На краю света

- Темнеет, - сказал Арон, подняв взгляд к небу.

- И холодно, как в чреве пещеры, - отозвался старик Тибальд.

Услышав про пещеру, Арон, прозываемый за огромный рост Могучим Ароном, передернул плечами, ибо воспоминание о прошедшей ночи было еще свежо. Покинув родной край, они пробыли в пути без малого неделю, пережив шторм, падучую болезнь и нападение акул, коих в водах Западного моря в большом избытке. Он, как предводитель отряда, старик Тибальд, лучший следопыт среди людей дождя, да еще дюжина воинов вызвались идти за помощью в Каменный лес, ибо наступал день, когда должны явиться двуликие. Так в их миру звали демонов, являющихся в мир людей из мира потустороннего раз в столетие. Его отец, Линус Хогвальд, называл их тенями предков, ибо они являлись в обличье покойных родственников, а убивали, принимая истинный облик. Как он не пытался разузнать, какие они из себя, отец более ничего не говорил, а просто вставал и уходил. Возмужав, Арон перестал допытываться до отца, посчитав, что все рассказы о двуликих ничто иное, как россказни, призванные внушить детям послушание.

- До ночи доберемся?

- Это, как идти.

- Идем, как и прежде, не сбавляя шагу.

- Э – нет, вот, если прибавим шагу, то к ночи поспеем, а если нет, то заночуем в лесу.

- Посмотри на них! - усмехнулся Арон, кивнув на троих воинов, идущих позади. – Они еле ноги волочат, и ты хочешь, чтобы мы прибавили шагу!?

- Ты спросил, я ответил! - буркнул старик, насупив брови.

- Ладно, старик, не бери в голову.

- Так я и не беру, ты предводитель, тебе и держать ответ!

- Не бойся, кому надо, тому и дам ответ, голова, чай, у меня на месте.

- Была бы голова, не потерял бы стольких людей!

- Если в чем обвиняешь, так говори прямо, а не виляй хвостом, как пес шелудивый! - проговорил Арон, лицо которого побагровело, как небо в лучах заходящего солнца.

- А что говорить – то, ты и сам все знаешь!

- Не знаю, но, узнаю, если перестанешь попусту молоть языком!

Остановившись, Арон положил руку на плечо старика и одним рывком развернул его к себе. Узрев пламя в глазах предводителя, старик от испуга обронил посох и попытался высвободиться, но потерпел неудачу.

- Ну…, как же, - начал старик, голос которого задребезжал, как тетива лука, разродившегося стрелой. – Я тебе говорил…, что не надо устраивать ночлег у Драконьего мыса…, говорил?

- Говорил, - ответил Арон глухим голосом, будто пребывал в медвежьей яме.

- Я говорил…, что Драконий мыс – гиблое место…, говорил?

- Говорил.

- Говорил…, что пещеры у Драконьего мыса – это обиталище душ грешников, нашедших конец на плахе…, говорил?

- Говорил – говорил, ты многое чего говорил! – взорвался Арон, сжав пальцы так, что старик застонал от боли. Отведя взгляд в сторону, он посмотрел на воинов, следовавших за ними: усталые, с изнеможенными от долгой дороги лицами, они стояли и смотрели на происходящее с безразличием в глазах. Из глубины леса послышался вой, одинокий, протяжный, как звук горна, вселяющий горесть в сердца тех, кто ждет радостных вестей с поля брани. Через минуту – другую вой был подхвачен десятками волков, а среди черных деревьев замелькали тени. Положив руку на эфес меча, Арон обнажил его на пару дюймов и огляделся по сторонам. В сумеречном воздухе послышался тяжелый, сладковатый запах крови, будто его меч только недавно побывал в бою.

- Видишь их? – спросил Арон, отпустив старика.

- Кого? – вопросил старик, выпучив глаза.

- Как кого, волков, кого же еще!?

- Кабы волки, а не что ни будь другое.

- Опять говоришь загадками?

- Ничуть, ибо всем известно, что в Каменном лесу хозяйничают лесные братья!

- Лесные братья?

- О, Боги, ты и про это не ведаешь!?

- Знаю, слышал от отца…

- И что он тебе рассказывал?

- Не хочу об этом говорить.

