Травка

Травка
Работа № 613

Впервые Хантер услышал голос травки по дороге из магазина. Голос раздался как раз в тот момент, когда он полностью насладился заунывными звуками внешнего мира и пытался надеть наушник, зажав локтем огромную палку колбасы.

"Помогите мне".

Людей, слушающих музыку, достаточно часто окликают на улице. Всегда найдётся потерявшийся школьник, бабушка постпенсионного возраста, жаждущая перейти шоссе именно с тобой и ни с кем другим, и небольшой отряд велосипедистов, проводящий соревнование прямо на самом узком месте пешеходной дорожки. Поэтому Хантер, не удивляясь голосу, вежливо вытащил наушник и оглянулся.

Никого не было.

Хантер окинул взглядом пустую тёмную улицу. Могучим усилием воли он подавил в себе первые ростки тревоги. В душе Хантер всегда был героем. Бояться ему было просто неприлично.

Исключительно на всякий случай, он пошёл побыстрее. Крики отдавались звоном в покрасневших от холода ушах.

"Мне нужна помощь! Пожалуйста!"

Хантер был слишком занят разглядыванием мостовой, чтобы отозваться на крик. Кроссовки мерно печатали шаг, унося их обладателя подальше от подозрительного голоса. Неважно, что там кричат. Идти кому-то на помощь в тёмную подворотню может только полный идиот. Хантер вернул наушники на место и постарался выровнять шаг.

"Помоги, ну пожалуйста. Хоть кто-нибудь!"

В голосе, прорвавшемся сквозь музыку, послышались всхлипы. Хантер похолодел. Голос раздавался не в ушах. Он звенел в голове. Кем бы ни был просящий, он умел читать мысли.

Ноги Хантера будто обрели крылья. Не разбирая дороги, он бросился в сторону.

"Мне страшно. И хочется есть," -грустно сказал голос.

"Иди к черту со своими проблемами!"- лихорадочно подумал Хантер ему в ответ, шарахаясь от дома к дому в поисках укромного места. Шаг за шагом, от фонаря к фонарю. Быстрее, ещё быстрее. Окна косятся, будто глаза огромных мертвых рыб. И некому подсказать и утешить.

Хантер выбежал на перекрёсток и замер. Сердце гулко стучало в ушах. Дыхание перехватывало. Он вдруг чётко осознал, что потерялся в родном районе. Прижимая к груди колбасу, он вслушивался в тихий вой ветра.

И тут голос раздался прямо над ухом.

"Посмотри на меня".

Юноша не хотел поворачивать голову, но она почему-то повернулась. И Хантер увидел... пятнышко обычного синего мха. Оно, такое красивое и пушистое, лежало под воняющим мерзлой плесенью забором и переливалась разными оттенками синего.

"Привет,"- мысленно сказал ему синий мох.

"Мне нужна твоя помощь. Я замерзаю. Такое ощущение, что на вашей планете забыли включить отопление".

Хантер молча смотрел на него. Жизненный опыт подсказывал ему, что синие пятна не разговаривают.

"Хорошо бы его чем-нибудь стукнуть,"- неожиданно подумалось ему. Рука быстро выбросило вперёд единственное, что было у Хантера. Розовый колбасный бок ткнулся в синее пятно. Мох сжался с удивительной проворностью.

"Убери от меня эту гадость,"- возмутилось пятно.

"Космическая конвенция по защите прав мигрирующих паразитов запретила химическое оружие. Ты вызовешь гнев тридцати толерантных планет!"

Сердце Хантера застучало спокойнее. Невозможно всерьёз бояться того, кого можно убить колбасой. К тому же мысль о том, что он, избранный, разговаривает с неведомой инопланетной тварью, согревала душу. Все знают, что цель могучих цивилизаций, прилетающих из космоса- накопить знания и немедленно осчастливить ими человечество. Для этих целей космические цивилизации выбирают именно вот таких, как Хантер, людей, глубоко гениальных внутри и никак не проявляющих свою исключительность внешне.

Хантер медленно, с неохотой опустил колбасу.

"Ну что, ты мне поможешь?"- покачнулась травка на лёгком зимнем сквозняке.

"А ты правда... Оттуда?"- показал пальцем куда-то в район туч Хантер.

"На пару градусов левее, но в общем верно,"- одобрила направление пальца травка.

"И че ты умеешь?"

Травка задумалась. Её листья медленно перекатывались волнами на промозглом зимнем сквозняке.

"Лучше всего у меня получается кого-нибудь есть. У тебя есть знакомые, которых нужно съесть?"

Хантер скептически посмотрел на неё. На первый взгляд синее пятно выглядело неспособным съесть даже хомячка.

"Сомневаешься? Подойди-покажу,"- предложила травка.

"Я тебе верю", -успокоил её Хантер, сделав шаг в сторону. Травка замолчала, тактично давая время подумать. Мягкие синие волны её перекатывались по поверхности забора. Хантер задумчиво смотрел на расплывчатые синие узоры, пытаясь выбрать жертву. Из-за мягкости характера он никогда не возражал людям. Вместо этого пытливый молодой ум лелеял грандиозные, красивые мечты. Любимой из них была мысль о том, что когда-нибудь у Хантера появится автомат с неограниченным числом патронов. Во всех подробностях он представлял, как заходит в комнаты и отстреливает каждого из обидчиков. Равномерно и аккуратно, в голову.

"А отчима, того... Можешь?"- поколебавшись, спросил он.

"Жалеть не будешь?"

"Так можешь или нет?"

"Могу, умею, практикую. Приёмные родители- моя специальность,"- заверила травка, - "Помоги мне выбраться отсюда, иначе я замёрзну совсем".

Хантер не мог оставить беззащитное существо в беде. Поколебавшись, он ткнул пальцем прямо в середину пятна. Трава чмокнула, изогнулась и обхватила палец с яростью старой девы. Остатки её флажками колыхнулись на промозглом осеннем ветру. Синие крохотные кусочки ещё немного парили в воздухе, а затем, будто поймав нужный поток, растворились в зимней темноте города.

Палец легонько зажгло, будто Хантер окунул его в перец.

"Ты чего это... Меня ешь?"- подозрительно спросил он травку. Палец сразу перестало жечь.

"Совсем немного, это не считается. Только чтобы согреться, хозяин".

Хантер поморщился.

"Не называй меня так."

"Хорошо, Санечка."

"Это имя для близких людей. Зови меня Хантер. Охотник. Это такой псевдоним".

***

Когда Хантер открыл входную дверь, отчим уже был дома. В нос ударили запахи прожаренного чеснока, кислого пота и дешевого пива. Одинокая лампочка сиротливо освещала потрескавшуюся гостиную. Дядя, читавший очередное произведение за обеденным столом, приветливо кивнул снимавшему куртку Хантеру. Хантер помахал колбасой в ответ. Павел Симеонович ему нравился. Он был безобиден, как большая домовая муха. Большую часть своей жизни дядя посвятил созданию Произведения Всей его Жизни и размышлениям об освобождении духа через страдания. Остальная жизненная часть была отдана крепкому не омраченному трудовой деятельностью сну.

— Вот, мама, послушайте, -обратился Павел Симеонович к старушке, сидевшей напротив, - "Полноценно и вовремя оплаченный труд- страшный стопор развития человеческого духа. Удовлетворяя потребности тела, работник разлагается душой, ибо жаждет только насыщения, а насыщаясь, впадает в животное беспамятство."

