Алексей Ханыкин

Суть человечества определят без тебя

Автор:
Роман Скачков
Суть человечества определят без тебя
Дисквалификация в связи с неполным голосованием
  • Опубликовано на Дзен

Отчет

Вольфрам пробудился в каюте инженерного персонала, куда корабельные системы переместили его анабиотическую камеру. Крохотная комнатка в несколько квадратных метров вмещала в себя шкафчик с набором необходимых вещей и одно спальное место, на котором он и расположился.

Освещение и звуковые оповещения были выключены, в каюте стояла тишина, прерываемая только неровным дыханием инженера.

Стена напротив была полностью поглощена монитором, на который выводился текст, бивший в глаза мигающими голубоватыми огоньками символов. Это было приветственное сообщение, однако Вольфрам не мог его прочитать, вся концентрация уходила только на то, чтобы тело прямо сейчас не распалось на атомы.

На экране замерцал отчет:

«11-49 по земным суткам. Принят сигнал неизвестного происхождения.

11-56 по земным суткам. Происхождение сигнала – неизвестный объект на орбите Сатурна. Действие согласно Протоколу п.16,489.

11-59 по земным суткам. Активация основных систем жизнеобеспечения корабля в базовых областях (см. список). Пробуждение адмирала (А1).

12-27 по земным суткам. Адмирал затребовал пробуждение специалиста по (ксено) лингвистике (Л-2), главы инженерного отдела. Пробуждение специалистов: И-1ж, И-1д, И-4ж, И-1н, И-2с [Подробнее?].

12-46 по земным суткам. Сигнал раскодирован и опознан как разновидность индоевропейского (на 67%). Содержание: кость, корень, абстракция, дом, живое. Цикличное воспроизведение. Периодичность: 37,3675904 секунды.

13-44 по земным суткам. Источник сигнала опознан предположительно как средство межпланетного (межзвездного) перемещения/орбитальная станция.

13-58 по земным суткам. Источник сигнала на попытки установить прямую связь во всех доступных форматах не реагирует.

14-06 по земным суткам. Высадка зонда на поверхность летательного средства. Ошибка.

14-08 по земным суткам. Высадка зонда на поверхность летательного средства. Завершено.

14-27 по земным суткам. Результаты сканирования: предположительно средство создано не на Земле. Материал корпуса неизвестен. Содержимое не поддается сканированию.»

Холодное сияние монитора высвечивало задумчивое выражение красивого тридцати-с-чем-то летнего лица: прямого носа, ясно очерченных темных бровей, острых скул, раскалывающих это лицо на совокупность голубых и черных треугольников.

Вольфрам провел рукой по колючему ежику волос, помедлил секунду, расставляя мысли по местам, затем наскоро оделся и выскочил из каюты. А отчет тем временем продолжался:

«15-00 по земным суткам. Формирование группы высадки. Отсек челноков открыт. Пробуждены: Пилот челнока 1 (П-1), Группа Соблюдения Протокола 1 (Ц 1-10), (ксено)биолог (Б-3Э). К высадке подготовлены: И-4с, И-1д, И-3ж, Л-2, П-1, М-7, Ц-1, Ц-2… [подробнее?].»

Вольфрама в каюте уже не было. Экран погас, как и во всех остальных каютах, где могли находиться пробужденные, потому что они все уже были в челноке. Однако отчет продолжался:

«16-57 по земным суткам. Челнок покинул корабль-флагман. Адмирал покинул корабль-флагман. Система переведена в автономный режим. Пробужденных на корабле нет.»

Челнок

Челнок был небольших размеров судном, созданным для высадки на предполагаемо-жизнетворные планеты. Теперь же ему предстояло каким-то образом состыковаться с чем-то, что отдаленно напоминало космический корабль или станцию инопланетной цивилизации. Судя по показаниям датчиков, это была масштабная конструкция неправильной формы. Она напоминала ассиметричную морскую звезду или осьминога, щупальца которого сходятся в одной точке под брюшком.

На втором уровне, прямо перед лифтом, находилась комната для совещаний, где собрались почти все участники группы высадки.

У челнока, как и у кораблей колонизационного флота, почти не было иллюминаторов. Завораживающую картинку бесконечного космоса передавали несколько широкоформатных мониторов. Длина, ширина, высота, площадь и объем неизвестного объекта были четко посчитаны точной аппаратурой, а его изображение стояло у всех перед глазами, однако общего впечатления не складывалось.

– Все будет зависеть от того, что мы найдем здесь, товарищи. – Вмешалась в чей-то разговор худенькая большеглазая женщина-биолог. – Первый контакт. – Мечтательно продолжила она, вглядываясь в показания приборов. – Интересно, какими они могут быть, каково их строение, как они общаются, из каких форм жизни развивался их разум…

– Они послали на наш корабль цепочку из бессвязных слов. – Ответил ей негромко лингвист Георг. – Кость, корень, абстракция, дом, живое. – Перечислил он их все по памяти. – Я не нашёл никаких достоверных оснований полагать, что эти слова сплетены хоть с каким-нибудь из смыслов, вероятных в открытом космосе. Я не увидел здесь просьбы о помощи, конкретного предложения о взаимодействии или даже, – он зловеще помедлил, – объявления войны.

– Успокойтесь, Георг. Вы ведь не хуже меня знаете, что на корабле могут оказаться слизняки, дышащие кислотой и взаимодействующие с помощью столкновения боками. Здесь один только вопрос, как они добыли наши слова и каким образом запечатлели их в записи, уже содержит в себе тысячи вариантов ответа. – Она чуть провела рукой над экраном, ласково, будто пытаясь удержать фигурку из дыма. – Не могу сделать никаких выводов по форме корабля, да и по размерам. Хоть бы что-нибудь ухватить...

В такой и прошло веренице догадок и прошло всё оставшееся время полёта. Вольфрам за это время успел сходить в грузовой отсек и собрать собственный пакет высадки.

Челнок уже подлетел к громадному кораблю и искал способа пристыковаться. Группа высадки собралась в грузовом отсеке. Здесь были: биологиня Орбита, лингвист Георг, четверо инженеров и восемь ГСПшников.

Последние сгрудились настолько далеко от остальных, насколько позволяло грузовое помещение челнока. Они все были в ослепительно белой форме и ослепительно белых масках. Всю эту белизну разбавлял только черный росчерк порядкового номера: у них не было имен, не было личных дел в базе данных флота. Было только общее обращение «Цербер» и порядковый номер – от одного до двадцати.