- И почему же, позволь тебя спросить?

- Все это выдумки, а люди, внимающие пустобрехам – сущие глупцы!

- Стало быть, твой отец – пустобрех?

- Я вот тебе! – бросил Арон, схватив старика за горло, как краем глаза заметил длинную тень. Отпустив старика, он выхватил меч из ножен и повернулся на месте, но, тени и след простыл. Обнажили свои мечи и воины, на лицах которых читался страх. Встав полукругом, они переминались с ноги на ногу, пытаясь выглядеть волков. Но, те не являлись на глаза, хотя вой не прекращался и повсюду слышался хруст веток, будто кто – то надламывал их, стремясь привлечь к себе внимание. Солнце, одарив их последними лучами, булькнуло за горизонт, и лес погрузился во тьму. Где – то вдалеке ухнула сова, а в кронах деревьев зашумело, будто ветер вырвался из заточения и на радостях пустился вскачь.

- Надо идти, нельзя стоять на месте, - промолвил старик, потирая шею.

- Ты боишься волков? – ухмыльнулся Арон, поправив на груди темно – серую волчью шкуру, перекинутую через левое плечо.

- Не волков надо бояться, а тех, кто бродит под личиной волка, - ответил старик, подобрав посох и двинувшись в путь.

- Это все россказни!

- Россказни ни россказни, а в той пещере ты потерял троих воинов.

Услышав про пещеру, Арон ощутил, как по спине побежали мурашки, а сердце заколотило в груди, норовя вырваться наружу и ускакать прочь, только бы не слышать голос старика. Он хорошо помнил прошлую ночь, проведенную в пещере у Драконьего мыса, когда снаружи лил дождь, а в пещере было сухо и, холодно, как в склепе клана Хогвальдов. Костер, который они разложили в глубине пещеры, спасал их от холода недолго, ибо после полуночи он затух, и нутро земли снова задышало холодом, сковывая их тела. Сбившись в кучку, они спали, согреваясь спинами, когда явились души грешников. Сначала раздался шум, напоминающий мышиную возню, затем мелкие шажки, будто кто – то пробежал на цыпочках. Воин, лежавший рядом с ним, открыл глаза и приподнял голову, как тут же уронил ее и затих мертвым сном, а затем его схватили за ноги и потащили вглубь пещеры. Подобная участь ожидала еще двоих воинов, проснувшихся на шум. Видя все это, Арон, дабы не испытывать судьбу, притворился спящим. Что до остальных, то он не ведал, спали они или притворялись, и задавать столь неуместный вопрос не желал, дабы не обнаружить слабость духа. Старик Тибальд, заночевавший на берегу, обошелся без вопросов, ибо лица воинов были красноречивей всяких слов. Правда, в дороге он не удержался и спросил Арона, что произошло в пещере, на что тот ответил, что ничего не видел, ибо спал сном младенца.

- Ты так говоришь, будто я в том повинен!

- И в мыслях не было!

- Я тебе уже говорил, и еще раз могу сказать – я ничего не видел!

- Ну – ну, спал он, - пробубнил старик под нос, вперив в предводителя взгляд, полный презрения, ибо прежде, чем пуститься в опасный путь, он и мысли не допускал, насколько сын Линуса Хогвальда ничтожен. Впрочем, он держал эту мысль при себе, не смея выказывать презрение в лицо предводителю, которому по силе не было равных среди людей дождя. Он хорошо помнил тот день, когда река времени унесла его отца, препроводив в мир Богов. Как Арон получил из рук старейшины отцовский меч, взойдя на Полуденный камень, самый высокий холм Раинланда, страны дождей, лежащей на краю света. Как он был облечен званием предводителя дальнего дозора, заняв место отца. Как он давал клятву защищать дальние подступы и покой обитателей Раинланда. Он все это помнил, как сейчас, ибо обладал цепкой, как пальцы обезьяны, памятью, позволяющей держать в голове легенды, воспоминания о былом и повадки зверей и птиц.

- Вижу, старик, у тебя на меня зуб имеется?

