Тень сознания

Я открыл глаза. Надо мной в танце кружились розовые слоны в звездном небе, откуда-то доносилась убаюкивающая мелодия, которую я, кажется, где-то уже слышал, такая знакомая, родная...

— Виктор, вы меня слышите? — я попытался вскочить с кровати, на которой лежал, но тут же распластался на полу, споткнувшись о ночник, и сразу пропали звезды и слоны с потолка. Остается надеяться, что доктор Зорин не видел, как я практически поцеловал пол.

— Я здесь, здесь, док. А где "здесь"? — встав, я огляделся: это же моя детская! Вот валяется игрушка серого кота с облезлым голубым носом, рядом сидит лев с растрепанной гривой, под ногами — зеленый ковер в пятнах от моей любимой абрикосовой пюрешки, пузатый шкаф, доверху набитый книжками, который я ни разу в жизни не разбирал, письменный стол, заваленный бумажками.

— Вы находитесь в месте, которое ваше подсознание считает цитаделью, самым защищенным уголком, вероятно, что именно здесь вы впервые ощутили себя в безопасности, но я не могу видеть, где вы, только связываться голосовыми сообщениями. В любом случае, ваш разум считает это последним рубежом перед владениями страха, — задумавшись над словами доктора Зорина, я сел на крутящийся стул у стола и поморщился, когда тот издал такой знакомый протяжный скрип.

— Виктор, вам необходимо подготовиться морально, поэтому никуда не спешите. Как вы догадывайтесь, предстоящая вам процедура, хоть и безусловно действенная, очень стрессовая. Когда будете готовы, дайте мне знать.

Я кивнул, забыв, что Зорин не может меня видеть, и, сам того не замечая, начал нервно постукивать пальцами по неровной поверхности стола. И зачем я согласился на это?..

...Обычный рабочий день в офисе. Духота. Я оттянул галстук, чтобы спертый воздух хоть как-то поступал в легкие. Надо же было кондиционеру сломаться в самый жаркий день лета. Я шумно выдохнул и поправил мокрые волосы, прилипшие ко лбу. Тут в офис влетает Карина и с порога заявляет, что начальство решительно берется за отбор сотрудников в новый, какой-то мегасупер крутой отдел. Все, даже я, тут же оживились, представляя себя в просторном кабинете за массивным дубовым столом в дорогом костюме и с важным видом, но как только Карина упомянула, что для этого надо пройти «Путь бесстрашных», желающих резко поубавилось.

Не знаю, что заставило меня в тот момент встать со своего рабочего места, решительным шагом подойти к Карине и записаться на отбор. Хотя нет, наверно, знаю; пять лет протирать штаны в этой комнатушке, забитой старыми компьютерами и людьми, погрязшими в бессмысленной рутине, уже давно не задающими себе вопроса: а что я, собственно, делаю? Все они до единого были словно заточены на какую-то цикличную программу, и, о, как давно потух огонь жизни в этих поблекших глазах. Все-таки я должен хотя бы попытаться достичь чего-то большего, чего-то лучше, чем сидеть скрючившись по семь часов в день за мизерную зарплату. Я устал, что со мной обращаются как с никчемным куском мяса, что на всех престижных мероприятиях скалится своими ровнехонькими зубами этот кретин, который ходит, гордо выпятив грудь и считая своим долгом ткнуть всех носом в свое превосходство! Я хочу всем доказать, что я не никто! Мда... Поэтому я здесь. Но это только часть истории.

Все прекрасно знают, что такое «Путь бесстрашных», но редкий человек согласиться учавствовать в нем.

Последние лет десять все ученые массово повалили в сферу изучения человеческого мозга (кто знает, чего это они так), и было бы странно, если бы никто ничего не обнаружил, не открыл. И вот, один безумный гений или гениальный безумец изобрел аппарат, позволяющий человеку проходить «Путь бесстрашных», и, если я не ошибаюсь, даже получил за это Нобелевскую премию.

Итак, "жертву" усаживают на нечто, смутно напоминающее электрический стул, и подключают ко множеству аппаратов, вводят что-то в вену, в общем, проводят ряд пренеприятных процедур для того, чтобы отправить в собственную голову. Зачем? Говорят, это самый действенный метод бороться с самим собой. Буквально. Казалось бы, ну, подумаешь, оказываешься в своей голове, и что тут такого? Ага.

Все люди, которые попадают с свое сознание, либо никогда не возвращаются оттуда, либо возвращаются, но другими. Хуже, очень редко лучше.

