вовсе беспокойства. Что бы ни происходило — теперь это не могло выбить Гену из равновесия, заставить долго и мучительно переживать. Ведь он знал, что теперь есть у него опора, место, где всегда ему рады, каким бы он не был.

"Ну нет, надо все-таки разобраться в этих событиях«,- пробормотал Гена, набирая номер своего приятеля Юрки. Юрка рано и крепко взялся за ум и теперь работал физиком-ядерщиком.

— Юрка, мне твоя помощь нужна. Счастье у меня появилось... — Гена и не знал какие слова подобрать.

— Хах, ну поздравляю, что же. К нам в институт неделю назад тоже счастье привалило — бельгийский ионный микроскоп прислали. Ты обмыть что-ли предлагаешь?

— Да нет, не понял ты. Счастье... ну счастье в чистом его виде. На столе в кухне лежит,- и Гена принялся в деталях описывать свое Счастье.

— Это невозможно, это антинаучно просто! Счастье — это эфемерное ощущение, характерное временной удовлетворенности человека условиями своего бытия. Оно не может иметь физических качеств.

— Оно утром выпило стакан чая, съело четыре куска колбасы и семь конфет!

— ...Или мы имеем дело с абсолютно новым физическим явлением, или ты Гена, просто умом тронулся. Я приборы возьму, приду вечером,- после долгого молчания сказал Юрка и положил трубку.

Ключ провернулся в замке. И комната, бывшая, будто в режиме ожидания, вдруг ожила. Все заерзало на своих местах, зашепталось. А Счастье и вовсе замурчало как котенок, и даже поскуливало от радости. На кухню вошел Гена, а за ним и физик Юра. Счастье сразу примолкло, сжалось, будто напуганный ежик и испуганно выглядывало — «зачем этот чужой человек пришел сюда?»

— Хм... а мы и впрямь имеем дело с необычным явлением,- заключил Юрий, — что ж, будем разбираться.

На стол лег дипломат ученого, значительно потеснив пространство, где весь день сидело Счастье. Счастье убедилось, что творится что-то плохое, что этот человек, нагло расположившийся на кухне, не нужен здесь. Ведь все, что нужно — это лишь Генка... Щелкнули замки дипломата, Счастье аж вздрогнуло, хоть Юра этого и не заметил. Ученый доставал приборы, щелкал тумблерами, раскладывал их по столу, как будто пулеметами зажимая Счастье в кольцо. Ведь чувствовать себя подопытным, согласитесь, не очень приятное чувство. Как если бы вам в дом ворвались люди в белых халатах, и с невозмутимым видом раскладывали бы у вашей кровати пинцеты, скальпели, зажимы и ножовки.

— Что это за приборы?- Гена впервые видел все это. Да и Юрку он видел в работе впервые.

— Долго объяснять, дружище. Да и нужно ли? Дай мне разобраться с этим нечто, а потом и поговорим. Займись пока своими делами.

— Ну ладно... — Гена был растерян. Юрка так ловко управлялся со своими железными помощниками, что Гена почувствовал себя лишним. "Пойду в комнату тогда«,- подумал Юра и ушел с кухни.

Для Счастья это было не просто обидой. Как так?! Самый близкий и любимый человек ушел, оставив наедине неизвестно с кем. Так обидно ощущать себя покинутым. Но и не показать никак свое негодование. Лишь за окном сгустились сумерки, а ветер напомнил, что на дворе все-таки конец сентября...

-... Мда... Интересное явление. Дозиметр показывает слегка завышенный фон, но, тем не менее, в норме... температура равна средней среды... магнитные поля, микрочастотные излучения... ничего необычного...- Юра явно был в замешательстве. Ни один его прибор так и не ответил, что же это. И, несомненно, это был вызов одному из лучших физиков института. Юра откинулся на стуле и смотрел на Счастье. Правда, он не был уверен, что это счастье. Ведь, чтобы назвать, Юре нужно было провести всю полноту научных методов, вывести закономерности и методом индукции прийти к категоризации явления. Но все, чему он так блестяще научился в институте, на этой кухне бездействовало. Он просто сидел и смотрел. В голове неспешно копошились мысли: «Что же это может быть?.. Счастье... почему? Кто решил так?.. Может ли счастье принимать такую форму?.. С научной точки зрения все это очень сомнительно... Но с гуманитарной... О чем-то подобном говорил Алексей Викторович на втором курсе... Сгусток энергетики... какой?.. Какой природы эта энергетика?..»

Юрка собрал приборы, оделся, а на вопросительный взгляд Гены лишь пожал плечами. В дверях Юра остановился: «Слушай, Ген, а с чего ты вообще взял, что это счастье?.. может это какая-нибудь шаровая молния у тебя на столе, или скажем инопланетный корабль?..» И не дождавшись ответа, вышел. Замок закрылся, отделив Гену и его Счастье от всего мира.