-Очень мило, -отозвалась баба Маша. Очки её глядели куда-то вдаль. Серая мышиная шаль на плечах тихо вздымалась в такт дыханию, задерживалась на миг, и медленно опадала. Кошки на сухих морщинистых руках хрипло мурчали. Шерсть их свалялась от старости в плотный комок, глаза потускнели. Но в них все так же светилось ответное чувство к единственному любящему их человеку. Впрочем, возможно, это был обычный голод.

Павел Симеонович с отчаянием посмотрел на Хантера. Хантер пожал плечами. Сейчас его гораздо больше интересовал отчим. Дядя вздохнул:

-Марин?

Могучая спина матери Хантера качалась в такт звяканью моющейся посуды.

-Действительно мило, -рассеянно прогудел её бас. Сколько Хантер помнил себя, Маман всегда что-нибудь мыла, чистила или на худой конец протирала. Самое первое воспоминание детства Хантера было связано с вечным мытьём. Хантер, тогда ещё Санечка, неспособный брать псевдоним из-за ограниченного запаса из двух слов, свалился в таз с замоченным бельём. Маман вспомнила о нем только после того, как выстирала трусы вместе с сыном. Хорошо, что у них тогда ещё не было стиральной машинки.

Хантер улыбнулся своим воспоминаниям. Все это было так давно, что и вспоминать эти добрые времена было напрасной тратой времени.

С этих пор утекло много воды. И самое главное, появился ненавистный Петрович. Отчим сидел на диване, тупо уставившись в телеэкран. Крошки на его пивном пузике с сипением поднимались вверх и опадали обратно. Руки шарили в поисках съестного. Диктор нудно бубнила отчиму о катастрофах и войнах. Травка чуть слышно колыхнулась на пальце Хантера.

"Это твой враг? Вроде безобидный."

"Он только выглядит несерьезно. А на самом деле страшный человек. "

"Поднеси меня туда"

Хантер пожал плечами, взял с полки стакан и стряхнул туда травку. Синие лучи немного пошелестели, устраиваясь поудобнее, выкинули прошлогодний мусор и дохлую моль и замерли, вытянувшись в струнку. Теперь травка больше походила на заморенный невзгодами цветочек. Хантер поставил стакан на стол и буркнул в могучую спину Маман:

- Это тебе. По скидке были. Только палец к нему не суй, прилипнет намертво.

Маман не оторвалась от посуды. На какой-то миг Хантеру стало обидно. Все-таки это вроде подарка. Он хотел сказать что-то едкое и умное, чтобы Маман поняла, что он обиделся, но не нашёл слов и со злости хлопнул колбасой по изрезанному столу. Отчим оторвал взгляд от экрана и жадно потянулся к розовому колбасному боку, призывно мерцавшему в свете неяркой лампы. Заросший щетиной рот открылся в желании сказать Хантеру что-то суровое и назидательное и захлопнулся обратно. Усталость от двух смен на заводе придавила Петровича к дивану стотонной тяжестью, а мозг отказывался придумать хоть какие-то связные предложения.

Работа Петровича была и опасна, и трудна. День за днём, час за часом он вытачивал шестигранную гайку М-20, соблюдая все требования ГОСТ 5915-7. За десять лет работы Петрович наловчился вытачивать гайки настолько хорошо, что по производительности уступал разве что автомату. Завод пожирал всю силу, ловкость и способность размышлять. Домой Петрович приходил полностью выжатый, без эмоций здоровался с женой и её многочисленными родственниками и принимался глушить тоску пивом и новостями. Пиво было плохим, но новости всегда оправдывали ожидание, исправно рассказывая Петровичу, что он, Петрович, ещё неплохо живёт на фоне больных африканских детей. Затянутая в строгий костюм барышня ласково подмигивала с экрана и подкидывала новую трудноразрешимую политическую загадку:

-А теперь к другим новостям. Голодная забастовка рабочих завода "Металл В Массы" тянется тридцатый день. Лозунг "Дайте хлеба или отпустите" не сходит с уст борцов за свои права. Семеро пострадавших. Патриарх Филипп в своём обращении призвал выступающих к раскаянию, приведя в пример отрывок из Библии о тысяче человек, наевшихся тремя хлебами...

Экран показал плотную золотистую фигурку священника, воздевшего руки к небу. Старец был грозен и убедителен. Борода его ярко сверкала в свете прожекторов, затмевая своим блеском драгоценный крест на груди.

-Дурят народ. Взять бы их директора, да на забастовку, в массы. Вместо металла, - стукнул кулаком по столу Петрович, быстро нашедший решение затянувшегося конфликта. Стакан с непонятным синим содержимым подпрыгнул. Часть высыпалась на руку Петровича, намертво приклеившись к коже.

-Марин, ты что за икебану притащила? - брезгливо поинтересовался он у жениной могучей спины и поскрёб пятно пальцем. Синяя тварь будто присосалась к коже.

"Сделай что-нибудь!"- возмущённо воскликнула травка в голове Хантера, - "Он же меня счистит! Я хрупкое и нежное создание!"

Хантер заколебался. Будет нехорошо, если травку вдруг убьёт второй по счёту землянин, попавшийся на пути. Да и Петровича было не очень жалко. А с другой стороны...

-Узко мыслите, Михаил Петрович, - неожиданно заметил Павел Симеонович, - Да, люди голодают. Это плохо. Но ведь люди виноваты в этом сами. ...

Петрович на миг перестал чесать руку. Где-то на краю сознания Хантеру послышался облегчённый вздох травки.

-Да что ты говоришь такое? Удивлённо спросил Петрович, поднимаясь во весь рост, - Как это виноваты? В том, что умирают- виноваты?

Павел Симеонович глядел на него снизу вверх. Очки его дерзко блестели в свете лампочки. Тщательно ухоженные пальцы нервно пощипывали козлиную бородку.

-Ну конечно. Для того, чтобы стать этим директором, человек получал образование, заканчивал университет, корпел над бумагами ради опыта. Конечно, он имеет право получать зарплату вовремя и в разы больше обычного слесаря, который просто пришёл на завод и двадцать лет точил гайки. Простой работник не понимает, что по отношению к хлебу стоимость металла в этом году резко упала. Завод разоряется. А все эти люди, не получившие должного образования, столпились и просят, чтобы их, вы только подумайте, вовремя кормили.

Глаза всегда спокойного Петровича налились кровью. Хантер отшатнулся от его грозного вида. Петрович на мгновение стал страшен, будто огромный мощный зверь, который спал в нем все эти годы, наконец проснулся.

-Гайки, говоришь? На меня намекаешь? - тихо спросил он. Огромные морщинистые руки его сжались в кулаки.

-Я ни на что не намекаю. Но посмотрите на эту толпу. Это же звери, голодные дикие звери. Они не имеют даже начального понятия об экономике, но с кулаками лезут отстаивать свои права. Их нельзя пускать на порог дома культурных людей.

Громада обычно мягкого и уступчивого отчима нависла над дядей. Травка неслышной змейкой ползла по руке Петровича все дальше и дальше, но он не замечал её прикосновений. Словно синий узор разлился по его локтю, охлаждая раскалённую кожу. Хантер во все глаза смотрел на это могучее противостояние.

-То есть если я чего-то не знаю, значит, я хуже. Если мать в детстве не объяснила, что ложку для устриц держат в левой руке, я ничто. Так по-твоему выходит?

Лицо Павла Симеоновича сморщилось в куриную гузку.

-Ну не надо переходить на личности... Это же пример, теория.

-Ты мне прямо скажи, так или не так?

Голос Петровича грозно сипел и пах перегаром. Щетина гневно вздыбилась. Жилка на шее вздулась синим цветом и начала разбухать. Павел Симеонович смотрел на него исподлобья, сжимаясь в кресле.