Если человек сам пытался бороться со страхом и не впустить его в свою жизнь, то он и вправду исцеляется, но если страх — это лишь защитная оболочка чего-то, скрытого внутри, в душе, чего-то более ужасного, или часть сущности, неотделимая, тогда есть вероятность превратиться во что-то недочеловеческое, потерять себя, свою личность. При этом никогда не узнаешь, что есть твой страх, до тех пор, пока не совершишь непоправимое, поставив свою подпись на странице соглашения на процедуры.

Что страшнее, может быть и летальный исход; если не победишь себя, не переборешь страх, то это все, Game Over. Не как в игре, где есть перезагрузка и много жизней, а взаправду. Что-то там про то, что мозг испытывает сильнейший шок, где-то там перещелкивается, и отрубается. Насовсем. А все крутые фирмы очень любят посылать своих подчиненных на эту процедуру, “чтобы удостовериться в их возможностях и в том, что они смогут выложиться на максимум для компании”. Во что я только вляпался...

И вот, этот день настал. Я сидел в приемной, постукивая ногой и поглядывая то на ручные часы, то на настенные. Рядом с часами висел плакат, разглядыванием которого я занимал скучающий мозг. Это был коллаж из трех частей: на левой была изображена женщина, которая сидела в темноте на кровати и с испуганным видом тянулась к ночнику, посередине эта же женщина была изображена стоящей в полный рост с решительным лицом, опять-таки в темноте, и на последней часте она умиротворенно спала, только ночник с первого рисунка был выключен. Изображение дополняла надпись "Не бегите от своих кошмаров, встретьте их лицом к лицу на «Пути бесстрашных»". Я хмыкнул. Ну да, если выживите, то почему бы и нет.

Стеклянная дверь с табличкой “Доктор А. Зорин” наконец открылась, и из кабинета выглянул парень лет двадцати пяти. Увидев меня, он мягко улыбнулся и жестом пригласил зайти в кабинет. Заметив мою нервозность, парень звонко рассмеялся и сказал:

— Вам не стоит бояться, наши технологии налажены, и никто не умирал от тиморного шока уже больше года моей практики, — мне аж полегчало, ага.

— Меня зовут доктор Александр Зорин, очень приятно. Итак... Виктор, верно? — я молча кивнул. — Что ж, Виктор, для чего вы проходите «Путь бесстрашных»?

— Эммм, ну, для повышения надо.

— Понятно, значит, полный пакет, — пробормотал доктор, листая бумаги в какой-то папке. — Не переживайте, я все время буду оставаться на связи и давать вам подробнейшие инструкции. Теперь распишитесь здесь.

— А что это? — спросил я, хотя уже знал, что это за документ.

— "Я, Такой-то Такой-то, буду беспрекословно следовать инструкциям своего врача и соглашаюсь на данную процедуру даже с учетом риска для собственного здоровья", — я недоверчиво посмотрел на документ, но все-таки поставил свою закорючку внизу страницы.

— Отлично, — Зорин тут же выхватил у меня бумагу и убрал куда-то в ящик, — а теперь пройдемте.

Я невольно вздрогнул, увидев, куда показывает доктор. На полусогнутых ногах я подошел к аппарату и медленно сел в него. Доктор Зорин, не переставая улыбаться, начал шустро обматывать и обклеивать меня. Наверно, со стороны я выглядел как высоко технологичная мумия. Закончив, Зорин спросил:

— Прежде, чем мы приступим, есть ли у вас фобии?

Нехорошее предчувствие мурашками пробежало по моей спине.

— Я боюсь высоты, — Зорин сделал пару пометок в своей папке и улыбнулся мне, как ему показалось, ободряюще.

— Отлично, тогда преступим. Сейчас вы закроете глаза, и я надену на вас специальную маску.

Я послушно опустил веки и почувствовал, как что-то острое и холодное впивается мне в правую руку, а сознание медленно покидает меня...

— Виктор, вы готовы? — голос словно из ниоткуда вывел меня из раздумий.

— Да, док, что мне делать?

— Идите туда, где, как вам кажется, находится выход.

Я встал с кресла и пошел к двери. Подойдя к ней, я не смог сдержать улыбки, увидев свои каракули на обоях.