«А и вправду... с чего я взял, что это Счастье?.. я ведь даже не знаю, что это такое... лежит на моем столе» — и стало Гене страшно. Но и совестно. Непонятно отчего, но в груди заерзало чувство вины. Ведь рядом с Этим было так легко и спокойно. Но откуда и для чего Это появилось? Этот вопрос не давал покоя. Гена лег на диван и уперся взглядом в потолок. На потолке застыла большая черная муха, уже вялая и медлительная от накатывающей осени. Гена резко встал и пошел на кухню. Уселся на стул, на котором сидел Юрка и уперся взглядом на Счастье. «Кто же ты? И зачем ты мне здесь? Что же мне с тобой делать? А вдруг ты и не счастье вовсе?..» — подумал Гена и осекся — «Откуда же тогда было это резкое понимание, что вот оно — Счастье?» Вопросов было больше, чем ответов. И спросить ведь не у кого: не будешь ведь таскать на свою кухню соседей, участкового и сантехников с ЖЭКа! Просто сидеть и наслаждаться Гена уже не мог. Его ум требовал срочную информацию — «кто это и что будем с этим делать?». И ответ-то вроде и был, но сами знаете — удовлетворить Ум простым ответом совсем не просто. А просто жить и радоваться Гена считал чем-то ребяческим и несерьезным.

А Счастье все так же лежало на столе. Хотя если нагнуться и присмотреться, то можно было увидеть, что оно парит над столом, всего в нескольких миллиметрах. О чем Счастье думало, да и думало ли оно вообще. «Нет, ты не умеешь думать! Хорошо тебе,» — Гена заварил чай и закурил сигарету. К слову, Гена давно уже не курил, но как тут не закуришь, когда такое творится!

— На горе ты мне, или на беду? Или и впрямь на счастье,- выпуская дым, сказал Гена. Есть не хотелось, весь аппетит был испорчен. А Счастье все так же висело над столом и как-будто бы и не понимало о чем с ним говорят. Хотя часто нам, людям, черное мерещится белым.

Докурив, Гена ушел в комнату и не расправляя кровати, даже не раздевшись, уснул. Правда, сложно это было назвать сном. Когда понимаешь, что твоя жизнь круто меняется и не знаешь, что с этим делать, как это воспринимать. И мысли... мысли, как рой липких жирных мух, лезут в голову. Жужжат, ворочаются, щекочут изнутри подкорку. Летают по комнате, садятся на лицо, руки, и чуть двинешь пальцем, в надежде размазать хотя бы одну, поднимаются одной большой тучей и снова... заползают сквозь нос, уши и рот прямо в голову. И противно, что аж хочется под диван забиться, и понятно в то же время, что мухи эти свои и родные, что завелись они в твоей голове...

Утро... пасмурное уже по-октябрьски. По пути в ванную взгляд снова зацепился за кухонный стол. "Все сидишь... что же тебе от меня нужно?",- без улыбки подумал Гена. А Счастье все ждало. Все так же на кухне было тепло и спокойно... да только Гена уже и не замечал этого.

Наскоро собравшись и одевшись он побежал на работу. По дороге Гену настиг звонок Юрки:

— Привет Ген,- голос Юры уже не был таким жизнерадостным. — Я тут думал долго, литературу почитал... чтобы понять природу этого явления нужен эксперимент. Слушай, попробуй кусочек отщипнуть там, или отрезать... здесь в институте мы с коллегами попробуем разобраться.

"И какого черта тебе нужно от меня, исследователь хренов?«,- подумал Гена и ответил: «Да, Юр, попробую...»

Гена резко остановился и развернулся. Какая уж тут работа! Уверенным и нервным шагом он пошел обратно домой. По пути проплывали облезлые хрущевки, старое здание школы, где учился Генка, парк с кленами и тополями. Когда Генка был ребенком, он часто гулял между этими деревьями, представляя себя геологом в далекой затерянной тайге. Тайге, полной диких зверей и несметных богатств. И взрослая жизнь казалось такой далекой и не скорой. Как будто это будет-то и не с ним вовсе. Что ж, наверное отчасти так и произошло. Теперь территорию парка Гена проходил за десять минут.

Поднявшись на этаж, Гена открыл дверь и не разувшись, сразу на кухню. "А правильно ли я поступаю? Зря я, наверное, Юрке сказал... Чай бы пил с тобой, да и улыбался...",- подумал он, глядя на Счастье. Но разобраться было нужно, нужно было узнать что это, и как с этим быть. А Гена, хоть и не стал выдающимся ученым или полководцем, но отступать он не привык! И даже раздражало его это Счастье! Сидит себе не столе, наивное такое, все оно знает и все понимает, и ничего ему не нужно от жизни этой.

...Однажды в детстве Генка метким выстрелом из рогатки сбил с крыши бани воробья. Сбил и подивился собственной ловкости. Обежал баню в поисках добычи, а воробей был еще живым. Камень перебил ему крылья, и птичка беспомощно ползала по траве. Понести домой? Родители будут против — воробья с улицы в комнате не хватало. Уйти и оставить? На мучения птичку обрекать, пока ее дворовые коты не найдут. А воробей смотрел то на небо, а то на траву, пытался взмахнуть крылышками... Генка подобрал валявшийся кирпич, взял двумя пальцами воробья за хвост, будто боясь его, и бросил на доски. Один удар и птичка замолкла. Потом Генка больше никогда не брал в руки рогатку. И в тайне от себя самого скучал по той птичке. В его детской комнате еще долго не хватало веселого щебетания...

