Хайфон

По небу шлепали серые грязные облака, рвались и развеивались, оставляя за собой безобразные тряпки. Солнца не было, оно давно покинуло этот бездушный город.

День начинался, также, как и все предыдущие. Джон Смит прошел в офисное помещение, уверенно вытащил из кармана хайфон-68, приложил подушечки пальцев к тыльной стороне аппарата и быстро подсоединился к рабочему компьютеру по беспроводной сети. После подтверждения регистрации служащий приступил к рутинной повседневной работе.

Виртуальная биржа открылась, и понеслось! По экрану разлаписто поползли цветные графики котировок, сбоку прочертились столбцы мелких цифр. Зеленые пункты дорожали, а вот синие фишки падали в цене, их надо немедленно покупать! Джон прекрасно помнил, что произошло в прошлом месяце, когда он не взял нужные фишки. Через пару дней «синие» сильно взлетели, фирма понесла убытки, что сказалось и на личном счете оператора.

Хайфон оглушительно зазвонил.

–– Да! –– буркнул Джон в гарнитуру. –– Да, конечно, беру…

За остальными столами царила обычная офисная суета. Другие операторы тоже стремились повыгоднее сыграть на бирже, чтобы дирекция поняла, что не зря держит их на работе. Клерки стремительно печатали на клавиатурах, дергали манипуляторы и отчаянно перекрикивали друг друга. Работа продолжалась.

И тут, заглушив всех, уши прорезал отчаянный женский вопль:

–– Утопила! Я его утопила!

Джон отвернулся от монитора, –– в центре зала стояла заплаканная Моника. Это она так кричала. Что же случилось? Смит состоял с этой девушкой в близких отношениях и даже подумывал жениться, но неужели с ней произошло именно то, чего боится каждый гражданин.

–– Директор сказал, чтобы я и в туалет ходила с хайфоном, и вот… –– Моника периодически всхлипывала и тряслась. –– Я… уронила хайфон в унитаз…. Я очень быстро достала его… Но хайфон… сломался!

Отовсюду послышались разнообразные реплики.

–– Может, попробовать выключить и просушить?

–– Ужас, какой ужас…

–– А разве у него нет повышенной влагозащиты?

–– Начиная с 67-й модели должна быть…

Джон сочувствующе посмотрел на подругу и развел руками, показывая свою беспомощность.

Еще через минуту из динамиков, спрятанных в стенах, прозвучал строгий металлический голос:

–– Моника Джексон, пройдите в комнату директора. Доступ вам обеспечат.

Девушка продолжала сидеть на своем месте, как вкопанная. Она словно оглохла и онемела.

Двери офиса открылись и из них выскочил маленький лысый человечек –– Билл Хоккинс, заместитель директора. Он был настолько противен, как внешне, так и по характеру, что его никто не любил.

–– Моника! Вы что, не слышали оповещение? –– пролепетал лысый карлик, раскрывая свой лягушачий рот, тщетно пытаясь выдавить гадостную улыбку. Она, эта улыбка, получалась до ужаса фальшивой и очень сладкой. Приторной до тошноты. Никогда нельзя забывать, что в сладости можно испачкать пальцы и сильно прилипнуть всем своим телом…

Моника еще раз всхлипнула и, поддерживаемая услужливым человеком, направилась к выходу. Билл сопроводил девушку за дверь, обернулся, снимая гадскую улыбку с лица, наморщил складки на лбу и произнес тихо, но злобно:

–– Чего отвлекаетесь? Не вашего ума дело! Работайте, работайте! Быстро все за работу!

После этой реплики Джон нервно вцепился в манипулятор и даже поднял его, чтобы швырнуть в противного Билла, но тот уже скрылся за дверью.

