Светлана Ледовская

Мясорубка

Мясорубка
Работа №364

Субботнее утро проходило как обычно: после завтрака папа сел в кресло возле выключенного телевизора и взял в руки газету. После этого его не стало видно. Только перекрещенные ноги в сером трико и синих тапочках высовывались из-под нее. Иногда одна нога запрыгивала на другую, и тапочек подрагивал в воздухе. Из-за газеты иногда доносилось «ого», «угу», «ага» и «эге». В зависимости от текста эти возгласы звучали радостно или же, напротив, возмущенно, печально или удивленно.

Мама в это время, как всегда, пропадала на кухне и что-то готовила на обед. Лучше все сделать сразу, говорила она, а потом спокойно отдыхать со всеми. Из кухни то и дело доносилось бряканье посуды. Иногда слышалось: «Да куда я ее положила? Настя, ты не видела? А - вот она!» И затем все продолжалось в обычном режиме.

Я сидела на диване с какой-нибудь книжкой, читала, или просто думала о чем-нибудь своем, а порой просто наблюдала с интересом за родителями. Иногда мама меня звала на кухню помочь ей, но потом я снова возвращалась на диван. Наша кухня была настолько маленькой, что находиться там вдвоем и при этом сновать туда и сюда из угла в угол было за гранью выносливости. Поэтому мама все равно вскоре отправляла меня заниматься чем-нибудь другим и, главное, в другом месте. Сидеть на диване и читать книжку – все, что мне оставалось в субботнее утро в мои восемь лет.

Вот мама наконец выпорхнула из кухни, обдав всех волной вкусного запаха того блюда, которое нас ждёт на обед. Подперев руками бока и пытаясь глядеть на нас обоих одновременно, хоть мы и находились в разных углах, она решительно произнесла: «Так, суп сварен, жаркое готово, хлеб есть! Или нет?». Сделав лицо озабоченно-вопросительным, она снова упорхнула на кухню. Затем оттуда донеслось: «Сходите за хлебом!». Папина газета не шелохнулась, и лишь послышалось какое-то недовольное: «ага». Моя участь была решена. Взяв у мамы пакет и деньги на булку хлеба и мороженое, я вышла из квартиры и бегом спустилась с пятого этажа. Магазин находился сравнительно недалеко, стоило только пройти три двора. Дорогу со снующими машинами переходить нигде не нужно было, поэтому меня спокойно туда отпускали. Так же весело размахивая пакетом, я отправилась через дворы. И здесь все как всегда: те же бабушки на лавочках что-то возбужденно объясняли друг другу. И второй дом все такой же. Прячась от жаркого июльского солнца, пожилые люди сидят или в беседках под крышей, или на лавочках под прикрытием листвы деревьев. Вот и третий двор. Постойте-ка… Что с ним такое случилось? Этот всегда заполненный детворой дворик вдруг оказался совсем безлюдным. Здесь не было никого и почти ничего. Даже сама четырехподъездная пятиэтажка стала какой-то темной. Примерно такую я бы нарисовала своими карандашами: черным и серым. Пробежав удивленно этот последний двор, я попала в другой, как две капли воды похожий на предыдущий. Я остановилась и помотала головой, чтобы уже, наконец, проснуться. При любом раскладе (это папино выражение) прошлый двор должен быть последним. Тогда что это? Снова пятиэтажка, а дальше ничего не видно. И сзади тоже ничего и никого. А если побежать быстро вперед, то, может быть, эта странность закончится? – подумала тогда я и побежала, крепко прижав пакет к себе. Иначе он бы просто порвался. Мимо пронеслись все такие же, как под копирку, три дома. Вернее, два с половиной. Не веря своим глазам, я уставилась на это чудо. Передо мной стояла лишь половина дома и половина двора, дальше все было темным и невидимым. Вдруг кто-то, словно опомнившись, быстро дорисовал недостающие детали, и рисунок стал полным.