Когда мне было лет семь, я решил, что белые стены — это как-то скучно, и их необходимо "оживить". Не откладывая дело в долгий ящик, я достал голубую и желтую краски, и уже через полчаса комната пестрела всевозмозможными оттенками зеленого, и я в том числе. Здорово мне тогда влетело, а сейчас, сидя за чашкой чая, мы с родителями лишь смеемся, вспоминая эту историю.

— Что дальше, док?

— Все просто — выходите.

Я дрожащей рукой взялся за пронизывающую холодом ручку, открыл ее, приложив немного усилий, и, зажмурившись, сразу же сделал шаг вперед, не раздумывая.

— Виктор, что вы видите? — я открыл глаза, но лучше бы этого не делал. Я стоял на небольшой платформе, находящейся на высоте с порядочный небоскреб, учитывая, что она размещалась как раз между двумя. Я решил посмотреть вниз, но лучше бы я и этого не делал, потому что чуть не свалился в стремительный поток машин, как муравьи снующих далеко внизу. У меня закружилась голова, когда я представил себя, летящим навстречу адской пучине.

— Виктор?!

— Док, док, вытащите меня отсюда!

— Успокойтесь и опишите обстановку.

— Как мне тут успокоиться, я же сейчас упаду! Куда вы меня вообще послали?!

— Я ничего не делал, ваш мозг сам создал проекцию вашего самого глубинного страха. Если вы скажете, что видите, мы с вами вместе подумаем и решим, что делать.

Не то чтобы слова Зорина подействовали на меня, но ко мне вдруг пришло осознание того, что я виду себя как обыкновенная истеричка. Вдохнув поглубже, я начал описывать пейзаж, стараясь удержаться на ватных ногах:

— Я нахожусь между двумя высотками, прямо над проезжей частью, на узкой платформе, на которой с трудом помещаюсь. Допрыгнуть до здания не получиться, слезть, по всей видимости, тоже. Машины едут на безумной скорости.

— Как вы покинули последний рубеж?

— Вышел через дверь.

— Вы видите где-нибудь дверь? — я осмотрелся, насколько позволяло тело, обмякшее от страха, и точно, на небоскребе, прямо на крыше, виднелась дверь, очень похожая на ту, что была в моей комнате.

— Да, вижу, она на крыше здания.

— Что ж, тогда выход очевиден, — да ладно?! — просто долетите до нее.

Видимо от страха мне неслабо заложило уши, потому что я услышал "долетите".

— Извините, я не расслышал, что надо сделать.

— Долететь.

Не, ну это же не в какие ворота, он там что, переработал или как это вообще понять?!

— И как вы себе это представляете?

— Вы не читали нашу брошюру?

— Какую еще брошюру?! — я уже всерьез начинал беситься.

— Странно, вам должны были ее выдать... Сейчас это уже не важно. Попробую вкратце объяснить. Когда вы в реальности стоите на каком-либо возвышении, ваше сознание проектирует страхи, а именно — упасть — в реальном времени и пространстве, заставляя вас представлять весь процесс в реальном месте. Когда же вы попадаете в свое сознание, оно, не имея реальности, проектирует самый потаенный, самый грандиознейший ваш страх или передает его в самых глобальных масштабах. Однако и вы имеете здесь преимущество, так как, технически, вы тоже проекция своего разума, что означает наличие у вас способности делать все, что только подвластно вашему воображению. Главный ключ — вера.

У меня аж голова разболелась от всей этой белиберды. Единственное, что я понял, так это то, что я должен сыграть в Питера Пэна.

Вдох. Выдох. Даже воздух не до конца проникал в легкие, я чувствовал, как задыхаюсь. Я в своей голове, мне ничего не грозит, не хочет же мой разум убить меня. Что сложного в том, чтобы поверить? Поверить.

Я умею летать, наверняка умею, говорил я себя десятилетнему, стоящему на краю ветки высокого дерева и собирающемуся вот-вот прыгнуть и полететь. Не получилось. Открытый перелом предплечья. С чего я тогда решил, что умею летать? С чего я должен сейчас так решить?.. Хотя бы с того, что я у себя в голове. В этом нет ничего сложного, главное собраться, вдохнуть и...

— О, и не забудьте, — снова раздался голос из ниоткуда, когда я уже выставил одну ногу для прыжка, — что если у вас не получиться полететь, поверить в то, что вы можете, в лучшем случае, вы впадете в кому, — ну спасибо, Зорин, мне сразу полегчало. Удивительно, что у меня тут же не появилось желание прыгнуть и полететь.

