Соулу

- Ты мечтатель, Алориэн.

Ол’хиела недовольно поджимает губы. Выразительное лицо с резко выступающими скулами надменно строгое, отчего хочется взять его в руки и страстно поцеловать. Упиваясь, поцелуем как последним глотком воды в жаркий день. И ласкать стройное гибкое тело.

- Лори! – Окриком девушка возвращает меня из мира грез.

- Небо цвета твоих глаз, - стараюсь смягчить серьезность Ольхи своей улыбкой, но она только сильнее хмурится.

Глубокая cкладка пролегла на лбу девушки. Большие круглые глаза, ярко-голубого цвета смотрят холодно, недоверчиво. Моя ненаглядная Ольхи. Беру маленькие ладошки в руки, словно стараясь защитить от невзгод, что поджидают на пути. Девушка холодно смотрит на переплетение пальцев и устало вздыхает. Остается только порадоваться, что не вырывает рук позволяя изучать линии на ее ладошках, проводя по ним большим пальцем.

- Ты слишком упрям, чтобы передумать, - не поднимает взгляд, лишь нервно покусывает нижнюю пухлую губу.

- Милая моя Ольхи…

- Не надо сладостных речей Алориэн! Мы вместе уже тысячи тысяч лет! Наше рождение знаменует одна звезда и так же представляет нашу смерть! Мы дети одной плоти и…

Не сдерживаюсь и затыкаю ненаглядную Ольхи чувственным поцелуем. Вначале противится, пытаясь искусать мои губы до крови. Но я не возражаю, моя Ольхи вольна делать все, что заблагорассудится. Металлический привкус наполняет рот, и чувствую, как девушка отдается поцелую, сильнее прижимаясь к телу. Тонкие руки, словно змеи, обвиваются вокруг шеи. Аккуратные пальчики с круглыми, но острыми коготками зарываются в волосы цвета первого снега в горах Альготериа. Она накручивает на пальчики пряди моих волос, слегка подергивая. Но потом не сдерживается и запрокидывает мою голову, жадно впиваясь губами мне в шею. Закатываю глаза от удовольствия лаская стройное подтянутое тело возлюбленной. С каждым поцелуем Ол’хиела становится все настойчивее, руки уже свободно гуляют под моей рубашкой. Исследуя каждый кусочек тела. Чувствую, что еще немного и потеряю контроль над собой и наброшусь на так желанную мной девушку.

Отстраняю Ольхи, смотря в ярко-голубые глаза. Излучающие бескрайнюю любовь с начала сотворения нашего мира.

- Ол’хиела, - стараюсь, чтобы голос звучал твердо, но не сдерживаю мягких любящих ноток, - любовь моя, это единственный наш шанс обрести долгожданную свободу.

- Алориэн, - она отстраняется и смотрит прямо, с вызовом. Знаю, что девушка не верит моим словам. – Повторюсь, ты мечтатель. Задуманное, не более чем мечта уставшего разума.

- Видящий не подвержен мечтаниям, - меримся своим упорством, смотря друг в другу в глаза.

Ольхи снова поджимает губы, скрещивая руки на груди. От былой страсти не осталось и следа. Вздергивает подбородок окидывая меня высокомерным взглядом. Словно разрешает оправдаться даром перед ее непоколебимой уверенностью. И мне остается только вздохнуть.

- Одал открыла путь нашего спасения, - она фыркает на мои слова, - это дитя любви, рожденное в мертвом мире. Дитя, что спасет наши души, даруя нам спасение.

- Твои слова чистой воды безумие. Бред, захвативший разум. Неужто испробовал грибы отанорохи?

- Все идет своим чередом, дорогая Ольхи, и однажды поверишь, когда увидишь тому доказательство.

Она усмехается, кривя губы, отчего лицо исказила неприятная гримаса. И не выдержав мой пристальный взгляд Ольхи, отворачивается в сторону чужаков, прибывших к нам на странной серебристой птице без крыльев. Они суетятся вокруг своего странного сооружения имеющего безупречно обтекаемую форму, без единого выпирающего компонента. Странная серебристая конструкция неестественно смотрится, посреди поляны окруженной деревьями. Но она, словно магнит, притягивает взгляд, заставляя любоваться совершенством конструкции. Взгляд скользит по идеально ровным бокам сооружения, пока не упирается в маленькую фигурку, одетую в обтягивающий костюм, который подчеркивает достоинства своей хозяйки. Девушка обернувшись, замечает нас и приветливо машет рукой и, не дожидаясь реакции, возвращается к своим делам. Что-то, перебирая в многочисленных ящиках и сумках, которыми завалена вся поляна.