Не веря своим глазам, я кружилась на месте, пытаясь собраться с мыслями. За домом должна быть дорога, там проезжая часть, и мне туда нельзя, но здесь стоять больше не хочется, нет, только не здесь. С этими словами я ринулась между домами вправо и… вместо дороги и машин там оказались какие-то наброски начатого рисунка. Как такового там не было ничего, даже привычных запахов и звука моих шагов. Я все бежала и бежала, пока не выдохлась. Остановилась и осмотрелась. Вокруг все было незнакомо. Вырисовывались улицы, дома, деревья, что-то еще. Только все было каким-то ненастоящим. Магазины ни разу не появились. Прошла еще немного, затем свернула и неожиданно увидела впереди большие кованые ворота. Раньше их тут точно не было. За ними виднелись деревянные и бетонные кресты, прямоугольные камни, торчащие из холмиков и лежащие на них. Когда я подошла к воротам, они сами открылись. Если это завершение моей небывальщины (в игру с таким названием я когда-то давно-давно играла), то от него мне все равно не уйти. А раз выбора нет, то и думать нечего. С этими мыслями я медленно, но уверенно пошла на территорию кладбища.

Конечно, это кладбище, тут и сомневаться нечего. Такое я уже видела в некоторых папиных и маминых фильмах. Самой, правда, там бывать еще никогда не приходилось, наверное, поэтому суеверного страха не было.

Побродив без цели среди могил, я села на маленькую скамейку возле большого серого камня и зелененькой елочки. Читать надписи на плитах даже не пыталась. Конечно, могла бы, но для второклассницы это не так-то просто. Буквы какие-то необычные и корявые (это слово слышала часто от папы, когда тот смотрел футбол) и не сразу узнаваемые. Я устала и уже ни о чем не хотела думать. Вдруг как-то очень быстро наступил вечер, а за ним сразу же пришла ночь. Может, и не пришла, просто все так резко потемнело, что от неожиданности я даже вскочила со своего места.

Внезапно плита, возле которой я находилось, начала источать красный свет. Словно в центре, в глубине, включили яркий огонек и постепенно приближали его к поверхности. Тараща в ужасе глаза на это все, я отступала назад к елочке. Она как раз стояла у меня за спиной. Потом плита, сквозь которую проступал этот странный свет, откинулась в сторону, словно крышка чемодана, и из темного отверстия на меня уставился красный череп. Его глаза ярко горели огненным заревом. Череп пристально смотрел на меня, а я продолжала медленно отступать к елочке. Затем его красные челюсти с черными зубами зашевелились. «Раз, два, три – елочка, гори», - произнес в тишине неестественный, грубый голос. В тот же момент елка, к которой я так старалась подойти и спрятаться за ней, вспыхнула ярким пламенем. Не успев ничего подумать, я отскочила от горящего деревца. И надо же было такому случиться, что, отпрыгнув от него, попала как раз в черную дыру, в которой противно улыбался жуткий красный череп.

Неизвестно, сколько бы времени я была без сознания и лежала на влажном земляном полу, если бы все тот же голос прямо над ухом не произнес. «Раз, два, три – глазки отвори!» Я открыла глаза и вскочила. Пахло землей, корнями трав и чем-то еще непонятным. Вокруг себя лишь увидела темноту с каким-то красноватым оттенком. Сразу понятно, чье это логово. Тут как раз из темноты показался его хозяин. На уровне моего лица ко мне подплыл красный череп.

- А я уже тебя заждался, - он смотрел красными огоньками прямо мне в глаза. - Ну все, хватит отдыхать, пора работать.

- Где я и почему здесь? – мой голос был испуганным.

- Ты в моей могиле! – честно ответил он. - А почему? – череп усмехнулся, - потому что кому-то нужно делать эту работу. И я выбрал тебя! Вперед! - уже крикнуло чудовище (при этом возгласе его голос взвизгнул, скорее всего, таким визгливым он и был на самом деле).

- Но там же ничего нет… - начала было я, как вдруг совершенно темное место озарилось тем же красным тусклым светом, и я увидела большую черную мясорубку. Выбора у меня не было, а спорить тем более не хотелось. Пришлось подойти к мясорубке. С одного боку у нее находилась большая изогнутая бронзовая ручка (может, и не бронзовая, конечно, но так я решила). С другой - отверстие, из которого обычно вываливается фарш. Только это было во много раз больше, а под ним вместо чашки не оказалось ничего, только темнота. Сверху, то место, куда кладут кусками мясо, тоже оказалось огромным, и над ним - лишь темнота. Спрашивать о том, что мне предстоит перемалывать, не хотелось, и я начала крутить, правда, когда ручка оказывалась в верхней точке, мне приходилось подпрыгивать. Очень неудобно! Но череп даже не пытался мне помочь.