Смит покачал головой. Что будет с Моникой? Потеря или поломка хайфона в современном полисе означает сильное поражение в правах. Хайфон является не только средством общения между людьми, но и гражданским паспортом, свидетельством об образовании, электронным кошельком и еще много чем. Никто не мог устроиться на работу, не имея личного и, причем, самого нового аппарата. На него переводились виртуальные деньги –– крипты, и ими же человек расплачивался за товары и услуги. Прибор индивидуален, активируется по отпечаткам пальцев. Каждый год выпускается новый, более дорогой хайфон, а старые признаются недействительными, подлежащими замене. Аппарат стоит дорого, поэтому граждане полиса вынуждены ходить на работу и, чаще всего, на нелюбимую. Те, кто лишался работы, конечно, получали небольшое пособие, но обычно не могли вовремя поменять свой аппарат на современную модель. Вскоре такие люди становились изгоями и навсегда выселялись из полиса. Об их судьбе никто не знал, но поговаривали, что отщепенцев отправляют заниматься тяжелым изнурительным трудом вдали от цивилизации, где они не выдерживают и пары лет.

Что теперь будет с Моникой? Ведь смена аппаратов была всего три месяца назад! Она еще не смогла накопить на новый! Джон прекрасно помнил, что замена сломанного хайфона равносильна покупке, а даже за год едва-едва возможно накопить на новую современную модель. То ли так построена работа на бирже, то ли люди оказывались невнимательны, но почти каждый сотрудник получал штрафы, которые ставили крест на любых личных валютных накоплениях. Крипты приходили и уходили, даже не задерживаясь на хайфонах. Оставались лишь жалкие крошки, на которые можно купить самое необходимое. Еду, одежду, номер в гостинице.

Конечно, Джон, как и другие работники биржи, принадлежал к среднему классу. Середнячки кушали получше, одевались элегантнее и спали не в грязных ночлежках, но все равно, накопить что-то на будущее практически никому не удавалось.

Грустные мысли мешали аналитически мыслить, но Смит продолжал, словно на автомате, анализировать курсы товаров, разговаривать с маклерами, продавать и покупать пункты. Звонок на обеденный перерыв раздался неожиданно.

Все клерки моментально закончили работать и встали. Беспроводная сеть оборвалась, и люди, порой не завершив свои сделки, были вынуждены прекратить трудовую деятельность. Но таковы правила биржи.

Джон спокойно прошел в общую столовую. Это помещение недавно автоматизировано, сюда уже дошел прогресс. Архаичные прилавки и стойки с живыми продавцами заменили новые кухонные автоматы быстрого питания. Автоматов достаточно, поэтому очередей нет. Смит улыбнулся, достал хайфон, приложил его к считывающей полоске ближайшего «электронного повара» и заказал себе жареную курицу с рисом. Шесть криптов. Подтверждено. Через пару минут из недр кухонного аппарата выехал товар на подносе.

Смит облизнулся, взял свою, еще дымящуюся, курочку и направился к столикам.

Моника! Девушка сидела неподалеку, боязливо подогнув ноги. Она казалась жалкой и побитой. Раздавленной и несчастной. Перед Моникой стоял поднос с сиротской чашкой молока и небольшой булочкой на серой тарелке.

–– Джон…

–– Моника, ты уже перешла к десерту?

–– Издеваешься? –– девушка подняла заплаканные глаза. –– Вот, видишь?

Она достала из сумочки новенький хайфон-69, который должен появиться у всех лишь после Нового года.

–– Откуда у тебя деньги на современный аппарат?

–– У меня их и нет, но биржа оформила мне кредит до конца года. Под большой процент. Теперь я могу обедать только на один крипт в день, и придется переехать в ночлежку! –– плечи девушки подрагивали, она казалась взволнованной.

–– Как? Техники не смогли починить твой хайфон? Они же обещали водостойкость аппарата!

–– Нет. И другого выхода не существует. Иначе меня бы отправили за Кольцевую.

–– Понятно… Приятного аппетита…

Джон перестал обращать внимание на Монику и жадно вгрызся в жареную курицу. Нужно быстрее закончить с обедом, чтобы осталось немного личного времени до второй половины дня. Эти минуты Смит планировал провести за новой компьютерной игрой.

–– И это все, что ты захотел мне сказать? –– Моника оторвала его от приятной пищи.

–– А что ты еще ждешь? –– Смит продолжал похрустывать куриной косточкой, старательно обсасывая питательный жир.

