Небо

Небо, в своем вечном молчании простиралось над огромным скоплением аккуратных чистых, белых домиков с антеннами. Солнце заливало своим светом тысячи одинаковых квартир с одинаковыми шторами и телевизорами, заливало море зеленой травы. Каждое утро из домиков выходили люди и уходили куда-то — кто по работе, кто в гости, кто к друзьям или любовнице. А каждый вечер они возвращались — утро сменяло вечер, и все повторялось.

Каждый день люди получали свою пищу — откуда она бралась — они не знали, а те, кто знал — жили отдельно.

И каждый вечер кто-то из белых домиков исчезал — семьями, этажами, кварталами, но никто этого не замечал.

Девушка

Девушка подписывала необходимые бумаги, пока комиссар, покуривая сигарету смотрел в окно на уходящие к горизонту белые домики. Девушка писала старательно, выводя каждую букву, старалась, после мед. осмотра и прививок руки немного тряслись. После того, как дань бюрократии была отдана, кандидат в комиссары, и по совместительству, помощнику курящего комиссара препроводил девушку на склад, где ей выдали комплекты одежды и отправили в один из белых домиков. Она придет в свою квартиру, найдет себе друзей, найдет и мужа, с которым у них родятся дети. Девушка станет вполне внушительной женщиной. Этих детей отправят в лагерь «оздоравливаться», а над домами наступит ночь.

Ночь

Ночь опустилась на белые домики. Одновременно, к двум кварталам откуда-то приехали невиданные ранее большие черные машины с такими же черными людьми внутри, часть из них огородила кварталы, а другая вламывалась в квартиры и вытаскивала сонных людей из кровати, держа по три по четыре человека, и специальными ножами перерезали горла, после, еще теплые тела силком тащили в машины. Оцепление снимали, в квартиры запускали мойщиков. Утром солнце освещало пустой, идеально белый квартал.

Я

Я прилетел сюда не ради того, чтобы увидеть подобное, а по предложению друга, который там работал главным финансистом. По прилету, друг показал мне свои «фермы». За чашкой кофе под сенью винограда на его загородной вилле, я долго не мог собраться с мыслями, а друг что-то говорил-говорил, его лицо было счастливым и довольным.

-Послушай, — наконец спросил его я, — Как вы можете так поступать?

-Ты все не можешь отойти от моего бизнеса? — с улыбкой спросил он.

-Да.

-Ну, друг мой, это в нашей жизни уже нормально.

-Я не могу понять, как вы можете зарабатывать этим на жизнь?

-Послушай, ты еще дышишь моралью, не удивлюсь, если ты не бросил свои религиозные пережитки. Всю историю человечества одни получают деньги, а другие эти деньги производят. В дикое время одни собирали еду, а другие, более сильные, отнимали ее. Время идет — пищу отнимают не сильные, а хитрые, а другие... ну они сами стали пищей. Все эти классы, страты, капиталисты и пролетарии — все это ерунда — просто одни жрут других, все просто и понятно, и так всю жизнь, всю историю, от обезьян.

-И вы их продаете?

-Да! И знаешь как хорошо идет! Ты представить себе не можешь! Цену накручиваем в несколько раз. Ты знал, к слову, что человеческое мясо лучше усваивается, чем прочее?

-Да, — отвечаю я в пустоту, конечно я слышал об этом, сейчас об этом слышат все.

-В человеческом мясе сходный состав солей и белков, что делает его наиболее пригодным при заболеваниях, усиленных спортивных тренировках, на диете.

-А кто покупатели?

-По-разному, есть просто гурманы, есть спортсмены, есть девушки, мечтающие похудеть, есть больные язвой.

-А как на это реагируют они?

