Ольга Силаева

Выброшенный

Выброшенный
Работа №676

01

Человек в черном обмундировании медленно брел через джунгли. Трудно был сказать, сколько времени он уже так прошел, но судя по походке, шел он уже давно, и путь этот давался совсем нелегко.

Солнце жарило немилосердно, так что форма уже давно стала липкой и неприятной от пота. Не помогали даже первоклассные армейские материалы. Тряпки, что с них взять. Пусть даже каждая и стоила в производстве, как маленькая машина, ведут они себя, как самые обычные тряпки.

Длинной и тонкой жердью солдат помогал себе, пробовал землю перед собой, проверял кустарник. Раз или два это спасло ему жизнь – палкой он цеплял ядовитых тварей, которыми кишел этот проклятый остров.

Тяжелее всего путнику давались подъемы. Стоило рельефу начать хоть немного подниматься, как скорость тут же падала, а правая нога начинала немилосердно болеть. К воде он вышел позже намеченного. Намного. И это его чертовски злило. «Координаты, координаты», - тихо шептал солдат, и делал шаги через силу. Если он ничего не напутал, то он уже должен был выйти и зоны влияния аномалии, хотя без аппаратуры и техника он даже это не мог сказать.

Вода омыла солдату сапоги, и он медленно закрыл глаза. Память подбросила несколько ярких воспоминаний, короткие клипы и прошлой жизни. Той, которую он, скорее всего, спустил в сортир. Теплые волны накатывали одна за другой. Солдат сделал несколько шагов вперед, так что вода доставала уже по колено. Затем медленно пошел приставными шагами вдоль берега. Внезапно, после очередного шага, правую ногу так и обожгло. Волна ударила еще раз, и теперь солдат уже точно мог быть уверенным, что не ошибся. Он засмеялся, а потом закричал. Еще никогда в жизни он не радовался ледяной воде.

Корабль появился через несколько часов. Трудно было сказать с уверенностью, через сколько. В большинстве фильмов корабли появились бы максимально эффектно – вышли бы из пелены тумана. С палубы поднялись бы в воздух вертолеты, и камера сняла бы их полет с наиболее эффектных ракурсов. Но так было бы в кино. Корабли не стали подходить близко. Это слишком рискованно, и неважно, сколько лет прошло с первых двух инцидентов – если у капитана есть мозги, то он будет держаться как можно дальше от острова.

У командующего были мозги.

Самый маленький корабль, разведывательный, как мог судить солдат, начал спускать на воду шлюпку. С берега солдат смотрел на то, как расстояние между ним и нормальной жизнью постепенно сокращается. Метр за метром. Время вдруг начало тянуться безжалостно медленно, превратилось в тягучий сироп. Шлюпка коснулась линии воды, и тут же по трапу стали спускаться морские пехотинцы. Один за другим они спускались и занимали места вдоль бортов.

Согласно средствам объективного контроля лодка достигла берега через час после того, как последний морпех погрузился, но, по личному мнению солдата, прошла вечность. Когда шлюпка была уже близко, опытный взгляд оценил группу спасения. Все как один были высокими крепкими моряками. Серьезные лица не выдавали ни намека на эмоции. Хороший морпех всегда ждет проблем, первоклассный – всегда ждет белую северную собаку. Песца.

Эти были первоклассными.

Шлюпка плыла, преодолевая слабые волны. Сил ждать уже не оставалось. «Спасение утопающих...» – подумал солдат про себя и поспешил реализовать инструкцию. Он собрался с силами и побежал навстречу своим спасителям. Морпехи смотрели с борта, как он буквально вбежал в воду, словно убегал от разъяренного медведя. Холодные волны били его. Сначала по ногам, потом по поясу, в грудь и, наконец, он уже плыл в направлении лодки.

Крепкие руки втянули его на борт шлюпки.

– Здравия же... – начал было старший группы, но солдат не дал ему закончить.

– Потом! – прохрипел солдат, отплевывая соленую воду. – Заберите меня на хрен отсюда.

– Другие выжившие?