В их протоколе касательно первого контакта значилось следующее: 1. В случае удачного прохождения первого контакта не препятствовать; позволить ученым и адмиралу строить мирные и обоюдоудобоваримые отношения с инопланетным разумом. Пресекать любую агрессию, обман и прочие злонамеренные действия со стороны землян. 2. В случае неудачного прохождения (агрессивного поведения инопланетного разума, хищнической и паразитической формы взаимодействия) немедленная эвакуация всей группы контакта. В случае невозможности эвакуации – самоуничтожение. 3. В случае отсутствия ярко выраженных признаков контакта с иной формой разумной жизни – сбор максимальной информации о форме, происхождении и уровне развития цивилизации у данного вида инопланетного разума. При возможности оставить ученых для обследования. Никогда и не при каких обстоятельствах не допускать агрессии землян по отношению к инопланетному разуму.

Вольфрам помнил эти пункты Протокола, вбитые ему в память мягким, но неотступным прессом бесконечных повторений. Полное количество пунктов и сценариев Протокола было неизвестно никому, кроме самих Церберов, но и из этих трех было ясно одно: они были здесь для того, чтобы защищать пришельцев от землян, а не наоборот.

Сканирование подтвердило наличие распахнутых створок на обшивке инопланетного корабля, а за ними было нечто похожее на шлюзовой отсек. Стоило группе высадки в полном составе оказаться в нём, как створки, отделяющие отсек от открытого космоса, беззвучно сомкнулись.

Внутри

Вместе со светом солнца и звезд исчезло всё. Визуальная реальность прекратилась. На всем обозримом корабле инопланетян властвовала полнейшая темнота. Также было и со звуками: люди не слышали ничего, кроме собственного дыхания.

Одним из феноменов группы высадки было не прописанное в Протоколе формальное лидерство, так как общество Мира было ультрадемократическим. Однако, несмотря на это, замешательство длилось секунды.

– Включите фонари на малую мощность. – Зазвучал ободряющий голос лингвиста Георга. – Кто-нибудь что-нибудь понял? Нас встречают?

Прозвучали отрицательные ответы. Замерцали крохотные точечки фонарей на скафандрах. Впереди виднелась ещё одна дверь, точно такая же, как та, что впустила их.

– Гравитация. Искусственная гравитация. – Прошептал молодой инженер по имени Герой. – У них здесь искусственная гравитация!

И действительно, пока что малоощутимо, но тела потянуло к полу.

– Атмосфера также присутствует. – Спокойно заметил Жак, вглядываясь в показатели одного из ручных приборов. – Дышать тут нечем. Аргон, аммиак, азот… и стопроцентная влажность. – Продолжил он почти вопросительно. – Вода?

Гравитация тем временем восстановилась до уровня примерно в три четверти земной. Внутренние створки беззвучно разошлись.

Взглядам вошедших открылось… ничто. Тоненькие лучики света проваливались в кромешную, непроглядную тьму, растворялись, слабели и исчезали, не достигая края помещения. Она была будто живой, обволакивая людей и путая свет.

Орбита первой шагнула в проём, юркнув внутрь маленьким светлым пятнышком скафандра.

– Они могут не видеть, у них может не быть зрения; зрительные органы могли атрофироваться в процессе эволюции; они могут быть потомками ночных животных. – Тихо, но беспрерывно бормотала она, забыв отключить общую связь.

– Или в их культуре выключенное освещение может быть знаком уважения к гостям, – вторил лингвист.

Вольфрам отключил переговорное устройство и усилил звукоуловители, но не услышал ничего, кроме шороха скафандров и едва заметного гула тепловых генераторов. Происходящее пробирало его. Внутри всё сжималось от волнения и страха.

– Можно как-нибудь усилить освещение? Если только это их не спугнет. Жак, у вас есть что-нибудь? – Дрожащим голосом произнесла Орбита, замерев у границы невидимой линии пропадающего света, фонари группы вычерчивали её силуэт на фоне расходящейся тьмы.

– На мобильных сканерах ничего нет. На самом деле, я даже не знаю, что искать. – Ответил инженер Жак. – Корабль большой. Для полного охвата нужна разверстка стационарного оборудования.

Церберы, до этого стоявшие дальше всех от входа во внутреннее помещение, теперь, как по команде, двинулись за Орбитой, на их скафандрах фонари оказались не в пример мощнее. И теперь свет доходил до каждой стены каплевидного помещения. Вход в шлюз находился в его закругленной части, в острой же зияла черная дыра коридорного проёма. Такие же провалы, только меньше, находились на потолке и на стенах, располагаясь хаотично, как пробоины на затонувшем судне.

– Жак, развертывайте оборудование. От остальных техников потребуется анализ механизмов шлюза. Следует понять: мог ли он открыться сам, произошло это дистанционно или же это происходит только от непосредственного воздействия. – Цербер1, раздавший эти распоряжения, продолжал стоять чуть в стороне, вглядываясь в матово отражающие белый фонарный свет ребристые стены и черные пятна коридорных провалов. Все покрытия, за исключением пола, были испещрены ровными линиями углублений шириной в десять-пятнадцать сантиметров. – От ученых ожидается проведение экспертизы на тему: по какой категории квалифицировать контакт.

– Я думаю, нужно осмотреться. – Заговорил лингвист. – На сканерах появилось что-нибудь теплое, дышащее, двигающееся, живое?

– Растущее, развивающееся, размножающееся… – Тихонько, почти про себя произнесла Орбита.

– Ответ отрицательный. – Проговорил Жак спокойно.

– Связи нет. – Коротко отрезал Цербер1. – Что с исследованием шлюза?

– Видимо, переговорное устройство не добивает до челнока. – Успокаивая себя, пробормотал Герой, который в этот момент наблюдал за виртуозными действиями последнего неназванного инженера - Ивана, теменийца, как и Вольфрам, но только значительно более талантливого. Сам Вольфрам же в это время только и мог, что подносить Ивану требуемые инструменты и восторженно наблюдать за гением, погруженным в работу.

– Я вижу два крупных коридора: в тот, в дальнем конце зала, пойду сама вместе с одним из Церберов, всё по Протоколу... – Взяла инициативу Орбита. – Вы, Георг, в другой. Надежда на контакт ещё есть. Помните, здесь всё может быть не тем, чем кажется. Даже то, что на первый взгляд выглядит, как акт агрессии...

– Позвольте, Орбита. Мы помним, что это первое в истории человечества взаимодействие с инопланетным разумом и что мы просто не имеем права провалить этот контакт. Если кто-то это и совершит, то они. – Отмахнулся Георг. – Мы слишком долго ждали, если будет хоть малейший шанс, мы им воспользуемся. Мы готовы.

Шло время. Иван последовательно вскрывал настенные панели, бормотал что-то, ходил с тонкими уловителями по клубящейся тьме и втихую ругался матом. Вольфрам ждал и вслушивался в переговоры по общему каналу.