-Никак. Многие рождаются здесь, а потом всю жизнь растут до убоя. Но большинство приходит по собственной воле — ты сам знаешь, как сейчас с экономикой и образованием. А здесь целый день по телевизору крутят разные шоу, дают еду, есть врачи — красота! Единственное, что мы от них требуем — это здоровье и рацион — в остальном они предоставлены сами себе. Не, конечно, есть дешевые сорта, которым мы даем какую-нибудь простую работу — на что хватает мозгов. Собирать что-нибудь, красить. А вот элитарные сорта — им работать нельзя вообще, с ними занимаются дрессировщики и следят за балансом жира и мяса — как у свинок. Белая полосочка, красная полосочка, белая полосчка, красная...

Он перечислял полоски, а у меня где-то внутри, даже не в голове, а где-то ближе к сердцу разверзлась пропасть.

Парень

Этот парень приходил сюда, наверное, раз двадцатый за это месяц, если учесть, что на календаре в кабинете комиссара было только пятнадцатое число. Его сестра сбежала сюда после ссоры с родителями и проблем в колледже и теперь он постоянно приходил. Приходил, чтобы получить очередную порцию разъяснений от комиссара:

«Все, подписавшие договор люди, тем самым подтверждают, что они снимают с себя категорию „человек“. Международная конвенция по правам человека с момента подписания договора на них больше не действует. С момента подписания договора, человек переходит в собственность корпорации и обязуется выполнять распорядок дня и соблюдать рацион».

А парень все не понимал, предлагал денег, плакал, умолял, но так ничего и не добился.

Отец

Он очень долго просил комиссара — своего бывшего одноклассника пустить внутрь огороженной высоким проволочным забором территории. Друг долго отказывал, кричал, ругался, а потом не стерпел — сдался, но внутрь не пустил, а привел сына на «свидание» с отцом.

-Сынок, как же ты поправился, сынок, чем они тут тебя кормят?

-Хорошо кормят, бать, я так в жизни вкусно не ел.

-Сынок, родной мой, побежали со мной, прошу. Комиссар — мой друг, он нас прикроет, я молю тебя, ты вернешься к учебе, мать плачет дома, бабушка слегла.

На смуглых щеках покатились слезы.

-Не, бать, мне тут хорошо.

-Сынок, они же тебя убьют.

-Это чушь, пап, в моем квартале все живут давно, и никто никого не убивал — все хорошо, там кормят, одевают, телек есть.

-А ты не думал, откуда там еда? — с громовыми нотками в голосе задал вопрос отец.

-Ну вот опять ты кричишь. Бать, поэтому я и ушел. Да все равно мне откуда там еда. Есть она — и хорошо.

Скотобойня

Каждую ночь, под утро сюда привозили новые тушки. К моменту приезда команды забойщиков в черной форме мясники уже готовили крючья и ножи. Они лихо освежовывали «новоприбывших», отделяли кости от мяса и дальше на стейковые части, филейные, суповые.

Огни большого города

Скотобойня работала не переставая, а где-то в ресторане большого города, две дорого одетые, в краске и пудре, как фреска Микеланджело, две подруги заказали себе цезарь с элитным мясом. С мясом кого именно — здесь не произносили и не писали в составах продуктов, но все прекрасно знали откуда оно идет. А в это время, удачливый финансист, ложась спать в свою дорогую кровать после тяжелого дня, неустанно прокручивал в голове «Белая полосочка, красная полосочка, белая полосчка, красная»

Небо

Небо, в своем вечном молчании простиралось над огромным скоплением аккуратных чистых, белых домиков с антеннами. Солнце заливало своим светом тысячи одинаковых квартир с одинаковыми шторами и телевизорами, заливало море зеленой травы. Каждое утро из домиков выходили люди и уходили куда-то — кто по работе, кто в гости, кто к друзьям или любовнице. А каждый вечер они возвращались — утро сменяло вечер, и все повторялось.

Каждый день люди получали свою пищу — откуда она бралась — они не знали, а те, кто знал — жили отдельно.

И каждый вечер кто-то из белых домиков исчезал — семьями, этажами, кварталами, но никто этого не замечал