Пришельцы суетятся, забегая в странное сооружение, и тут же с криками выбегают обратно. Энергично жестикулируют и ругаются на своем резком, рычащем языке. Складывается ощущение, что еще два-три рычащих слова и развернется драка. Но кроме экспрессивной жестикуляции больше ничего не происходит. Пришельцы слишком эмоциональны на слова, но спокойны на действия.

Мягкое прикосновение к руке и плавно оборачиваюсь к Ольхи. Теперь ее взгляд не колючий, а уставший от стольких тысяч лет проведенных бок о бок. Что чувствую, как возлюбленная готова расплакаться.

- Я хочу знать, - она сглатывает, - то, что тебе показала Одал.

Мягко беру ее лицо в свои ладони, заставляя смотреть прямо себе в глаза. Покраснев,Ольхи виновато отводит взгляд. Выдавая тот факт, как нелегко дается наш разговор девушке. Она слишком упряма, чтобы принять мои слова себе на веру. Чтобы отпустить выполнить предназначение.

- Одал показала мне события, где от одного моего решения будет зависеть наша дальнейшая жизнь.

- Это решение ты должен сделать сейчас?

Киваю.

- Если я покину, - не могу сказать «вас», потому что все мы часть чего-то большего, целостного, нежели отдельного, - и благодаря нашим гостям попаду в мир, где все мертво, то на свет появится дитя любви.

- Которое будет нашим спасением, - тихо продолжает девушка. – А если…

- Дитя любви не родится среди тех, кто обречен на вечное возрождение в смертных телах. Никто, из нас родившись заново, не станет спасителем. Мы зациклены в бесконечном возрождении самих себя с памятью наших прошлых жизней.

- Хочешь сказать, это дитя будет новой душой?

- Не совсем, - устало вздыхаю, проводя большим пальцем по чувственным губам, - в нем будет сокрыта наша память крови, которая в нужный момент подскажет все то, что необходимо будет сделать. Но в тоже время, дитя смертно и может не выдержать колоссальной мощи дара Одал.

- Слишком призрачный шанс! – Вырывается из моих рук и резко встает.

Глаза Ольхи гневно сверкают, ноздри маленького носа раздуваются, словно готова низвергнуть на мою голову пламя.

- Я сам хочу разделить с тобой радость рождения новой души.

Слова, словно удар плети сбивают с девушки огонь ярости. Взгляд ее становится пустым, безжизненным. И моя милая Ольхи, словно уменьшилась, будто на ее плечи взвалили непосильный груз. Да и чего таить, этот груз тяжким бременем взвален давно. Просто мы к нему привыкли, обжились и научили использовать на наше благо. Только в минуты отчаянья ноша еще сильнее сдавливает на плечи.

В уголках прекрасных глаз начали скапливаться слезы. И чтобы хоть как-то сдерживаться Ол’хиела сжала руки в кулаки, от напряжения костяшки пальцев побелели. Прижимаюсь щекой к ее коленям, прикрывая глаза. Позволяя возлюбленной выпустить эмоции на волю.

- Все слишком не справедливо, - ее голос дрожит, и щекой чувствую, как тело девушки бьет мелкая дрожь.

Крупные холодные капли падают мне на лицо, медленно скатываясь по щекам к шее. И противная горечь поднимается в груди, от бессилия и не возможности помочь своей возлюбленной. Да, я не могу это сделать сейчас. Но все усилия, что будут приложены, помогут в будущем всем нам. Теперь важно только одно.

- Ольхи, - в ответ слышу тихо сдерживаемые рыдания. – Ольхи, милая.

- Да, - всхлип и шмыганье носом, - что ты еще хочешь?

- Только одного, -поднимаю на нее взгляд, любуясь заплаканным лицом. Как она прекрасна! – Благослови меня.

Лицо моей возлюбленной застыло. Пустой взгляд мокрых от слез глаз устремлен сквозь меня, словно она видит само время в моем существовании. Будто в эту самую секунду девушке открыта завеса будущего, зависящая от моих действий.

- Ты уже выбрал? – Голос Ольхи безжизненный, скрипучий, выдающий истинный возраст дочери Одал.

Обхватываю стройные ноги руками, упираясь подбородком в колени, смотрю на нее, такую царственную. Такую неприступную.

- Нет, - хочу улыбнуться, чтобы подбодрить, но что-то меня останавливает. – Это можешь сделать ты.

Долгий безжизненный взгляд, пробирающий до дрожи, заставляющий мурашкам пробежаться по спине. Девушка медленно поворачивает голову в сторону, не сводя с меня глаз. Кротко кивнув своим мыслям, она обращает свой взор на чужаков. Каждый из пришельцев подвергся детальному рассмотрению со стороны Ольхи. Местами та недовольно хмурила брови. Но только на одном из пришельцев взволновано закусила нижнюю губу, стараясь побыстрее переключить внимание на другого человека. Но все равно она возвращалась к ней - коротко стриженной рыжеволосой девушке, так задорно смеявшейся на всю поляну. Что улыбка так и просится на губы.