– Орбита, что у вас? – Георг позвал по связи биологиню. – Есть хоть что-то, что говорило бы о хозяевах корабля?

– Ничего. – Прозвучал в ответ расстроенный голос. – Коридоры и залы, залы и коридоры. Всё выскоблено, ни единого следа, глазу не за что зацепиться. Иногда проёмы совсем маленькие, а коридоры ветвятся, не выдерживают уровень, закручиваются в кольцо. Абсолютно хаотичная система. Неправильная форма, никаких дверей и ничего вообще.

– У нас также. Везде полная тишина и непроглядная темнота. Беззвучная. Предельно ясно, что от бескрайней вечности космоса наши хрупкие тельца отделяют только тоненькие корабельные стенки, которые не создают даже призрака защищённости, а только вбирают в себя свет звезд, оставляя нас в голой вакуумной пустоте... – Ответил ей Георг задумчиво.

– А, может, корабль и есть инопланетянин? – Шептала она, будто совсем не слыша его. – Но как такое возможно, ведь жизнь не возникает в вакууме, в вакууме жизни нет... не было?

– Орбита, Георг? У вас там всё в порядке? То есть, вы как-то уж очень там расходитесь. – Не удержался Вольфрам. – Ваши мозги там ещё никто не сожрал?

– Извиняюсь, случился поэтический приступ. – Отшутился Георг, за ним нормальное состояние подтвердила и биологиня.

Затем долгое напряженное молчание.

– Странное помещение. Не похоже на другие. Я не могу сказать, спальня это, мостик или инженерный отсек, но здесь что-то не так, как на остальном корабле. – Дрожащим от волнения голосом разорвала эфирную тишину Орбита.

Все оживились, заходили, заговорили под лучами расставленных Церберами осветительных приборов, теперь молочно-белый свет окутал весь большой зал, высвечивая каждый неровный проём.

– Что со шлюзом и картой? – Спросил Цербер1.

– Загрузка на 97%. Минута-две – и у нас будет карта. – Бодро ответил Жак, почти потонувший в баррикаде из развернутого оборудования.

– Со шлюзом неясно. Нам удалось найти нечто похожее механический переключатель, который, в теории, последовательно откроет и закроет створки, в зависимости от комбинации переключений. Однако механизм его работы нам не ясен… – Ответил Иван, половину слов заменив яркой, даже в скафандре, жестикуляцией. – Здесь какая-то совершенно иная техническая мысль! – Восторженно взмахнул он руками. Его сухой, скрипучий голос заполнил эфир. – Это как если вы приходите в гости и видите розетку, пытаетесь вставить в неё вилку, а она, эта розетка, оказывается дверной ручкой! Это потрясающе! Это вызов! Да я даже и представить себе не могу, на самом деле, что будет, если всё-таки его активировать. Не ясны сами азы его функционирования! Даже источник и форма энергии! Не терпится попробовать!

– Вас понял. Иван, Жак, оставайтесь у шлюза, Вольфрам и Герой, берите сопровождение из Церберов 4 и 6 и отправляйтесь в помещение, указанное Орбитой, как только завершится сканирование и у нас будет карта. – Раздал команды Цербер1.

Карта загрузилась – красочное, объемное изображение внутренностей корабля инопланетян разлилось по экрану на рукавах скафандров. Инженеры с сопровождением выдвинулись к заданной точке.

– Вольфрам, Герой, есть какое-то скопление тепла совсем недалеко от вас, – произнес Жак, он казался слегка взбудораженным. – Я обозначил направление.

Фонарик резкими всполохами бередил тьму, Церберы следовали за инженерами неотступно, как призраки.

В маркированном помещении температура была заметно выше. Лучи света от скафандров затрепетали на стенах зала, голых и пустых, как и весь остальной корабль.

Однако в его центре покоилась громадная сфера, диаметром где-то в три человеческих роста. Одна её часть лежала в углублении на полу, а другая касалась потолка. Тепло исходило от неё.

– У нас здесь какая-то штука, излучающая тепло. Никаких следов живых организмов. – Произнес Вольфрам, тщательно отсканировав помещение, и особенно сферу, на предмет органики. – Отбой, оно точно не живое, ну, в нашем понимании. Это может быть источником или хранилищем энергии, здесь нужен Герой. – И улыбнулся собственной шутке.

Юноша приблизился к сфере, изучая её, не зная, как подступиться.

– Жак, Орбита, есть хоть какие-то основания предполагать наличие жизни на корабле? – Снова заговорил Цербер1, вглядываясь в фото в неподвижной серебристо-матовой сферы, выведенной на экран в шлюзовом зале.

– Вольфрам и Цербер 6 в переходе от "генераторной" до "приборной", Орбита и Цербер 2 там? – Спросил Жак неспешно. Получив утвердительный ответ, он продолжил. – Герой и Цербер 4 в "генераторной"? Георг и Цербер 5 в коридоре, замрите. – Снова подтверждение. – На всём корабле только пять пятен активности, тепла, движения и всего, что может быть зафиксировано моей аппаратурой. Осмотритесь внимательно. Если они хоть чуть-чуть похожи на известную нам жизнь и присутствуют на этом корабле, они должны быть совсем рядом с вами.

В четырёх разных точках корабля фонари на максимальной мощности зашарили по стенам, полу, потолку. Заметались глаза по ребристым конструкциям, напряженно оглядывая залы и коридоры.

– Орбита. Ничего.

– Герой. Ничего.

– Вольфрам. Ничего.

– Жак. Ничего.

– Значит корабль мертв. – Подытожил Цербер1. И это означало, что контакт развивается по третьему пункту протокола. И все как-то выдохнули, расслабились. Теперь непроглядная тьма была просто непроглядной тьмой, она уже не скрывала в себе неизвестную опасность. По крайней мере, так казалось.

– Основные системы корабля, судя по всему, функционируют. – Продолжал Жак. – Химический состав атмосферы… – Он замолчал, наверное, на минуту. – Азот, кислород, углекислый газ…Да она почти земная! Система подогнала атмосферу под нас! Но… как это вообще может быть? Вольфрам, у нас тут есть местоположение наибольшей концентрации изменений атмосферы, предположительно где-то там можно найти систему жизнеобеспечения. Я отметил.

Вольфрам, напряженно освещая пол под ногами, последовал в сторону отметки. Темнота равнодушно расступалась.

Через некоторое время ученые вернулись к шлюзовому отсеку. Георг скучающе сидел на полу у самого шлюза, привалившись к ребристой стене и разглядывая собственную руку в тяжелой перчатке скафандра, Орбита была погружена в тяжелые думы.