Черт, вся уверенность моментально испарилась. Видимо, я застрял здесь навсегда... Я посмотрел вдаль: нестройными рядами тянулись высотки, стелилась дорога, наполненная оживленным потоком машин. Возможно, стоит думать по-другому. Что, если я поверю не в то, что могу летать, а в то, что не умру, тогда может что-нибудь и выйдет. В конце-то концов задача моего разума — не дать мне умереть. Пусть он как угодно сделает так, чтобы я не умер. Слышал, мозг, это приказ!

Преисполненный решительности, я сделал шаг вперед и начал падать. А ну, даже не смей! Мне вдруг показалось, что мое падение становится все медленнее и медленнее, пока я вдруг не замер на месте. Я выпрямился, оказавшись стоящим в воздухе. Так и должно быть? Я сделал шаг вперед, затем наверх. Словно вокруг меня множество невидимых ступенек!

— Виктор?

— Док, док, я не умер!

— Это прекрасная новость, Виктор. Вы дошли до двери?

— Уже иду! — в приподнятом настроении я побежал наверх. Как только мои ноги начали наливаться свинцом, “ступеньки” продолжили двигаться сами, превратившись в эскалатор.

Доехав до крыши, я легко спрыгнул на нее и подошел к двери.

— Док, я у двери. Что дальше?

— Вы держитесь молодцом! А как именно способом вы добрались?

— На эскалаторе.

— На эскалаторе? — недоверчиво переспросил Зорин.

— Ну да, а что?

— Вы могли вообразить что угодно, хоть кита на радуге, но вы предпочли эскалатор? Интересный выбор... Впрочем, это не так важно. Вы говорили, что подошли к двери? Входите.

Я уже без колебаний опустил дверную ручку.

Я оказался в длинном полумрачном коридоре. Интересно, как называется фобия дверей? По стенам тянулись одни двери, двери, двери.

— Виктор, что вы видите?

— Тут коридор с дверьми, они все ну совершенно одинаковые. Кроме... — тут я заметил, что коридор все-таки имеет конец, и заканчивается он дверью, почему-то сильно отличающейся от других. — Кроме той, что в самом конце.

— Вы уверены, что видите там дверь? — я вгляделся пристальней.

— Ну да.

— Странно... — пробормотал Зорин. — Ладно, разберемся с этим позже. Выберите любую дверь и откройте ее.

Я подошел к первой попавшейся и подергал ручку.

— Закрыто.

— Как закрыто? Вы уверены? — в голосе доктора слышались плохо скрываемые нотки волнения. Я дернул еще раз для приличия.

— Никак.

— Так... Попробуй проверить все двери.

Я безнадежным взглядом окинул тянущиеся вдоль коридора двери и понял, что меня ждет очень веселое времяпрепровождение.

Дёрг. Дёрг. Дёрг.

— Док, что-то никак.

— Все двери заперты? — почему Зорин так переживает?

— Да. Хотя... — я посмотрел на дверь в конце коридора, от одного взгляда на которую по телу забегали непроизвольные мурашки. Я подошел к ней и в эту секунду был готов отдать что угодно, лишь бы не узнавать, что там. Собрав всю волю в кулак, я схватился за ручку и повернул ее. Дверь слегка поддалась.

— Док, док, та, что в конце, открылась.

— Не идите туда! — спокойный Зорин вдруг истерично вскрикнул. Мой немой вопрос, кажется, заставил его немного успокоиться и пуститься в объяснения.

— По всей видимости, все идет к тому, что ваш случай — уникальный. У всех людей практически одинаковый алгоритм прохождения «Пути бесстрашных»: цитадель, испытание фобией, коридор, открытие всех дверей, за каждой из которых таится нечто, погребенное человеком глубоко в подсознании. По прохождении всех комнат, появляется еще одна дверь, которая ведет вас к выходу.

— Может, у меня больше нечего лечить? — док задумался.

— Такого еще никогда не было, но все возможно. Попробуйте зайти. Главное, закройте глаза и откроете их по моей команде.

Я послушно закрыл глаза и бодро вступил в темноту.

— Итак, Виктор, открывайте глаза.

Первое, что я увидел, заставило меня немного удивиться. Ну, как немного. Сильно. Очень сильно.

Я находился в толпе людей, но что-то странное происходило с ними: лица их, как-то неестественно улыбающиеся, вращались по кругу медленно, постоянно щелкая, как будто разминая суставы; вот глаза на месте, а вот они под губами, и снова на месте, и так до тошноты. Но самое страшное, что все, все, жутко уставились на меня, словно пытаясь заглянуть в душу. Я попытался отвести взгляд, но куда не посмотри — везде эти сумасшедшие взгляды. Я зажмурился и зажал уши руками, чтобы не слышать это мерзкое щёлк-щёлк-щёлк.