Ол’хиела кидает на меня взволнованный взгляд и тут же смотрит на девушку. И я понимаю без слов, прижимаясь к ее коленям щекой. Руки Ольхи зарываются в мои волосы. Возлюбленная берет отдельно прядку и накручивает ее на свой тонкий изящный пальчик. Я готов сидеть так вечность.

- Это ведь она? – Вздрагиваю от звука голоса Ольхи. От произнесенных слов неприятная резь заворочалась в груди.

Девушка устало смотрит на то, как я хлопаю глазами. Вздыхает, аккуратно высвобождаясь из моих объятий, садится рядом. Подтянув колени к подбородку, Ольхи смотрит на то, как мельтешат пришельцы на поляне. Перекрикиваясь друг с другом, махая странными серебристыми листочками иногда зачем-то постукивая по ним пальцами. Необычные действия пришельцев очаровали меня с первого их появления, но вызвали недоверие среди моих соплеменников. Поэтому я был первым и единственным вступившим сними в контакт, и сносно выучивший странный рычащий язык. Но так до сих пор и не понявший смысла назначения этих странных приспособлений.

- Алориэн, если ты согласишься, то наш народ потеряет сильного старейшину, - она замолкает на мгновение и тут же продолжает звенящим от злости голосом, - да что я несу! Ты уже все решил! Ты бросаешь нас! Оставляешь с ним! Ты…

- Я лишь делаю то, что нарекла мне Одал, - устало вздыхаю, любуясь плавными движениями рыжей девушки.

Поднимаюсь на ноги, отряхивая простое одеяние белоснежного цвета, признак старосты, от травы. Протягиваю руку Ольхи, и та без колебаний принимает помощь, мимолетом рассматривая свое простое белое платье. И во взгляде возлюбленной я читаю обреченное согласие к моему решению. Что бы я ни выбрал, моя милая Ольхи все равно со временем это примет.

Возле великого Древа, нас уже ожидают старосты нашего народа. Народа О’Нияр. Шестеро молодых людей тихо переговариваются между собой, иногда бросая озабоченные взгляды на Древо. Заметив нас, они только кивают в знак приветствия, не прерывая неспешной беседы. Важным обсуждением выступают рутинные вопросы. Кого уже пора проводить в последний путь. А кто еще не готов к столь рискованному путешествию по пути Одал. Старейшины, включая меня и Ольхи, становятся в круг, каждый настороженно всматривается в рядом стоящего. Силясь рассмотреть изменения, навлечённые человеческой плотью. Проклятье накладывает свой отпечаток, насильственно заставляя изменять нашу суть путем испытания рождения и смерти. Помня все свои предыдущие «жизни». Горечи и утраты. Чувствуя, как душевная боль не может зажить от этих тысячелетних ран. Как они кровоточат внутри, гниют и постепенно умерщвляют саму сущность нас. Ведя к не именуемой гибели последней опоры нашего мира Синхвал.

- Ты ведь все решил Алониэр, так какой смысл от совета? – Абсалониэр смотрит исподлобья, недовольно раздувая ноздри.

- Хочу проститься. Не думаю, что еще доведется встретиться.

Нет изумления, сдавленных охов. Только тишина и напряженные взгляды детей Одал.

- Мы встретимся снова, вновь родившись. Ты это знаешь, - Абсалониэр показательно скрещивает руки на груди, показывая непоколебимую уверенность в своих словах.

- Да! – Вторит Исхит’тори, качая головой отчего длинные волосы, убранные в огромное количество маленьких косичек, издают мелодичный звон. – Стоит умереть одному, как забвению предаются тут же наши братья, и сестра.

Почтительный взгляд в сторону Ольхи. Та отвечает взглядом полным холода, что заставляет Исхит’тори прикусить свой язык.

- Это будет интересный эксперимент, Ал, - Рогриэро выходит вперед, протягивая руку для рукопожатия. Юноша широко улыбается, но глаза его полны печали и грусти.

И только в этот момент понимаю, что это конец. На шею словно накинули удавку, дышать стало тяжело. За каждый новый вдох приходится бороться со своим телом. Но стараюсь не показывать эмоций перед соплеменниками и принимаю рукопожатие, притягивая Рогриэро к себе в объятия. Хлопая его по спине, мысленно прощаюсь. Храня где-то глубоко в себе надежду, что мы ещё встретимся вновь. Не в этой жизни, так в её следующем перерождении, пройдя очередные круги боли. Если у меня ничего не выйдет. Если ничего не выйдет.

- Но если он узнает? – Исхит’тори озабоченно вертит головой по сторонам, словно ожидает, что он сейчас выйдет из-за кустов.