– Какими, по вашему мнению, могли быть эти существа? – Спросил лингвист, разглядывая поверхность стен.

– Совершенно неясно. – Ответила Орбита разочарованно.

– Может, оно и к лучшему, что их тут нет. – Протянул Георг. Орбита промолчала.

Шли минуты. Церберы у шлюза были почти неподвижны. Георг копался в микрокомпьютере, снова и снова прослушивая сигнал: «Кость, корень, абстракция, дом, живое». 37, 3 секунды.

– Мы что-нибудь узнали о том, как они записали и передали сигнал? – Раздались в общем эфире его слова.

– Сигнал может быть связан с тем помещением, ну, которое нашла Орбита. – ответил Иван. – Подробности позже, пока это только предположение… но оно верное. – И побрёл в темноту, разрезая её фонарём, волоча за собой дребезжащую тележку с оборудованием. За ним молча двинулся Цербер7.

– Есть версия. – Продолжил Георг. – Не уверен, что она соотносится со смысловым рядом сообщения, но… Давайте соединим факты: абсолютно пустой корабль, приманивший нас некоторым сигналом, пустивший нас внутрь, адаптирующий под нас гравитацию и атмосферу...

– Не паникуйте, Георг. – Попыталась одернуть его Орбита. – Инженеры уже определили, что шлюз можно открыть изнутри.

– Наверное. Можно, наверное. – Загадочно ответил ей лингвист. – Да и мы ведь всё ещё здесь.

– Мы в любой момент можем покинуть его.

– Но мы этого не хотим, верно? Кто знает, кем он был построен и не живой ли он сам? Может, он поглотит нас, выпьет наши мозги, чтобы изучить нашу культуру, или одурманит нас, превратит в монстров, заставит поклоняться себе. Или забавно было бы оказаться героем галактического реалити-шоу.

– Реалити-шоу? Что это?

– Вариант архаичной формы досуга из ХХI века. – Продолжал лингвист полумечтательно. – И тысячи разумных видов наблюдают за тем, как дикари рыщут по Дому…

– Прекратите эту болтовню, Георг. Я понимаю, что ваши навыки оказались невостребованными, но позвольте работать другим. – Неожиданно раздался раздраженный выкрик Ивана.

– Извиняюсь. Перехожу на моноканал с Орбитой, и если ещё кто-то хочет послушать...

– Я так понимаю, что с составом воздуха всё в порядке? Уже можно снимать скафандры? Светит тонкая работа. Тончайшая. – Не дал ему договорить Иван.

Жак провел дополнительные тесты на химическое, биологическое загрязнение и ответил утвердительно. По общему каналу разнеслись блаженные вздохи. Группа высадки избавлялась от тяжелых костюмов.

– Герой, что у вас? – Раздался через несколько минут в эфире встревоженный голос Жака. – Приборы показывают мощное выделение энергии в «генераторной».

Ответом было молчание.

– Вольфрам, вы ближе всех, идите. – Гаркнул Цербер1.

Вольфрам бросился в темноту, перехватывая в руках температурный резак, за ним следовал Цербер6. Даже без скафандра он не обрел ни капли человечности. Лицо скрывала маска, а движения оставались механическими. Ни Герой, ни Цербер 4 на связь не выходили.

Коридоры мелькали быстро, путь был известен, темнота настороженно таилась под рассеянным светом фонарей.

В «генераторной» Вольфрама ожидало неприятное зрелище: Герой был тонким слоем размазан по стенам, полу и потолку, его скафандр был измочален в крошево, а тело превратилось в жидкую алую слизь. Цербер4 лежал неподалёку, отброшенный взрывной волной, его скафандр был обожжен и пробит, а тело изогнуто под неестественным углом. Но он был ещё жив.

– «Генераторная»! В воздухе органика! Неизвестная, быстро пребывает! Надевайте респираторы, живо! – Раздался крик Жака в передатчиках. Вольфрам остановился на полувдохе, суеверно, до хрипа, выдохнул, натягивая респираторную маску. Оставалось только надеяться, что успел, если можно было успеть.

– Всем надеть респираторы. – Передал Цербер1, но остальная группа уже сделала это без команды.

Тем временем Цербер6 обследовал своего товарища. Тот сначала закашлялся, харкнул кровью, затем захрипел и забился в судорогах.

– Через две-три минуты будет мертв. Медик не требуется. – С хриплым сожалением произнес в общий эфир Цербер6.

– Тогда отнесите тело в шлюзовой зал. Орбита, соберите пробу органики. – Холодно раздавал указания Цербер1. – Откуда она взялась, Жак?

– Источник где-то в «генераторной». – Ответил тот через несколько секунд. – Осмотритесь.

Цербер6 и подоспевший на помощь Цербер7 поволокли тело своего умирающего товарища в шлюзовой зал, он хрипел и стонал, его голос тонул в молчании корабля.

Вольфрам на минуту остался один, громадная сфера тяжелым темным пятном нависала над ним. Неожиданно стало страшно, как в детстве. Появилась немедленная потребность говорить, изображая серьёзного, взрослого человека.

– Не ясно, что спровоцировало выделение энергии. Следов физического воздействия на предполагаемом хранилище нет. Нихера не понятно. – Вольфрам выругался. – А ещё я влип в паштет из нашего коллеги.

Луч фонаря вновь зашарил по ребристой поверхности стен и внезапно наткнулся на несколько вогнутых провалов между опорными ребрами, которые казались значительно более глубокими, чем остальные.

Орбита прибыла быстро, Вольфрам указал на углубления. В проёмах ребер виднелось что-то непонятное: неровная, неподвижная масса. Это и была та самая органика.

Возвращение

Образцы органики было решено немедленно перенести на челнок, в полевую биолабораторию, а вместе с ними и тело Цербера4.

Перед открытием шлюза прошло некоторое время, пока Жак и Вольфрам, с устными инструкциями Ивана, разбирались с системой механического открытия створок, хоть механизм и оказался прост в использовании. Затем Иван затребовал себе в помощники всех свободных Церберов и Жака для помощи в исследованиях. Вольфрам отправился с группой на челнок, чтобы у той был инженер для механического открытия створок снаружи.

Челнок встретил вернувшихся необычным обилием освещения. Поднялись только Цербер1, Орбита с биоматериалом и Цербер7 с Вольфрамом, переносящие тело.

– С вами не было связи, что там произошло? – Выпалил пилот через динамики общей связи.

– Полную дезинфекцию шлюзового отсека, срочно! Нас нужно выскоблить дочиста. На корабле обнаружена неизвестная органика, возможно заражение. – Нервно выкрикнул Вольфрам. – И у нас труп.