Как только все заработало, сверху в мясорубку стало что-то падать. Лучше бы я не присматривалась. Это оказались человеческие кости. Из бокового отверстия в это же время сыпался серый порошок и исчезал в темноте. Череп все так же молча висел у меня за спиной.

Понятное дело, что от тяжелой непривычной работы вскоре я запыхалась и остановилась.

- Не отдыхать! – тут же взревел он.

- Но мне же неудобно, да тут и дышать нечем, - возразила я, - надо отдохнуть.

- Если будешь хорошо работать, я разрешу тебе выйти наружу отдышаться. Но это нужно заслужить. Раз, два, три – тщательней крути!

- Неважная рифма, - прошептала я и начала крутить. У черепа при этих словах глаза вспыхнули, и наша комнатка ярко осветилась. Стали на мгновение видны стены. Больше вокруг ничего не вырисовывалось.

Не знаю, сколько я так крутила, но довольно долго, так как невыносимая ломота в руках и ногах все же заставила меня остановиться. Дыхание при этом было настолько громким и тяжелым, что череп плавно подлетел ко мне и произнес то, на что я уже давно рассчитывала:

- Хорошо, ты молодец! Теперь можешь немного отдохнуть наверху, только не вздумай бежать, это бесполезно. При этих словах со всех сторон из стен с хрустом вылезли человеческие руки, вернее, только кости, и потянулись ко мне, но не достали и снова спрятались обратно.

- Прошу! – сказал череп и перевел взгляд наверх. Там, метрах в трех от пола, тут же открылась дверка и в проем заглянуло темное ночное небо. Затем спустилась лестница из костей. Как такового выбора у меня не было (так обычно говорит мама, когда рассказывает, почему она купила именно эти дорогие сапожки или недешевую кофточку), и я полезла наверх.

Там все оказалось таким же, как до моего спуска вниз. Елочка, правда, уже не горела и даже не тлела. Осторожно подойдя к скамеечке, я присела. До чего же свежий воздух, как здесь хорошо! Только темно, ничего не видно.

- Тебе пора! – донеслось вскоре из отверстия в земле.

- Пора так пора, - бодро крикнула я, вскочила и побежала в ту сторону, где предположительно должны быть ворота. Тут же из земли начали вылезать костяные руки и пытались схватить меня за ноги. Как могла, я отпрыгивала в стороны и перепрыгивала их, но, увы. Одна из рук все же крепко схватила меня за лодыжку. Я упала и посмотрела вперед. Огромные ворота оказались закрытыми. Так что рано или поздно этой участи все равно невозможно было избежать. Передавая из рук в руки, меня притянули к люку и опустили вниз. А вот череп, вопреки ожиданиям и опасениям, смеялся, причем громко и противно.

- Ты поняла мои слова превратно, но я не злюсь, теперь ты видишь, что бежать бесполезно, ха, ха, ха.

- Да, как-то так и вышло, - сказала я, подошла к мясорубке и продолжила свою работу.

Я крутила и все думала, думала о том, как там без меня родители, и, конечно, еще о том, как можно выбраться и убежать. О школе почему-то мыслей не было. И неожиданно я подумала, что, может быть, получится убежать днем. При свете солнца руки могут и не появиться. Потом ворота, они, скорее всего, запираются на ночь, а днем должны быть открыты. Только бы меня выпустили днем… Если сейчас ночь, то часов через шесть точно будет день, при любом, как говорит папа, раскладе. Только надо заслужить передышку… При этой мысли я с новой силой принялась крутить ручку мясорубки, зарабатывая свой отдых.

Уже должно бы и пройти это время, думала я несколько раз, но надо сделать так, чтобы наверняка. В третий раз я все же остановилась, схватилась за спину и присела. Нет, не для того, чтобы разжалобить череп, просто спина болела очень сильно.

- Мне бы отдохнуть… - жалобно пропела я.

- Работай! – закричал череп.