- Знай бы Аастигха наш план, - Ольха говорит дерзко, обводя старейшин надменным взглядом, заставляя тех съежиться. – То непременно явился бы уже по наши души.

- Но вдруг он…

- Да посмотрите на себя! – Взвыл Рогриэро. – Во что мы все превратились?! Неужели это народ О’Нияр? Тот самый народ дарующий жизнь и её отнимающий?

Он медленно обходит круг, заглядывая каждому в глаза. И все, включая меня, стыдливо их отводят, кроме Ольхи. Она вскидывает подбородок, недовольно поджимая губы. Взгляд ее полон презрения, что вызывает довольную ухмылку Рогриэро. Он останавливается напротив моей возлюбленной для долгого пристально изучения.

- Ты должна благословить его, девочка, - его голос требователен и не терпит возражений.

Ольхи вспыхивает:

- Ишь нашел себе девочку, юнец недоделанный.

Некоторые старейшины заулыбались, прекрасно зная, как злит девушку упоминание о возрасте. Ведь она старшая из детей Одал, но после проклятья всегда рождается последней. Самая могущественная и самая уязвимая среди нас. Рогриэро испытующе смотрит на присутствующих и резко разворачивается на пятках.

- Аастигха не всемогущ. – Останавливается ровно по центру круга, и теперь смотрит только на меня.

- Но он проклял нас! Нас, детей Одал! – Выкрик Абсалониэра, заставляет оратора сморщиться как от скисшего молока.

- В нас мало, что осталось от Одал. С каждым перерождением мы становимся все больше похоже на людей. Не ровен час, когда мы полностью утратим свою сущность.

Оттого как пристально смотрит Рогриэро складывается впечатление, что его слова предназначены мне одному. Смотрю в его ярко-голубые глаза, в очередной раз поражаясь сходству детей Одал. Мы все как один наделены глазами цвета ясного неба. Волосы наши белы как снег с гор Альготериа. Кожа прозрачна, что видно, как кровь течёт по венам. Скулы резко очерчены на узких лицах, отчего стоит чуть задрать подбородок, как возникает ощущение высокомерного взгляда.

- Произвольный путь для человека, которому светит смерть[1], - тихо пропел Вард’уин расправляя плечи, делая шаг вперед, - пора отринуть страх перед Аастигха и идти навстречу зову. Алониэр.

Кивком старейшина подзывает к себе. И мимолетно взглянув на свою возлюбленную, я обретаю уверенность в правильности своих действий. Встаю в самый центр круга и тут же старейшины О’Нияр обступают меня, кладя руки на мои голову и плечи. Тяжесть тел давит, и не в силах устоять я падаю на колени. Лица соплеменников остаются бесстрастными. Все взоры устремлены на меня. И спустя мгновенье чувствую вибрацию их тел. Первой высокую ноту берет Ольхи, заполняя пространство, звучанием своего голоса, постепенно вводя окружающих в транс. Незаметно остальные на разных тональностях вплетают свои голоса к чарующему голосу моей возлюбленной. Миг и все старейшины взрывают пространство горловым хоровым пением. Озаряя поляну возле Древа потусторонним светом, льющимся из их глаз. Эта песня мне хорошо известна, песня Последнего Пути.

Древо зашелестело в такт древней песне-призыву, и пространство заполнилось наэлектризованным воздухом. И тут же взорвалось всполохом магического пламени, окутывая нас вихрами зеленого цвета. Погребая под своей мощью в невообразимо быстром потоке жизни, столь тонко граничащим со смертью. Вплетающимся в такт голосов, становясь единым и неотличимым от окружающей действительности. От чего лица старейшин претерпевают изменения, становясь в одно мгновение старыми, ветхими, юными, мертвыми. Неизменным остается только одно – ярко голубые глаза. Они как желанный свет на темной тропе леса. Притягивают взгляд, вызывая желание следовать за ними. Кроме света этих глаз не вижу больше ничего.

Кожа на всем теле неприятно зудит, словно неосторожный пролил жгучий перец на открытые участки. Хочу скосить глаза, посмотреть, что происходит, но рядом с глазом проходит жгут из зеленого света. И в том месте, где он был, чувствую жжение. Приходит осознание, что потоки силы проходят через тело, вызывая неприятное ощущение. Плоть как полотно, на котором потоками силы рисуют защитный рисунок. И поддаваясь неведомому прежде влечению, вплетаю свой голос в единое звучание, ощущая единение с соплеменниками. Усиливая потоки силы голосом, своим зовом. Всполохи становятся ярче, питаясь от звуков наших голосов и насыщаясь ими, они закручиваются в жгуты. Руку протяни, и ты ощутишь пульсирующую мощь силы Одал. Дара Одал.

Чувствую прикосновение теплых губ на лбу. Резко распахиваю глаза. Передо мной горящие потусторонним светом глаза Ол’хиела.