–– Ну, поддержки… помощи… –– вскипела Джексон, сжав маленькие ручки в кулаки. –– Мог бы и поделиться обедом!

Джон хмыкнул и нервно задвигал челюстями. «Поделиться обедом»? Ага! Потом придется делиться не только обедом, но и всем остальным. И так до самого Нового года! Девять месяцев! Девять месяцев нищеты! И все из-за того, что эта неуклюжая пигалица уронила свой хайфон в унитаз? Вот уж, пардон! Хорошо устроилась!

–– Извини, милая, но сегодня я очень сильно проголодался…

–– Хам! –– крикнула Моника и резко плеснула молоко в лицо ничего не ожидающему Джону. Белесые капельки еще не успели стечь с гладковыбритых щек, как Монике на хайфон пришло новое сообщение. Конечно, штраф за негативное поведение. Вот, дура! Долгов ей мало.

–– Ну, вот и все, милая! Наши отношения закончены, –– твердо сказал Смит, встал и отряхнулся. Моника на мгновение замолчала, замерла и тут она закрыла лицо руками, бессильно откидываясь на спинку кресла. Дошло, наконец-то, что доигралась, дурочка. Ну, и пусть себе ревет… Джон Смит таких фокусов не прощает.

Клерк медленно пошел на выход. У самых дверей мужчина оглянулся, и заметил, что женщина уже торопливо ест рис с оставленной им тарелки. Голыми руками. Вот, быдло!

Вторая половина дня прошла в штатном режиме. До самого звонка на окончание работы.

Джон вышел из здания биржи и медленно побрел по улице. Тучи никак не покидали город и медленно проливались мелким противным дождем. Темнело быстро.

Настроение ни к черту! Все, что выстраивалось в течении полугода с Моникой, было раздавлено одним нелепым случаем. Будущее потеряло смысл. Мужчина даже не понимал, как такое случилось? Это произошло с ним или с Моникой? Кто виноват? Почему люди стали такими жадными и зависимыми от этих проклятых хайфонов. И он тоже стал таким?! Почему желание хорошо поесть стало доминирующим? Неужели, он никогда не любил Монику? Конечно, любил, но в современном обществе невыгодно любить тех, кто имеет большие долги. С такими людьми надо сразу расставаться.

А сытый богатый город звал неоновыми огнями красочных магазинов, баров и ночных клубов. То здесь, то там наружные видеоэкраны приглашали посмотреть новый фильм, сходить в казино или посетить футбольный матч. Потоки света и оглушительная музыка сводили с ума. Смит чувствовал, что его голова сейчас взорвется от душевного напряжения изнутри и такой «атаки» снаружи. Он принял решение.

Автоматические двери бара открылись, и Джон подошел к стойке.

–– Виски с содовой!

Под стойкой прерывисто затарахтело, и оттуда вылез пластиковый бармен. Робот. Жаль, Смит надеялся на живое общение. А с этим парнем поболтать не получится. Механизм только тупо выполнит то, что ему закажет клиент.

–– Подтвердите заказ, –– проговорил бармен, неестественно раскрывая рот. Н-да. Создавалось впечатление, что парню насыпали в рот ржавых гвоздей. Разработчики –– дебилы! Так и не научились делать хорошие натуральные модели.

Джон вытащил хайфон и провел им перед грудью робота. На экране аппарата засветилась сумма. Пять криптов. Смит подтвердил заказ нажатием кнопки, и механический бармен обернулся к стеллажам с напитками. Ловко взял бутыль с виски и сифон с содовой.

Вскоре Джон повторил заказ. Двое пьянчуг за соседним столом завистливо хмыкнули и продолжили смотреть платную рекламу. Да, за просмотр рекламы немного платили. И через пару часов они смогут взять себе по дешевому пиву. Если их хайфоны не разрядятся.

А Джон продолжал пить виски. Одну за одной. Он был богат. Ведь, он –– средний класс!

