Лётчик

— 625-й, за облака выйдете, доложите.

— Я — 625-й, понял вас, — последовал ответ.

Через две минуты.

— «Агат», свою зону занял. Разрешите выполнять программу.

— Разрешаю, 625-й.

Через пять минут.

— «Агат», задание в зоне закончил, разрешите выход на курсовой угол 320.

— Принято, 625-й. Возвращайтесь на аэродром.

— Понял, выполняю.

Вдруг самолёт сорвался в плоский штопор. Гагарин дёрнул штурвал на выход, но было уже поздно. Напарник что-то кричал по рации. Самолёт на всей скорости шёл носом в землю…

Он очнулся от какой-то тряски. Наполовину приоткрыл глаза. Бескрайнее синее небо. Его тело лежало в некой повозке. Лётчик повернул голову и увидел рядом с собой женщину с крыльями на голове. Рядом с ней на белых лошадях скакали полуголые девы в блестящих доспехах. Затем он опять потерял сознание…

Гагарин проснулся в странном месте. На комнату отдыха аэродрома «Чкаловский» это было совершенно не похоже. Царская кровать с балдахином. На ней куча прозрачных невесомых одеял. На стенах огромного помещения роспись, драпировка и позолота. На полу лежали пушистые ковры и бархатные подушки. По всем углам в хрустальных вазах стояли роскошные белые цветы. В центре помещения журчал мраморный фонтан с рыбками. На невысоком столике возле ложа стоял серебряный кувшин и ваза с незнакомыми фруктами.

«Конечно, это сон! Просто я катапультировался, отрубился и попал в больничку. Видимо, наглотался закиси азота, которой технари промывали кислородную систему»,— подумал Гагарин. Он положил голову на подушку и закрыл глаза. Сон больше не шёл.

Тогда Гагарин встал с кровати. Осмотрелся. Он был гол. На теле ни ран, ни ссадин, ни ожогов. Никакой одежды вокруг не оказалось. Даже больничного халата. Он сделал несколько приседаний.

Роскошная спальня никак не пропадала. Ноги утопали в мягком ворсе ковра. В фонтанчике по-прежнему плёскались рыбки. В воздухе ощущался сладкий аромат белых цветов. «Вероятно, это морфин», — предположил Гагарин.

Он встал и подошёл к окну. Широчайший обзор. Невероятный пейзаж. Огромный кусок неба. На нём звёзды и неведомые небесные тела. На горизонте виднелись горы. Рядом ввысь поднимались остроконечные замки. Они утопали в облаках, зелени и водопадах. Некий чужой мир. Прохладно. Солнца не видно, но, судя по освещённости, было около полудня.

— Прекрасного утра, воин. Госпожа, прислала вам одеяние, — раздался за спиной женский голос.

Он обернулся. Затем прикрылся руками. Русоволосую девицу в ночнушке это ничуть не смутило.

— Я не воин, девушка. Я — лётчик-космонавт. Что это за место?

— Фолькванг.

— Это медицинское учреждение? Ведомственный санаторий?

Девушка промолчала. Она положила стопку одежды на кровать и покинула спальню через неприметную дверь. Мужчина оделся в старомодный костюм.

Гагарин походил по спальне. Попробовал незнакомые фрукты. Наконец, открыл дверь и вышёл в коридор. Там его ждали две рослые девицы в алых плащах, латах, крылатых шлемах и при холодном оружии. Они жестом пригласили Гагарина следовать за ними.

По широкому коридору с мозаичным полом и барельефами битв на стенах лётчика провели в громадный зал. Всё вокруг было чрезвычайно величественно. Статуи древних воинов вдоль стен, зелёный огонь в лампадах, разноцветный витраж вместо потолка. На троне в центре зала сидела златокудрая женщина лет тридцати. Рядом с троном на толстых цепях сидели две огромные рыси. «Кажется, анестезиолог перестарался»,— подумал Гагарин и ущипнул себя за локоть.

Блондинка сказала вооружённым девицам, чтобы те ушли. Затем встала с трона и сошла по ступеням. На ней было изящное голубое платье с перьями и массивное золотое ожерелье. Она приблизилась к лётчику и протянула к нему руки. У мужчины захватило дыхание. Он ощутил чарующий аромат весенних трав. Так пахли майские луга в Долгопрудном. Тут Гагарин вспомнил жену Валентину и сделал над собой волевое усилие.

— Вы кто, гражданка? — спросил он.

— Юрий, меня зовут Фрейя. Это я послала за тобой валькирий, чтобы доставить в Асгард, — ответила она.

— Какой смерти?

— От падения на землю, Юрий. Твоя стальная птица упала на землю и разбилась.

— Я катапультировался?

— Нет. Ты не успел. Твой напарник погиб.

— У меня, кажется, начался бред. Сестра Фрейя, я в хирургии? В клинике Бурденко? Мне нужно позвонить в Москву.