-Да, так, так! Правильно все! - внезапно вскочил он с сиденья. Высокий и бледный, дядя стоял лицом к лицу к Петровичу, посиневшему то ли от злости, то ли от бодро растущего мха. Хантер с интересом наблюдал за работой травки.

-Вон отсюда! - прошептал Петрович, - Вон из моей квартиры, чистоплюй очкастый.

Баба Маша, до этого с интересом наблюдавшая за битвой вместе с внуком, тихо вскрикнула и в ужасе зажала себе рот. Из глаз её покатились крупные прозрачные слёзы. Могучая рука отчима сгребла Павла Симеоновича за шиворот. Зажатая в кулаке белая рубашка напряжённо затрещала. Мелкая синяя пыль оседала на ней большими снежными хлопьями.

-Павлик! Павлик, не возражай ты ему! - картинно затряслась баба Маша в рыданиях. Худые плечи её поднимались и опадали в такт всхлипам. Тоненькие руки цеплялись за мощные лапы Петровича в попытке остановить.

Петрович вдруг вздрогнул и посмотрел на неё. Мутные глаза его прояснились и жалобно заморгали.

-Мама, не надо. Повздорили, с кем не бывает, - успокаивающе загудел его бас, приглушённый мягкой травкой. Трепыхающийся Павел Симеонович высвободился из его лапищи, поправил съехавшую рубашку и заметил:

-Так я и думал. Никакой культуры.

Петрович поглядел на него единственным оставшимся глазом. Второй был прочно скрыт за занавесом въевшейся в кожу травки. Петрович был уже наполовину покрыт синей травой. Он молча обвёл всех свойственников взглядом, плюнул и быстро вышел в коридор.

-Миш, ты покурить? Вынеси мусор заодно, - долетел ему вслед рассеянный голос Маман. Ответом ей послужил грохот захлопнувшейся входной двери.

Стало тихо. Хантер услышал, как тикают часы на стене. Тихонько звякнула посуда в руке Маман. Павел Симеонович фыркнул и уселся обратно за книгу.

-Некоторым нельзя давать алкоголь. Напьются до синевы и буянят, -заметил он вскользь.

Баба Маша как ни в чем ни бывало гладила вернувшихся на колени кошек. Глаза её были абсолютно сухими, и почти не покрасневшими. Тонкие губы мурлыкали древнюю как мир мелодию. Хантер смотрел на неё и не верил, что этот же человек, захлебываясь, рыдал десять минут назад.

"Ну все, хозяин,"- раздался в рассеянном сознании Хантера знакомый голос-"Принимай работу."

"В смысле? Ты же его не съела!"- возразил ей Хантер.

"О, съела, и не сомневайся. Полностью, до косточек. Просто он об этом ещё не знает,"- шепнула травка.

"Природа-удивительная палитра возможностей и шансов, хозяин. Нам она дала способность к долгому и вдумчивому обеду. Согласись, было бы глупо за один присест съесть кошку и умереть от мороза из-за того, что она не успела убежать в укрытие."

Что-то вроде сожаления шевельнулось в душе Хантера. Все-таки не самый чужой человек этот Петрович. Ну, бьет иногда. Но не сильно, а для дела. Любит, значит.

"Получается, он ещё жив?"

"Технически- пожалуй,"- неохотно призналась травка-" Но как только зайдет обратно в тепло, переварю его полностью".

Хантер содрогнулся. Петрович ещё дышал и двигался, но был уже мертв. Смерть ехала на нем, пришпоривая бока костлявыми синими пятками.

"Слушай..."

"Что, хозяин?"-участливо спросила у него травка, нежно шевелясь в стакане рядом с книгой Павла Симеоновича.

"Не убивай его. Я пошутил. Ты же можешь его...вернуть?"- спросил её Хантер. Сердце его замерло.

"Могу. Но это уже другая работа."

"Но я заплачу."

"А че ты умеешь?"-скучающе спросила травка. Хантер задумался.

"Лучше всего у меня получается не делать ничего". Травка вздохнула.

"Пожалуй, Петрович ещё поживет. Возьму тебя на мелкую работу. Да, и вот ещё что... Саня. Зови меня Хозяином".

И потекли безрадостные серые будни. Для начала травка начала быстро и бодро делиться. Маленькие синие шарики заполонили дом. Они катались по столу, собирались в тёмных углах крупными стаями и липли к одежде. Когда они натыкались на углы или случайно оказывались прижатыми дверью, в головах людей раздавался противный тонкий писк. Мерзкий звук заставлял обидчика бросить все дела и быстро уйти от верещавшего комка.

Под чутким наблюдением травки Саня отыскивал их, загонял в трехлитровые банки и плотно закрывал крышкой. Полки гостиной заполонили огромные ряды синих пищащих на разные лады заготовок. Баба Маша сразу же забрала себе сразу три из них.

-Ба, ну зачем они тебе нужны? - пытался отговорить её Саня, - Они же людей едят.

Старушка пронизывала его бесцветным взглядом, упорно прижимая банки к груди.

-Каждая тварь Божия что-то ест.

-Они и тебя тоже съедят.

-Значит, так на роду написано. Они же пищат, разве ты не слышишь? Жалко их очень...

Баба Маша упорно отодвинула внука и открыла банку. Синие твари расползлись по ней, как тараканы, покрыв синим ковром. Несколько комков забрались на кошек, расцветив их седые шкуры синеватыми пятнами.

-Вот, хорошо, - гладила их Баба Маша, - Теперь никто не голоден.

Саня махнул на неё рукой. Говорить что-то было бесполезно и опасно. Травка, обычно дремавшая в стакане, могла проснуться в любой момент и больно обжечь руку. Каким-то образом она руководила каждым кусочком своего огромного тела, присасывавшегося к людям.

Количество баночек продолжало расти день ото дня. Уставший Саня попытался расставить их по кухне, но быстро отказался от этой затеи. Он как раз загонял веником последний комок, когда услышал дикий крик. Юноша успел прибежать как раз вовремя, чтобы увидеть, как Маман вытряхивает визжащие синие куски в унитаз.

-Мне кажется, это варенье испортилось, милый, - ласково сказала она сыну, пытавшемуся зажать уши изнутри.

Когда Саня убирал банки со стола, он наконец решился спросить травку, почему она ещё не съела Маман. Травка недовольно заколыхалась.

"Видишь ли, даже у нас, высших паразитов, есть свои ограничения. Мы не можем есть кого-то, если не получим мысленного разрешения. Сумасшедшие для нас- запретный плод".

"Маман-сумасшедшая?"- не поверил своим мыслям Саня.

"То есть то, что в детстве она постирала тебя вместе с трусами, ни о чем тебе не намекнуло? Она моет полы кошками Бабы Маши, не заметил?"

"Наверное, просто забегался,"-пожал плечами Саня.

С Павлом Симеоновичем было сложнее всего. К удивлению всех домочадцев, он просто взбесился, узнав, что травка ест людей.

-Я этого так не оставлю! - твёрдо говорил он, расхаживая из угла в угол. Синие пыльные комки колыхались от ветра в такт его движениям.

-Я буду бороться с этим кошмаром. Вы- законсервированная угроза человечеству!

Родные смотрели на него как на умалишённого.

-Я ещё вам покажу! - потряс кулаком дядя.

Всю последующую неделю Павел Симеонович посвятил борьбе с травкой. Первым серьёзным ударом травке стал одиночный пикет. Дядя стоял у кухонного стола и уничтожал травку взглядом. В руках у него был кусок ярко-синего картона, перечеркнутого красным крестом. Подпись под картоном гордо заявляла: "Земля-землянам".