- Нет, ибо я давно потерял все зубы, - ответил старик, обнажив в улыбке беззубый рот. Небольшого росту, под пять с половиной футов, он был неказист и худосочен, как и все люди дождя: узкие глаза, большие уши и выпячивающаяся нижняя губа, которая каждый раз тряслась, как только он начинал говорить. Не в пример ему Арон был высок, под семь футов, широк в плечах и могуч в руках. Окладистая борода, доходящая до груди, крупная золотая цепь на шее, да темно – синяя куртка с сапогами, отороченными собольим мехом, выдавали в нем человека благородного происхождения.

- Если нет зубов, то нечего и скалиться, - изрек Арон с угрозой в голосе, и, сделав шаг, задел плечо старика и двинулся дальше.

Покачав головой, старик сплюнул и последовал за предводителем, как и трое воинов, озирающихся по сторонам. Преодолев пару сотен шагов, они наткнулись на каменистый холм, поросший мхом и лишайником. По левую руку в окружении непроходимых зарослей находился полог леса, завораживающий взгляд сомкнувшимися кронами деревьев. По правую руку – стройный ряд высоких сосен, меж которых теснились ели и пихты. Остановившись, старик Тибальд посмотрел в одну сторону, в другую, и, более не мешкая, повернул вправо, как за его спиной раздался голос Арона.

- Эй, старик, а это верная дорога!?

- Ты во мне сомневаешься?

- Дело не в тебе, старик, а в том, верной ли дорогой мы идем?

- Да, верной.

- Если влево пойдем, то будет короче!

- Легенды гласят, что пологи леса - это логово Богов, совершающих обход своих владений.

- И что с того?

- Легенды гласят, что тот, кто посягнет на их жилище, того настигнет горе и будет он вечно блуждать в трех соснах.

- Опять ты за свое?

- Ничуть, ибо так гласят легенды! Но, если хочешь испытать гнев Богов на своей шкуре, то, иди, я тебя не держу.

Сказав это, старик хитро улыбнулся и вытянул руку в сторону полога.

- Ладно, пусть будет по – твоему.

- Вот и ладненько! – повеселел старик и взял вправо, ведя за собой спутников. Правда, шли они недолго, ибо скоро они натолкнулись на стаю волков. Мелькая среди деревьев, они не издавали ни звука, чем внушали еще больший ужас.

- О, Боги…, - прошептал рыжебородый воин по имени Ирвин, сделав шаг назад, а уже в следующую секунду он несся к холму быстрее ветра. Двое других, завидев бегство товарища, последовали его примеру. Собрался бежать и старик Тибальд, но, увидев, как Арон обнажил меч, он схватил его за локоть и одернул, глянув в глаза.

- Ты что, рехнулся!? – прошипел он в лицо предводителя.

- Оставь меня! - буркнул Арон, движением локтя смахнув руку старика.

- Ох, и дурак же ты.

- Может и дурак, но не трус!

- Ты погляди, против кого собрался воевать! – испустил старик крик досады, кивнув на волков.

- О, Боги, не может быть, - прошептал Арон, глядя на преображение волков.

Все, как один, волки встали на задние лапы, на глазах превращаясь в демонов с человеческим лицом и светло - серым телом, будто их измазали золой из очага. От волков у них остались волчья пасть, когти на пальцах, да редкая, стоящая колом черная шерсть.

- Может, еще как может, – сказал старик, утягивая за собой Арона.

Кинувшись вслед за воинами, они бежали без оглядки, а добежав до холма, остановились, не зная, куда далее бежать.

- Сюда – сюда! – крикнул Ирвин, выглянув из полога.

- Куда ты? – спросил старик, схватив за локоть Арона, было откликнувшегося на призыв о помощи.

- Отпусти, иначе руку сломаю! – вскричал Арон, наградив старика гневным взглядом.

- Ты забыл, что я прежде говорил?

- Нет, не забыл!

- Так и не забывай впредь, я дурное не посоветую!