Это повторялось изо дня в день. Точнее, каждый вечер. После рабочей смены Смит жутко напивался и, едва передвигая ноги, добирался до своего гостиничного номера. Очень удивительно, что никто не вознамерился его обворовать. Хотя, сейчас пьяных грабили мало. В лучшем случае могли взять человека за грудки и заставить что-то купить, используя его личный хайфон. Существовали, конечно, отморозки, которые воровали аппараты и резали руки, чтобы быстро приобрести дорогие вещи. Но такие случаи редки, ведь везде стоят видеокамеры.

В тот вечер все проходило стандартно. Джон заказал виски и пил, нервно покуривая сигару. Пластиковый бармен, как всегда, безупречен и катастрофически туп. Ванильный и слащавый. Как плюшевый медвежонок из детства. Смиту захотелось просто врезать ему по пустой электронной башке, но стоимость ремонта робота превосходила личные средства клерка.

За углом вновь торчали пьянчуги. Они уже выпили пару кружек дрянного пива и безудержно кликали по экранам своих хайфонов, стремясь заработать еще. Вскоре один бородач бессильно стукнул по столу, ибо его гаджет разрядился. Верзиле пришлось вместо хмельного пойла попросить пластикового джентльмена зарядить проклятый аппарат. Конечно, не бесплатно.

Джон думал о Монике. Целых две недели она с ним не разговаривала. В столовой брала свой нищенский обед и поедала в безмолвном одиночестве. А в последние три дня девушка пропала совсем. Никто из сослуживцев не знал, куда она подевалась. У Смита не было друзей в фирме. У него вообще не было никаких друзей! Только коллеги. Все люди, кого он знал, делились на две неравные категории: те, кто должны ему, и те, кому задолжал сам Джон Смит. И вторая категория значительно превосходила первую. Обычно, крипты давали в долг под большие проценты, причем перечисляя еще один процент глобальному банку за услугу перевода. Таковы правила.

Что могли поведать о Монике эти самодовольные ростовщики? Даже если бы они что-то знали, то не стали б делиться информацией просто так. Информация тоже стоила денег. Один прыщавый клерк что-то намекнул Смиту о «непроверенных сведеньях», но заломил такую цену, что Джон спешно ретировался. Ну и ладно! Будем пить дальше. Виски и джин намного лучше девушек. Алкоголь никогда не подведет. Алкоголь –– единственный верный друг для любого мужчины!

Двери бара раскрылись, пуская холодный воздух в накуренное помещение. Следом за ветром медленно вплыла красивая, безумно красивая, очень ярко одетая женщина. Лакированные каблучки звонко застучали по полу. Ее лицо пряталось под темной вуалью, спускающейся с полей небольшой шляпки. Но, все остальное видно в рамках приличия и установленной в обществе морали. Белые, ухоженные руки, сверкающие кольцами и браслетами. Ножки, убранные в чулки с крупной черной сеткой, и шея, вздрагивающая над великолепной грудью, украшенная дорогим колье, поблескивающем настоящими бриллиантами. Незнакомка чувственно открыла свой алый аккуратный ротик и томно вздохнула.

Джон обалдел. Он никогда не видел подобной красоты. Ему даже показалось, что он спит.

Но дама была явью. Жестокой неотвратимой явью. Женщина медленно приблизилась к стойке, обернулась и тут она кого-то заметила в общем зале. Незнакомка отошла от пластикового бармена и приблизилась.

–– Джон? –– удивленно произнесла леди, одновременно чуть-чуть приподнимая вуаль.

Смит узнал этот знакомый голос, дрогнул и осторожно посмотрел вверх. Моника! Это она! Но, как может быть так роскошно одета женщина, полмесяца назад утопившая свой хайфон, получившая грабительский кредит и питающаяся только булочками?

Ответ оказался сокрушительным. В бар вновь дунул ветер, уже не такой свежий, и в узком проеме появился маленький лысый Билл. Замдиректора! Это противная жаба даже раскрыла свой похабный рот:

–– Дорогая, мы ошиблись заведением. Здесь слишком… просто.

«Просто? Здесь слишком просто?» Да? Какой подлец! Мозги Джона закипели, когда он понял, почему все происходит именно так! Дешевый спектакль продолжается, но надо сломать эту игру!

–– Шлюха! –– заорал, как безумный, Смит. –– Я же тебя любил!

