Алексей Ханыкин

Переключатель

Автор:
Иван Такмянин
Переключатель
Работа № 524
  • Опубликовано на Дзен

Снились ребята со двора. Высокий мальчик с фингалом и жёлтой жилеткой, голубоглазая девочка в зелёном сарафане, пухлый мальчик с книгой под мышкой, на которой написано «Бронзовый мальчик». Все трое смотрели куда-то вдаль, неловко топчась на одном месте. В их глазах была растерянность. Я их знаю, точно знаю! Я знаю этих ребят, я знаю длинного пацана, знаю эту девчонку, знаю этого книголюба, но никак не могу вспомнить их имён!

Электричество пронзает тело. Болит голова. Как же сильно ноют запястья.

Снились кошки. Самая старшая – белая с чёрными пятнами. Спокойная и малоподвижная – в силу возраста. Чуть помладше – носится среди капустных грядок, тёмно-серая. Самая младшая – трёхшёрстная. Бегающий за крошечной игрушечной уточкой комочек шерсти. Мои питомцы. Ощутил, что тоскую по ним – такое чувство, что давно их не видел. Не знаю, как давно; не знаю, как их зовут. Не помню.

Удар током. В глазах – звёзды. Много звёзд. Настоящий космос.

Снилась моя комната. Небольшая, с кучей всякого хлама, но уютная. У окна стоит телескоп – мне его подарили мама с папой. Ночами я не сплю, рассматривая звёзды. До жути люблю космос и мечтаю однажды стать космонавтом.

Тело трясёт электрическими разрядами.

Снилась моя жена. Её улыбка и шелковистые волосы выглядели иначе. Я чувствовал злость – не получалось вспомнить её имени. Где-то в груди что-то мучительно трепыхалось из-за дурацкого чувства, будто она меня не знает, и никогда не знала. Но ведь я её знаю! Помню тёплое чувство, которое возникает рядом с ней, но... я сам не помню её имени. Что-то держит меня в этом гадком сне, и я хочу вырваться, но от этого лишь больно рукам. А какое имя у меня?

Я знаю, что когда проснусь – всё вспомню.

Темно.

– Где я?!

Звонкий девичий голос разбудил меня. Я открыл глаза. Неужели у нас пополнение?

В помещении появилось ещё два человека – парень и девушка. Новенький парень и мой старый сосед мирно спали.

– Привет, – сказал я. – Ты здесь откуда?

– Я... – замялась девушка, натягивая одеяло до подбородка. – Не знаю... Я просто была у себя...

– Не помнишь.

Наступила пауза.

– Так запястья болят...

– У меня тоже.

– Кожа что ли стёрлась... Нас что, связывали?

Пожав плечами, я стал рассматривать руку. Шевелить кистью было больно.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Я... э-э-э...

– Не помнишь.

– Мне страшно...

– А вот я давно уже так.

– Ты помнишь хоть что-нибудь?

– Помню образы. Чувства. Но ни единого имени я так и не вспомнил. Мучительно видеть перед собой знакомое лицо и не мочь произнести его имя.

Наверное, меня чем-то накачали, потому что всё вокруг было как сквозь дымку. Внешность девушки я толком и не запомнил – всё расплывалось, как во сне, становилось нестабильным, незапоминающимся. Только образы. Чувства.

– Люди всегда пропадали, – скептически замечает Алиса. – А ты видишь в этом какой-то зловещий подтекст. Может он сбежал!

– Это не похоже на Пашку! – возмущённо хлопает по деревянному столику Толя.

Двор у двухэтажного дома пустовал с самого утра – это было в новинку, потому что обычно деревянный стол, установленный рядом с детской площадкой, часов с восьми кто-то уже занимал.

– Почему ты не допускаешь... маньяка? – подал голос Кирилл. – Я согласен, что это очень страшно, но ведь всё может быть!

Толя прикрыл лоб рукой.

– Моя версия исключает маньяка. Блин, Киря, чего мы тут с ней мучаемся?! Ей же насрать!