– Значит… контакт? – Тихо спросил пилот.

– Нет, третий пункт протокола. Жертва при сборе технологий. – Ответил ему Цербер1.

Тело было тщательным образом герметизировано в поврежденном скафандре и доставлено в биолабораторию челнока. Туда же были доставлены и образцы органики. Орбита осталась с загадками иных миров один на один, в то время, как Вольфрам, пилот и Церберы, затаив дыхание, смотрели на происходящее через камеры наблюдения.

– Это похоже на споры. Как у грибов, бактерий или некоторых видов растений. Это… семя, которое ожидает благоприятных условий для роста в таком, как бы преджизненном, состоянии. – Она замерла, осененная, даже через камеру и защиту особого, медицинского костюма было видно, как заблестели её глаза. – Я думаю, что эти пылинки и есть хозяева корабля.

– Поясните. – Раздался по громкой связи голос Цербера1.

– Если их корабль имеет скорость как наш или немногим выше, то это может быть их аналогом состояния анабиоза. Допустим, это часть их жизненного цикла, развития с метаморфозом. Конечно, для земной биологии это звучит как чушь, но… нам нужно только найти подходящие условия, чтобы проверить, во что вырастут эти семена жизни.

И тут произошло нечто, лишившее дара речи всех наблюдавших за медицинским модулем через камеры: труп Цербера 4, измятый, сломанный, в скафандре, бережно герметизированном специальным составом, встал.

– Орбита, труп! – Успел только выпалить Вольфрам. А Цербер4 затрясся, разрывая скафандр, герметизирующая пена отслаивалась хлопьями.

Женщина закричала, отпрянув. Церберы ринулись к медицинскому модулю, однако у его дверей замерли, согласно протоколу: никакой агрессии со стороны землян, даже если там ксеноморф-убийца.

– Что произошло? – Произнес оживший ГСПшник. Его глаза были открыты неестественно широко, по лицу скользила отрешенная полуулыбка. – Всё так… странно.

Орбита бросилась было к двери, однако любопытство пересилило, и маленькая женщина в тоненьком медицинском костюме приблизилась к Церберу4 вплотную.

– Вы член группы соблюдения протокола на колонизационном флоте землян. Вас обозначали, как Цербера4. – Проговорила она, не зная, сможет ли он понять.

– Да, это, я, конечно помню. – Кивнул он растерянно. – Но, дело в том, что хозяева корабля вышли со мной на контакт, и теперь все вокруг… изменилось.

– Вышли на контакт? – Загорелась Орбита. – Как они выглядят? Где они? Что им нужно? Это споры, споры, да?

– Да; и, нет; и, не могу сказать точнее. Не знаю слов. – Напряженно склонился Цербер4, сжимая виски кончиками пальцев. – То, что они есть, то, что они показывают… это… прекрасно.

– Как нам связаться с ними? Чего они хотят? – Продолжила Орбита забрасывать ожившего вопросами.

– Это усовершенствование. Они предлагают усовершенствование. – Цербер будто выжимал из себя каждое слово. – То же, что со мной. Но для меня они это сделали, потому что я умирал, а вас усовершенствуют, только если вы согласитесь добровольно. Это они объяснили просто. Это единственная возможность для взаимодействия.

Сначала мне нужно удостовериться, что организмы в вас не паразитичны, а вы находитесь не во власти иллюзии, связанной с поражением мозга. – Тихо, но строго ответила женщина, боясь поверить.

– Я согласен, если так нужно. Но поверьте мне, эти существа настроены на симбиоз. Симбиоз всего, единое, обоюдополезное взаимодействие. – Он сморщился. – Нет, эти слова ничего не могут объяснить. Но поймите, ведь я жив, и ощущаю такую красоту и такую радость происходящего, какую не мог представить себе. Я едва сдерживаю эйфорию, чтобы объяснить это вам. Я хочу бежать, и петь, и расшириться, охватить все человечество, весь мир… – И он вскочил. Орбита настороженно отстранилась. А Цербер раскинул руки и глубоко вдохнул воздух, будто собирался взорваться.

Анализ мозговой активности показал существенные изменения в структуре. Мозг горел, по некоторым зонам змеились полоски опухолей, активирующие очаги возбуждения. Эйфория становилась понятной. Но чревато ли это было отрицательным воздействием на организм, Орбита сказать не могла.

– Вы сможете быть переводчиком между нами и этими существами? – заговорил Цербер1 через громкую связь.

– Наверное, но их здесь нет. Это очень сложно, они говорят образами, но я попытаюсь, если мы вернёмся на корабль, целые скопления мыслеобразов. – Ответил Цербер4.

– Значит, мы возвращаемся на их корабль.

Суть человечества

Залитый светом ламп зал встретил людей пустотой. У шлюза не было никого. Створки снова работали сами по себе.

Части стен между ребрами отъехали в стороны, и теперь в каждой вскрытой секции между вертикальными ребрами зияла дыра. В воздухе стояла болотно-бурая взвесь, она слипалась в воздушные комки и дрожала на полу, напоминая перекати-поле.

Цербер4 теперь скрывался в скафандре Цербера8, оставшегося на корабле. По крайней мере, пока не снял шлем и не вдохнул, растягивая лицо в жутковато-счастливой улыбке.

– Они говорят со мной. – Выдал он высоко и гулко.

– Чего они хотят? – Резко вставил Георг.

Цербер4 заходил широкими шагами по залу, то взметая клубы коричневатой пыли под самыми прожекторами, слепящими хирургически-белым светом, то проваливаясь в темноту.

– Это… – Он дрожал в возбуждении. – Всё. – Его лицо дергалось, мимические мышцы застыли, пытаясь выдержать несколько гримас одновременно.

– Что с ним? – Озадаченно бросил Вольфрам.

– Может, суть в вопросе? – Прошептала Орбита. – Если я правильно понимаю то, что он описывает, его мозг сейчас обрабатывает невероятное количество информации, а с учетом того, что скорость выходной передачи у него ограничена мирским языком... Это как переводчик, который объясняет глухому шум многотысячной толпы.

– Они бороздят галактику в поисках разумной жизни, они нашли нас давным-давно, ждали, когда мы будем готовы посмотреть в небо. Ждали очень долго. Они сформировали сигнал, и атмосферу, и способ для усовершенствования, когда поняли, что мы строим флот. – Начал 4ый быстро-быстро, давясь словами, будто боясь не успеть чего-то сказать.

– Их цель – построение единой, связанной сети разумных существ. Они хотят поднять всех до собственного уровня развития. Дать каждой разумной расе механизмы по контролю за своей эволюцией.