–– Это неправда, Джон. Это неправда… –– выдавила из себя Моника, пряча коварную ухмылку. Она обернулась к своему новому кавалеру. –– Дорогой, я сейчас иду.

И тут Джон порывисто встал, дернул женщину за рукав и злобно крикнул:

–– Я возвращаю тебе должок, стерва!

С этими словами мужчина схватил полную кружку с чужого стола и плеснул дешевым вонючим пивом на дорогое женское платье.

Моника вздрогнула, выскочила из объятий и злобно зашипела.

–– Да как вы смеете! –– вскипел лысый Билл, который уже подошел ближе.

Джон Смит сжал кулаки и рывком перевернул свой столик, рюмки и тарелки со звоном полетели на пол.

–– Билл! Ты –– козел!

–– Я?

–– Да! Получи, паршивая сволочь! –– Джон с удовольствием влепил Биллу пощечину.

За соседними столиками все посетители разом закончили свои дела, люди судорожно схватились за хайфоны, чтобы быстрее заснять, как один большой парень бьет другого. Маленького, лысого и противного. Никто даже не подумал разнять дерущихся или прийти на помощь, ибо первый человек, кто выложит такой интересный клип в глобальную сеть, получит много, очень много криптов.

Однако, видеокамеры есть не только на хайфонах, но и в самом баре. Поэтому не прошло и пяти минут, как на улице захлопал лопастями дежурный вертолет, и в помещение вломились сотрудники правопорядка.

–– Гражданин! Немедленно прекратить! –– закричал офицер, видя, как Смит отчаянно мутузит лысого бедолагу.

А Джон долго не прекращал, поэтому они применили электрошокер. В доли секунды острый нервный импульс поразил спину, и адская обжигающая боль поднялась по позвоночнику, взорвавшись в голове оглушительной вспышкой. Смит не устоял на ногах и осел.

–– Сэр, вы будете возбуждать уголовное дело? –– обратился полисмен к Биллу, который уже пил свое успокоительное виски.

–– Зачем? Мы просто выбросим его на улицу. Это мой подчиненный… –– ответил лысый и злобно ощерился.

Офицер оглядел остальных посетителей, бросив мимолетный взгляд на бармена, которого тоже сначала посчитал живым человеком. А этот пластиковый идиот улыбался и протирал стеклянный бокал, как ни в чем не бывало.

–– А вы, миледи? –– наконец задал очередной вопрос полицейский.

–– Да он уже сам себя наказал. Хотя… Что там, по пункту об административном лишении? –– женщина коварно улыбнулась. О, сколько змеиного яда источали эти прекрасные алые губки!

Офицер сначала смутился, но потом уверенно оправил свою, и без того, безупречную форму и кивнул.

–– Поднимите нарушителя и посадите на стул.

Рядовые полицейские выполнили приказ.

Джон Смит поднял голову, в которой еще отдавалась боль от электрического импульса. В глазах плыло, но изображение понемногу становилось резким. Нервная система восстанавливалась.

–– Именем правительства полиса, по статье 345 административного кодекса, за нарушение общественного порядка Джон Смит приговаривается к лишению всех прав на трое суток…

–– Мало! –– взвизгнула Моника.

–– Не перебивайте!

Но женщина уже поняла свою ошибку, когда на ее хайфон пришло звонкое сообщение о штрафе. За попытку препятствовать органам власти.

–– …приговаривается к лишению всех прав на трое суток. Сдайте свой хайфон, мистер Смит. Обратно сможете получить аппарат в понедельник, в ближайшем полицейском участке. При условии, что не будете нарушать закон.

Сопротивляться бесполезно. Джон всхлипнул и дрожащей рукой полез в свой карман за хайфоном.

Все, представление закончилось. Кто успел, заснял весь адский спектакль полностью. Люди быстро расходились. Кто-то уже получил свои первые крипты, поэтому, счастливый, пошел к стойке, другие решили выйти на улицу. Безжалостная полиция, забрав хайфон, удалилась первой. Билл же немного помедлил, привел себя в порядок и уже держал под ручку Монику, собираясь покинуть «простое место».