- Благословляю тебя, любовь моя, - произносит одними только губами.

Встает и присоединяется к остальным, завершая древний, как мы сами, ритуал Последнего Пути. Хоровое пение постепенно смолкает, а звуки леса, наоборот, становятся громче. Не замечаю, когда голоса смолкают. Только чувствую пульсирующую энергию внутри тела, как она растекается по жилам. Как постепенно вытесняет негативные ощущения, даруя спокойствие и умиротворение.

Когда открываю глаза, то обнаруживаю что нахожусь возле Древа один. Никто из О’Нияр не будет мешать видящему прощаться с Родителем. Древо шуршит большими листьями, размерами примерно с мою ладонь. И складывается ощущение, что оно подзывает к себе. Подойди ближе… ближе.… Словно слышу шепот у себя в голове. Тень улыбки трогает мои губы, и я приближаюсь к Древу. Могучему исполину, чья крона застилает небосвод, даруя густую тень. Отчего может показаться, что наступила ночь. Кладу руку на ствол. Кора неприятно впивается в кожу и не сдерживаясь обхватываю ствол. Обхвата человеческих рук не хватает, чтобы объять его полностью. Но этого достаточно чтобы попрощаться.

«Дитя…» полу выдох полушепот раздается в голове.

Ему трудно даются потоки человеческой мысли, ему больно от общения со своими детьми, заключенными в человеческую оболочку. И я только сильнее прижимаюсь к нему, утыкаясь лбом.

«Соулу»… Вздрагиваю, от того что в моей голове вспыхнуло солнце. Светом своим затмившее мысли, искоренившее последние сомнения. Соулу. Победа. Осознание произошедшего бросает тело в дрожь. Мне не верится. Не верится в то, что Древо… Одал меня благословляет. Теперь нет пути назад.

Не помню, сколько еще стоял, прислонившись к Древу лбом. Как вымаливал видение о возвращении к Ольхи. Но так ничего и не увидел. Когда, вернулся в Таахо, солнце окрашивало небо в кровавые цвета, предвещая жару на следующий день. Жизнь шла своим чередом. О'Нияр занимаются воспитанием детей, сбором урожая и готовкой. Кто-то пытается объяснить пришельцам назначения тех или иных лечебных трав, но сталкивается с языковым барьером. Поэтому идет объяснение активной жестикуляцией. Все это я замечаю вскользь, как нечто само собой разумеющееся. Сейчас совершенно иная цель.

Направляюсь в сторону Лаахо, потому что испытываю жгучее желание сию же секунду встретиться с Ольхи. Прикоснуться к ней, утонуть в объятиях. Насладиться сладостным поцелуем. Моя ненаглядная Ольхи.

Ясного голубого цвета глаза излучают радость, но Ольхи старается разыграть гнев. Что у нее плохо получается. Ей тяжело скрыть свою радость от того что я нахожусь рядом с ней, а не договариваюсь с пришельцами. Успеется еще. Для этого у меня будет целая человеческая жизнь в новом мире. Надеюсь, ее хватит, чтобы изучить новые для себя законы бытия.

- Лори, - она вздыхает под крепкими объятиями, утопая во мне.

Вдыхаю ее запах. Дышу им, чтобы запомнить. Помнить всю жизнь. И не жалеть о своем поступке. Не корить себя за выбор, прикрываясь важностью цели. Но горечь снова подступает к горлу, образуя вязкую густую слюну которую трудно сглотнуть. Еще утром я был уверен в своем решении. В выборе правильности действий. Которые впоследствии принесут О'Нияр избавление от старого проклятья человеческой плоти, которое подтачивает изнутри наши сущности. Убивает наши души.

- Ты все делаешь правильно, - жаркий шепот возлюбленной заставляет всколыхнуть сердце, участить сердцебиение.

- Я уже ни в чем не уверен, дорогая моя Ольхи.

- Не смей отчаиваться и опускать руки, это не свойственно детям Одал. Роги прав, в нас стало слишком много человеческого, что теперь мешает нашему естеству.

Она произносит легко, словно верит в его слова. Да почему словно? Ольхи верит словам Роги. Потому что знающий не может ошибаться.

- Это все наутиз, только через труд, боль и страдание мы добьемся свободы…

- Что сказало тебе Древо? – Возлюбленная отстраняется, настороженно смотря мне в глаза.

- Соулу.

Ольхи кивает, то ли своим мыслям, то ли моим словам. В эту же минуту она хватает меня за руку и подводит к окну. Под нами простирается Таахо скрытое от небосвода кронами деревьев, и сейчас освещаемое Туулу, маленькими цветками. Дарующими дневной теплый свет в темное время суток. Вокруг цветов летают разноцветные мотыльки, заставляя детей восторженно пищать. Озаряя пространство радостным смехом. Увиденное вызывает улыбку. Только от этой картины становится теплее на душе.