- Не могу, - снова простонала я и захныкала. (Это уже было сделано специально, я ведь никогда не хныкала от усталости, даже на даче)

Череп громко и тяжело вздохнул. Потом все же взглянул вверх, тут же открылся люк, и подземелье осветило солнце.

- Ты уже поняла, что убегать бесполезно? – закричал мой работодатель. - Если еще раз убежишь, больше никогда не выпущу.

- Хорошо, - я была очень убедительной.

- Ну, иди, только быстрей, - прохрипел тот, и сверху упала лестница.

Очутившись снаружи, я сразу осмотрелась. Ворота, как и предполагала, оказались открытыми, а возле одной из ближайших могилок сидела бабушка и рвала траву. Как только я оказалась на поверхности, бабушка выпрямилась и посмотрела в мою сторону. Как будто она только и ждала этого момента, потому что при виде меня замахала руками, показывая в сторону ворот, и закричала: «Беги, беги отсюда!» И сама быстро пошла к воротам.

- Ну, было бы сказано, - прошептала я папину поговорку и пустилась наутек. Сзади был слышен рев черепа, но что он сделает днем. И руки, как я и рассчитывала, не высовывались. Беспрепятственно я добежала до ворот. За ними меня уже ждала бабушка. Она была очень старая и вся скрюченная. Лицо ее тоже оказалось все сморщенное, только глаза живо блестели.

- Постой, девочка, - сказала она, удерживая меня. Вот тебе этот талисман, он поможет добраться до дома, только запомни, что твои родители не должны выходить из дома весь этот день, чтобы ты не оставалась одна. Иначе мой старик тебя снова заберет в свою могилу. Ну, беги, беги…

И она отпустила меня. Честно говоря, совсем не обязательно было повторять, это же не урок, я и так тут же пустилась со всех ног. В руке держала талисман с зеленым камнем. И действительно, дорога была ясная и понятная, словно знакомая. Без труда я добежала до магазина, в который, собственно, и шла вчера. Тут только я почувствовала усталость, остановилась и осмотрелась.

Платье мое было в отвратительном состоянии. Как бы сказала мама, замызганное. Все в пыли, грязи и разводах. А вы бы всю ночь покрутили мясорубку, может быть, еще хуже бы выглядели. Пакетика давно не было, даже и примерно не скажешь, где он остался. А вот деньги… Быстро залезла в кармашек. Деньги на месте. В руке оказалась свернутая купюра, я так обрадовалась, что помахала ею, словно перед кем-то хвастаясь. Через пять минут я уже подошла к своему подъезду и позвонила в домофон. Как всегда, спокойным тоном ответила мама.

- Мама, открывай, - закричала я. Дверь открылась, и бегом, словно боясь погони, я молнией взлетела на свой этаж.

Испуганная мама открыла дверь:

- Почему ты кричишь, что случилось, ты что, потеряла деньги? Ничего страшного… А почему ты такая грязная-то? Нашла в чем в магазин пойти, давай переодевайся. А, так ты купила хлеб, когда успела, ты же только что вышла? - она взяла булку. - Давай быстрей переодевайся, готовимся к обеду, - пропела она последнюю фразу.

Поняв, что родители и не заметили того, что дочери не было целый день, а с ним и ночь, я решила ничего им не рассказывать. Да, правда, и сама начинала думать, что мне все приснилось.

Быстро приняла душ, переоделась в чистое платье и села за стол. Родители уже начинали трапезу. - А у тебя отличный аппетит, - заметил отец, глядя на то, как дочь уплетает все с тарелки. - Как будто всю ночь работала. - Он улыбнулся. Я с набитым ртом что-то ответила и продолжила свое занятие.

После обеда мама с папой сели перед телевизором, а я снова залезла с ногами на диван и взяла книжку. «Старуха Изергиль», - прочла название нового рассказа, и что-то словно кольнуло в грудь.

- Мам, пап, - крик вырвался сам собой, - не выходите сегодня из дома… Давайте хоть один день будем все вместе, ну, на всякий случай, – закончила я уже шепотом.

Родители удивленно посмотрели на меня.

- Хорошо! - ответила мама. - Давайте! – сказал, улыбаясь, отец и шепотом добавил: - На всякий случай.