Они готовы подарить это каждому согласному на флоте и на Земле. Это положит конец сомнениям, ненависти, границам и несовершенствам человеческого тела и разума. Это перевернёт всё. – 4ый говорил вдохновенно, и в его словах звучало нечто большее: оно слышалось отзвуками ослепительных образов, виделось синестетическим комом, возникающим в нём благодаря вмешательству инопланетных существ.

– Где они сейчас, они здесь? – Спросила Орбита.

– Конечно. Ведь это их дом. Они здесь в каждой частице.

– И в каждом глотке воздуха, верно? Так они попали... в тебя? – Продолжала она.

– Значит, они хотят, чтобы мы вдохнули их?

– Да, только так вы сможете понять их. И больше не нужно будет сомневаться, больше не нужно будет искать. Это конец нашего путешествия. Мы уже нашли всё, что искали, и даже больше, нашли истину. Вам нужно только поверить. – Скороговоркой произнес 4ый.

– И в чём, получается, истина? 42? – Выпалил Вольфрам, у которого уже зубы сводило от неясности происходящего.

– Она не в чём-то, точнее... не слова. Простите, но это не слова. Только присоединившись к нам, вы можете ощутить это. - Внезапно он начал кричать, но не со злобой, а с тоской. – Вы не понимаете чего лишаетесь, ведь я могу каждого из вас прямо сейчас заставить принять это, но в то же время и не могу! – И он сорвал с себя перчатку скафандра, легким движением кисти разорвав герметичный материал.

– Посмотрите на его раны! – Вскрикнула Орбита, которая находилась к 4ому ближе всех. На его руке, с которой он сорвал перчатку, не было ни единого следа шрама, только запекшаяся кровь от исчезнувшего рассечения.

– Это... – 4ый махнул рукой, выглядело это как старательно воспроизведенный, но плохо заученный жест. – Это не важно, это только малая часть того, что они предлагают... Ну послушайте же! За эти минуты я узнал вас, как никогда раньше, и мы уже почти знаем, чем всё закончится! Прошу вас, примите предложение!

– Но даже если вы, инопланетяне, правда здесь, можем ли мы верить вам? – Снова возразил лингвист. – Может, вы просто наводнили мозг несчастного мертвеца иллюзиями и как-то механически запустили его. Может, вы просто паразитируете на трупе?

– Это возможно. – Мелко закивала Орбита. – Даже на Земле существуют виды грибов, паразитирующие на живых существах и влияющие на их поведение.

– Мы никогда не могли понять друг друга. – 4ый весь напрягся, силясь собрать всего себя воедино, чтобы вложить в каждое слово, в каждый звук больше смысла, чем могли вместить все языки Земли.

4ый посмотрел в глаза Орбите долгим, уверенным и чистым взглядом, а затем робким, умоляющим взором вперился в маску Цербера1.

– Я не труп. И мы не нужны им, если откажемся становиться чем-то большим, чем люди. Силой, которой они меня наделили, я мог бы своими руками заставить вас вдохнуть эту пыль. – Он протер горстку воздушной пыльцы между пальцами. – Но я не стану, потому что, вдохнув её сам, принял их жизнь, которая заключается во вселенской любви, всеобщем счастье и бесконечном познании.

– Это просто слова, размытые абстракции. – Покачал головой Георг.

– Для меня – нет, как и для них. – Возразил Цербер 4. – Мой разум перешел в качественно иное состояние. Для меня любовь к Земле, к человечеству, ко всему живому является тем же, что любовь к каждому отдельному живому существу. Я чувствую, что могу охватить своим сознанием всю галактику, и в каждом её уголке я найду тех, кто откликнется на мой зов. И скоро я окончательно перейду на язык без голоса, без слов, без жестов. На язык вселенной. Вы и сейчас не можете понять ни меня, ни себя, ни друг друга. Оглядываетесь, колеблетесь. Слова бесполезны. Вы в шаге от того, чтобы перешагнуть страх, перешагнуть недоверие, перешагнуть в себе человека, но вы этого не сделаете. Мне жаль. – Всё это он говорил, не отрывая глаз от маски 1ого. А затем рухнул прямо там же, где стоял.

– Жив, но... похоже на анабиоз. Замедленные функции. – Произнесла Орбита после краткого осмотра. – Думаете, стоит попробовать?

– По-вашему, это правда? – Обратился Георг к ней. – Вы считаете, что они действительно способны на это? Что им это нужно? Правда считаете это наиболее вероятным вариантом? Очнитесь! Вы в плену иллюзий! Вы так хотите успеха контакта, что готовы обмануться чем угодно!

– Это звучит… фантастически, но также и логично. Я не заставляю вас верить ему, им, мне... – Сказала она с дрожью, и, решилась. В ту же секунду Орбита резким движением разгерметизировала бы скафандр, но Цербер1 был быстрее, он хлестким движением выпустил герметизирующий состав, а затем беззвучно и быстро обездвижил им биологиню.

– Нет. – Спокойно продолжил он. – При вероятности паразитического или хищнического взаимодействия Протокол предписывает немедленную эвакуацию.

– Ты не имеешь права! Мы свободные люди! С чего ты вообще решил, что можешь заниматься такой херней? – Взорвался Вольфрам.

– Как командир группы соблюдения Протокола, я принимаю во внимание ваш комментарий, однако вынужден его игнорировать согласно собственным инструкциям. Оставайтесь у шлюза и ждите, пока остальная группа будет готова к эвакуации.

– Но послушайте, – раздался в динамиках из-под пенного завала ломкий голос биологини, – есть же в вас здравый смысл! Ваш коллега уже всё объяснил! Контакт протекает по первому сценарию!

– Это не может быть определено точно: ваши суждения основаны на ненадежных сведениях. В таком положении ориентироваться можно только на Протокол, а Протокол недвусмысленно трактует данную ситуацию. В нём значится: «если присутствует ВЕРОЯТНОСТЬ паразитического или хищнического взаимодействия, требуется произвести немедленную эвакуацию всей группы контакта». А теперь я прошу вас всех соблюдать спокойствие и дождаться возвращения группы инженеров. – Этот человек, если он вообще был человеком, сохранял абсолютное спокойствие, был сдержан и холоден.

– Вы не можете просто так покончить с этим! Это же первый контакт с инопланетным разумом в истории человечества! Просто поверьте им! Вы обязаны поверить! Мы не можем встретить первый инопланетный вид так! – Вскричала она. Церберы 7 и 5 подошли ближе, но она уже не боялась.