По лицу Джона катились слезы, когда Моника, эта продажная стерва, еще посмеялась вслед:

–– Теперь ты поймешь, дружок, что значит жизнь без хайфона!

Пошли третьи сутки «лишения всех прав». Джон весь промок под жестоким весенним ливнем, обтрепался до дыр, осунулся и очень хотел есть. Его дорогой плащ отобрали грабители в первый же вечер, когда Смит выбрал неудачное место для ночлега. А шикарный пиджак он сам отдал за похлебку дрянного супа у таких же, как он, бродяг. Джон встретил этих нищих под мостом. Рядом с Кольцевой автодорогой. Именно тут собирались люди, лишенные прав и хайфонов. Бродяги ловили подручными средствами вонючую рыбу и варили на открытом огне.

В этом месте не ценились ум клерка, знание биржевых курсов и умение вовремя продать или купить нужные «фишки». Здесь требовались реальные практические навыки. Поймать рыбу, развести огонь, приготовить еду. Некоторые мастерили рогатки и охотились на голубей и крыс, другие рыскали по кафе и около магазинов в поисках пищевых остатков. Все это было противно и мерзко для образованного Смита. Он брезговал подобными занятиями, а кормить его просто так никто не хотел.

Джон осунулся и сильно отощал. Одна из неопрятных женщин, выглядевшая лет за пятьдесят, хитро усмехнулась и предложила ему жареную крысу в обмен на небольшую сексуальную услугу. Смита чуть не вывернуло наизнанку от подобной перспективы, поэтому он просто отдал свой пиджак. Старуха скинула с себя перелатанную в нескольких местах футболку, тряхнула обвислыми грудями, все еще надеясь на секс. Но Смит отвернулся, и тогда женщина напялила на себя пиджак, добродушно налила тарелку рыбного супа. Жирную крысу, по ее мнению, человек не заслужил.

Джон только принялся кушать этот подозрительный суп, как зажглись фары патрульного полицейского авто.

–– Расходитесь! Немедленно! –– кричали стражи порядка. –– Тут нельзя находиться, нельзя разжигать костры! Вы позорите наш город своим существованием.

Несчастные люди, лишенные прав, спешно уходили, растекаясь по близлежащим улицам и перекресткам. А Джон решил все-таки доесть свою, полученную так непросто, тарелку супа.

–– Вы не поняли? –– рявкнул полисмен, и двинул ногой по тарелке. Жестяная плошка взметнулась в воздух, и драгоценная еда выплеснулась на землю.

Смит вскипел и нервно дернулся. Почему он должен терпеть это? Мужчина рефлекторно толкнул полицейского и тот, поскользнувшись на мокрой набережной, упал. Голова не была защищена шлемом, поэтому парень жестко приложился о гранит головой. Вскрикнул и замер. Потекла кровь.

–– Стоять! –– взревел его напарник, но Джон уже понял, что надо не стоять, а бежать.

Смит в три коротких прыжка достиг реки и резко сиганул в темную зловонную воду. Быстрое течение понесло его за металлический мост, за Кольцевую дорогу. Туда, где нет никакой жизни.

Джон яростно барахтался в холодной воде, желая быстрее пристать к берегу. Ему уже было наплевать, что за нападение на полицейского ему продлят срок «лишения прав». Ему просто не хотелось покидать этот город! Серый, скупой, жестокий и очень дорогой полис, но именно тут можно жить! А за Кольцевой жить невозможно! Только в городе, имея хайфон, можно зарабатывать деньги и тратить их. Только тут можно покупать еду и одежду. Развлекаться в барах, ходить в кино. А за Кольцевой жизни нет!

Смит не понял и не услышал, как стихли полицейские сирены, погасли дежурные огни. Его окутала полная, неподвластная человеческому разуму, темнота. Джон тонул, захлебываясь водой, ибо ноги сводило судорогой, но, к счастью, течение принесло крепкое бревно, за которое можно было уцепиться.

К рассвету бывшего клерка прибило к диким зарослям камыша. Смит встал и оглянулся. Полис сверкал в оглушительной дали разноцветными огнями. Манил и жаждал получить его назад, Джона. Но город остался далеко, за несколько километров отсюда. И пути назад уже не было.