– Ничего мне не насрать! – возмутилась девочка, сверкнув ярко-голубыми глазами. – Просто я считаю, что вы занимаетесь глупостями! Вы не найдёте вашего Пашку сами. Вам просто хочется поиграть в детективов, вот и всё. – Алиса скрестила руки на груди.

– А-А-А-А!!! – обречённо заорал Толя, вскакивая со скамейки. – Кирюх, пошли отсюда нафиг!

Кирилл послушно подорвался.

– Ой, дураки... – пробормотала Алиса.

Толя и Кирилл шли к подъезду.

– Строит из себя «Мисс Рациональность», – ругался Толя. – Ну как так?! По ней же видно, что ей нравится наш Паштет!

– Ха-ха, точно! – поддакивал Кирилл.

– Нравится, а помогать с его поисками она не хочет! Трусиха она, вот кто. Сама-то поди все подушки проплакала.

– Точняк, – согласился Кирилл. – То-то глаза у неё сегодня красные.

– Во-во! – Толик поправил брюки. – Ну, ничего, Кирюх, найдём мы Пашку, и все лавры будут нам. А заодно расскажем ему, что эта засранка с Арракиса нам не помогала. Пусть знает, кто у него настоящие друзья.

Через минуту мальчишки были дома у Толи. Кирилл удивился беспорядку в комнате друга, но не подал виду. Одна стена была целиком заполнена вырезками из газет и тетрадных листков. Посередине была карта Каменского муниципального района.

– Как мы будем его искать? Ты сказал, что что-то нарыл.

Толя что-то сорвал со стены и положил на письменный стол.

– Слыхал про закрытый комплекс?

– Э-э-э... Какие-то лаборатории? Слышал в разговоре родителей что-то об этом…

– Да. Раньше там была тюремная психбольница или типа того. Во время перестройки её расформировали. Говорят, что там какие-то агрономические исследования проводят, или ещё какую-то невнятную фигню, но мы-то знаем...

– А что мы знаем?

– Знаем, что это всё лишь детали одного большого заговора.

– Какого?

– Ну Кирюх, включай мозги! Там была тюремная психушка! А ещё раньше там был лагерь.

– Какой?

– Детский, оздоровительный! Сибирский ИТЛ. – Толя внимательно посмотрел на Кирилла и добавил, тщательно проговаривая каждый слог: – Исправительно-трудовой лагерь.

– Да, точно...

– Во времена, когда был лагерь – там точно ставили опыты над людьми, есть свидетельства...

Толя сорвал со стены ещё какую-то вырезку из газеты и сунул её Кириллу.

– Читай выделенный текст!

«…Доктор этот был явно не из тех, кто лечит. Он совершал обход, вроде бы всё как обычно – смотрел горло, считал пульс. Некоторым рисовал на робе треугольник – эти на следующий день бесследно исчезали. Потом нашли жуткое место, где были похоронены все те, у кого была та метка. У них у всех были вскрыты черепа. Видимо, из-за тех самых бесчеловечных опытов, что проводили в Каменском ИТЛ».

Кирилл, Толя и Алиса. Так звали моих друзей. Мои весёлые и такие разные друзья. Витающий в облаках Кирилл, которого всегда считали глуповатым – все, включая него. Я не считал. Он очень хорошо разбирался в математике, но от предвзятого отношения учителей это не спасало. Впрочем, как и от грубого отношения сверстников.

Толя – наш мозг, который иногда откровенно перегибал в своих безумных конспирологических теориях. Он много читал и учился вполне неплохо, но учителя его тоже недолюбливали – из-за его любви к спорам и резкому характеру, который не признавал авторитетов. Сверстники всегда дразнили его из-за полноты, и я нередко получал из-за того, что вступаюсь за друга.

Алиса... Алиса приехала в наш посёлок в прошлом году из другого города. Она пришла в наш 7 «Б» и мы с ней быстро нашли общий язык. Из-за статуса новенькой в школе она была своего рода изгоем, как и мы. Яркие голубые глаза, каких я никогда не видел – вот, что первым бросалось в глаза. Было в ней что-то авантюрное, и мы сразу поняли – наш человек. Первая девочка, с которой наша идиотская компания может нормально общаться.