– Нету, – солдат уже откашлялся и говорил спокойным голосом.

– Отчаливаем.

Разрыв был практически осязаемым – протяни руку и сможешь его потрогать. Воздух резко уплотнился, на мгновение стало больно дышать, будто легкие были заполнены раскаленным паром, а через мгновенье все исчезло. Порыв холодного ветра ударил с востока и солдат поежился от холода.

– Возьмите, – один из группы эвакуации протянул герметичный пакет. – Согреет, пока не окажемся на борту.

– Спасибо.

Парень кивнул, он собирался уже отвернуться, когда солдат спросил то, что мучило его последние несколько часов.

– Какой сейчас день?

– Прошу прощения, – ответил парень, – запрет командования.

Солдат не стал продолжать. Он, конечно, мог надавить, но что бы это дало? Командование флота ему не указ, но чутье подсказывало, что это приказ людей «повыше». Какой смысл допытываться до правды, если рано или поздно ее и так скажут? Солдат тяжело вздохнул и отвернулся. Взгляд сам собой вернулся к громаде острова. Несколько квадратных километров камня, песка и тропического леса. Буквально рай на земле, вот только умереть там можно на каждом шагу.

Он провожал отрешенным взглядом остров и аномалию, которые стали его личной пыточной камерой.

Прошло несколько часов с того момента, как единственный пассажир поднялся на борт фрегата, и теперь осознание реальности происходящего его окончательно настигло. Остров исчез из виду, а вместе с ним и гнетущее ощущение.

– Рад приветствовать вас на борту, – капитан приложил руку к фуражке и козырнул.

– Осейчик Александр Иванович, – представился солдат.

– Да, я в курсе. Мне передали кое-какие документы по вам, товарищ полковник.

– Майор.

Капитан улыбнулся.

– Вам присвоено внеочередное воинское звание полковника, правда, посмертно.

– Смешная шутка.

– Не шутка, – капитан указал на стул напротив себя. – Курите?

– А надо?

– Думаю, что да... я бы перекурил на вашем месте – черт знает, когда получится в следующий раз.

Капитан достал из стола сигареты и пепельницу. Александр вытянул одну из пачки и прикурил.

– Как ваша нога? Доктор сказал, что у вас плохо сросшийся перелом.

– Побаливает, но я смогу это пережить.

– Отлично. Это все, что мне нужно знать. Чем меньше я знаю, тем меньше смогу рассказать.

– С объекта все еще не сняли секретность?

– Не совсем. Про остров и аномалию все уже известно, но... Скажем так, есть целая куча деталей, которые я не знаю, – произнес капитан, выдохнув дым, – а то, что знаю, не имею права вам говорить. Осталось немного, товарищ полковник, как только мы выйдем из сто мильной зоны с материка пришлют вертушку.

– Сто мильной? – переспросил Осейчик и втянул дым. – Зона безопасности была двадцать.

– Была, а потом аномалия цепанула самолет. Рейсовый. Раз и выключился, едва дотянули до новой границы. Пилотов представили к награде, и расширили «мертвую зону» до ста морских миль.

– Черт...

– Ага. Все новостные каналы мира визжали. Несколько даже утверждали, что это мы испытываем какое-то новое супер оружие. Несколько конгрессменов даже орали, что надо ударить по острову ядерными ракетами.

– Мать моя...

– Угу... вы такое веселье пропустили. Чуть третья мировая не началась.

– Товарищ капитан, были еще спасенные с острова?

– Не могу сказать.

Капитан осторожно приложил палец к губам, показывая «молчи». А затем едва заметно покачал головой.

– Понятно. Приказ сверху?

– С такого, что шея заболит голову задирать. Мне было недвусмысленно сказано, что вы весьма ценный пассажир, и, пока вы на моем судне, я несу за вас личную ответственность. Так что до прибытия вертушки постарайтесь не покидать каюту.

– Я под арестом?

– Нет. Иначе я не стал бы просить. Но если потребуется...

– Не потребуется. Я вас понял.

– Звучит так, будто вы ожидали чего-то большего, Александр Иванович.

