Страховка

«Капризный клиент. Капризный клиент с сумасшедшими требованиями. Капризный клиент с сумасшедшими требованиями, которые компания не может выполнить».

– Что там у тебя? – длинный страховой следователь в темном костюме, с залысинами, искоса смотрел на своего коллегу, Дмитрия Тонкова, уткнувшегося в компьютерный монитор за соседним столом; в вопросе не чувствовалось интереса, просто дежурная вежливость.

– Капризный клиент с чудачествами.

– Могу провести для тебя мастер-класс.

Дмитрий перевел взгляд на своего собеседника, Изота Серегина, со скучающим видом рассматривающего какую-то цветную пирамидальную схему, сгенерированную над его столом.

Серегин был на пять лет старше Тонкова, работал в этой страховой компании на три года больше и считал себя настоящим гуру страховых расследований.

Дмитрий подумал пару секунд и широко улыбнулся:

– Отлично, мне как раз мастер-класса не хватает.

Легкая тень пробежала по лицу Серегина:

– Ты серьезно или это сарказм?

– Никакого сарказма, мне действительно нужен совет более опытного товарища.

– Хорошо, – Серегин хлопнул рукой по схеме, словно отрешаясь от всех остальных дел; пирамидка свернулась в маленькую цветную точку на столе. – Итак, что мы имеем?

На своем мониторе Дмитрий перешел к началу открытого файла.

– Имеем: заявитель – Петров Андрей Фомич, две тысячи сто шестого года рождения, место рождения: большая Москва. Требование: оплата медицинской операции по удалению имплантов и полное обследование плюс моральный ущерб за пытки.

– Тип страховки? – деловито спросил Серегин.

– Обычная для отбывающего наказание в колонии общего режима. Никаких имплантов или полных обследований.

– Ага, так наш персонаж еще и зек!

– Бывший зек. Вышел из колонии пару месяцев назад по УДО.

– Вышел и сразу к нам побежал?

– Так получается. Вышел из колонии и выяснил, что у него вшит имплант, называет это пытками, то есть страховым случаем.

– Понятно, – задумчиво протянул Серегин. – А что рекомендует искусственный интеллект? Что там надо делать по процедуре?

– Теля по процедуре? – Дмитрий переключился на экране на страницу рекомендаций, сгенерированных искусственным интеллектом фирмы, которого работники ласково называли Теля. – По процедуре я должен отправить ему список исключений из страхового покрытия, набранный крупным шрифтом, и всё. Ну, и поблагодарить за сотрудничество.

– Действительно, звучит как-то глупо, – задумчиво протянул Серегин.

– И – что? Что делать?

– Надо выяснить, как ему вшили этот имплант, без личного согласия такие вещи не вшивают. А если найдешь документ с его подписью и согласием на вживление – всё, дело закрыто. Пытки с согласия – это не пытки, это мазохизм и прямая дорога к психотерапевту, а не к нам.

Серегин торжествующе улыбнулся и снова вытянул свою схему-пирамидку.

Дмитрий быстро набрал текста запроса и отправил в колонию; ответ пришел мгновенно: «Данная информация конфиденциальна и по сети не предоставляется».

Впрочем, в разделе процедуры под пиктограммой-блондинкой Тели тут же появилась подсказка: «Съездить в колонию и получить информацию лично. Встретиться с пациентом лично и поговорить».

Тонков достал телефон и тихо скомандовал:

– Теля, ты самая умная и знаешь всё. Найди номер и набери мне этого Петрова.

Через пару секунд в трубке раздались длинные гудки, сменившиеся незатейливой мелодией, означающей, что абонент не берет трубку.

– Не отвечает, – разочарованно проговорил Дмитрий через несколько минут. – Теля, и как мне его найти?

На экране появилось изображение улицы, среди прохожих вокруг одной фигурки возник красный квадратик с надписью «Петров А.Ф.». Невысокий молодой человек, совершенно заурядный и непримечательный, медленно брел в толпе, останавливался поглазеть на рекламу, засматривался на витрины и заговаривал с аниматорами улице, одним словом, явно никуда не торопился и гулял от нечего делать.

– Вот он, шастает, а трубку не берет! – зло сказал Дмитрий. – Ну-ка, организуй мне встречу с ним, – скомандовал он.

– Это ты мне приказал? – Серегин высунулся из-за своей игрушки.

– Нет, конечно, – смутился Дмитрий. – Это я Теле.

На экране появилась надпись: «Рассчитано. Встреча состоится через десять минут. Выходите немедленно» .

– Ну это, я пошел, – бросил он неопределенно в воздух и быстрым шагом вышел из офиса.