В тот же момент зазвонил телефон. Трубку взял папа. Немного помолчав, он огорченно ответил звонившему: - А завтра никак? Ну, буду скоро, что же теперь делать, - он молча повесил трубку и с виноватым лицом подошёл ко мне.

- Прости, милая, мне придется уехать ненадолго, я скоро буду, извини…

Вскоре он вышел из дома. Мама еще немного посидела возле телевизора, потом отправилась на кухню. Через некоторое время оттуда донеслось:

- Настюша, а ты не знаешь, где соль? Что-то нет нигде.

Я насторожилась.

- Мам, я не пойду в магазин, давай обойдемся, а?

- Не надо в магазин, сходи, пожалуйста, к соседям, попроси щепотку.

Я нехотя встала, отложила книжку и поплелась в прихожую, обулась и вышла на лестничную площадку.

- Это же не страшно, я же здесь не одна, - думала я, стуча в дверь рядом. Никто не отозвался. Постучала еще раз и уже направилась к своей двери, как вдруг за соседской раздался какой-то шорох. Я остановилась и посмотрела в ту сторону. Дверь приоткрылась.

- Здравствуйте, я хотела соли попросить немного, шепотку только. Как у вас темно! Толкнула дверь, она открылась шире, я заглянула в проем и сделала шаг. Там оказалось очень темно и сыро.

«Нет!!!» - пронзительно закричала я и попыталась побежать назад, но сзади тоже было темно. Не просто темно, а с красным оттенком.

- Раз, два, три - двери отвори! От меня нельзя убежать, я всегда рядом, жду тебя. – Череп висел передо мной. - Я не буду тратить время и наказывать тебя, у нас много работы. Но больше никогда не отпущу подышать. - Последнее слово он произнес издевающимся тоном. - За работу! - прорычал он.

Место с мясорубкой снова осветилось, а перед этим почему-то оно было в темноте, словно тут экономят на свете. И я молча пошла к ней.

Через несколько часов беспрерывной работы я умоляющим взглядом посмотрела на череп, но тот, поняв вопрос, отрицательно замотал головой.

- Что тебе сказала моя старуха? – вдруг спросил череп.

- Да ничего, просто…

- Недолго ей осталось, скоро и ее кости сможем перемолоть. Он глухо рассмеялся.

«Это все так ужасно», - думала я и даже представила, но… В голове вспыхнула заманчивая мысль. Внезапная идея все больше и больше мне нравилась, но нужно было все хорошо продумать.

Еще немного покрутив, я остановилась и судорожно задергала ручку мясорубки.

- Что еще? – взревел череп.

- Застряло что-то, - тихо ответила я.

- Этого не может быть, крути лучше…

- Да сами посмотрите, там что-то застряло, - не сдавалась я.

- Ну, если ты врешь, я тебя перемелю, - череп медленно подлетел к жёрнову мясорубки и заглянул в нее.

- Там же ничего…

Он не успел договорить, непонятно откуда взявшимися силами я подпрыгнула и ударила кулачками по черепу, который все еще висел, склонившись над мясорубкой.

С криком ушибленного ребенка он взвизгнул и упал прямо вниз. Я быстро подбежала к своему рабочему месту и прилежно, словно нагоняя упущенное, стала крутить свою вроде бы бронзовую ручку. Раздался крик, визг, треск, и из мясорубки вместе с серым порошком посыпалось что-то красноватое.

- Раз, два, три – сдохни и умри! – с ненавистью проговорила я бессмысленную рифму, глядя на порошок.

Наступила тишина, затем как по волшебству открылся люк и спустилась лестница. Мне не составило труда выбраться наружу. Там уже ждала бабушка. Я сбивчиво рассказала ей, как было дело.

- Ну и поделом ему, старому, - ответила та. - Колдун проклятый. И после смерти житья от него не было. Теперь спокойно иди домой, внученька, больше ничего не бойся.

- Бабушка, но я же ваш талисман дома оставила.

- Да он тебе уже не нужен, иди спокойно и… спасибо тебе.