- Посмотри на них, - мягко говорит Ольхи, - еще немного и они все, все мы обретем истинную сущность. Вспомним, что такое быть детьми Одал. И снова будем истинными защитниками нашего дома, а не жалким подобием. Вынужденным взывать к силе через песнопения. И все это будет благодаря тебе Алориэн.

Она разворачивается ко мне лицом. Внимательно рассматривает меня, будто ищет протест. И, удостоверившись в моем полном согласии целует. Наслаждаясь самим процессом. Чувствую, что в этом поцелуе скрыто прощание. Потому что скорой встречи не будет. И боль сдавливает сердце, отчего сильнее прижимаю к себе гибкое тело девушки. В ответ Ольхи обвивает меня тонкими изящными руками. Эта последняя ночь принадлежит только нам двоим, и никто не посмеет нарушить ее покой.

С первыми лучами солнца спускаюсь в Таахо, и замечаю, что у подножия дерева сидит, обхватив колени руками, рыжеволосая девушка. Она изо всех сил пытается не спать, но активно клюет носом, тихонько сползая в сами корни дерева. Стараюсь тихо проскользнуть мимо нее. Но та, встрепенувшись, замечает меня. Замутненный взгляд карих глаз не может на мне сконценрировать, словно девушка не до конца понимает, где она находится, и кто стоит перед ней. Хочу развернуться и уйти. Но стою, как вкопанный не в силах оторвать взгляда от пришелицы. Которая отвергла наш дар и продолжает носить свой странный костюм темно-синего цвета, тесно облегающий тело. Она так же зачарованно смотрит на меня своими миндалевидными глазами. И только сейчас осознаю, что выбор сделан. Пути назад больше нет. Одал все решила за меня.

Подхожу ближе, присаживаясь рядом на корточки. Девушка смаргивает, но все равно не приходит в себя. Она устало трет глаза, из-за чего они становятся красными.

- Доброе утро.

Вздрагивает, и ее взгляд становится более осмысленным. Пришелица хочет резко вскочить, и мне приходится положить руки ей на плечи как бы успокаивая. От прикосновения к странному одеянию, внутри меня зарождается холод, и я сдерживаюсь, чтобы не одернуть рук.

- Привет, - выдавливает осипшим голосом.

Прочищает горло и мягко убирает мои руки со своих плеч. Откидывается назад, упираясь затылком в дерево и устало вздыхает, прикрывая глаза. Только я замечаю, как она внимательно меня рассматривает из-под опущенных рыжих ресниц.

- У вас тут удивительная… - задумывается, подбирая слово, - природа. Такие уникальные виды.

- Это хранители Туулу, - ко мне приходит догадка, что она всю ночь наблюдала за мотыльками, - они выходят ночью, чтобы охранять цветы от хищников.

- Туулу, - пробует слово на вкус, растягивая гласные. Перекатывая звучание на языке. – Красивое слово. Как и ваш мир.

Пришелица распахивает глаза и уже рассматривает меня, не стесняясь. Словно просматривают насквозь, заглядывая в душу. Хочется передернуть плечами, чтобы отогнать навязчивое ощущение. Но боюсь пошевельнуться, словно от малейшего движения на меня тут же набросятся. Девушка кривит губы и, скрестив руки на груди отворачивается. Теперь ее пристальному вниманию была подвержена кора дерева.

- Ты не похож на старосту. Обычно на эту должность выбирают более зрелых мужей.

Усмехаюсь и встаю, разглядывая девушку сверху вниз. Она кажется маленькой и донельзя хрупкой, наверное, должно появляться желание защищать это маленькое тельце. Но хочется только подставить ей плечо. Я протягиваю руку, ловля на себе удивленный взгляд пришелицы. Девушка недоверчиво, даже скорее придирчиво рассматривает протянутую к ней конечность. И не дождавшись пояснений, недовольно изгибает одну бровь.

- Я хочу тебе кое-что показать, - моя доверительная улыбка не растопила ее недоверчивого настроения.

- Почему я должна тебе верить?

- Потому что я Староста, - обвожу рукой Таахо, - и меня зовут Алориэн.

Она продолжает с опаской смотреть на меня, раздумывая о чем-то своем.

- Ивона. Ивона Кэвделс.

Длинная рыжая челка падает на глаза, скрывая колючий взгляд девушки. Решившись, Ивона принимает мою руку. У нее очень маленькая ладошка, с короткими пальцами. От соприкосновения наших рук, чувствую, как мурашки пробегаю по спине. Пришелица все так же недоверчиво смотрит исподлобья, гневно сверкая глазами. А мне в ответ хочется лишь потрепать ее по голове. Но каким бы ни было недовольным состояние девушки, та все равно последовала за мной. Очень сильно удивилась, когда поняла, что мы идем за пределы Таахо. Ведь раннее было оговорено, что пришельцы дальше наших владений не уходят.