– Это так мило, – произнёс девичий голос.

– Что?

– Кажется, ты во сне разговаривал. Про своих друзей.

Я сел на кровать. В конце палаты лежала девушка. Новенькая?

– Привет, – неуверенно сказал я.

– Кажется, я вспомнила своё имя. Лена.

– А меня Паша зовут, – сказал я и лёг обратно, окинув взглядом спящих соседей.

От чего-то мне сделалось не по себе.

– Когда увидели в этих исследованиях потенциал, – с упоением рассказывал Толик, – учреждение переделали в тюремную психиатрическую больницу. Они не хотели упускать свои наработки. Исследования продолжились, но уже над обычными людьми. – Толик указал пальцем на кучку маленьких чёрно-белых фотографий на стене. – Видишь? Это обычные люди, которых обвинили в антисоветской деятельности, поставив им диагноз «вялотекущая шизофрения». Я общался с их родственниками, и они убеждены, что никакой антисоветской деятельностью эти люди не занимались, и никаких психических отклонений у них не было. Всё было притянуто за уши. Разве ни о чём не говорит?!

– Неужели никто не сообразил, что с этой тюремной больницей что-то не то?

– О, ещё как сообразили и успели наделать шуму, как раз в конце восьмидесятых. Целый район в триста тысяч человек не заставишь замолчать. Учреждение закрыли. Военные, так или иначе, попытались всё замять. Уничтожали документы, медицинские карты. Но комплекс не остался без надзора, его держали, что называется, на карандаше, записали, как стратегический объект. До него и добраться непросто – здания расположены где-то посреди тайги, очевидных ориентиров нет. Дороги нормальной нет. Был мост через речку, но он давно разрушен. И вот, в начале нулевых некий агрономический институт делает тут свою лабораторию? Что-что?

– Аж мурашки от всей этой истории.

Толя поднял брови.

– А ты думал. Никто в здравом уме туда не поедет на машине – если там и есть нормальная дорога, то это какой-нибудь объезд через половину района, но никак не напрямую. Да и делать там нормальным людям нечего. Лесники и охотники, которые натыкались на забор с колючей проволокой, знали по слухам, что тут всего лишь лаборатория при каком-то агрономическом институте. А теперь смотри.

Толя сел за стол, пододвинул табуретку и пригласил сесть Кирилла.

– Внимательно слушаю, – сказал Кирилл, усаживаясь на табуретку.

– Помнишь, мы катались на великах по трассе десятого числа? Ты, я, Алиска и Пашка. Пашка хотел нам что-то показать в лесу?

Кирилл наморщил веснушчатый лоб.

– Помню.

– Он ведь пропал через три дня после этого. Помнишь?

Кирилл кивнул.

Толя тыкнул пальцем в карту Каменского района.

– Смотри. Под нашим посёлком, за селом Песчанка – сплошная тайга на много километров. Мы были где-то здесь. Бывший ИТЛ, бывшая тюремная психиатрическая больница и нынешняя агрономическая лаборатория где-то в этом лесу. Пашку похитили и ставят над ним эксперименты.

– Это звучит… Безумно.

– А ты думал, что это будет звучать вполне обыденно?!

Кирилл потупил взгляд.

– Видишь ли, в чём дело… – начал Толя. – Пропал ведь не только Пашка.

Кирилл вопросительно посмотрел на Толю.

– Где-то за месяц пропало ещё несколько человек по Каменскому району. В нашем посёлке, и с деревень кто-то.

– Не слышал даже…

Толя указал на стену.

– Видишь три фотографии?

– Ага.

– Первым пропал мужчина по имени Олег, восемьдесят пятого года рождения. – Палец Толи указывал на фото взрослого улыбающегося мужчины. – Известен факт, что он был как-то связан с лабораторией – его жена утверждает, что он как-то там подрабатывал, но она сама не знает, как. – Палец передвинулся к фотографии пожилого мужчины. – Николай, пятидесятого. Пенсионер, жил в селе Песчанка, на отшибе. У него там целая куча кошек, говорят. И девчонка девяносто пятого, Лена.

– И ты думаешь, что всех их похитили люди из лаборатории?