Травка долго колыхала листьями, вчитываясь в строки, а затем позвала Саню.

"Видишь картонку? Запомни дизайн. Заменим красные линии на радужные и используем при агитации сексуальных меньшинств".

Вторым крупным ударом стала голодовка. В этот раз Павла Симеоновича не поддержал никто, и через несколько дней голодный дядя, каждый вечер наблюдавший за довольно жующими родственниками, сдался сам.

Оставался последний выход.

Павел Симеонович написал уничижительную статью об инопланетянах и опубликовал её в личном блоге и районной газете. Публикацию сатирического опуса пришлось оплачивать из своего кармана, но дядя был готов идти на любые жертвы. Травка оценила его подвиг. Весь вечер Саня бегал по дому, пытаясь выбрать самое почётное место для вывешивания газетной вырезки.

«Левее, теперь чуть-чуть выше», - командовала ему травка, -"Идеально. Прямо здесь и прибивай."

После происшествия с газетой тёплые чувства её к дяде выросли до неописуемых размеров. Благодарная травка тянулась к нему всей душой, и

в один прекрасный день Саня, вошедший с утра на кухню, увидел счастливого Павла Симеоновича, покрытого синим мхом. Блаженно улыбаясь, дядя что-то строчил в потасканном зеленом блокноте. На вошедшего Саню он не обратил никакого внимания.

"Мы теперь вместе,"- похвасталась травка, нежно поглаживая листьями серебристую плешь дяди, - "И он пишет для меня самый главный шедевр его жизни".

Мягкие синие полосы её простирались теперь по всей квартире, жили, питались, тихо проскрёбывая линолеум и переговариваясь между собой. Иногда Саня пытался заговорить с ними, забывая, что Травка- единый организм, но синие побеги не отвечали. Приходилось опрыскивать и расчесывать их в полном молчании. Закусив губу, Саня пытался распутать толстые пряди расчёской Маман. Мох выскальзывал из рук, не даваясь человеку.

Травка молча наблюдала за его стараниями. В последнее время она обленилась, разбухла и все своё свободное время проводила, лёжа в огромном алюминиевом тазике.

"Кончай возню..."- сладко потянулась она всеми щупальцами сразу. Синеватый ком выскользнул из рук Сани и упал в полудреме.

"Пора выходить на новый уровень. Сегодня ты пойдёшь на улицу".

На улице было мерзко. Холодный мокрый ветер налетал сзади, трепал полы куртки, заносил отдельные мокрые комки снега в старые кроссовки. Пар облачками вырывался изо рта и мелкими острыми льдинками налипал на шарф. Пальцы судорожно сжимали банку с вопящими синими существами. Саня недовольно переминался с ноги на ногу, высматривая одиноких прохожих.

-Помогите, люди добрые, - голос его заунывно разносился по мокрой серой улице, - Возьмите животинку.

Комочки призывно глядели синими глазами из банки. Прохожие умилялись, но отказывались.

-Да вы на руки его возьмите! - втолковывал им Саня. Маленькие комки на ладони быстро распухали и прилипали к руке. Прохожие отскакивали, но голос травки быстро устранял все их сомнения.

-Очень этот зверек вас полюбил, - говорил Саня каждому прохожему, - Возьмите, за так отдам. Шерсти никакой, в туалет не ходит, разве что один недостаток: людей ест. Так он маленький, много не откусит. Вы же хорошо контролируете свои мысли?

Очередной незадачливый хозяин травки медленно кивал головой и уносил её кусочки все дальше и дальше. Саня запугивал, обещал, подкупал, спорил, но методично раздавал новые и новые порции синеватого мха. И все было замечательно, пока не пришёл прыщавый.

Этот длинный, тонкий подросток в упор смотрел на Саню из толпы. Узкие губы сжимались в мерзостной усмешке. Сане он не понравился с самого начала.

-Че надо? -подозрительно покосился он на школьника. Тот громко хлюпнул носом.

-Вот эту тварь хочу. Дайте мне парочку.

-А мамка обратно не прогонит?

-Мамка меня видит раз в две недели. Я могу дома девку завести, она не заметит.

Прыщавый вырвал из руки Сани несколько комочков. Саня поморщился от писка, заслонившего мысли неприятным белым фоном. Подросток, ухмыляясь, дыхнул смесью перегара и дыма ему в лицо и с умилительным видом начал поглаживать синий мех.

-Да отдайте же вы их ему, молодой человек! - запричитала проходящая мимо женщина в огромной шапке цвета фламинго, - Вам-то они не нужны.

Саня заколебался. Синие куски беззащитно трепыхались в скрюченных руках прыщавого.

-Ладно, бери, только свали отсюда, чтобы я тебя больше не видел, - недовольно буркнул он подростку. Тот радостно закивал головой и исчез в подворотне.

-Доброе у детей сердце, - умилилась фламинговая тётка.

После сделки травка долго молчала.

"Проследи за ним." наконец приказала она Сане.

"Хорошо, хозяин"- послушно подумал Саня.

За три дня он научился быстро и безболезненно подстраивать свои мысли под указания травки. В какой-то мере это было даже приятно. Ведь если у тебя отнимают права, ты лишаешься такой кучи обязанностей...

"Быстрее,"- торопила его Травка, -"Пошевеливайся. Я чувствую что-то плохое. А если будет плохо мне..."

Сане не хотелось слышать продолжение. Расталкивая вяло ворчащих прохожих, он кинулся вниз по улице.

"Здесь налево,"-диктовала ему Травка, -"Стой... Он идёт обратно. Встал."

И тут Саня услышал крик. Дикий, исполненный боли и ярости голос взорвал его мозг, ввинтился штопором в нервные окончания. Оглушённый, в соплях, он упал на колени посреди улицы. Злость переполняла его.

"Я. Убью. Тебя. Тварь,"- отчётливо произнёс кто-то в его голове. Странная сила подняла его и шаг за шагом потащила вперёд.

Прыщавый стоял и смотрел, как выброшенная в снег синяя пушинка плавится, будто кусочек пластика в костре.

-Я передумал, - с садистской ухмылкой бросил он трясущемуся от чужой злобы Сане, - Мне не нужны такие домашние любимцы.

Правая рука Сани с силой врезалась ему в скулу. Мальчишка издал всхлип и свалился навзничь.

«Мне тоже», - ровным голосом сказала Травка внутри черепа застывшего от ужаса Сани.

Под откинувшейся головой прыщавого растекалась алая лужа.

"Боже. Господи боже,"- думал закоренелый атеист Саня-"Это не со мной. Он не умер. Нет. Этого не может быть. Я не мог убить человека... Это ты его убила, тварь!"-заорал он на всю улицу

"Все нормально. Перестань вопить."- сухо и резко оборвала его Травка.

-Ты убила его, - Саня послушно понизил крик до шепота.

"Ну что ты. Я милая маленькая травка. Я не могу даже две секунды выжить без твоей помощи".

"Ты управляла мной!"

"Я не могу управлять кем-то без его согласия. Ты согласился его убить, и я тебя не виню. Ты увидел, как обижают слабого, и защитил его. Ну, может, немного переборщил, но главное- зло наказано."

Алое пятно огромным ореолом окружило голову прыщавого. Разбившиеся очки лежали рядом, сверкая маленькой яркой радугой в лучах морозного солнца.

"Замолкни и слушай. Если сделаешь как скажу, мы повернем твой проступок нам на руку."

Саня всхлипнул последний раз и робко сжался. Минуту он слушал указания травки. Потом аккуратно двумя пальцами приоткрыл рот мальчишки. Отскочил в испуге, но страх перед травкой перебил страх смерти. Шаг за шагом он приблизился вновь. Маленький синий кусочек проскользнул по его руке за ещё тёплую губу мертвеца.