Отпустив локоть предводителя, старик Тибальд огляделся, бросил посох на землю и полез на холм, да так ловко, будто пребывал в своих лучших годах. Что до Арона, то и на сей раз, он посчитал нужным подчиниться старику. Взобравшись на холм, они посмотрели вниз и в то же мгновение отпрянули назад, увидев, как под их ногами мелькнули тени. Ирвин, завидев тени, снова спрятался, но не настолько хорошо, чтобы его не заметили. Там, куда не проникал человеческий взгляд, проникал огненный взгляд демонов. Втянув голову в плечи, он сидел и дрожал от ужаса, наблюдая дикий танец теней перед его укрытием, а как только он прекратился, он вздрогнул, завидев демонов. Прильнув к земле, они медленно разевали пасти, обнажая в хищном оскале острые, как кинжалы, желтые зубы, и стремительно смыкали челюсти, издавая трескучий лязг зубов, походящий на звук медвежьего капкана. Просидев в осаде с пару минут, Ирвин к своему счастью услышал звук рожка, покатившийся эхом по лесу. Завертев головами, демоны взвыли и бросились прочь.

- Эк, вас занесло! – раздался скрипучий голос.

- О, Боги! – вскричал Арон, подпрыгнув от неожиданности.

Обернувшись, он увидел кособокую старуху в рваных одеяниях, с головы которой свисали грязные седые космы. Большой шрам на левой щеке вкупе с бородавкой на подбородке и острым носом, загнутым книзу, внушали отвращение, если бы не взгляд серых глаз, полных жизни. Ее сухое, маленькое лицо походило на кусок пергамента, испещренный записями вдоль и поперек. Да и ростом она была не велика, футов пять – пять с половиной, точь - в - точь как люди дождя.

- Мое почтение, пророчица, - промолвил старик Тибальд, отвесив старухе глубокий поклон.

- И тебе мое почтение, - отозвалась пророчица, засовывая рожок в дорожную сумку.

- Кто это? – спросил Арон, толкнув старика локтем.

- Склони голову, ибо перед тобой пророчица, сама хранительница Каменного леса!

- Вот еще!

- Склони, говорю, если не хочешь беды на свою голову!

- Не для того я рос, чтобы сгибать голову перед кем попало!

Зыркнув на предводителя, старик Тибальд обратил взор к пророчице и отвесил поклон.

- Прости его, ибо не ведает, что творит! - проговорил он с горечью в голосе.

- Будет тебе, будет, - сказала пророчица. – Извинения ни к чему, если ты ни в чем не повинен. Скажи мне, что вас привело в Каменный лес?

- Беда тому причина, пророчица.

- И что же за беда такая, что вы не убоялись идти в лес, полный демонов?

- Вот – вот наступит день, когда в мой родной край нагрянут двуликие, и посему…

- И посему, - оборвала пророчица старика. – Ты пришел просить помощи у жрецов?

- Все так, пророчица, - кивнул старик.

- А из какого края вы явились?

- Раинланд, пророчица.

- Страна, что пребывает в плену дождей?

- Да, пророчица.

- Далековато будет.

- Неделя ходу, шесть дней по морю, да полдня до Дома жрецов.

Получив ответ, пророчица осмотрела их с головы до ног и полезла в дорожную сумку, через секунду – другую выудив из нее серый платок, края которого были перевязаны узелком.

- На вот, держи, - сказала она, протягивая старику платок.

- Что это?

- Зубы дракона.

- О, Боги! – изумился старик, ибо не раз слышал легенду о драконьих зубах.

- Вижу, тебе не надо втолковывать, что к чему.

- О, Боги, вы нас спасли! – вскричал старик, упав на колени.

Схватив подол платья пророчицы, он прильнул к нему губами и принялся покрывать поцелуями, будто пред ним была прекрасная дева, а не старуха в замызганном грязью синем платье, поверх которого бултыхалась серая рубаха с широкими рукавами.

- Ну, будет тебе, будет, - пробурчала пророчица, поднимая старика с колен. – Вам надо торопиться, ибо время на исходе.

Поднявшись, старик Тибальд посмотрел на Арона сияющим взором и, снова обратившись к пророчице, отвесил ей поклон. Засунув платок за пазуху, он повернул к тропинке, убегающей вниз по склону холма, как на его плечо упала тяжелая рука Арона.

- Это куда же ты собрался, а? – спросил Арон.

- Как куда, домой! – отозвался старик.

- А как же Дом жрецов?

- Нам магия жрецов более ни к чему!

- Правильно ли я тебя понимаю, старик, что весь путь мы проделали, чтобы получить от какой – то старухи драконьи зубы, так?