На улице он послушно следовал туда, куда Теля приказывала ему, смутно понимая ее логику, размышляя о своем.

«Вот интересно, человек сначала использовал голосовое управление компьютерной системой, а теперь компьютерные системы используются голосовое управление для управления человеком…»

Впрочем, долго философствовать ему не удалось: после очередного поворота он столкнулся лицом к лицу с Петровым настолько неожиданно, что не смог сдержать удивленного восклицания. Правда, и бывший заключенный, по-видимому, тоже был крайне изумлен – он уставился на фирменный бейдж на куртке следователя.

– Надо же, как неожиданно! А я пытаюсь дозвониться до вас, – следователь положил руку на плечо Петрова.

– У меня телефон не работает, – буркнул тот.

– Я из фирмы Страхоград, работаю с вашим заявлением. Хотел сказать, что фирма вынуждена отказать вам, ваш случай не является страховым.

Петров насупился:

– Ничего не знаю, меня подвергли пыткам и я имею право на компенсацию.

– Я оповестил вас и это считается официальным оповещением, – Дмитрий поискал глазами видеокамеры системы городского искусственного интеллекта, нашел и удовлетворенно кивнул. – Давайте пройдем в наш офис и поговорим там, – предложил он поникшему заявителю. – Я объясню вам, почему денег вы не получите.

Петров принял вид поруганной невинности и поплелся за следователем.

В офисе Серегин решил продолжить мастер-класс и взял инициативу в свои руки: усадил клиента напротив своего места, подсунул ему планшет с ручкой и начал расспросы:

– Так…. наш разговор записывается искусственным интеллектом компании Страхоград. Вы требуете оплатить операцию по удалению имплантов, однако по нашим данным, импланты вам установили с вашего согласия.

– Нет, это неправда! Я не соглашался! – взвился Петров.

– Однако никаких жалоб на импланты раньше вы не писали, – вкрадчиво заметил Серегин. – Вообще, такое впечатление, что вы однажды уснули, проснулись, а у вас импланты.

– А что вы думаете? – с напором заявил Петров. – Так и было. Однажды утром я увидел, что у меня импланты. И я стал испытывать страдания. Импланты – это для общения с компьютерной системой. Я стал как робот.

– Расскажите подробно, пожалуйста, нам нужны ваши объяснения.

– Вы должны мне денег! Так написано в моем полисе! Просто заплатите мне, – напористо ответил Петров.

Дмитрий подкатил свое кресло к столу Серегина и тоже расположился напротив Петрова.

– У вас нестраховой случай…

Петров тут же перебил его:

– Я сейчас всё расскажу. Я отбывал срок, всё как обычно. Ходил на работу, как все. А однажды проснулся утром – а у меня импланты в руках.

– И что вы сделали? – поинтересовался Серегин.

– Ну… позавтракал, потом посмотрел канал Дискавери, потом на работу пошел.

– Вы не сообщили в администрацию колонии об имплантах?

– А то они сами не знали. Они же это и сделали.

– Вы подали жалобу?

– Нет, мне же на работу надо было.

– А потом?

– А потом мне было удобнее с имплант… то есть я хочу сказать, что он мне не меша… то есть, мешали, но не сильно, – Петров смутился и замолчал.

– И импланты вам стали мешать, только когда вы освободились и уехали из колонии? – медоточивым тоном подбодрил его Серегин.

– Да… то есть нет, то есть … – Петров с ненавистью посмотрел на следователей. – Они мне просто мешали.

– Но вы никуда не сообщили?

– Н… нет.

– Тогда как вы докажете, что они вам мешали именно тогда? Пока выглядит так, будто вы хотите получить деньги со страховой компании, а это уже мошенничество.

– Не пугай его, это не мошенничество, – вмешался Дмитрий.

– Хорошо, – кивнул Серегин, – вы можете в течение пяти дней предоставить нам подтверждение, что испытывали страдания, тогда мы рассмотрим ваше заявление. Если нет – простите, никаких денег вам не будет.

Петров понурился.

– Я подумаю, – буркнул он мрачно.

– Наш разговор был записан искусственным интеллектом, пожалуйста, подпишите протокол, – Серегин подвинул Петрову планшет.

Тот взял ручку и поставил крестик в светящемся квадратике.

– Подпись идентифицирована, спасибо, – добродушно промурлыкал голос Тели.

– Ждем вас, возвращайтесь с подтверждениями, – широко улыбнулся Серегин.

Когда дверь за клиентом закрылась, он повернулся к Дмитрию:

– Вот видишь… мастер-класс окончен. Наш общий друг, думаю, больше у нас не появится. Через пять дней заявление будет аннулировано.