Саня постоял ещё две минуты над телом, напряжённо прислушиваясь, нет ли дыхания. И побежал.

О прыщавом он вспомнил только через несколько дней. Саня уплетал за обе щеки любимые шоколадные колечки, и был в прекрасном настроении, когда увидел знакомое лицо в телевизоре. Прыщавый смотрел с фотографии на экране телевизора застывшими весёлыми глазами. Камера медленно поехала влево и показала бодрого журналиста.

-Трагическое, очень трагическое происшествие, Светлана...- голос журналиста был настолько весел и свеж, что Саня содрогнулся и выключил звук. Но ощущение чего-то странного, непонятного не покинуло его. Задумчиво Саня рассматривал фигуру на экране, пытаясь понять, что его смутило

Из-под куртки журналиста выбивался кусочек пушистой темно-синей ткани.

"Красивый у него шарф,"- успокоил сам себя Саня, и сгрёб последние шоколадные колечки себе в рот. На улице была прекрасная погода. Каждый день на Земле умирают тысячи людей, но это не повод портить себе настроение. Его кусок Травки безмятежно шевелился на руке. Саня заметил, что с некоторых пор граница синего пятна существенно подвинулась. Теперь почти половина его тела была покрыта неровным синим налётом. Мох тщательно облепил все, до чего смог дотянуться. Босые ноги утопали в синем шевелящемся ковре. Волосатые гроздья свешивались с полок и люстр. Книги Павла Симеоновича были сброшены на пол, бесстыдно оголив матовые синие страницы. Когда травка съела их, Павел Симеонович как-то резко побледнел и осунулся. Теперь дядя целыми днями строчил что-то в блокноте, сгорбившись над кухонным столом.

Саня наблюдал за движением его бледных тощих пальцев. Иногда они бросали ручку, нервно барабанили по столу, рвали тощую козлиную бородку дяди и бросались лихорадочно писать вновь.

Травка, свесившись из кашпо, тихо поглаживала эти пальцы одним из усиков.

"Хороший он у меня,"- ласково сказала она Сане-"Послушный. Саня, я тут вот что подумала. Мы же оба совсем молодые. Мне всего каких-то пара тысяч лет, Павлу Симеоновичу... Тоже немного."

"Да, хозяин,"- равнодушно поддакнул ей Саня.

"Я красивая? Ну конечно, красивая. Как ты думаешь, он меня любит?"

"Конечно."

"Он пишет для меня труд Всей Своей Жизни... Это настоящая любовь. Знаешь, Саня. Мне не нравится это говорить, но нам придётся расстаться."

"Как... Навсегда?" -Саня не поверил своим мыслям. Травка уходит от него... Это же дар небес! Наверняка Травка отпустит Петровича, и он будет свободен.

"Мне будет очень, очень жаль. Возможно, я не смогу жить дальше,"- мысленно произнёс он.

"Конечно, не сможешь. Я тебя съем,"-терпеливо пояснила Травка. Сердце Сани упало куда-то в желудок.

"Как съешь? Я же живой! "- возмутился Саня.

"Технически- пожалуй,"- неохотно согласилась Травка.

Саня отшатнулся от неё. Тело нестерпимо защипали тысячи мелких крабов. Миллионы иголок вонзались под кожу. Ужас мощной волной захлестнул мозг. Его, двигающегося, дышащего, гениального, медленно и неотвратимо поедали заживо. Из груди вырвался какой-то странный звук, стон загнанного зверя, переходящий в сипение. Саня кинулся из кухни, не разбирая дороги.

В коридоре Маман тихо и методично мыла полы, счищая синий налёт, тут же нараставший вновь.

-Куда по мытому? - серая мокрая тряпка шлёпнула босые ноги. Саня поскользнулся и сделал шаг назад. Рука его уперлась во что-то высокое, в человеческий рост высотой, и очень мягкое. Странная гора полностью заросла мхом. Сверху, на одном из её выступов, блестели круглыми бестолковыми линзами очки. Кончики пальцев Сани похолодели.

-Баба Маша?

Гора вздрогнула.

-Саня, Санечка...

-Баба Маша, ну как же так, - чуть не плача, Саня ласково гладил то, что было его бабушкой.

-Саня...- любимый голос глухо звучал из самого центра мехового столпа, - Пообещай мне одну вещь.

-Все, что захочешь, бабушка.

-Пообещай мне... Пообещай, что, когда я умру, ты будешь кормить мою травку. Она не выживет без людей.... Мы должны спасти её...

Саня не стал дослушивать завещание. Спотыкаясь, он бросился по лестнице, вниз, все дальше и дальше. Улица встретила его дождём. Саня застыл под его струями. Ручьи воды стекали по лицу. Удары грома сотрясали барабанные перепонки. Ветер выл и рвал одежду.

"Я убил Петровича. Убил прыщавого и бабушку, а теперь переварюсь в травке. Я совершил страшную ошибку," -думал Саня. Ощущение собственного раскаяния грело душу, и от этого становилось как-то легче.

"Я негодяй. Бессердечный, скользкий тип. Самый страшный грешник."

"Безусловно,"- поддакнула травка-"Съесть тебя, такого, мало". Её ростки мягко щипали Сане шею.

Саня медленно, упорно шёл по грязи. Ненависть к себе съедала его, соревнуясь в скорости с инопланетной тварью. Страх гулко отдавался в пустой груди. Хотелось поговорить хоть с кем-нибудь. С кем-нибудь кроме травки.

"Господи, мне очень плохо и тяжело. Я никогда не верил в тебя, но сейчас, прошу тебя, появись", -с отчаянием зашептал в дождь Саня.

"Я сделаю все, что ты прикажешь мне, только покажись. Не оставляй меня умирать одного."

В полубреду он дошёл до мокрой стены пятиэтажки и притулился около чьего-то крыльца. Какой-то высокий заросший мужик молча наблюдал за движениями Сани. От его огромного тёмного плаща несло духом яростных кошачьих боев.

"Вот Он,"- понял Саня, - "Он никого не оставляет в беде, никого и никогда."

-Господи...- неуверенно произнёс он.

-Вообще-то Костя. Но мне нравится твой энтузиазм, - хрипло ответил мужик.

-Ты чего вообще сюда пришёл, болезный? - он подозрительно покосился на Саню. Из щербатого рта торчала огромная мокрая самокрутка, чадящая едким дымом.

-Покаяться, - опустил голову Саня, не решаясь смотреть в глаза пытливому мужику, - Я совершил очень страшную вещь.

И друг его прорвало. Всхлипывая, он рассказал мужику про травку, про Петровича, бабушку и других.

-Я такой идиот, Господи, такой идиот. Я отвратителен. -Говорил Саня безмолвно застывшей над ним бородатой фигуре- Я слаб и бестолков. Прости меня.

-Очень интересно, - сказал Господь. Сигарета выпала изо рта и тлела в полутьме, - Значит, главный центр всей этой синей пакости сидит у вас на столе, даже не скрываясь, и вы ни черта с ним не делаете?

-Что с ней сделаешь? Её охраняют множество умов. Меня, исполняющего чёрную работу, оказалось очень легко заменить. Люди никогда не признаются вслух, но ведь каждый, понимаешь, каждый сделает на моем месте то же самое.

-Но черт возьми, вам же нужно просто взять и выгнать её из своих мыслей.

Саня на отшатнулся от святого духа в испуге.

-Она слишком сильна. Что я могу сделать против целой системы? Она убьёт каждого, кто к ней прикоснется. Я слишком виноват. Я погубил весь мир. И мне страшно.