— Ты говоришь непонятными словами, герой. Очнись! Ты в обители богов.

— Где?

— В моём дворце.

— Не верю!

— Я вынуждена отправить тебя в Вальхаллу, Юра. Чтобы ты, наконец, проснулся. Потом я тебя заберу, дорогой.

—Подождите, мне нужно вернуться в Щёлково!

— Волчица, ко мне! Отведи Юрия в чертог Одина. До встречи, милый.

Суровая валькирия провела лётчика в соседний дворец. Происходящее смущало Гагарина всё больше. Действительность играла всеми красками реальности. По пути он уколол пятку о камень. На реанимацию это было совсем не похоже.

Валькирия ударила в дверь. Железные врата тут же открылись. Девица пообещала вернуться за ним через несколько дней.

Гагарин вошёл в гигантский пиршественный зал с позолоченной крышей и множеством дверей. За длинными деревянными столами сидели тысячи мужчин, поглощали пищу и разговаривали. Лётчику вспомнился обед воинов-интернационалистов в столовой военной части. Среди воинов были русские, европейцы, китайцы, монголы, арабы и даже негры. Все они ели отварную свинину. Рядом лежало оружие. Между рядов бродили свирепые собаки и подбирали кости.

— Извините, товарищ, как пройти к Одину? — обратился Гагарин к одному из пирующих.

— Ты советский, что ли? Недавно прибыл?

— Ага.

— А я из Панфиловской дивизии. Бухаю здесь с сорок первого. К Одину? Хм. Пешком к старику не дойдёшь. Ты на матёрого садись.

— На кого??

— На волка! А поговоришь со стариком, возвращайся к нам. Наш столик триста шестнадцатый. Выпьем за Сталина. То есть за Одина, я хотел сказать.

Гагарин огляделся. По центральному проходу бродил белый волк величиной с танк. Лётчик свистнул. Умное животное подошло к нему.

— Мне к Одину, — попросил Гагарин.

— Два кабаньих окорока, — ответило животное.

— Копыто тебе на холодец! — выругался человек.

— Садись, — согласился волк.

Гагарин уже ничему не удивлялся. По-видимому, Фрейя сказала ему правду.

Один оказался настоящим богатырём. Ростом под три метра, он сидел на резном дубовом троне и смотрел куда-то вдаль. На его могучих плечах восседали два крупных ворона. Длинная седая борода струилась ниц. Он опирался на длинное копьё.

— Твоё имя, воин? — спросил Один.

— Гагарин Юрий Алексеевич.

— Ты храбро бился с врагом?

— Я попал сюда из соседнего дворца. Тамошняя блондинка направила.

— Зачем Фрейя притащила смертного в Асгард? — спросил старик у птиц.

Вороны что-то прошептали старику.

— Я разобрался в ситуации, Юра, и понял, почему Фрейя выбрала тебя. На своей родине ты большой герой. Это правда?

— Да. Я — первый космонавт и герой социалистического труда.

— Вероятно, ты хочешь вернуться на Землю?

— Так точно.

— Я помогу тебе, если ты сделаешь для меня одно дело.

— Слушаю.

— Я хочу, чтобы ты взял Скользящего и поднялся к звёздам. Так высоко насколько сможешь. Мне нужно знать живут ли там другие боги.

— Скользящий?

— Мой любимый конь. Он скачет быстрее молнии.

— Я согласен, — ответил Гагарин.

— Дать смертному коня, — приказал старик.

К лётчику подвели исполинского коня. Четыре пары подкованных ног. Рыжая грива до земли. Горящие руны на зубах. Гагарин запрыгнул в седло и полетел. Над замками, водопадами и облаками Асгарда. Всё выше и выше. Выше мира людей и обители богов. Выше Неба…

Далеко-далеко на краю Мира он обнаружил ледяной шар. На нём сидел голый человек. Мужчина. Гагарин направился к нему. Странный человек сидел с закрытыми глазами. Между его ладоней рождалась новая звезда.

Через три дня Гагарин вернулся в Вальхаллу.

— Высоко ли ты поднялся? — спросил старик.

— Я достигнул ближайшей звёзды, — ответил Гагарин.

— Что там?

— Холод и камни.

— Живут ли там боги?

— Если я скажу, что видел Бога, вы потеряете всякий покой. Если скажу, что видел человека, вы рассмеётесь. А если скажу, что не видел никого, вы не поверите, – ответил Гагарин.

— Я понял твой ответ.

— Ты обещал вернуть меня на Землю.

Старик создал у ног человека две воронки. Одну чёрную как уголь, а вторую белую, как молоко.

— Это прошлое и будущее, — сказал Один. — Тебе куда?

— В настоящее, — ответил Гагарин.

— Да будет так.

Небо. Штурвал. Горизонт.

Вдруг самолёт сорвался в плоский штопор. Гагарин дёрнул штурвал на выход, но было уже поздно. Напарник что-то кричал по рации. Самолёт на всей скорости шёл носом в землю…