– Как минимум нормального обращения.

– Оно более чем нормальное. Я мог бы приказать врачу во время осмотра накачать вас наркотиками или закрыть без лишних разговоров. Но я разбираюсь в людях, и вы мне нравитесь, так что я решил с вами по-хорошему.

Капитан глубоко затянулся и внимательно посмотрел на своего пассажира. Тот быстро поймал его взгляд и ответил своим. Несколько секунд мужчины молчали.

– Не смею вас больше задерживать, товарищ полковник.

Осейчик быстро потушил сигарету и вышел на палубу.

Не так все должно было быть. Не так. Ощущение вселенской неправильности стало практически невыносимым. Обычная прогулка «в лес» оказалась натуральным кошмаром с трупами, и никто не был к этому готов. Александр медленно брел по палубе и раскачивался будто пьяный.

Ветер трепал полы его куртки и ворошил волосы.

Пахло йодом и гнилью.

Ни один приключенческий роман из детства не писал о том, что море пахнет гнилью. Все был неправильно! Александр добрел до трапа и спустился на нижнюю палубу. Корабль качнуло, и он едва не разбил себе голову о переборку. Он доковылял до своей каюты и быстро уснул.

02

«Как больно-то», – последние слова Марины заставили Александра проснуться. Небольшой электронный будильник показывал пять пятьдесят пять. Все тело покрывал неприятный холодный пот, липкий, как во время тяжелой простуды. Вот только он был здоров. Точнее, здоров физически. Он дома, вернее, почти дома, но мозг отказывался это принимать.

Госбезовцы действительно прислали за ним квадрокоптер, когда корабль вышел из «зоны отчуждения» вокруг острова. Он напоминал огромную черную касатку, к ластам которой прикрепили винты. «Сальвадор Дали отдал бы половину усов за такую вот идею», – мелькнуло в голове Александра, и он тут же пожалел об этом. Искусство всегда заставляло его вспоминать о Лизе, а это все еще было больно.

Александр неохотно поднялся с кровати и прошел до ванной. В мягком свете двух небольших ламп его и без того скромная ванная казалась совсем аскетичной. Он открыл кран с холодной водой на полную и ополоснул лицо. Ледяная вода обожгла и убрала остатки сонливости.

Он мельком взглянул на себя в зеркало. Печальное зрелище. Весь липкий от пота. Под глазами залегли круги, а цвет лица приобрел нездоровый оттенок. Недельная рыжая щетина росла в разные стороны, придавая Александру вид подростка. Самому себе он напоминал героинового наркомана во время ломки, и от этого его тошнило.

С момента как Александра вытащили из аномальной зоны, прошла неделя и эта неделя измотала его ничуть не хуже острова.

– На острове все было яснее, – прохрипел он и сплюнул мокроту в раковину.

Эту неделю он провел в ожидании чего-то. Весь персонал был подчеркнуто вежливо и нейтрально, так обычно ведут себя со смертельно больным или буйно-помешанным.

Это злило.

Он быстро принял душ и переоделся.

После завтрака привычный распорядок дал трещину. Дверь блока открылась, и на пороге появился невысокий полноватый мужчина. Внешне он напоминал гибрид постаревшего и вышедшего в тираж ловеласа и инженера из какого-то НИИ.

– Доброе утро, Александр Иванович, – он дождался ответного кивка и продолжил: – Меня зовут Растанин Иван Артемович.

Александр молчал.

– Руководство поручило мне ваш опрос.

– Командование?

– Руководство. Командование у вас, а я не отношусь к вашей структуре. Готовы поговорить?

– Если я скажу нет?

– Я подожду. Думаю, что у вас появилось желание поболтать. Если так, то пойдемте.

Растанин вышел в коридор и быстро пошел внаправлении лифтов.

– Идете?

– Черт! – прошептал Алексндр и пошел за ним.

Кабинет был тремя этажами ниже и напоминал самую обычную допросную. Стол с кольцом для фиксации наручников, был прикручен к полу, два стула и все. Ничего, что можно было бы поднять, или чем можно было бы проломить голову. Не комната, а помещение.