Саня хлопнулся на колени. Крупные слёзы раскаяния скатывались и омывали душу. Саня почувствовал себя просветленным как никогда. Чистый, как монета, лежал он в грязи под ногами бога.

Священник презрительно наблюдал за его очищением.

-Ты прощаешь меня? -дрогнувшим голосом спросил его Саня.

Мужик пожал плечами.

-Ну, вроде того. Почему бы и нет. Прощаю тебя и все такое. Ещё что-нибудь от меня нужно? А то я пойду...

Саня вцепился ему в руку мертвой хваткой.

-Спаси нас. Пожалуйста. Пойдём со мной.

Господь попытался вырваться, но надежда придала Сане силы. Медленно, но верно он волок спасителя за собой.

-Понимаешь, -объяснял он упирающемуся богу, - Ты сильнее меня, сильнее всех нас. Травка тебя не видит. У тебя нет углов сознания, в которые она может ударить.

Господь что-то ободряюще просипел в ответ. Лёгкие его производили только хриплый кашель. Саня с гордостью отметил, что травка значительно улучшила его здоровье, заставив выбросить сигареты.

-Можно одну просьбу? -прохрипел Господь рядом с домом. Он уже перестал сопротивляться мертвой хватке Сани и шёл рядом.

-Конечно, Господи.

-Не называй меня богом. Лучше Костяном. Привычнее.

На кухне осталась всего одна лампочка. Она горела еле-еле, трещала и сыпала искрами, а когда Саня распахнул дверь, звонко чпокнула и погасла совсем. Теперь кухню освещали только последние лучи слабого зимнего солнца, игравшие на слабо шевелящейся синей пакости.

-Матерь божья, - услышал Саня тихий возглас Кости, - Это что за тварь? Это травка?

Черные глаза следили из-под косматых чёрных бровей за синим холмиком, полулежащим на столе. Иногда по горке синего мха пробегали слабые волны, будто что-то слабо сопротивлялось внутри волосатого кургана. На самой макушке тускло блестели два стеклянных круга.

-Баба Маша? Неуверенно позвал её Саня.

По холму пробежала судорога. Он дёрнулся и замер опять.

Костян заворожённо осматривал эту гору синего мха.

–Это человек? Её надо спасти, -он протянул руки к холму. Саня вцепился ему в руку.

-Нет-нет-нет, не трогай. Её жалость легко втянет в травку и тебя.

В полном молчании они вдвоём наблюдали, как холм медленно склоняется над столом и в бесшумно падает на дешёвую клеёнку в цветочек.

Господь освободился из объятий Сани.

-Пора кончать эту тварь.

Он осторожно вытащил коробок спичек. Чиркнул раз, другой. В воздухе едко запахло жженной серой. Тонкая спичка выплюнула искру, зашипела, словно умирающая змея и погасла. Костян прошипел трехэтажное ругательство вслед спичке.

-Нужно что-то, что можно поджечь. Что-то сухое, лучше всего бумагу.

Саня хмыкнул. Он сам два дня назад тщательно опрыскал водой каждый уголок дома. Особо тщательно поливались водой бумажные вещи.

Кирилл крадучись прошёл вокруг стола. Подергал окно.

-Бесполезно, - ответил ему шёпотом Саня, - Мы заколотили окна. Травке был вреден солнечный свет.

В углу что-то закопошилось. Прищурившись, Саня с трудом различил сгорбленную фигуру Павла Симеоновича. Дядина рука сжимала вечный зелёный блокнот. Саня вдруг подумал, что Павел Симеонович ходит со своей книжечкой уже три недели. Даже в туалете с ней не расстаётся.

-Павел Симеонович, - тихо позвал он. Сгорбленный силуэт вздрогнул.

-А можно почитать Труд Всей Жизни?

-Нет и ещё раз нет. Занимайся своей травкой, молодой человек. Даже ценой своей жизни ты не получишь этот блокнот.

-Я попробую, - пообещал ему Саня, -Спаситель наш Костя, иди сюда. У дяди есть что-то, что можно поджечь.

В один прыжок его новый знакомый перемахнул комнату. Павел Симеонович вскочил с кресла. Бородка его нервно скакала, глаза блеснули в темноте затравленным огоньком.

-Уйдите, ради всего святого! Вы уже убили все книги, до которых смогли дотянуться. Эту получите только через мой труп.

-Слушайте, мы можем договориться...-попытался возразить Костя.

-Нет! Этот, - кивнул Павел Симеонович на Саню, -уже договорился. Я должен спасти хоть что-то.

-Не мелите чепухи! Одна книга может спасти жизнь всему человечеству!

-А есть ли люди в этом человечестве? Оставьте мертвых мертвым. Это лучшее, что я сделал в своей жизни. Я... Я не могу.

Кирилл зашипел от злости. Тишина тончайшей струной натянулась над головами полуживых людей. Павел Симеонович судорожно прижал блокнот к груди.

И в этот момент Костян прыгнул. Точно огромный коршун взвился над замершим от испуга Павлом Симеоновичем. Скрюченные пальцы Кости впились в блокнот... И обмякли. Саня, замерев от ужаса, смотрел, как неудачливый спаситель отшатнулся назад и неловко привалился к столу, оставляя на нем тёмные капли. Павел Симеонович выпрямился. В луче света блеснуло лезвие кухонного ножа.

-Никто и никогда...- тихо проговорил он, -Никто и никогда не посмеет истребить мою лучшую книгу.

Саня издал горестный вопль и метнулся к Спасителю. Господь ещё не упал. Ему некуда было падать. Рука его судорожно сжимала огромную кровавую дыру в плече. Травка на столе сонно зашевелилась.

"Санечка, что здесь происходит?"

-Этот человек попытался убить зло. Но оно оказалось сильнее его. Когда-нибудь, моя радость, я напишу тебе о нем пьесу, - будничным тоном объяснил Павел Симеонович, подбирая выпавший блокнот.

"Ох, какая жалость,"- расстроенным голосом произнесла травка, -"Но это ещё можно исправить. Хорошо, что ты его привёл, Сашенька. Ну-ка, помоги ему наклониться и принять мою помощь..."

Саня беспомощно посмотрел на Костяна. От кашпо Травки к Костиной ране потянулись тоненькие синие веточки. Глаза спасителя расширились от ужаса.

-Сделай же что-нибудь, - прохрипел он.

-Действительно. Помоги Травке, быстро, - твёрдым голосом приказал Павел Симеонович Сане.

Саня попытался повернуться и сказать что-то, что говорят обычно герои, волю которых не сломить, но ноги уже несли его к травке. Рука, неестественно вывернувшись, вцепилась в Костино плечо.

-Я старался, - уныло вздохнул Саня, разворачивая похолодевшего раненого к травке, - но давление общества... Сам знаешь.

Марина наконец отмыла всю посуду. Почти все дела по дому были переделаны. Теперь Петрович точно будет доволен. И, возможно, даже сводит её куда-нибудь. Ну хоть во двор, покурить и посмотреть на снежинки. Сзади о чем-то ругались Саня и Павел Симеонович. Маринин взгляд равнодушно скользнул по ним, и остановился на цветке, свешивавшемся из кашпо.

"Чуть не забыла"- спохватилась Марина, направляясь к дивному растению. В руке она сжимала банку с ускорителем роста для фиалок.

Травка невольно вздрогнула, когда по ней потекли первые капли. Ядреная жидкость с шипением вгрызалась в листья.