Человек бессильно заплакал. В городе все размеренно и просто. Простые, доступные и легко выполнимые правила. Ты получаешь в восемнадцать лет хайфон, устраиваешься на работу, тебе перечисляют стартовые деньги. Затем ты арендуешь квартиру, покупаешь продукты, одежду и другие предметы. Ходишь в кино, рестораны. Полноценно живешь. Правда, везде нужен хайфон. Без него ты можешь жить лишь изгоем. Жить под мостом.

Но Джон уже даже не под мостом. Он за мостом! За Кольцевой, где нет ни магазинов, ни мест, где можно устроиться на работу. И нет полиции, где можно было бы получить обратно свой драгоценный хайфон. За Кольцевой жизни нет!

Смит медленно встал и пошел в направлении ближайшего леса. Ему показалось, что его кто-то зовет. Увы! Это оказалась лишь птичка. Она чирикала и счастливо прыгала по ветке. Беззаботная и счастливая. Но как Джон мог принять за голос человека пустую птичью трескотню? Похоже на голодные галлюцинации. Выдавание желаемого за действительное.

Весь мокрый и продрогший, человек нервно застучал зубами. Ему грезились сверкающие витрины магазинов, дымящаяся чашка кофе и улыбающаяся змеиным оскалом Моника...

Джон схватился за голову и яростно закричал от своей беспомощности и ненужности. Смит стал не нужен этому красивому городу, этому холеному богатому миру, и поэтому его выбросили, как лишнюю, отслужившую свой срок, заржавевшую деталь. Четко отлаженный механизм города вполне обойдется без одного опустившегося члена.

–– Что кричишь? Все зверье распугал! –– раздался неожиданный голос.

Смит обернулся. Рядом стоял бородатый человек плотного телосложения. Из-за стеганой охотничьей куртки виднелось ружье, висящее за плечом.

–– Что… А как… Вы что, тут живете? –– удивленно спросил Джон.

–– Конечно… Да, ты, парень, совсем промок! Сейчас… –– бородатый достал металлическую фляжку и протянул ее бывшему клерку. –– Пейте!

Джон взял фляжку и сделал пару хороших глотков. Оказалось –– коньяк. Не лучшего качества, но выбирать не приходится.

–– Вы наверно потерялись? Хотите позвонить близким? –– спросил бородач. –– Пожалуйста!

Охотник достал из кармана какой-то аппарат и протянул изумленному Смиту.

–– Хайфон? А как я позвоню с вашего аппарата?

–– Не хайфон, а телефон. «Nokia»! Ну, берите, звоните. Отпечатки не нужны.

–– Но…

–– Вы что, не помните номера своих близких?

Джон растерянно развел руками.

Бородатый покачал головой:

–– Живущие в городе, забыли, что главная функция телефона –– это связь между людьми. Возможность общаться…

–– Но как вы живете тут в лесу? Без магазинов, жилья, работы? –– удивился Джон.

–– Лучше всех. Лес дает нам все, что нужно. Охотимся, собираем грибы, ягоды. Строим дома из древесины. А что еще нужно человеку? Вы будете звонить?

Смит медленно осел на землю. Он не помнил наизусть номера телефонов своих коллег. Не знал номеров ни начальника биржи, ни отделения полиции. Даже не помнил телефона своей бывшей любимой Моники. Привык просто кликать по имени контакта в хайфоне и ждать, пока пройдет вызов.

И тут он подумал, что если бы даже помнил, то все равно бы не позвонил. Никому бы не стал звонить из тех людей, кого знал лично. Смит просто не хотел с ними разговаривать. Ибо он ненавидел людей. Ненавидел этот лощеный цивилизованный мир.

Джон просто смотрел, как ненормальный, на другой, пока что неведомый ему дикий мир. Смотрел на темное небо, зеленые ветки сосен, на добродушного бородатого мужчину и плакал.

Тучи расходились, и первый луч солнца проблеснул в отчаянной вышине.

А в голове вертелись цены на разного цвета фишки, которые стали абсолютно бесполезны.