В лесу Ивона активно крутит головой, не выпуская моей руки и только лишь изредка прижимаясь к моему плечу своим телом. Глаза девушки горят неутомимым огнем исследователя. Она порывается вырваться, склониться над неведомыми ей растениями, но продолжает идти следом, восторженно прикусывая нижнюю губу. Не прося остановиться, для подробного изучения неведомых ей растений. Ведь где-то внутри нее была уверенность, что в конце пути будет нечто интереснее, нежели чем обычные лесные растения.

И я оправдал ожидания девушки. Увидев могучее Древо Ивона ахнула, прикрыв рот ладошками. Она не решалась подойти с края опушки ближе к древесному исполину, скрывающему своей кроной небосвод, даруя приятную полутьму. Девушка бросает на меня взволнованный горящий взгляд и, получив утвердительный кивок, не спеша приближается к Древу. Зачарованно задирая голову, пришелица силится рассмотреть листья Древа, не сбавляя при этом шага, спотыкается об огромные корни, торчащие из земли. Скрываясь за обильной зеленой травой. При моем приближении, трава словно расступается в стороны, не чиня препятствий, вызывая сильное удивление у девушки. Она с благодарностью принимает мою руку помощи и поднимается на ноги, отряхивая свой костюм от налипших кусочков грязи и травы. Не забывая при этом поглядывать по сторонам. Но Древо все равно остается главным объектом ее пристального внимания.

Я хочу рассказать о Древе, о том, почему это место для нас важно. Но тут в воздухе загораются маленькие огоньки. Ивона протягивает руку, и огонек робко касается ее кожи, исследуя каждую частичку. Девушка, засмеявшись, резко отдергивает руку и огонек, мигнув, гаснет.

- Щекотно, - поясняет, прижимая руку к груди не переставая улыбаться.

В карих глазах отражается свет огоньков, и, кажется что это задорные искорки, намекающие о задорном характере пришелицы. На лицо девушки падает длинная рыжая челка, приобретшая в свете огоньков воистину огненный цвет. Будто у нее на голове полыхает настоящее пламя. Смеясь Ивона сдувает прядь с лица, и кажется, что я на долю секунды увидел настоящее пламя. И еле сдержался, чтобы не дотронуться и не убедиться в своих видениях.

- Среди нас тебя бы назвали Бремнэм, что в переводе на ваш язык звучит, как огненная.

Девушка недоверчиво фыркает, и весь задор с нее как рукой снимает. Взгляд сразу становится настороженным и колючим, она тут же отворачивается и идет прямо к Древу.

- По цвету волос глупо давать характеристику, - не оборачиваясь, бросает Ивона, недовольно передергивая плечами.

- Может быть. К сожалению, с цветами у нас не богатый выбор.

Девушка замирает и оборачивается.

- Возможно, это связанно с генной предрасположенностью…

Из-за того что она хмурится, на переносице образовывается складка. Взгляд девушки обращен внутрь себя. Это длится секунду, лицо ее приобретает виноватое выражение и Ивона резко меняет тему разговора.

- Расскажи мне об этом месте, - рядом с лицом пришелицы возникают огоньки, и та аккуратно отступает назад.

- Это Древо.

Она вздергивает бровь, будто я сказал нечто очевидное. И только немного погодя, осознаю, что язык пришелицы не описывает полноту и глубину Древа. Что в ее языке имеется обозначение только для одной сущности и не более. А мой язык девушка не осознает до конца, поэтому приходится подбирать близкие по смыслу слова.

- Это место важно для нас. Оно неприкасаемое ни для одного из ныне существующих народов и является нейтральной территорией на всей Синхвал. Это скопище силы, и одновременно ее потеря. Здесь одновременно существует рождение и гибель. Только здесь, в лоне Древа можно обрести покой.

- То есть это место священно?

- Почти, но это не есть правильный смысл слова описывающего данное место.

Ивона хватается за голову.

- Госе! Как же сложно! Вы слишком погрязли в своем первобытном бытие, в поклонении тому чего нет!

- Напротив, скорее ваш мир умер от вознесения бездушных металлических предметов.

- В моем мире все доказуемо! – Из горла девушки вырывается рык разгневанного зверя.

- Так же, как и в моем, - необоснованная злость Ивоны, почему-то веселит меня и на все ее рычащие слова отвечаю только улыбкой.

- Так докажи мне священность своего места!