Саня почувствовал, как где-то в затылке его нарастает крик. Пальцы разжались, и посиневший от мха и потери крови Костян вырвался из его рук. Саня рухнул на него, сжимаясь под неустанным, диким воплем Травки. Синий налёт мягкими хлопьями опадал с его кожи, словно осенние листья. Сверху капала синяя мутная жижица, перелившаяся через край горшка.

Маман выронила лейку и всплеснула руками.

-Саня, ты только не сердись! Я твою фиалку, кажись, того...- растерянно пробормотала она.

Мягкое её лицо собралось морщинами от горя и вины. Неуклюже Маман присела над корчащимся Саней.

-Не убивайся так. Ну, новую найдём. -повторяла она, гладя скрючившиеся тела. Костян, придавленный Саней, захихикал и скривился от боли.

-Не сомневаюсь, - тихо просипел он.

Где-то сзади Павел Симеонович выронил свой блокнот. Взгляд его лихорадочно метался по стенам, с которых сползала синяя дрянь, по растёкшейся на столе синей лужице, по стонущему от боли и страха Сане, пока не остановился на Костяне.

-Голубчик! Спаситель наш! - старик рванул Костю вверх с таким остервенением, что тот застонал.

-Вы понимаете, что вы сделали? Вы пожертвовали собой ради всех нас! Это так самоотверженно! Да, -прибавил он, думая о чем-то своём, -Травка была жестоко убита, но это была необходимая жертва!

Мужик с отвращением высвободил руку из его объятий. Павел Симеонович заметался по комнате.

-Это настоящий патриотизм! Вот они, герои наших дней, не жалеющие ничего ради ближнего! Вы прославитесь в веках! Я расскажу всем, всем о Вашем подвиге!

Нога его зацепилась о Саню, испуганно смотрящего на него исподлобья, и Павел Симеонович чуть не упал.

-А вы, вы... Вы не заслуживаете даже презрения, - заметил он Сане, -Бегите, пока можете, потому что скоро вас, угнетателя и Тирана, растерзают добросердечные прохожие, приютившие куски вашей травки.

Саня вздрогнул. Глаза ещё застилала пелена боли. Без постоянного контроля мыслей было непривычно и одиноко. Павел Симеонович схватил его, упиравшегося всеми конечностями, за шкирку, и выбросил в коридор. С подобострастной улыбкой он повернулся к мужику.

-Слушайте, Константин. Я надеюсь на Ваше благоразумие. Я же все-таки защищал книгу, высшая моральная ценность как-никак... Вы же меня понимаете?

Костя, пошатнувшись, оттолкнул его в сторону и вышел из квартиры. Саня следил за его приближением затравленным почерневшим взглядом. С впавшей Костиной груди срывались чёрные капли и в тишине падали на бурую плитку. Дыхание звучало сипло, словно в груди у Костяна умирал кит.

Саня зажмурился, не пытаясь защититься от удара.

-Пойдём, - голос Кости звучал глухо, будто через подушку.

-Ты хочешь меня убить?

-С чего бы вдруг?

-Я же помогал врагу... Я действительно ни черта не могу. Я глуп, и любой может этим пользоваться.

-Глупость ещё никому не мешала. Со временем научишься. Лучшее качество помощника- послушание, а не ум.

-Я же предал тебя!

-…Или оставался до конца верен травке, если тебя это успокоит.

Костян издал хриплый вдох и покачнулся. Саня поймал его на лету и охнул от того, насколько тот оказался тяжелым. Они медленно спустились по лестнице и вышли во двор. Морозный чистый воздух утра омыл исцарапанные лица.

-Пойдёшь со мной? Правда, у меня нет ни семьи, ни дома.

-У меня их тоже никогда не было.

Снег мягко и вкусно захрустел под их ногами. 

Другие работы:
0
04:30
938
16:29
-2
Товарищи, это очень круто!
Автор не довычитал немного свое творение и имя одного персонажа меняется в соседних абзацах с Кости на Кирилла, но это единственный замеченный косяк. В остальном это просто потрясный треш!!!
Автору удачи в конкурсе, несомненный плюс!
22:23
Мне тоже зашло. Написано хорошо, читается влет и может я фантазёрка, конечно, или синих занавесок перечитала, но мне тут такая глубокая сатира померещилась! И такие классные параллели! Где-то в середине правда стало скучновато, но за одну только идею ворот такой плюс!)
Mik
17:04
Общее впечатление: весёлый дурашливый рассказ. Оставил послевкусие, как после «Симпсонов».

Сюжет
Борьба обычного парня с инопланетным захватчиком. Захватчик начинает завоевание с семьи героя. Планы его рушатся. Конец.
Сюжет незамысловат. Но он в этом рассказе – не главное. Он – просто антураж для юморной истории. Построено всё нормально: завязка, основная часть с кульминацией, понятная развязка. Единственное, показалось, что повествование затянуто. На второй половине рассказа стало скучно, и я постоянно посматривал на бегунок прокрутки. Можно сократить.

Главный герой
Хантер. Довольно обычный персонаж. Я бы даже сказал – пресный. Он особо не совершает действий, которые двигали бы сюжет (за исключением того, что он принёс мох домой). Победа над инопланетянином также происходит без его непосредственного участия. Конечно, пассивность персонажа следует из его характера. Но, блин, это же главный герой! Должен он хоть что-то совершить значимое в истории!

Мир
Обычный российский город. Никакого фантастического элемента, кроме мха.

Описание места действия
Просто, но понятно.
Впервые Хантер услышал голос травки по дороге из магазина. Голос раздался как раз в тот момент, когда он полностью насладился заунывными звуками внешнего мира и пытался надеть наушник, зажав локтем огромную палку колбасы.

Первым абзацем показана общая экспозиция: читателю понятно, что это наша планета, наше время и наша страна.
Хантер окинул взглядом пустую тёмную улицу.

Мы понимаем, что это поздний вечер.
Крики отдавались звоном в покрасневших от холода ушах.

Мы понимаем, что это зима.
Идти кому-то на помощь в тёмную подворотню может только полный идиот.

Мы понимаем, что действие происходит в городе.
И так далее. Описания вплетены очень грамотно.

Представление персонажей
Здесь тоже порядок. Автор не вываливает напрямую внешность и характер персонажа: вон он, мол, какой. Рассказ начинается с действия, а уж из деталей мы понимаем, что из себя представляет главный герой.
Голос раздался как раз в тот момент, когда он полностью насладился заунывными звуками внешнего мира и пытался надеть наушник, зажав локтем огромную палку колбасы.

Мы понимаем, что это подросток или молодой человек, слушающий музыку в наушниках.
Людей, слушающих музыку, достаточно часто окликают на улице. Всегда найдётся потерявшийся школьник, бабушка постпенсионного возраста, жаждущая перейти шоссе именно с тобой и ни с кем другим, и небольшой отряд велосипедистов, проводящий соревнование прямо на самом узком месте пешеходной дорожки. Поэтому Хантер, не удивляясь голосу, вежливо вытащил наушник и оглянулся.

Мы понимаем, что герой достаточно отзывчивый или просто хорошо воспитан.
Неважно, что там кричат. Идти кому-то на помощь в тёмную подворотню может только полный идиот.

Мы понимаем, что это не очень смелый, но зато достаточно благоразумный и рассудительный человек.
Зови меня Хантер. Охотник. Это такой псевдоним

Видимо, любит компьютерные игры.
Кроссовки мерно печатали шаг,

Кроссовки зимой – понятно, что из небогатой семьи.
И так далее. Всё грамотно и понятно. Остальные персонажи также легко представляются.