– Зачем человечеству такой ненадежный контакт? – С сомнением вставил Георг. – Если бы они выразили бы желание взаимодействовать с нами без этих «усовершенствований», если бы это был настоящий первый сценарий…

– Да какая к черту разница, какой это сценарий! Дайте мне вдохнуть эту треклятую пыль, вы не несете ответственности за мою жизнь! – Визжала Орбита в коммуникатор, выкрутив звукопередачу на максимум.

Казалось, что Цербер1 заколебался на секунду, но затем так же холодно ответил.

– Сейчас я несу ответственность за жизнь всего человечества.

– Ну вот уж хер. – Прошептал Вольфрам, ныряя в примеченный им ранее вертикальный проем. К счастью, падение было недолгим, а Церберы, бросившиеся за ним, на секунду помедлили. Этого хватило для того, чтобы отключить маячок и оторваться от них в веренице безмолвных залов и коридоров.

Охота

В «Приборной» Иван скользил узкими ладонями перчаток над образцами инопланетной технологии и пытался понять принципы их работы. Жак стоял над раскромсанной панелью и интерпретировал показания датчиков портативных сканирующих устройств, а Церберы подносили ему различные приспособления и работали температурным резаком в указанных местах. Они не заметили, как на экранах рукавов Жака и Ивана замерцало текстовое оповещение.

Подвижное лицо Ивана заходило под маской респиратора. Жак застыл, оглядывая коллег. Цербер5 подошёл ближе.

– Направленную температурку сюда, пожалуйста. – Произнес Иван резко, указывая Церберу6 точку на ровном серебристом листе панели. Тот, не задумываясь, подчинился.

Вспыхнуло, громыхнуло, и свет погас. Воцарилась полная темнота, чернильная, лезущая в глаза, и слух заволокло отзвуком грома.

– Охренеть. – Послышалось бы из небольшого отверстия в потолке зала, если бы не скафандр Вольфрама. – Есть кто живой? – Передал на моноканалы Жаку и Ивану.

В ответ он услышал невнятные всхлипывания и резкий горловой звук, а затем разглядел и существо, их производящее: Ивана рвало, ниточка блестящей слюны серебрилась в матовом свете химической лампы. Лужица желчи стекалась с капельками крови, разбрызганной тут и там.

– Ты знал, что так будет? – Со странной смесью уважения и страха спросил Вольфрам, всё ещё не делая попыток выбраться из проёма.

– Нет. Могло произойти всё, что угодно: от ничего до моментального взрыва всего корабля. – Он глубоко вдохнул. – Для меня смерть всех нас была равносильна и даже менее значима, чем утрата возможности разбора этих технологий. То, что произошло, кажется мне довольно удачным исходом.

– Но это ещё не исход. На корабле ещё трое людей из тех, кто хочет нас насильно эвакуировать. Двое Церберов и Георг. – Вольфрам всё-таки решился и с влажным причмокиванием приземлился прямо в то, что осталось от Церберов и Жака. – Прежде чем мы решим, что будем объяснять в отчёте, нам нужно сделать так, чтобы у этого отчета была одна версия.

Сейчас Вольфрам ощущал себя как-то по-другому, как-то привычно, уверенно. Он всё ещё помнил об инопланетянах, загадочном корабле, бескрайнем космосе, но теперь это отошло на второй план. Первым стояло оправдание перед начальством и такое привычное средство для теменийца, как убийство.

Засада на оставшихся Церберов сработала безупречно. Иван, притворившийся раненым, привлек их внимание, а Вольфрам прожёг скафандры изнутри их тела температурным резаком.

Темный космос

Оставив позади себя Ивана, продолжавшего невозмутимо корпеть над остатками инопланетной аппаратуры, Вольфрам отправился к шлюзовому залу.

– Где Георг? – Спросил инженер у Орбиты, всё ещё погребенной под пеной.

– Вышел наружу. Не захотел охотиться за тобой. А что с остальными? – Спросила она спокойно.

– Мертвы все, кроме Ивана. – Буднично сказал Вольфрам, выливая на пену предусмотрительно взятый растворитель.

Пена сошла, и Орбита полудрожащими руками стянула с себя шлем, выдохнула до хрипа, а затем глубоко-глубоко вдохнула. Через секунду она упала, подняв облачко бурой пыли и, побившись в судорогах минуту-две, перестала дышать.

Вольфрам задумчиво оглядел её и подумал о том, что все остававшиеся в живых на корабле будто разошлись по разным мирам, разным, по одной на человека, реальностям, которые порой пересекались, и пересекались по-разному, а затем расходились, исчезая в темноте залов и коридоров инопланетного корабля.

Он активировал механический переключатель шлюза, не заботясь о возвращении. На самом деле, назад ему совсем не хотелось. Он уже придумывал, как сошлется на какую-нибудь психологическую банальность, чтобы не возвращаться, но когда внешние створки открылись, обнаружил, что вместо стыковочной зоны челнока впереди вечный космос мерцал бесчисленными холодными огоньками звезд.

– Добрый день, Вольфрам. Прогуливаетесь? – Раздался в динамике голос Георга. Его интонации были где-то на грани между издевательством и отчаянием. – И я тоже, чудесная погода, не правда ли?

– Что за херня, где челнок? – Ещё не веря своим глазам, пробормотал Вольфрам.

– Я могу всё объяснить, коллеги. – Раздался в эфире спокойный, размеренный и неуловимо знакомый голос. – Дело в том, что я, адмирал колонизационного флота, во время всей этой высадки был рядом с вами через камеры на ваших скафандрах, передатчики на вашем оборудовании, камеры вашего челнока. Я видел, какую опасность могут представлять эти существа для человечества. Видел, как они всеми силами пытались овладеть вами, и понимаю, что даже при самом лучшем сценарии, эти существа представляют опасность для цели нашего путешествия - построению нового по-настоящему гармоничного человеческого общества.

– Это, блять, пилот! Это голос пилота! – Завопил Вольфрам. – Ты нас разыгрываешь, скажи?

Георг слюняво расхохотался.

– Надеюсь, вы понимаете, что на мне сейчас лежит ответственность за сотню тысяч человек, а вы представляете для них, а в перспективе, и для всех человечества, опасность. Спасибо за службу. Конец связи.

Вольфрам завис в замешательстве.

И в этот момент створки шлюзового отсека вновь разошлись, приоткрывая приветливый гостеприимный зев непроницаемой темноты.

– Ну уж нет. – Сказал Георг ровно. – Повишу где-нибудь здесь, смерти подожду.

Вольфрам почувствовал острое желание жить, убивающее последние крохи размышлений, и, оттолкнувшись от стыковочной опоры, за которую держался, нырнул в пасть распахнутых створок. Внешний шлюз сомкнулся за его спиной.

Эпилог

– Они не понимают тебя. Я не понимаю тебя.