Рукоятка ножа намокла от пота. "Нужно разобраться... может это будет прорыв в науке... может эти знания принесут всемирную пользу... ну а мне и всемирную славу.. но ведь для Него«,- Гена уже и не мог сказать просто — Счастье,- «но ведь для Него это может быть вредно... ну я маленький кусочек... мы ведь сдаем кровь на анализы и счастливо ведь живем потом... счастливо... счастливо ли мы живем?.. что же это за счастье... ставить под удар свое Счастье?» Верное, а оно всегда единственное, чувство так и не могло оформиться в слово в Генкиной голове. Как будто только проснулся, и помнишь, что во сне ты узнал непознаваемое, но и не можешь понять, как же это звучит в словах. Ловишь их, ловишь, а как сквозь пальцы вода...

В кармане затрещал телефон, Гена вздрогнул. Звонил Юрка:

— Генка, надо сегодня принести. Я тут договорился в соседней лаборатории, мне там аппарат на два часа предоставят...

— Да, я скоро буду,- перебил его Гена и выключил телефон.

«С какой стороны бы... ладно...» — нож прошел как по воде, с еле заметным усилием. Счастье вздрогнуло и сжалось. Гена аккуратно сдвинул ножом кусочек на край стола, и закатил его в литровую банку. «Что же я делаю?..» Но все уже было и так сделано. Стараясь не смотреть на Счастье, он виновато выбрался с кухни, закрыл дверь и направился прямиком к Юрке.

Юрка встречал его уже на проходной. В белом халате, идеально наглаженных брюках и начищенных до блеска туфлях. Нервно курил — когда его брал за горло исследовательский азарт, Юрка всегда становился таким. Нервным, торопливым, но сосредоточенным. В эти моменты не существовало для него ничего — ни жены-красавицы, ни времени, даже возможных премий от руководства, и замечательных отзывов о проделанной работе — все это ему было не важно. Только объект его исследования, суть его природы и закономерности протекающих процессов занимали все его существо.

— Ну наконец-то! Принес?.. давай. Если хочешь пойдем со мной.

Юрка вел Гену длинными коридорами, мимо железных дверей с множеством табличек, знаками то ли радиационной, то ли биологической опасности — Генка в этом особо и не разбирался. «Силантьев,- Юрка открыл дверь, за которой множество людей в белых халатах, будто жрецы на языческом капище, сновали от приборов к мониторам, обеспечивая бесперебойную работу алтаря науки.- пойдемте со мной, образец у меня».

Юрка открыл дверь неведомого прибора, похожего на огромный духовой шкаф, и на маленький оцинкованный лист выложил то, что принес Гена. С тихим шипением шкаф закрылся, а Юрка устремился к мониторам. На экранах запустились программы, змеями поползли графики, функции. В белоснежной стерильной обстановке Юрка, несомненно был владыкой, главным жрецом. Графики уменьшались, расходились, открывались окна новых программ. «Образец... — бормотал ученый,- Силантьев, запускайте катализатор... давление... ввести источник излучения...»... И вдруг все экраны погасли, свет в лаборатории мигнул. Юрка непонимающе уставился в приборы — «Что за черт?.. Что происходит?..». Мониторы были белы как снег. «Константин Львович, могли бы вы пройти в 309-й блок... да, у нас ЧП... нет, пока не знаю причины...» — растерянно проговорил Юрка в трубку телефона. Через минуту дверь открылась и в лабораторию вошел седовласый полноватый мужчина. "Молодой человек, подождите за дверью",- сказал он Гене не глядя.

Ждал Генка долго. За дверью не было слышно и звука. Полная тишина. Наконец дверь отворилась и оттуда пробкой вылетел Юрка. "Я с вас жду объяснительную о порче оборудования!«,- громыхало ему вслед. «Пойдем, Ген, покурим...» — Юрка будто постарел лицом лет на десять, не удалось что-то очень большое.

— Ничего не понимаю... слишком необычно все это... прибор сгорел... но ни одной реакции.

— Что теперь?

— Не знаю я, — таких слов Юрка никогда не говорил,- ладно, я пойду, ты извини...

Это было Ватерлоо гения физика. После этого Юрий стал молчаливым, замкнутым и впервые усомнился в научном методе...

Ветер гнал листву по тротуарам, холодным металлом лез за пазуху. Огромные темные холодовые тучи угрюмо плыли по небу, рассказывая о скором приходе зимы. Гена шел домой разбитым, но и домой ему не хотелось. Хотелось обратно в детство, хотелось бросить кирпич в другую сторону, а птичку поселить на подоконнике в своей комнате...

Пронзительно скрипнула дверь в подъезд, а внутри лишь холод и темная пустота. Генка открыл дверь, уже зная, что за ней. На кухонном столе напротив осеннего пасмурного окна лежал мертвый кусочек былого Счастья.