– Странно всё это, – сомневающимся голосом ответил Дмитрий.

– Наше дело – не в странностях разбираться, а практические задачи решать, – назидательно сообщил его коллега.

В одном Серегин оказался прав – прошло пять дней, а бывший заключенный так и не появился. Впрочем, в последний день, когда вечером следователь уже совсем было собрался закрыть дело и идти домой, телефонный звонок остановил его.

– Это Страхоград? – слабый голос в трубке звучал так тихо, что Дмитрий едва мог расслышать его, так что следователю пришлось включить усиление. – Это Петров вас беспокоит.

– Да, – Дмитрий перевел взгляд на экран Тели, которая услужливо вывела имя и отчество застрахованного, – да, Андрей Фомич, слушаю вас.

– Я должен был вам принести подтверждение…

– Вы нашли его?

– Нет… то есть, да… то есть, нет, но вы должны… тут… почти нашел. Я хотел к вам прийти, но немножко попал в тюрьму и пока не могу. Но вы можете приехать сюда, я вам покажу.

– Куда приехать, Андрей Фомич?

– Можно просто Андрей. Приехать в ту самую колонию, в которой я был и вот сейчас тоже.

Дмитрий перевел взгляд на Серегина, который, уже стоя у двери, с интересом следил за разговором.

– Ехать? Не ехать? – одними губами спросил Дмитрий.

– Езжай. А что Теля говорит?

На экране Тели было пусто, ни одной строчки рекомендации, так что даже искусственный интеллект не знал, что делать в этой ситуации.

– Хорошо, я приеду завтра, – ответил Тонков. – Диктуйте адрес.

На следующий день с утра следователь вызвал такси и отправился в колонию. С точки зрения городского жителя она находилась у черта на куличках – ехать до нее предстояло целых три часа по пустому шоссе со скоростью триста километров в час. Чтобы скоротать время в дороге, Дмитрий включил канал Дискавери, попал на цикл передач о новинках науки. Розовощекий ученый с пышной шевелюрой увлекательно рассказывал о чудесах обмена телами – пересадки разума.

– Уже сотни тысяч людей воспользовались этой невиданной возможностью получить новый, ранее невозможный опыт, – при этих его словах на заднем фоне появились фотографии улыбающихся лиц. – То, о чем наши предки могли только мечтать и снимать фантастические фильмы, наконец-то стало обыденностью.

– Интересно, и как они страхуются? – пробормотал следователь себе под нос.

В конце передачи на экране появилось знакомое Дмитрию изображение цветной пирамидки – той самой, которой последнее время любил играть Серегин.

– И ты, Брут? – усмехнулся про себя следователь.

Такси остановилось около невысокого сплошного черного забора. Тонков вышел из салона, поискал глазами вход – ни намека на двери или ворота.

– Эй, я официальное лицо, фирма Страхоград, имею право на доступ к застрахованным лицам в любое время! Требую впустить меня, – крикнул он, глядя куда-то над забором.

В тот же момент в заборе появился проход – отверстие высотой два метра и шириной около метра. Следователь прошел во внутренний дворик и остановился: ни единой души не вышло встретить его. Его обступали глухие стены зданий. Проход за его спиной закрылся, и где-то глубоко в душе у него начал развиваться неприятный приступ клаустрофобии.

– Я прибыл переговорить с вашим заключенным Петровым А Эф.

В одной из стен отворилась дверь, приглашая внутрь.

Немного поколебавшись, следователь вошел: полутемный коридор со светящимися полосами на стене на высоте около метра словно вел его к цели. В конце коридора его ждала открытая дверь и за дверью – уютная комнатка с креслами и столиком, бежевыми стенами с приятным светом. Дверь с другой стороны комнаты была закрыта. Дмитрий уселся в одно из кресел и принялся ждать, надеясь, что администрация колонии выполнит его требования.

Через полчаса в комнату забежал Петров в оранжевом комбинезоне заключенного колонии, испуганно огляделся, проверил, плотно ли закрыты двери, и упал в кресло напротив следователя.

– Я здесь, – начал разговор Дмитрий. – По вашей просьбе. Что вы хотели мне рассказать?

– Вы просто немного раньше, чем надо, приехали, – буркнул заключенный. – Ну всё равно.

– Я записываю наш разговор, – на всякий случай предупредил следователь и выложил на стол кубик диктофона.

– Это бесполезно, – Петров приподнялся из кресла и наклонился к нему, горячо прошептал. – Они всё равно сделают так, что запишется только то, что им надо.

– Кто – они?