И я пошла как во сне. Все, что было: красный череп, мясорубка - все это словно было не со мной, а как будто в кино. А дорога, и правда, стала знакомая, и вскоре вдалеке показалась вывеска магазина. Ощупав карманы, я нашла прошлую сдачу. К дому подошла уже с пакетом соли. По домофону ответил папа и сразу же открыл дверь. Дома меня встретила испуганная мама и сразу засыпала вопросами:

- Ты где была, пошла за солью к соседям и на час пропала, - она смотрела на меня воспаленными, заплаканными глазами.

Ничего объяснять мне не хотелось, и я просто протянула маме соль, разулась, пошла в комнату и легла на диван. После немногих вопросов и моих спокойных ответов, главный из которых звучал так, что я просто сидела долго на лавочке, все вновь пошло обычным чередом. Папа сел с газетой в кресло. Мама загремела посудой на кухне, а я снова взяла книжку.

- Так я за солью-то что посылала, в фарш хотела добавить. Котлетки на завтра приготовить. Кто поможет покрутить? – сказала мама, выглядывая из кухни. - А, Настена, пойдем, научу мясорубкой пользоваться.

Я медленно и бессильно подняла глаза на маму: - Может, в другой раз, а?

- Ну ладно, - ответила та и скрылась на кухне.

-1
00:15
712
22:49
Автор, если вы пишите рассказ от первого лица, и это у вас восьмилетняя девочка, то и стиль изложения должен быть как у восьмилетнего ребёнка. У вас же сплошь сложные предложения. 8 лет — это второй класс, дети там так не разговаривают. Вам нужно было сделать гг хотя бы 13-14-летней при таком стиле написания. Далее по содержанию. Совершенно непонятно, что это за череп, зачем он перемалывает кости и почему выбрал именно гг крутить мясорубку. Смысл произведения и его идея не ясна. Если рассказ серьёзно доработать, то можно, в принципе, сделать из него неплохую сказку-ужастик.
12:04
сновать туда и сюда из угла в угол было за гранью выносливости это как?
куча канцеляризмов, сложные предложения
мне оставалось в субботнее утро тавтология
запаха того блюда того уберите
прямая речь в тексте
Дорогу со снующими машинами переходить нигде не нужно было, поэтому меня спокойно туда отпускали. а дорогу с ползущими нужно было?
разбейте текст на более мелкие абзацы
в некоторых папиных и маминых фильмах папа и мама смотрели разные фильмы, но одинаково про кладбища?
Читать надписи на плитах даже не пыталась. Конечно, могла бы, но для второклассницы это не так-то просто. ранее она спокойно читала книжку, а теперь даже надпись разобрать не в состоянии?
красный череп. Его глаза ярко горели огненным заревом глаза должны были теряться на красном фоне
Затем его красные челюсти с черными зубами красные челюсти тавтология, откуда взялись черные зубы, если череп был красным?
Вперед! — уже крикнуло чудовище откуда там взялось еще и чудовище?
я оставляю за скобками возможность разговора для черепа без легких, гортани и голосовых связок
Но череп даже не пытался мне помочь как?
— Неважная рифма, — прошептала я не умеющая читать девочка?
фантастики опять никакой, но очень мутная сказка из серии «черной руки „и “Красных глаз»
17:07
При чтении складывается неприятное такое впечатление, что от лица восьмилетней девочки историю рассказывает взрослая женщина, которая накрутила себе детские косички и взяла в руку чупа-чупс. Приведенные ниже фразы из рассказа только усиливают это впечатление:
При любом раскладе (это папино выражение)
Если это завершение моей небывальщины (в игру с таким названием я когда-то давно-давно играла)
Такое я уже видела в некоторых папиных и маминых фильмах
Буквы какие-то необычные и корявые (это слово слышала часто от папы, когда тот смотрел футбол)
Как такового выбора у меня не было (так обычно говорит мама, когда рассказывает, почему она купила именно эти дорогие сапожки или недешевую кофточку)

А вот так восьмилетние дети вообще никогда не говорят:
закричал мой работодатель
ударила кулачками по черепу

Видится мне, что вышло бы намного лучше если бы повествование вела взрослая женщина, рассказывающая об истории, случившейся с ней в детстве. Тем более что история вышла вполне складная. Это правильно сконструированная страшная сказка со всеми необходимыми составляющими. Держите плюсик.
Загрузка...
@ndron-©

Достойные внимания