Толстяк с тяжелым вздохом плюхнулся на стул. Из кармана он достал небольшой складной штатив и смартфон. Парой ловких движений он установил штатив и закрепил на нем телефон.

– Диалог номер 1, – четако произнес он, когда все было готова. – Материал беседы только для служебного пользования. Опрос производит Растанин Иван Артемович, интервьюируемый – Осейчук Александр Иванович.

– Осейчик, – поправил его Александр, – мой отец беорус, а не украинец.

– Осейчик Александр Иванович. Прошу прощения.

– Ничего.

– Имеете жалобы, вопросы, возражения или предложения относительно условий вашего содержания?

– Когда ко мне допустят посетителей?

– На объект никогда. Всю прошлую неделю врачи и несколько ученых проводили анализы. Спешу вас обрадовать – вы предположительно абсолютно здоровы и безопасны.

– Но при этом нахожусь на карантине.

– Это обязательная мера для всех, кто находился под действием аномалии. Карантин затаргивает любого, даже случайно пересекшего «зону отчуждения». Вы были в эпицентре.

Александр хмыкнул.

– Сами же сказали, что я безопасен.

– Предположительно. Я сказал, что вы предположительно безопасны. Современная наука не особенно понимает природу аномалии, так что рационально предполагать существование нерегистрируемых воздействий.

– Хорошо, но когда мне дадут допуск к информации?

– Принести вам книжку?

– Принесите лучше планшет с доступом в сеть.

– А вот это уже никак…

03

– Когда вы поняли, что все пошло не так? – голос Растанина был ровным и спокойным, будто вопрос задавала машина.

– Практически сразу.

– Интересно. Поясните?

– У вас были командировки в районы боевых действий?

– Нет.

– А... вы кабинетный... хорошо, тогда я поясню. Вы читали мое дело? Операция 127-12-СС?

– Не думаю, что это уместно.

– Не волнуйтесь, я все еще под подпиской о неразглашении. Если коротко, то это была эвакуация нескольких наших из города, который резко перестал быть дружелюбным. Местные были так на нас обижены, что собирались брать штурмом посольство. Операция разрабатывалась налету. Я получил первое ранение и медаль. Так вот, можете мне поверить, с того момента я очень хорошо чую гиблые дела.

– Экспедиция была гиблой?

– Да. Это не говорили, но любой дурак поймет, что нас отправят на убой.

– Но вы все равно пошли? – бровь дознавателя поползла вверх.

– Да, вам интересно зачем? – Александр улыбнулся и потер уголок рта.

– Да.

– Я тренированная машина убийства, – он выдержал паузу, давая следователю возможность обдумать его слова, а затем продолжил: – Государство потратило миллионы на мою подготовку и обучение. Если бы на это дело пошел не я, то ваши друзья в генштабе отправили бы кого-нибудь другого.

– Самопожертвование из чувства долга.

– Удивлены?

– Немного. Хотя... ваше согласие никак не связано со смертью жены?

– Я могу одним движением сломать вам шею в четырех местах. – эта шпилька возымела действие, Растанин едва заметно дернул плечем. – Не надо продолжать.

– Хорошо. Экспедиция была обречена, но вы согласились по идейным соображениям. С чего все началось?

– Что именно?

– Проблемы на острове.

– С воды.

– Мне нравится ваша манера вести диалог.

– Вода была теплой. В Мурманске практически ледяной ад, на море качка в пять баллов, а вокруг острова тишина и вода комнатной температуры. Не такая уж и проблема, если посудить, но все равно, это был «первый звоночек».

– Об этой аномалии вам не сообщили?

– Все, что нам сказали на брифинге можно описать несколькими предложениями: в Балтике в таких-то координатах появился остров. Происхождение неизвестно, спутником не просматривается, причем ни в каком диапазоне частот. Мальчики, возьмите вот этих умных ребят и проверьте, что нам подсунули «буржуины проклятые».

– Вы были против гражданских?

– Да, но командование положило болт на все мои протесты. Этот остров пугает их до усрачки, и могу сказать, что не зря.