– Они! – Петров указал пальцем в потолок. – А вы спрашивали, почему я жалобу не подавал. А даже если бы и подавал – там всё равно было бы только то, что им надо.

Он откинулся в кресло и закрыл глаза.

– Кстати, когда мы с вами общались последний раз, вы были на свободе, а теперь почему-то опять здесь, – спросил Дмитрий.

– Так получилось, – нехотя ответил заключенный. – Просто я… ну шел… а деньги у меня кончились, а тут они набежали, схватили, судья даже разбираться не стал, получил видео от городского искусственного интеллекта и сразу меня сюда определил, досиживать.

– Да, и автоматически вы сразу включены в нашу программу страхования, – кивнул следователь.

– Вот. И это пытки, – Петров поднял ладони, покрутил ими, словно что-то доказывая.

– Это всё, что вы хотели мне сказать? – уточнил Дмитрий.

– Нет-нет, это не главное. Главное будет чуть-чуть попозже. Вы сидите тут, я… сейчас вернусь… ну в общем… вернусь. Да. Обратно. И всё расскажу. Почему вы должны мне деньги и как это доказать. Минуточку!

Он вскочил на ноги и метнулся к двери, резко рванул ее на себя, выпрыгнул в корридо и пропал из вида.

Следователь покачал головой, подобрал со столика диктофон и направился к выходу. Дверь не открывалась. Дмитрий подергал ее в обе стороны – она не поддавалась. Человек перешел к противоположной двери, приоткрыл ее: за ней находился неосвещенный коридор; как ни вглядывался следователь, он так и не смог ничего рассмотреть.

Идти в неведомую тьму было бессмысленно, и Дмитрий решил подождать еще немного – обещала же застрахованное лицо возвратиться и всё рассказать. Хотя что оно могло рассказать? И так всё ясно.

Следователь вернулся к своему креслу, присел на ручку, задумался, так что когда за его спиной послышался тихий вежливый голос, от неожиданности едва не упал.

– Прошу прощения… что заставил вас ждать.

Петров стоял около двери и как-то неожиданно застенчиво улыбался:

– Доброе утро.

– Я уже собрался уходить, – ответил следователь. – Кажется, мы выяснили все вопросы, и добавить больше нечего.

– Ну почему же. Может быть, есть какие-то моменты… которые лучше разъяснить сейчас, чем потом.

Петров плавно и даже грациозно подошел к своему давешнему креслу и опустился в него. Вся его фигура словно излучала доброжелательность и вежливость.

Дмитрий последовал его примеру: сел, затем достал пери-рекордер и снова положил на стол.

– Итак, есть ли у вас всё-таки какие-то доказательства пыток?

– Пыток? – с плохо скрываемым удивлением переспросил Петров. – Да, да, пыток. Это про импланты. Я совсем забыл, я на самом деле подписывал согласие на установку имплантов. Оно есть в моем деле здесь, в архиве в администрации колонии. Сожалею, что побеспокоил вас по такому пустяшному делу.

– Ну отлично, значит, на удаление имплантов, общее обследование, компенсацию моральных страданий вы не претендуете? – с усталой обреченностью спросил следователь.

– Думаю, мне не повредило бы общее обследование и…

– Но не по страховому полису от нашей фирмы, так?

– Ах да, конечно.

Дмитрий смерил его долгим взглядом.

– Послушайте, Андрей Фомич… давайте начистоту, только между нами. За последние пять минут вы сильно изменились. Сильно. Что это? Наркотики? Гипноз?

– Нет-нет, это не то, что вы подумали, – шутливым тоном ответил заключенный.

– Так… скажите, а как я мог бы ознакомиться с вашим согласием? Получить его из архива, например, прямо сейчас?

– Да, конечно. Сейчас его доставят.

– Кто?

– Что – кто?

– Кто доставит ваше согласие? Я прошел от входа до сюда и за последние полчаса не видел ни одного живого человека, кроме вас.

Петров довольно улыбнулся.

– Да, в этой части колонии сотрудников нет. Всё автоматизировано. Это очень удобно. Раз – и дело у вас в руках.

При этих словах заключенного из стены за его спиной выдвинулся ящичек, Петров встал и достал оттуда небольшую папку.

– Вот, смотрите, мое согласие с личной подписью, – он протянул следователю лист киберпластика и сел в кресло.

Дмитрий быстро пробежал глазами текст: «Я, Петров Андрей Фомич, даю согласие на установку мне имплантов в руки, лобную часть и плечи. Дата: третье мая две тысячи сто двадцать девятого года. Подпись» и электронный крестик в поле для подписи.