– Думаю? – усмехнулся Толя. – Я уверен.

– Почему?

– Да потому что! У нас часто люди пропадали? А тут вдруг четыре человека за лето?

– И какие же над ними эксперименты ставят? – спросил он. – Агрономические, что ли?

– Ты дурак?

– Лаборатория же агрономическая…

– ЭТО ЖЕ ПРИ-КРЫ-ТИ-Е! – воскликнул Толя. – Очевидно же, что люди не захотели прошляпить результаты старых исследований! И теперь они вставляют Пашке в мозг какие-нибудь провода… – Кирилла передёрнуло. – Я не знаю, может, они открыли ему череп и тыкают в извилины, чтобы добиться какой-то реакции! Кирюха, не тупи. Тут всё очевидно.

Пространство вокруг было окутано туманом. Комната меняла форму. Кровати разъезжались в разные стороны и съезжались обратно. Я пытался разглядеть лица моих соседей, но никак не получалось.

Где я всё-таки нахожусь? Почему я не помню, как сюда попал?

Как только пытаюсь вспомнить, что было чуть раньше – вижу вспышки света.

Ощущение падения и боль в разбитых коленках. Удар в грудную клетку. Тяжело дышать.

И вспышки.

Да что же это со мной...

– Лена, – сказал я и не узнал свой голос. – Лен, ты тут?

Неужели я всё ещё сплю? Всё это, палата, эти люди – это всё сон?

Помещение постепенно растворялось в тумане. Я просыпался.

– Так, объект сорок два готов, – раздался вдалеке голос. – Память уже должна была проявиться.

– Пульс в норме, давление в норме. Дайте ему минуту.

– О’кей.

В глаза бил яркий свет. Болели запястья. Я был связан.

– Надеешься на успех?

– Мы ведь исключили ошибки прошлых лет. В этот раз должно получиться.

– Что происходит? – пробормотал я и вновь не узнал свой голос. Он стал грубым и хриплым.

– Каппу, – сказал голос и мне что-то вставили в рот.

Я больше не мог говорить.

На голове я ощущал какую-то каску, которая плотно прилипала к бритому черепу.

– Пускай разряд.

Я ощутил толчок. Голову пронзила боль. Челюсти сжались. Неистово заколотилось сердце.

Погас свет, утихли все звуки.

Я проснулся от резкого удара. Тут же изо рта что-то вытащили.

– Имя? – раздался голос. – Твоё имя? Говори, как тебя зовут?

– О-о-олег… – выдохнул я, чувствуя, как колотятся внутренности.

В глаза бил яркий свет. Попытался сдвинуться с места, но что-то меня держало. Я что, связан?!

– Год рождения?

– В-в-восемьдесят п-п-пят-т-тый... Г-г-где я?

– Жена есть?

– ГДЕ?! – закричал я и сорвал голос.

– Да не мучайте его сильно вопросами.

– Про жену он же в состоянии ответить? Сказать две или три буквы? Не так это сложно даже в его состоянии, я думаю. Жена у тебя есть, Олег? Да или нет.

– Д-да...

– Отлично. Верните каппу. Повторим.

Болело всё тело. Руками нельзя было пошевелить.

– Имя? – раздался грубый голос.

Тело била мелкая дрожь.

–Ч-ч-что происх-х-ходит...

– Имя?

– Л-л-лена...

– Год рождения?

– Дев-в-вяност-т-то п-п-пятый...

– Боже, это шикарно, прошу прощения за комментарий. Это удивительно. Нет, правда, кажется, у нас получилось. Меня не хуже него трясёт сейчас.

– Г-г-где я...

– Лена, тебя готовят в космонавты, – с теплотой произнёс невидимый собеседник. – Ты ведь с детства мечтала в космос, да?

Кто-то неуверенно кашлянул, кто-то издал лёгкий смешок.

Через секунду пришло осознание, что мой голос стал звучать иначе. Он стал ниже и грубее. Мне стало страшнее, чем было до этого.

– Так, ладно, хватит трепаться, давайте дальше.