Александр хмыкнул и достал сигарету.

– Дайте огня, – щелчок зажигалки, – Спасибо. Мальчики кивнули и пошли собираться. Нас перевезли до базы в Мурманске, посадили на кораблик и через полтора дня мы уже гребли в сторону аномалии.

– Гребли?

– Предосторожность, Иван Артемович, просто предосторожность. Часть командования предполагала, что возможно там Альянс испытывает какие-то новые виды оружия или средств обнаружения. Двигатель можно услышать, а еще у него очень приятный цвет в тепловизоре. Так что было решено высадиться на веслах.

– О «заслоне» вы не знали?

– Нет. В штабе говорили только о том, что сам остров не фонит. Предполагалось, что он поглощает все радиочастоты с помощью какого-то устройства. То, что на острове отказывает все, кроме механики мы не знали.

– Как погибла группа?

Александр замолчал.

Глаза его буквально остекленели. Он смотрел расфокусированым взглядом на тлеющий кончик сигареты.

– Остров сам нас убивал.

– Остров?

– Да. Можете думать, что за четыре дня там я окончательно поехал крышей, но он живой.

– Как мы с вами?

– Не уверен, что именно так. За все время экспедиции мы не встретили ни одного бойца Альянса. Ни одного чертого человека. Искали не пойми что и гибли один за одним. На моих глазах огромная лиана сама собой поднялась в воздух и стеганула девушку-ученую. Мария ее, кажется, звали.

– Мария Гессен.

– Лиана срезала ей половину туловища. От удара она пролетела почти пять метров и еще была жива. Старший в группе – Серега – споткнулся о корень и наделся на какой-то острый кустарник.

– Но вы выжили.

– Ваши врачи меня обследовали. Похоже, что я придумываю?

– Нет. Вы сказали, что все четыре дня остров уничтожал вашу группу?

– Да.

– Четыре дня?

– Да. Полтора дня мы двигались в центр острова, по пути потеряли двоих. Дальше был небольшой грот. В нем мы потеряли еще троих и старшего научника. Когда нас осталось трое, я принял решение двигаться в сторону места высадки и возвращаться.

– Вы уверены, что все было именно так?

– Да, мать твою! Я потерял весь отряд! Семь человек, пятерых из которых я знал больше десяти лет. Я тебе по минутам могу рассказать о том, как и кто умирал.

– Не нужно. вы меня неправильно поняли, Александр Иванович, – следователь тяжело вздохнул. – Я не пытаюсь найти у вас в рассказе несоответствия. Я пытаюсь понять, что произошло. И, если бы вы не были вами, и нестыковки по времени то я бы поверил во что у вас случился ПТСР и вы перебили всю группу. Но факты на вашей стороне.

– Какие факты?

04

– Вы уверены в четырех днях, это я уже понял. Вот только за пределами острова все пошло немного не так.

– В смысле? – и без того странный разговор переходил в полный бред.

– За пределами острова прошло больше времени, Александр Иванович. Двадцать один год, три месяца и шесть дней, если быть точнее. Сейчас шестое августа две тысячи тридцать восьмого.

Последнее слово повисло в воздухе. Лицо Александра буквально окаменело. Он пропустил двадцать лет!

– Мама?

– Умерла через девять лет после вашей пропажи.

– От чего?

– Кровоизлияние в мозг. Сожалею.

– Не надо, – слова сочувствия и правда были ему не нужны.

Глубоко в душе Александр был готов к этому всему. Аномалия была не так проста, как все считали. Он подошел ближе всех и она отыралась. Снова повисло молчание, тишину нарушало только тихое гудение гудение кондиционера.

– Что меня ждет?

– Дальнейшее изучение. Пока вы – единственный, что смог пробыть на острове хоть какое-то время и выжить.

– Единственный? Посылали еще?

Лицо следователя исказила недовольная гримаса, и Осейчик был готов поклясться, что тот беззвучно выругался.

– Да, – подтвердил он, – посылали, но до вас. Вы были третьим отрядом, который послали в аномалию.

– Нас использовали втемную.