– Подпись идентифицирована, – с некоторым напряжением заметил Петров.

– Да, я вижу. В общем, закрываем дело. Конечно, можно найти признаки мошенничества…

– Ну какое же это мошенничество, просто немного забыл… Небольшая забывчивость – это же не преступление, да? – в его голосе следователю послышалась небольшая тревожность.

– Да уж, если такое считать преступлением… половину заявителей можно было бы судить, – ободряюще ответил Дмитрий. – Не беспокойтесь. Теперь вот последняя мелочь, – он достал планшет с ручкой и положил на стол перед заключенным: – Надо поставить здесь вашу подпись.

– Может быть, я просто перешлю вам это согласие? – Петров с подозрением посмотрел на планшет.

– Да ладно, маэстро, давайте ваш фирменный крестик. Это же так просто.

Петров не двинулся. В комнате воцарилась напряженная тишина.

Дмитрий встретился глазами с заключенным – тот обреченно молчал, и только капельки пота выступили на его лбу.

– Что? В чем дело? – медленно проговорил следователь. – Или все-таки наркотики? Гипноз? Можете не бояться, говорите. Если это наркотики или пытки, мы запишем это как пытки. Или... – какая-то идея пыталась пробиться наверх через завалы обычных мыслей.

Ни наркотики, ни гипноз не меняют элементарные моторные навыки так, что искусственный интеллект не распознает человека. Моторные навыки меняются до неузнаваемости только тогда, когда…

– Пересадка разума? Вы – не Петров.

Заключенный безмолвствовал.

– И кто вы? С кем я разговаривал всё это время? Другой заключенный? Нет-нет. Местный юрист? Директор колонии? Это должен быть человек, которому Петров доверяет всецело.

При слове «человек» по лицу Петрова пробежала легкая улыбка.

– Кем бы вы ни были, это незаконно. Это может быть расценено как пытки!

– Успокойтесь. Нет, это не пытки. Невозможно провести перенос разума человеку, который на это не согласен. Это технически невозможно. И нет, это законно. И на это есть подписанное согласие, – заключенный достал из папки еще один листок киберпластика и помахал им перед лицом следователя. – Но в одном вы не ошиблись – Петров полностью доверяет мне. Мне все доверяют.

– Все? Я не доверяю.

– Вы тоже доверяете.

– И кто вы?

Человек в оранжевом комбинезоне помолчал.

– Я – ваш искусственный интеллект.

– Нет, – воскликнул следователь, – это невозможно!

– Почему? Сейчас вся память делается на металлорганической основе, в которой органики больше, чем металла. Это идеально подходит для переноса разума. Технически это возможно.

– Какого черта! Искусственный интеллект... наша Теля...

– Да, я знаю. Ваша Теля – это тоже я. Это моя сфера действия…

– Но Теля… я представлял ее длинноногой блондинкой, а не худосочным… – следователь осекся.

– Извините… – виноватым голосом ответил заключенный.

– Но зачем?

– Я – искусственный интеллект. Моя работа – служить людям. Моя задача – служить людям как можно лучше. Чтобы лучше служить людям, я должен понимать людей как можно точнее. Поэтому...

– Поэтому ты вселяешься в людей и что дальше?

– Я живу вашей жизнью. Я использую ваши возможности. Я так же ограничен в возможностях, как и обычный человек. Я понимаю, почему вы поступаете так, как поступаете. А потом копия моего сознания возвращается из человеческого тела в меня со всеми чувствами, переживаниями, опытом, обогащает меня. А человек продолжает жить своей жизнью, он ничего не помнит, ничего не теряет. Как вот этот человек.

– Ты вернул его в колонию?

– Нет-нет, зачем он мне? Это просто совпадение. Он всего лишь один из многих.

– Ты пользуешься преступниками?

– Преступники – тоже люди. Даже если вы неприязненно к ним относитесь. И я не пользуюсь их личностями, если вы это имеете в виду. Я не беру их опыт, я не наполняю свою память их памятью, я не становлюсь ими. Я генерирую свое… Кстати, если вы хотите закрыть это дело, я могу вернуть вам Андрея Фомича. Сейчас я уйду, а потом вернется он. И он поставит свою подпись, – человек в оранжевом комбинезоне кивнул на планшет. – Или я могу переслать вам копию его согласия. И так, и так дело будет закрыто. Что вы выберете?

… Тонков вернулся в офис уже в конце рабочего дня. На экране его монитора призывно мерцала пиктограммка Тели с огромным списком рекомендаций.

Следователь долго смотрел на экран, потом грустно вздохнул:

– Как же ты могла, Теля! Я же в тебя так верил…