— Виктор, что там у вас?

— Док, мне страшно, тут что-то непонятное творится! Так же не бывает!

— Что?

— Везде люди, и у них лица кружатся, и они все смотрят на меня! Я не знаю, как выбраться, они меня в кольцо зажали!

— Так, успокойтесь. Вы боитесь толпы людей, вам кажется, что все на вас смотрят и осуждают?

— Нет!

— Это весьма и весьма странный случай... Может, вам когда-нибудь снилось что-то подобное?

— Да нет же!

— Так, хорошо, попробуйте закрыть глаза и через пару секунд открыть.

Я послушно убрал руки от головы и осторожно приоткрыл один глаз. Вокруг меня никого не было. Выдохнув, я открыл и второй глаз, но тут же схватился за горло: воздух не поступал в легкие, я задыхался.

— Виктор? Все в порядке? — я прохрипел, пытаясь дать понять Зорину, что не все.

— Попробуйте снова закрыть глаза! — я бы хотел послушаться дока, но из-за приступа удушья только больше выпучивал их. Постепенно глаза начали заволакиваться пеленой, и я отключился.

***

— Виктор?.. Виктор?.. — голос доносился как будто из тумана. — Виктор?..

Я открыл глаза; вокруг было так темно, что, если бы я не открывал глаза, ничего ровным счетом бы не изменилось, в ушах звенело, виски пульсировали.

— Да, док, я слышу. Что случилось?

— Вы испытали клиническую смерть, — я аж подскочил от неожиданности.

— К-к-к-а-а-к-к? Я что... чуть не умер?

— Да. Мне удалось запустить сердце и стабилизировать дыхание, но, боюсь, следующий раз станет для вас последним. Вам нужно срочно разобраться, что происходит.

— Здесь все так пугающе и реально, даже самые нереальные вещи...

— Эта ваша черта, потребность излишнего реализма, погубит вас, Виктор. Хотя, если признаться, я никогда не видел ничего подобного. Как будто ваши страхи объединились в один или вдруг стали все за одно. Ваше испытание отличается от обычного «Пути бесстрашных». У моих предыдущих клиентов был лишь набор фобий и мелких страхов, которые они проходили по очереди, у вас же... — Зорин не мог подобрать нужных слов. Я сразу понял, что это молчание ничего хорошого не значит.

— Это все неважно, док. Вы лучше скажите мне, что делать.

— Давайте разбираться вместе. Итак, все кошмары пропадают, стоит вам закрыть глаза. Это значит, что привыкли избегать проблем, убегать от них. Получается, что... — Зорин задумался.

— Что получается?

— Вас не... — тут голос доктора прервался, а позади меня послышался какой-то шорох. Я резко обернулся, но, собственно, ничего не увидел. Темень кромешная. Что-то заскрежетало недалеко от меня. Я попытался на ощупь определить, где нахожусь, но наткнулся лишь на стену.

Ведя рукой по шершавой штукатурке, я продвигался вперед мелкими шажками, надеясь наткнуться хоть на что-нибудь. Вдруг нечто со скрежетом пронеслось прям у моих ног. Я резко отшатнулся. Постояв немного на месте, оглушенный собственным сердцебиением в тишине, я продолжил свой путь.

Спустя какое-то время моя рука наткнулась на угол. По всей видимости, я был в комнате, однако представить ее размеры, хотя бы приблизительно, оказалось для меня совершенно невозможным. Я хотел было двинуться дальше, но вдруг услышал, как кто-то смеется сумасшедшим смехом, бормоча что-то себе под нос. Я здесь не один. Звуки все нарастали, а мне становилось все страшнее, мурашки бегали по рукам и намокшей спине. Я вжался лопатками в угол, надеясь спрятаться от этого. Вдруг звуки резко прекратились. Я, сам от себя не ожидая, жалостливо позвал:

— Док? Док, ответьте, пожалуйста, — но в ответ лишь тишина.

Я стоял в углу, боясь даже шелохнуться. Но нельзя же, в конце концов, стоять вечно! Я сделал нерешительный шаг и тут же явно ощутил, что кто-то или, может, что-то смотрит на меня. Повернув голову, я различил в темноте два горящих огня. Как только наши глаза встретились, существо с холодящим душу рыком направилось ко мне, лязгая когтями. Я спустился по стене на пол и закрыл голову руками, надеясь спрятаться, но зверский рев не утихал.