Два момента по поводу персонажей:
1. Очень шаблонные, даже карикатурные. Но это, подозреваю, могло быть задумано. Всё же жанр юмора абсурда. Это допустимо. Но всё же скучновато.
2. Костя. Уж очень «роялистый» персонаж. Пришёл и разрулил проблемы.

Язык
Написано ровно, гладко. Без изысков, но взгляд не спотыкался. Кое-где не помешает добавить дополнительные абзацы.

Атмосфера, эмоции
Атмосферу сумасшедшего дома создать удалось. Если это задумывалось именно так, то получилось. Эмоций особо текст не вызвал, да персонажи как бы и не пытаются их проявлять и передавать.

Название
«Травка». Обычное название, не привлекательное и не отталкивающее. Заурядное.

Первая фраза
Впервые Хантер услышал голос травки по дороге из магазина.

Здесь хорошо то, что читателя сразу погружают в действие. Нет вступительных речей и лишних описаний.
Плохо то, что нет никакой интриги, которую бы читателю хотелось разгадать. Услышал какой-то Хантер голос какой-то травки. Ну да, любопытно, но не особенно.

Диалоги
Хорошие диалоги, интересные, живые.

Грамотность
В целом на нормальном уровне. Небольшие проблемы с пунктуацией.
«Привет,»- мысленно сказал ему синий мох.

Вместо дефиса лучше ставить тире. И перед тире надо пробел. Эта ошибка во всём тексте встречается.
-То есть если я чего-то не знаю, значит, я хуже. Если мать в детстве не объяснила, что ложку для устриц держат в левой руке, я ничто. Так по-твоему выходит?

Тут уместны вопросительные знаки в каждом предложении.

Идея
Случайные встречи решают проблемы?
Доверие к траве порождает проблемы?
Мягкость характера приводит к проблемам?

Нет, не знаю. Не вижу внятной идеи, которую закладывал автор. По-моему, автор просто развлекался.

Тигель (мотивации персонажей)
Мотиваций у персонажей нет. Один тащит домой непонятную гадость и слушается её. Другой верит первому встречному и идёт спасать планету от непонятной гадости. Третий подчиняется мху и пишет для него. Люди на улицах забирают комки мха. И т.д.
Спишем все странности на жанр.

Итог: рассказ восторгов не вызвал, но и не противен. Любителям юмора зайдёт.
Что можно рекомендовать:
Слабое место в рассказе – финал. Развязка происходит без участия главного героя, с монстром борется сторонний персонаж, который появляется совершенно неожиданно. А побеждают травку вообще почти случайно. Повезло как-то. Невольно создаётся впечатление, что автор просто не смог придумать лучшего разрешения той ситуации, которую он закрутил. Лучше, чтобы герой сам преодолел себя и победил мох. Хотя бы той же жидкостью для цветов. Но сам.
12:02
+1
По мне так рассказ отличный. Весёлый и юморной, при этом мельком проскальзывают вполне серьёзные идеи. Очень даже интересно. Главное ведь доставить удовольствие читателю, а не соответствовать канонам.
07:24
Травка название какое-то стремное… пропаганда наркотиков какая-то…
бабушка постпенсионного возраста я знаю пенсионный возраст. на нем и умирают. значит, постпенсионный — это умершие бабушки?
Могучим усилием воли он подавил в себе первые ростки тревоги.
Кроссовки мерно печатали шаг, унося их обладателя
Он звенел в голове. Кем бы ни был просящий, он умел читать мысли. читать мысли и мысленно кричать все-таки несколько разные вещи. не находите?
Он вдруг чётко осознал, что потерялся в родном районе. Прижимая к груди колбасу, он вслушивался в тихий вой ветра. и все это не вынимая наушников из ушей?
«Привет,»- мысленно сказал ему синий мох. мысленно сказал тут тавтология
Жизненный опыт подсказывалему, что синие пятна не разговаривают.
«Хорошо бы его чем-нибудь стукнуть,»- неожиданно подумалось ему кому ему? и как он отличал свои мысли от голоса мха?
Рука быстро выбросилоА вперёд
Оно, такое красивое и пушистое,лежало под воняющим мерзлой плесенью забором под забором, так? простой поворот головы ничего не дает. ее еще и опустить надо. так? дальше: Рука быстро выбросило вперёд единственное, что было у Хантера. Розовый колбасный бок ткнулся в синее пятно. как должен изогнуться/присесть герой, чтобы боком колбасы коснуться пятна под забором? а далее и вообще финиш: Хантер медленно, с неохотой опустил колбасу. куда он мог ее из такого положения еще и опустить? в землю?
«Ну что, ты мне поможешь?»- покачнулась травка на лёгком зимнем сквозняке. то мох, то пятно, то травка — так что там было?
Травка задумалась. Её листья медленно перекатывались волнами на промозглом зимнем сквозняке. crazy у травы еще и листья появились…
Хантер скептически посмотрел на неё. На первый взгляд синее пятно выглядело неспособным съесть даже хомячка. потом опять становится пятном
Мягкие синие волны её перекатывались по поверхности забора. wonder двумя абзацами ранее она была ПОД забором. ползучая травка?
обхватила палец с яростью старой девы вот тут мне образ непонятен
Палец легонько зажгло начал гореть и дымиться?
Он был безобиден, как большая домовая муха странное сравнение. домовые мухи вовсе не безобидны
не омраченному трудовой деятельностью запятые
Крошки на его пивном пузике с сипением поднимались вверх и опадали обратно сипящие крошки на реактивной тяге?
он вытачивал шестигранную гайку
Да что ты говоришь такое? Удивлённо спросил Петрович тире пропущено
Огромные морщинистые руки его сжались в кулаки.
Громада обычно мягкого и уступчивого отчима если он мягкий и уступчивый, то с чего ГГ решил его замочить?

20:59
на чем мы остановились утром?
Худые плечиеё поднимались и опадали в такт всхлипам
Мутные глаза его прояснились и жалобно заморгали.
-Мама, не надо. Повздорили, с кем не бывает, — успокаивающе загудел его бас, приглушённый мягкой травкой. Трепыхающийся Павел Симеонович высвободился из его лапищи, поправил съехавшую рубашку и заметил:
единственным оставшимся глазом тавтология
Некоторым нельзя давать алкоголь. Напьются до синевы и буянят, -заметил он вскользь
как мир зпт
Ну, бьет иногда. до этого был безобиден как муха
участливо спросила у него травка
Баба Маша сразу же забрала себе сразу три из них сразу / сразу
Каким-то образом она руководила каждым кусочком своего огромного тела не логично, но при этом Саня отыскивал их, загонял в трехлитровые банки и плотно закрывал крышкой одно другому противоречит
пытавшемуся зажать уши изнутри. crazy это как? залез ручонками себе в голову?
опубликовал её в личном блоге и районной газете. откуда у него взялся комп?
Травка- единый организм, но синие побеги не отвечали. Приходилось опрыскивать и расчесывать их в полном молчании. Закусив губу, Саня пытался распутать толстые пряди расчёской Маман. Мох выскальзывал из рук, не даваясь человеку.

Травка
травка/мох/травка
«Проследи за ним.» наконец приказала она Сане. то единый организм и контролирует, то проследи
Саня на отшатнулся от святого духа в испуге либо что-то пропущено, либо лишнее
Особо тщательно поливались водой бумажные вещи что такое бумажные вещи?
куча косяков, но прикольно
про мох пожалуй пригодится, благо, есть куда вставить
в остальном так себе
С уважением
Придираст, хайпожор, истопник и теребонькатель ЧСВ
В. Костромин

Загрузка...
Владимир Чернявский

Достойные внимания

Рано
Аня Тэ 1 месяц назад 23
Еж
Nev 14 дней назад 14