– Ну разумеется. Ты же теперь ОНИ. – Ответил Вольфрам тяжело дыша.

– Почему просто не довериться мне? Ты ведь знаешь, что я также могу заставить тебя. Просто воспользоваться силой.

– Нет, я не хочу.

– Хорошо. Тогда помни, что если не хочешь, то тебе нельзя умирать с неповрежденным мозгом. Лучше даже будет отделить голову, тогда ты точно не присоединишься к нам. Иван уже выбрал лёгкий путь: принял все затормаживающие препараты аптечки первой помощи. Я помогла ему уснуть, сейчас ему снится, что он на пороге великого открытия. Он всегда на пороге.

– И не боится он ожить?

– Он совершенно честно не думал об этом. Думал только о том, как успеть всё задокументировать. Но я рада ему, это счастье - делить такое состояние с существами своего вида.

– А ты ещё нашего вида?

– Не больше и не меньше, чем ты.

Вольфрам астматически оскалился, хватая ртом воздух.

– А ты не думала, что...*вдох* они правда нас как грибы.

– Может и так. Даже, именно так и есть, но что в этом плохого? Они позволяют жить сколько угодно, а затем, когда приходит время, перерабатывают. Вселенские сапрофиты. Можно даже назвать это новым уровнем существования.

– Похоже на сказки *вдох* о загробной жизни.

Вольфрам снова оглядел маленькую обнаженную женщину, сидящую, скрестив ноги, на тележке для оборудования. Он смотрел на неё снизу вверх, ибо решил минимизировать потребление кислорода из замкнутой системы. И при таком кислородном уровне оставалось только лежать, тяжело привалившись к равнодушной стене.

– Может *вдох* отделишь мне голову от тела? – Спросил Вольфрам полушуткой.

Орбита мотнула головой, улыбаясь.

– Тогда *вдох* это будет *вдох* не совсем*вдох* мой выбор. – Тихо-тихо и жалобно, на одном выдохе, – ну воздуха ж нет...

Она пожала плечами, продолжая радостно улыбаться, и смотрела блестящими глазками только на Вольфрама, мир которого уже основательно поплыл и начинал темнеть по краям.

Короткий щелчок. Вдох обжог гортань, закололо, защипало, сдавило, будто что-то заворочалось внутри горла, зажатое стенками, обтертое ломаным стеклом. Темнота сгустилась, пожирая лучи прожекторов.

Вспышка. За микросекунду до того, как ожить, понял, что чувств было не пять, а одиннадцать. Как только ожил, понял, что чувств стало много больше, и каждое рвалось, стучалось, билось, топорщилось, желая быть распробованным.

– ТЕПЕРЬ ТЫ ПОНИМАЕШЬ МЕНЯ? – Раздалось радостной улыбкой над ухом, ярко-оранжевым блеском по телу светилось что-то, чему не было названия; и нельзя было остановить, и остановиться, и понять, что это Орбита.

Она склонилась где-то сверху, освобождая от ненужного телу, ограждая холодной ладошкой от шока новый чувств, пока что только проступавших ошарашенными пятнышками во вратах восприятия горящего от напряжения мозга.

– Не бойся, так и должно быть. – Говорили её тонкие ладошки. – Я отведу тебя к ним, смотри.

Вольфрам открыл глаза.

Впереди, совсем рядом, за связанной, своей, близкой, понятной, оберегающей Орбитой зависло в воздухе нечто. Расфокусированный глаз, будто после долгого сна, не мог приспособиться к нему, оно постоянно менялось, и было не ухватиться ни за одну черту. Это было нечто иное.

Оно терпеливо, тысячелетиями, ожидало Вольфрама, а он в эту секунду мог понять только одно: Они были невыразимо прекрасны.

-2
00:20
813
Стена напротив была полностью поглощена монитором
— Съел ее монитор, что ли?
Странные словосочетания: астматически оскалиться, слюняво расхохотаться, полудрожащие руки и т.п.
Наивно написано, кое-где путано, но тщательно. 4
00:35
Интересно. Словосочетания конечно бывают странные, но рассказ хорошего качества. Правда в конце я несколько запутался в сюжетных хитросплетениях.

Одно незапиканное нецензурное слово попалось.
– Это, б****, пилот! Это голос пилота! – Завопил Вольфрам. – Ты нас разыгрываешь, скажи?

И если уж оценивать его по принятой тут системе, то 7 (явно выше среднего уровня). Потому как тут есть и сюжет, и хороший язык (хотя и со странностями), и интересные идеи и детали.
еще там про херню выше есть
07:20
+1
канцеляризмы
Вольфрам не мог его прочитать, вся концентрация уходила только на то, чтобы тело прямо сейчас не распалось на атомы.

На экране замерцал отчет:

«11-49 по земным суткам. Принят сигнал неизвестного происхождения.

11-56 по земным суткам. Происх
если Вольфрам не мог его прочитать, то кто его читает?
тридцати-с-чем-то летнего лица: прямого носа, ясно очерченных темных бровей, острых скул, раскалывающих это лицо на совокупность голубых и черных треугольников. т.е до тридцати лет носа и скул не бывает?
Экран погас, как и во всех остальных каютах, где могли находиться пробужденные, потому что они все уже были в челноке. нелепая фраза
а предполагаемо-жизнетворные планеты что за планеты такие?
каким-то образом состыковаться с чем-то, каким-то с чем-то…
были четко посчитаны точной аппаратурой четко уберите
эти слова сплетены хоть с каким-нибудь из смыслов, вероятных в открытом космосе ужасно корявый язык
Здесь один только вопрос, как они добыли наши слова и каким образом запечатлели их в записи, уже содержит в себе тысячи вариантов ответа например?
На всем обозримом корабле инопланетян властвовала полнейшая темнота пишите проще
Одним из феноменов группы высадки было не прописанное в Протоколе формальное лидерство, так как общество Мира было ультрадемократическим. Однако, несмотря на это, замешательство длилось секунды. каков смысл этой фразы?
На сканерах появилось что-нибудь теплое, дышащее, двигающееся, живое? учитесь писать диалоги
Неизвестная, быстро пребывает прибывает может?
Она замерла, осененная угу, осемененная
опять банальная затасканная тема
скучно
Гость
17:47
Текст сам по себе интересен, видно что автор старался и у него боле менее набита рука на написания рассказов в жанре фантастики, но тема избита. Для меня это было скучно, но думаю некоторым понравилось.
По-моему этот рассказ достоин 5 из 10 баллов.
Гость
22:37
Ну вот обосрали ещё один нормальный рассказ. Вместо того, чтобы вникнуть в его суть, почти одна огульная критика.
Загрузка...
Анна Неделина №3

Достойные внимания