— Ла-ла-ла-ла-ла! — я всеми способами пытался заглушить страшные звуки.

— Виктор! — вдруг пробилось сквозь мои “ла-ла-ла”. Я живо вскочил, забыв про опасность. На мое счастье, пейзаж уже сменился, и впереди простиралось лишь серо-голубое небо без единого облачка.

— Док, куда вы пропали?

— Чем дольше вы там, тем хуже связь, и тем слабее ваши жизненные показатели. Еще два-три таких переброса, и ситуация окажется критической!

— Вас понял. Но что мне делать?

— Если бы ваши страхи были по одному, разобщенные, вы бы попадали в весьма несложные ситуации и испытывали бы страх, пропорциональный вашей фобии, но у вас я обнаружил «Timor Kombined», что значит «Страх Объединенный» или, как он еще называется, «Mens Umbra», то есть «Тень Сознания». Такое существует только в теории, и никто никогда не встречал это на практике. Высшая и наиболее прогрессивная форма страха является объединением всего, что боится вашего человеческое и, что важно, животное существо. «Timor» заводит вас все глубже в сознание, представляя именно то, отчего ноги сами несут прочь, не давая даже на секунду помыслить рационально, в такой момент самым правильным кажется необходимость спрятаться от кошмаров. Чем дальше вы бежите, тем глубже погружаетесь в недры сознания.

Страх — это ответ на все внешние раздражители, представляющие опасность для организма или психики. «Tень сознания» считает, что спасает вас, пряча внутри. Если вы не начнете сопротивляться, то умрете...

Это было последним, что я услышал от Зорина. Как стало понятно, звать было бесполезно.

Я огляделся. Кругом были лишь небо и вода, несильно различные по оттенку. Я посмотрел под ноги: я стоял на хлипком мостике, а прямо под ним черный водоворот медленно закручивался. Все мое нутро рвалось как можно дальше, пока тоненькие дощечки не треснули под весом моего тела. Но, в конце концов, мой разум не может дать мне умереть.

Подойдя к краю и раскинув руки, я сделал шаг вперед и полетел в воронку, стараясь даже не моргать.

Бездна все ближе и ближе, сердце вот-вот выскочит из груди, но я верил и не закрывал глаза, вплоть до того момента, как тьма поглотила меня. Я не чувствовал боли.

***

Я стоял в просторном светлом кабинете у окна во всю стену и смотрел на умиротворяющий лесной пейзаж. На самом деле, это было даже не окно, а плазма, на которой можно было выбрать вид по душе. Задумавшись, как часто со мной случалось, я слегка потряхивал стакан с очередным коктейлем, слушая мелодичное постукивание кубиков льда о стеклянные стенки. Надо же, я добился всего, что когда либо хотел.

Выбравшись из кабинета Зорина на согнутых ногах, я предоставил ему писать о "Timor" или о чем там была его диссертация.

Записав в дневник в подробностях все произошедшее, я вдруг осознал, что могу поделиться этим с миром, и, поставив корявый заголовок "Тень сознания",отнес в печать. Результаты превзошли все мои ожидания: книга стала бестселлером в короткие сроки! Я стал ездить на различные конференции и сборы, читал мотивационные речи перед сотнями людей. Я говорил: "Главный ключ — это вера. Вера в себя, в свои поступки, в свои решения, в жизнь. Даже если вокруг творится что-то непонятное и пугающее, нужно верить в лучшее, и никогда не убегать от проблем, а встречать их лицом к лицу".

Я видел, как у них загорались глаза, как они проникались этой идеей, этой мыслью, этим образом жизни. Сколько сердец я зажег! Но одно, правда, навсегда осталось глухо, и это мое. Что-то навсегда оставило пустоту в моей душе. До прохождения «Пути бесстрашных» я думал, что это сам прибор как-то все меняет, но, может, дело во мне и все время было? Нельзя изменить свою жизнь, не изменившись самому. Да, у меня теперь есть просторный кабинет, толпы фанатов, деньги, но я не счастлив и уже вряд ли когда буду. Эх, если бы я в нужный момент поверил в себя и не зашел в кабинету к доктору Зорину...

Я смотрел, как ветер раскачивает задумчивые кроны деревьев, и слеза скатилась по моей щеке, хотя мне и не было грустно.