– Не делайте вид, будто машину для убийств не готовили к этому. Так или иначе, но на ближайшее несколько месяцев, максимум полгода, вы будете здесь постояльцем. Будете изучены и опрошены другими специалистами.

– А потом?

– Потом мы вас отпустим.

– Не верится.

– Зря. Вы, конечно, отличный солдат и мастер своего дела, но двадцать лет временного разрыва сделали вас слега непригодным для этого мира. Александр Иванович, вы хороший солдат, но слишком отстали от мира. Интервью закончил.

Растанин медленно поднялся со стула и выключил камеру.

05

Машина остановилась резко и практически неслышно. Водитель просто врезал по тормозам, когда до одиноко бредущего пешехода оставалось несколько метров, а дальше отработала автоматика. Столкновения не произошло. Дверь представительского черного суперкара быстро распахнулась, и из него вышел высокий стройный мужчина. Дорогой костюм и дизайнерская стрижка выдавала в нем уроженца не этих мест – слишком дорогой и лощеный, чтобы жить на окраине.

– Господин Осейчук, – негромко принес мужчина неудавшейся жертве наезда.

– Осейчик, – рефлекторно поправил его человек и тут же пожалел об этом.

– Конечно, простите. – он изобразил раскаяние, а через секунду произнес, как ни что не бывало: – Вы не уделите мне немного времени?

Опытный солдатский взгляд быстро смерил хлыща. Высокий, крепкий килограмм на десять тяжелее самого Осейчика и явно тренированный. Бодаться с этим парнем будет не самая удачная затея, плюс еще есть водитель, и неизвестно, сколько в салоне человек. Для порядка, правда, пришлось состроить самую недовольную рожу, на которую Александр был только способен.

Кожаная обивка салона, титан и дерево редких пород были повсюду. Александр сел в кресло и положил голень на колено. Хлыщ в костюме сел напротив, и автомобиль тронулся.

– Меня зовут Петр...

– Десять миллионов.

– Что?

– Разговор будет стоить вашему нанимателю десять миллионов. Разговор будет личным, без охраны и с минимумом свидетелей. При любом исходе разговора я, во-первых, получаю деньги, а во-вторых, ухожу с места сам.

– Господин...

– Тише, Петр, я не закончил. Вы смогли найти меня, так что я нужен вашему начальству, и не надо играть тут пораженную невинность. Десять миллионов, один разговор и мы расходимся, или я ломаю ногой вам, вот лично вам, кадык и выпрыгиваю на полном ходу из салона. Думаю, что вы в курсе, меня не только этому учили, но я еще и проделывал. Ваше слово?

Петр молчал и улыбался. Через пару секунд обдумывания он с все такой же пластиковой улыбкой произнес:

– Не думаю…

– И не надо. У меня не так уж много тем для разговора, но есть одна, которая стоит своих денег. Заметьте, я не пытаюсь выяснить, кто вам меня сдал. Не пытаюсь отпираться. Quid pro quo.

– Quid pro quo. У вас все как по нотам.

– Опыт, помноженный на знание людей. Устраивают условия, или приступим к части с перебиванием кадыка?

– У вас очень подходящие для меня условия, – это Петр произнес медленно с четкими паузами.

Гермодверь защелкнулась, и машина рванула в скоростной тоннель. Разом пропали все внешние звуки. Петр не сводил глаз со своего пассажира и улыбался чему-то, что знал и понимал только он. Внезапно он хмыкнул и, заметив, что привлек внимание, произнес:

– Все-таки вы интересный человек, Александр Иванович.

– Обычный.

– Ну, нет, вы – особенный.

– Не заискивайте, ценник не снижу.

Петр рассмеялся.

– Даже не пытаюсь торговаться. Просто отдаю вам должное. По современным меркам вы – уникальны. Последний настоящий мужик, которого я видел за черт знает сколько.

– Кроме того парня в зеркале, я полагаю? Мне уже снимать брюки, или вы продолжите меня клеить?

– Не издевайтесь. Я вполне искренен. Хотите историю?