- О, Боги, прояви уважение!

- А как насчет меня, кто меня уважит?

- О чем ты говоришь?

- Я денно и нощно глаз не смыкал, охраняя твой покой, теперь же ты говоришь, чтобы я проявил уважение к некоей старухе?

- Эй, сынок, отпусти его! – встряла в разговор пророчица.

- Это почему же?

- Ваши споры ни к чему, ибо жрецы вам не помогут, а время ваше убывает с каждым словом.

- Как так!

- Их разум поглощен туманом забвения.

- Каким – таким туманом забвения? – изумился Арон, убрав руку с плеча старика.

- Старик тебе все расскажет по дороге, а теперь спешите, и, помните, время на исходе…

Сказав это, пророчица посеменила по тропинке и скоро растворилась в темноте.

- Старик, что это было?

- Она ведь сказала, не тратить времени…

Хитро улыбнувшись, старик Тибальд ступил на тропинку, а вслед за ним и Арон. Спустившись вниз, они уперлись в густые заросли, а продравшись сквозь них, оказались у подножия холма. Ирвин, все это время просидевший в пологе, как только их увидел, выбрался из укрытия и присоединился к ним.

- А где Кронин, где Старидж? – поинтересовался Арон.

- Не знаю, - ответил Ирвин, пожав плечами. – Как я побежал, так более их не видывал!

Сжав губы, Арон осмотрелся и поймал взгляд старика, на лице которого блуждала улыбка.

- Не иначе, они погибли, - проронил Арон, отведя взгляд в сторону.

- Не иначе, - отозвался старик, будто выказывая предводителю поддержку. Но, то была видимость, ибо на его лице мелькнула тень презрения, а уголки губ потянулись вниз.

Имея под рукой дюжину воинов, Арон умудрился всех растерять, кроме рыжебородого Ирвина. Пятеро воинов сгинули во время шторма, случившегося сразу после отплытия с Раинланда. Один пал жертвой акулы, возжелав обмыть водой запотевшие в сапогах ноги. Трое пропали в пещере у Драконьего мыса, унесенные душами покойников, ибо иного и нельзя было себе помыслить. Теперь вот настала очередь еще двоих воинов, ибо сомневаться в их смерти, было сродни тому, что писать против ветра.

- Тогда в путь? – спросил Арон, оглядев спутников, на что Ирвин кивнул, а старик Тибальд только хмыкнул, подобрал посох и повернул на запад.

Их обратный путь, как и прежде, пролегал через лес, местами не проходимый, от чего приходилось сворачивать в сторону и делать крюк. Изредка на их пути попадались болота, более походившие на зеленые равнины, испещренные бугорками и кривыми деревцами с причудливо переплетающимися корнями. Встречались на их пути и пологи леса, которые они обходили загодя, за два – три десятка шагов. Правда, Ирвин каждый раз порывался идти прямым путем, храбрился и бил себя кулаком в грудь, говоря, что побывал в пологе и потому ему все нипочем. На это Арон ухмылялся и поглядывал на старика Тибальда, уволакивающего храбреца прочь от логова Богов. Солнце стояло высоко в небе, когда они добрались до поляны, с которой открывался вид на Драконий мыс. Вдаваясь в море на полторы мили, он возвышался над ним на три – четыре сотни футов. Прибавив шагу, они продолжили путь к морю, следуя по тропинке. Лес по сторонам редел, а крик чаек и шум волн, накатывающихся на каменистый берег, становились ближе, что не могло их не радовать.

- А ты, старик, мне так ничего и не рассказал, - вдруг проговорил Арон, не проронивший за все утро ни слова.

- Что я должен был тебе рассказать? – вопросил старик Тибальд, вскинув брови.

- О тумане, старуха говорила, что ты мне все расскажешь.

- О тумане забвения?

- О нем самом.

- А что говорить – то, если ты ничему не веришь!

- После этой ночи я всему готов поверить!

- Раз хочешь, так и быть, расскажу. Легенды гласят, когда мир людей наполняется пороками сверх меры, то Боги изливают на землю реку забвения…

- Река забвения? – переспросил Арон, будто ослышался.