Меня разбудили жуткие толчки по всему телу. Что-то с дикой болью пронизывало весь мой мозг, бежало по нервной системе и возвращалось обратно.

– Имя?

Как только изо рта что-то вытащили, я начал хватать ртом воздух. Зубы стучали друг о друга. Я ничего не видел, кроме яркого света.

– Н-н-николай…

– Год рождения?

– Т-т-ты… т-т-тыс-с-сяча...

– Просто последние цифры скажи.

– П-п-пятидесятый...

– Домашние животные у тебя есть?

– Д-да... К-к-кошки... Г-г-где я…

– Следующего давайте.

Последовал удар током, и я отключился.

– Имя?

– П-п-п-паша... – еле выговорил я. Зубы стучали, словно я был на тридцатиградусном морозе в одной пижаме.

– Паша, какого ты года рождения?

– Г-г-где...

– Год рождения, Паша?

– Г-г-где... я...

– Ты на лечении. Ты забыл? Ты забрался на опору ЛЭП и свалился оттуда. Получил серьёзные травмы. А сейчас мы буквально подарили тебе жизнь. Когда ты родился?

– Д-д-девяносо д-д-девятый...

– Умница. Я думаю, что по кругу гонять его не будем, а то такими темпами сожжём ему мозг.

– Какой замечательный нам попался мозг, – ответил другой голос и невидимые собеседники расхохотались.

Я не знаю, сколько прошло времени после того, как меня завели в палату. К слову, она отличалась от той, где мы сидели вчетвером. Та была с синими стенами и... Впрочем, я мало что помню. Тут стены оказались белыми, и палата была явно рассчитана только на одного человека.

Вставать было тяжело. Всё тело болело, мелкая дрожь всё ещё была со мной. Но я попробовал пересилить себя и у меня это получилось.

Я подобрался к небольшому зеркалу возле умывальника и замер. Сердце забилось ещё сильнее, в глазах начало темнеть.

В отражении был не я. Какой-то мужчина лет тридцати. Что-то в лице казалось знакомым – кажется, это был человек, пропавший совсем недавно. Его лицо мне запомнилось по объявлениям, которые висели на каждом столбу.

Ноги подкосились, и я упал на холодный пол.

Теперь меня не узнают мои друзья. Ни Кирилл, ни Толя, ни Алиса.

Я был не в своём теле.

Вечером домой с работы пришла мама. Толя насторожился, увидев, как у неё заблестели глаза.

– Всё в порядке, мам?

Мама зашла в комнату к Толе и окинула взглядом газетные вырезки на стене.

– Нашли Пашу, – сказала она дрожащим голосом.

– Правда?! Но почему ты...

– Паша забрался на опору ЛЭП и… получил серьёзный удар током. Всё это время он лежал там, в траве…

Толя почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы, а лицо заливает жаром от злости и обиды. Он попытался что-то сказать, но к горлу подкатил ком.

– Не может быть, что всё так просто закончится, – наконец выдавил он из себя. – Не может этого быть, мам.