– У меня есть выбор, или вы чисто из вежливости?

– Выбор есть всегда. Так вот... – Петр откинулся на кресло и продолжил. – Когда я был маленьким, мы с такими же пареньками искали приключений. Разбивали друг другу носы, выбивали палками зубы. Отличное было время. А однажды мы наткнулись на старый схрон. Он был явно военный. Пара «цинков» патронов, ящик гранат, и несколько автоматов в смаке.

Осейчик молчал.

– Так вот. Представляете, какими крутыми мы себя считали? Нашли в лесу настоящий схрон. Мечта любого мальчишки хоть подержать в руке настоящее оружие, а мы его нашли. Хотите виски?

– Нет.

– Мой лучший друг в тот день умудрился подорваться на гранате. Не знаю. что он хотел сделать – испытать ее, или еще что. Просто он был, а через секунду от него даже кроссовок не осталось.

– И к чему эта явно поучительная история?

– К чему? А вот, пожалуй, к чему – в тринадцать лет я видел, как парень стал кровавым паром. Повлияло ли это, то что я люблю оружие? Ничуть. Я все также его люблю и восхищаюсь им. И именно потому, что я знаю на что оно способно. Вам кто-нибудь говорил, Александр Иванович, что вы – оружие?

– Говорили, что я прямой, как лом.

– Возможно, но это тогда, а сейчас вы – граната.

Другие работы:
-4
14:45
926
20:25
-2
Эээ.

Автор, скажите…

А ВОТ ЧТО ЭТО ЗА НАХРЕН БЫЛО???

Ладно, начиналось все довольно занятно. Серия «СТАЛКЕР» в полный рост, с АшЫпкамЕ и раскидистой клюквой. Мне еще вспомнился анекдот про «если вы никогда не служили, не умеете обращаться с оружием и не знакомы с терминологией — чаще носите камуфляж, одергивайте „этих штатских“ за непонимание прописных истин и скупо комментируйте в том духе, что драка на саперных лопатках дело быстрое и грязное».

Но потом история тупо оборвалась.

Ну не. Я за такое даже «единицу» поставить не готов. Дайте мне «минус десять»!
sue
01:20
Хороший рассказ… ТАк странно, почему некоторые рассказы остаются без отзывов. Лишнее подтверждение тому, что громкий и шумный хайп — еще не знак качества. И наоборот… А вообще, загадочно, конечно.
07:13
Трудно был сказать, сколько времени он уже так прошел, но судя по походке, шел он уже давно, и путь этот давался совсем нелегко.
уже давно, и путь этот давался совсем нелегко.
Солнце жарило немилосердно, так что форма уже давно
уже давно / уже давно
первоклассные армейские материалы а что такое армейские материалы?
Длинной и тонкой жердью солдат помогал себе, пробовал землю перед собой, проверял кустарник. Раз или два это спасло ему жизнь – палкой он цеплял ядовитых тварей, которыми кишел этот проклятый остров. у него была палка, а не жердь ru.wikipedia.org/wiki/Жердь
канцеляризмы
корявый текст, на уровне третьеклассника
Теплые волны накатывали одна за другой. а дальше Еще никогда в жизни он не радовался ледяной воде. wonder
Он, конечно, мог надавить, но что бы это дало? как это он мог «надавить»?
Думаю, что да… я бы перекурил на вашем месте – черт знает, когда получится в следующий раз. где-то я это уже читал…
как только мы выйдем из сто мильной зоны стомильной зпт в конце
четако pardon не понял слова, хоть убейте
тошнит уже от этих Я тренированная машина убийства, – он выдержал паузу, давая следователю возможность обдумать его слова, а затем продолжил: – Государство потратило миллионы на мою подготовку и обучение. что-то с гопотой бороться нет этих «тренированных машин», только в рассказаках да романчиках
картонные штампованные герои
скучно и вторично
С уважением
Придираст, хайпожор, истопник, заклепочник, некрофил, графоман, в каждой бочке затычка и теребонькатель ЧСВ
В. Костромин

Загрузка...
Светлана Ледовская

Достойные внимания