- Да, река забвения, - подтвердил старик, кивнув и подняв взгляд к небу. – Что проливается с неба с первыми петухами, дабы люди не переполнили чаши пороков…

- Постой – постой, это как же, вот так с неба и льется!?

- Нет, ибо дождь - это дождь, а река забвения – это гнев Божий!

- Хорошо, тогда, объясни мне, дураку, как понять, где дождь, а где река забвения?

- Не могу, ибо не видел, иначе с тобой бы не говорил.

- Веришь, но не можешь объяснить?

- Вера не нуждается в объяснениях.

- Право, старик, ты смешон и жалок!

- Почему же?

- Верить в то, чего не можешь пощупать, сродни слепцу, восхваляющему прелести женской плоти.

- Эк, ты загнул! – ухмыльнулся старик и прибавил шагу, будто не желая продолжать разговор.

- Постой, куда же ты бежишь!? – крикнул Арон, устремившись вслед за стариком.

- Ну, что еще!? – вскричал старик, остановившись и обернувшись к предводителю.

- Скажи, а причем здесь жрецы?

- Жрецы?

- Старуха сказала, что их разум поглощен туманом забвения.

- Кто же их знает!

- А кто знает?

- Пророчица, - коротко ответил старик, кивнув на лес, оставшийся позади них.

Сказав это, он побледнел и затрясся, как осенний лист на дереве, который вот – вот сорвется и унесется в серое небо. Его взгляд, словно меч, пронзающий человеческую плоть, был устремлен сквозь Арона.

- Что с тобой? – спросил Арон, склонив голову то в одну, то в другую сторону, пытаясь поймать взгляд старика, но, тот оставался неуловим.

Обернувшись, Арон узрел на краю подлеска Ирвина, мятущегося среди деревьев, словно зверь в клетке. Бросаясь в разные стороны, он отскакивал назад, будто наталкивался на невидимую стену. Его лицо было перекошено гримасой ужаса, а его рот открывался и закрывался, не издавая ни звука.

- Эй, Ирвин! – крикнул Арон, но тот не ответил, продолжая попытки вырваться из западни.

- Ирвин, мать твою! – заорал он во всю глотку и сделал шаг к лесу, как был остановлен голосом старика.

- Оставь его, он уже не с нами, - обронил старик Тибальд.

- Как же его оставить, а что я скажу старейшине, а народу что скажу!?

- Что видел, то и скажешь.

- О, Боги!

- Верно говорят, кто посягнет на жилище Богов, того настигнет горе.

- А где сосны, где они, я тебя спрашиваю?

- Эх, ничего ты так не понял, – проговорил старик с обреченностью в голосе, и продолжил путь к Драконьему мысу. Бросив взгляд в спину быстро удаляющего старика, Арон посмотрел на Ирвина, смачно сплюнул и побежал за стариком.

Добравшись до берега, они разыскали лодку, спрятанную в бухте к северу от Драконьего мыса, подняли парус и взяли курс на Раинланд. Первые три дня пути их сопровождали чайки, эти вечные спутники мореходов. Когда они отстали, то в эскорт заступили дельфины, а спустя пару дней их сменили акулы, чье присутствие говорило о близости берега. Бороздя морские просторы, они денно и нощно крутились у берегов Раинланда в ожидании добычи. Но, на сей раз, их было не столь много, что не прошло мимо взгляда старика.

- Чует мое сердце, что – то неладное творится, - проговорил он, поглядывая на акул, лениво прохаживающихся мимо лодки, не выказывая к ним ни капли любопытства.

- Брось, акулы как акулы! – усмехнулся Арон, ибо погожая погода, радующая взор жарким солнцем и легким ветерком, не могла его не радовать. Легкая рябь на воде привлекала взор, а мерное покачивание лодки вкупе с сонными акулами вгоняли в дремоту.

- Или ты не правильно правишь лодкой, или…

- Море – мой второй дом, и потому, никаких или! - оборвал Арон старика.