-4
03:11
1207
10:53
+1
Текст чистый, и это радует. Я не филолог, но не нашёл здесь ни одной ошибки.
Плохо, что рассказ написан на избитую тему, и автор не пытается подать эту тему иначе, с неожиданной стороны. А ведь нет смысла повторять то, что уже много раз сказано, да ещё и так, как оно уже сказано.
Персонажи вышли «плоскими». Плоские они потому, что повествование уделяет недостаточно внимания происходящему в них конфликту, их борьбе с самими собой и окружающим миром. Соответственно, их характерам сложно полноценно проявиться.
А ведь конфликт в персонажах разворачивается очень сильный. На его основе можно было прописать куда более подробное действие, по которому стало бы видно, как каждый из героев пытается справиться с тем, что на него обрушилось. Характеры раскрываются в действии под давлением конфликта – этим нужно пользоваться в полной мере.
Гость
22:17
В целом, мне понравился рассказ. Начало читала не отрываясь. Но «не может быть, что всё так просто закончится». Думаю, тут нужна 2я часть, которая как раз и раскрывает характеры персонажей и сам сюжет. А сейчас ощущение, что он не полный. Чего-то не хватает.
16:46
+1
Объясните мне кто-нибудь, что вообще здесь произошло?))) Нет, фабула понятна. Чувакам поменяли сознание. Но как? Если они все очнулись в телах друг друга, а тело Пашки все еще лежит со смертельными травмами — тогда получается одного тела-то должно не хватать для столь грандиозных экспериментов. Кого-то пустили в расход?)) И да, если тело до сих пор лежит в траве, как вообще эксперимент проводили?
Я не автор этого рассказа, поэтому, надеюсь, мне можно здесь ответить… Насчёт Паши есть догадка: он не падал с ЛЭП. Его «упали» оттуда, после того как его тело перестало быть нужным. Не удивлюсь, если похожим образом поступили с телами остальных подопытных, всеми кроме тела Олега. Если я правильно понял, то именно в тело Олега в конце концов заключили сознания всех «пропавших» людей.
19:01
+1
Благодарю, открыли мне глаза. crazy Да, так оно и получается, но вот с первого раза мне это было ВООБЩЕ не очевидно! Этот рассказ надо разгадывать как квест. Только насчет Паши и его падения все равно странновато — получается, что он вспоминал ощущение падения и удара в грудную клетку еще ДО того, как оказался в теле Олега. Если бы тело просто выбросили уже как отработанный материал, этих ощущений у Пашки не было бы. ))
Это уже я невнимательно читал crazy . Значит, упал, но… Остался жив. И им воспользовались, раз уж подвернулась такая возможность ).
А только что моё воображение придумало вариант развития событий похлеще… blush На ЛЭП Паша залез, и наблюдал за «санаторием» (хотел же он показать что-то друзьям в этом самом лесу за три дня до падения). «Санаторий» отреагировал бригадой, которую послали Пашу убрать. Бригада «недостаралась», Паша упал «удачно». Остался жив, ну и приволокли его в качестве дополнительного подопытного.
А могла бы выйти неплохая сцена ). Вкратце как-то так:
"- Дышит. Голова цела.
— Это даже хорошо.
— Может, пулю ему? Он подросток.
— Не твоё дело. К врачу его. Делай, что тебе говорят!
*тихо, взваливая Пашу на плечи, к Паше:*
— Лучше бы ты умер, парень."

И, да, рассказ — квест в прозе ). А ведь кому-то нравится решать головоломки…
01:29
+1
thumbsup Отличная версия! Теперь вроде все сходится. ) А потом тело притащили обратно к ЛЭП и положили в траву, удобно — и от трупа не надо избавляться.
01:26
«Вечная» тема «психушки» с элементами садизма. Подробно, со смакованием рассказывается, как именно возник подвал заброшенной психушки, чувствуется эрудиция автора в вопросах советской психиатрии, ставящей диагноз «вялотекущая шизофрения». Только вот какое это имеет отношение к фабуле рассказа? Показывает преемственность вымороченного подвала? Пропадающие люди — а, теперь понятно. Мы не знали, почему люди пропадают, оказывается это плохие дядьки над ними эксперименты ставят! То есть концлагеря и доктор Менгеле — вот они рядом, среди нас, живут и побеждает — по версии автора?
Не хватает какого-то противовеса злу, которое в рассказе автора затягивает читателя и героев в свою воронку как Мальстрем.
10:30
Посредственный текст про посредственную теорию заговора, который претендует на звание «квест». Да вот только не квест это, а какая-то бредятина. Начиная отстранёнными переживаниями о том, что у него немного болит, будто он собаку на пытках съел (а точнее на том, как их на легчайших пережить, будто это в парке прогулка), и заканчивая детской пересадкой сознания без каких-либо уточнений. Пофиг на пропорции, это ведь не на Белаз после Купера пересесть, новое тело — оно такое же. Немного пересилил и ок, всё заработало.

Эх, я понимаю, что в правилах был пунктик о том, что насилие нельзя описывать излишне (и секс, вроде) но это же диснеевский PG-13 в самом «плохом» случае. Диалоги не самые посредственные, но это единственный плюс этого рассказа. Идеи о переносах сознания/переживаниях чужих смертей/жизней НЕ ТАК должны реализовываться. Очередная «злая» сказка про заговоры непонятно для кого.
Простите за беспокойство… Можете пояснить, что Вы имеете в виду под «диснеевским PG-13»? Что рассказ не соответствует этому цензу в сторону перебора? Или наоборот, что сцены экспериментов можно было описать подробнее?
07:20
+1
На мой скромный взгляд, слишком тут детские описания — совсем не ощущаются. Да и герой, похоже, не думает, что его пытают.
Верно говорите.
12:37
Тут выше уже отметили, что рассказ подобен некому квесту, который каждый читатель волен разгадывать самостоятельно. Но я бы просто назвал его одним хоть не очень большим, но достаточно сырым текстовым мясцом. И поскольку мясцо сырое, оно невкусное.

Очень много у вас в сюжете несвязанных друг с другом, никак не объяснённых белых ниток. Что за эксперименты конкретно? Судя по всему, — суперпрорывные эксперименты раз жестокие дяденьки-учёные научились «пересаживать» сознание пациентам? Что там конкретно с этим Пашей произошло? Его «отработали» в ходе экспериментов и просто тупо выбросили под опору ЛЭП? Серьёзно? Ведь так, наверное, и поступают жестокие дяденьки, научившиеся пересаживать сознание людей — просто выкидают трупы жертв неудачных экспериментов на улицу. А что вообще дальше случилось? С лабораторией и с жителями посёлка? Или так лучше всё оборвать на полуслове, ничего толком не объяснив?

В общем сыро всё с сюжетом, непродумано, недодумано. По языку — написано более или менее ровно, но диалоги всё равно плоские (а должны бы хотя бы чуточку передавать характер главных героев и персонажей).

Поставлю рассказу 3 балла из 10-ти, дорабатывайте после конкурса, если будет не лень.
11:08
Электрошок — прошлый век. Вон в Австралии недавно суд признал пытками, лечение с помощью медикаментозной комы. Там и судороги и расщепление личностей. Теперь, Австралийским психиаторам, ну тем кто не сел за решетку некуда податься.
В рассказе, с весьма маленьким объемом, описываются внешности и характеры персонажей, которые в дальнейшем ничего не делают хммм… Защем?
Сумбурно написано, с трудом стыковал детали. Детишек с их идеями и делами можно убрать и ничего не поменяется.
16:42
Я знаю этих ребят, я знаю длинного пацана, знаю эту девчонку, знаю этого книголюба, но никак не могу вспомнить их имён!
Снились кошки. то ребята, то кошки
У окна стоит телескоп – мне его подарили мама с папой
Ночамия не сплю, рассматривая звёзды.
Снилась моя жена. Её улыбка и шелковистые волосы выглядели иначе. Я чувствовал злость – не получалось вспомнить её имени.
Звонкий девичий голос разбудил меня. Я открыл глаза. Неужели у нас пополнение?
неестественные для детей (да и взрослых) диалоги
резкие перескоки с героев
канцеляризмы
Помнишь, мы катались на великах по трассе десятого числа? Ты, я, Алиска и Пашка. к чему это перечисление? и так уже понятен перечень героев
Толя тыкнул пальцем в карту Каменского района. а мог выкнуть пальцем?
Мы были где-то здесь. Бывший ИТЛ, бывшая тюремная психиатрическая больница и нынешняя агрономическая лаборатория где-то где-то/где-то в соседних предложениях
да, еще раз убедился в неестественности диалогов
откуда у Толи инфа по пропавшим?
если сознание меняли в теле, то кто ощущал «За кадром» — Через секунду пришло осознание, что мой голос стал звучать иначе. Он стал ниже и грубее. это чьи мысли?
И девчонка девяносто пятого, Лена. она на 4 года старше героев — глупо называть ее девчонкой, она уже школу закончила
логики в рассказе нет
новых идей тоже нет
лучше бы идею Мирера развили в этом направлении
С уважением
Придираст, хайпожор и теребонькатель ЧСВ
В. Костромин
Загрузка...
Светлана Ледовская

Достойные внимания