Сказав это, он отвернулся и посмотрел в морскую даль, как через мгновение – другое сомкнул глаза и провалился в тяжелый сон. Мысли, будто табун лошадей, проносились в его голове, возвращая к воспоминаниям о последних днях: шторм, падучая болезнь, нападение акул, ночь в пещере, лесные братья, пророчица, Ирвин… Увы, покой, которого Арон так жаждал все последние дни, он не нашел, ибо при каждом воспоминании содрогался, покрываясь холодным потом. Но, то, что случилось в следующую минуту, было несравнимо с остальным. Ощутив глубокую тишину, он открыл глаза и узрел туман, низко стелющийся над поверхностью воды. Лодка стояла на месте, слегка покачиваясь на волнах. Старик Тибальд сидел смиренно, глядя в воду, будто что – то выискивая в темной глубине. Отставив рулевое весло, Арон привстал и шикнул на старика, как краем глаза заметил лодку, вынырнувшую из тумана. Повернув голову, он увидел высокого, широкоплечего человека в черном плаще с надвинутым по самый подбородок капюшоном. Обнажив меч, он нагнулся вперед, готовый ко всему, как незнакомец встрепенулся, схватился за борт и скинул с головы капюшон.

- О, Боги! – вскричал Арон, узрев покойного отца. Отпрянув назад, он завалился на правый борт, от чего лодка дала сильный крен, зачерпнув воды. Меч выскользнул из его руки и упал на днище, издав глухой звук. Глянув на отца, он открыл рот и что – то пролепетал, но своего голоса не услышал, будто тому причиной был комок в горле, твердый, как камень. Пот ручьем тек по его спине, а сердце билось так, что ему казалось, вот – вот совсем немного и оно разорвется на тысячи осколков. Переведя дыхание, Арон бросил взгляд на старика Тибальда, как тут услышал запах гнили. Повернув голову, он столкнулся лицом к лицу с отцом. То, что это был его отец, не было никаких сомнений, ибо большой лоб, нос картошкой, квадратный подбородок и усы, кончики которых топорщились в разные стороны, все это было от отца. Единственное, что вносило смуту в его душу, так это водяные безжизненные глаза.

- Отец? – спросил он, на что отец ответил улыбкой и положил руки на его плечи. Улыбнувшись, Арон подтянулся и обнял отца, ощутив в следующее мгновение холод, исходящий от него. Отпрянув от отца, он попытался сбросить его руки с плеч, как тот изменился в лице, ставшем мертвенно – бледным. Лоб сузился, будто его сжали в тисках, нос вытянулся и заострился, глаза налились кровью, а из уголков рта потекла зеленая жижа. Обнажив в хищном оскале острые желтые зубы, двуликий издал рык и вонзил зубы в шею Арона.

О, Боги…, - только и успел подумать Арон, содрогнувшись от боли, которой прежде не ведал.

Он ощущал, как силы покидают его, но, это было только начало. Напившись крови, двуликий разомкнул челюсти, отклонил голову и в следующее мгновение вцепился в шею Арона. Его тело содрогалось под напором двуликого, рвавшего его на куски, заливая кровью днище лодки. Акулы, до того равнодушно плававшие вокруг них, в один миг преобразились. Бодая лодки, они так и норовили сбросить их в воду, подбирая куски мяса, падающие за борт. Покончив с Ароном, двуликий икнул и швырнул его тело за борт, а после обратил взор на старика Тибальда, исходящего мелкой дрожью. Поднявшись во весь рост, он шагнул к старику, не обращая внимания на акул, рвавших на куски то, что осталось от Арона. Переступив три банки, он подошел к старику, нагнулся и принялся обнюхивать его, нет – нет да огрызаясь, словно выказывая недовольство. Однако сие действие продолжалось недолго, ибо почуяв запах мочи, двуликий обнажил зубы, как получил в живот удар ножом. Взвыв от боли, он отскочил назад и схватился за живот, но, старик не дал ему опомниться. Вскочив на ноги, он метнулся к двуликому и со всего размаху вонзил нож ему в шею. Издав крик, двуликий содрогнулся, и через секунду – другую обмяк и вывалился за борт. Черное пятно, всплывшее на поверхность воды, стремительно расползалось, как расползается чума по городам и селениям. Посмотрев на нож в руке, коим обдирают рыбью чешую, старик бросил его на днище лодки и устремил взгляд на чистый горизонт.

- Видят Боги, я сделал все, чтобы успеть, - промолвил старик, как в парус ударил ветер, и лодка понеслась к берегам Раинланда, страны дождей, лежащей на краю света…