Я качаю головой. Девушка мои действия воспринимает по-своему, победно задрав подбородок, кривя губы в горькой усмешке. И не давая отчета в своих действиях, хватаю ее за руку и тяну к Древу. Силой, заставляя дотронуться до грубой, испещренной трещинами коры, цвета засохшей крови, и чтобы девушка не отдернула руку, кладу свою ладонь поверх. Ивона дергается, шипя проклятья, свободной рукой ударяя меня по спине и плечам. Моя ладонь потеет от напряжения, и я чувствую, как маленькая ладошка девушки начинает выскальзывать. Глубоко выдыхаю, прикрывая глаза. Отрешаюсь от окружающей действительности, и внутренним взором вижу перед собой только лоно Одал. Ощутив пульсирующие жизненные потоки, тянущиеся ко мне, я затягиваю низкую ноту. Заставляя вибрировать горло, заполняя пространство звуком своего голоса. Растворяясь в нем, становясь его частью на столь краткий миг.

Перед моим внутренним взором предстает удивительное зрелище открытия лона Древом. Каждый раз испытываю внутренний благоговейный трепет, перед неистовой мощью силы Родителя. Как оно покоряется голосу, позволяя управлять собой, разжигать или усмирять потусторонний огонь. Напрягаю до боли связки, распыляя свечение еще сильнее. Заставляя затопить поляну потусторонним светом, который впоследствии сплетется в жгуты и пройдет через мое тело, проникая в жилы, смешиваясь с кровью заставляя сердце биться в такт собственного голоса.

В действительность меня возвращает странное навязчивое ощущение присутствие чужой плоти рядом с собой. Нечто маленькое дрожит под моей ладонью, вызывая слабые колебания силы. Распахнув глаза, вижу перед собой Ивону, на лице которой отражается гамма противоречивых чувств, страх смешанный с восхищением. Удивление мое настолько велико, что запинаюсь и замолкаю, прервав зов к силам Древа. Окружающая нас энергия, закручивается в удивительные вихры, постепенно рассеиваясь. Она впитывается в растения на поляне, те словно оголодавшие путники набрасываются на пролитую первородную энергию, становясь на глазах больше. Только как напоминание о моем безрассудстве служат фанатично горящие глаза девушки. Только сейчас обращаю внимание, что она так и не убрала руку из-под моей ладони.

- Оно словно живое, - взмахивает длинной челкой, - оно и так живое. Я хотела.. а… будто импульсы… пульс… и этот свет. Он был повсюду. В воздухе, в Древе, во мне! А как он лился из твоих глаз!

- Тебе хватит такого доказательства?

Детское восхищение меркнет на лице пришелицы, на его смену приходит плохо скрытое пренебрежение.

- Это только фактическое подтверждение, без научного обоснования, - Ивона со скучающим видом рассматривает кору Древа, колупая ее ногтем. - Правда, у нас нет столько времени, чтобы изучить этот феномен.

Она опускает голову, закусывая нижнюю губу, напряженно думая о чем-то своем. Стараюсь не мешать, тихо рассматривая девушку. Чувствуя, как внутри меня пробуждается болезненное сосущее чувство утраты, усиливающееся от мыслей, что больше не вернусь. Словно в груди поселился маленький зверёк с острыми когтистыми лапами, которыми пытается проскрести грудную клетку в надежде обрести долгожданную свободу. Руку, покоящуюся на Древе обдает жгучей невыносимой болью. Хочу ее резко отдернуть, но та словно прилипла к коре, похоронив под собой ладошку Ивоны. Вокруг наших ладоней разгорается зеленоватое слабое свечение, обдающее сильным жаром, отчего больно режет по глазам. Свет окутывает руки плотной завесой, скрывая их от наших взоров. Только боль служит хорошим напоминанием о происходящем, становясь невыносимой. Хочу попытаться еще раз отдернуть руку, но в голове раздается шепот: «Гебо». И наши руки обвивают сотканные из потоков света две тугие змеи. Они с жаром впиваются в кожу, обугливая живую плоть до самой кости. Только я не слышу запаха горелого мяса, намекая на невозможность происходящего. Только невыносимая боль застилает глаза, постепенно погружая мое сознание во тьму.

Режущий по ушам вскрик Ивоны приводит меня в чувство. Былое пренебрежительное отношение девушки сменилось широко раскрытыми глазами от ужаса. Она как маленький зверек ису, застыла испуганно глядя на то, как плоть, на моей руке сгорев, обнажает белоснежные кости. Чувство животного ужаса пробивает пришелицу до озноба, заставляя вспотеть руку, тем самым принеся долгожданную прохладу для моей ладони. Благодаря этому, сил немного прибавилось, что дает мне возможность сосредоточиться и воззвать к мощи Одал. Но вместо приятного слуху звучания, из моего горла вырываются каркающие звуки, заставляющие вздрогнуть Ивону. Потоки силы противятся и не желают подчиняться резким не мелодичным звукам, приходится напрягать до боли связки. Свечение, разгоревшись от моего пения, начинает обжигать кожу на лице и шее. Я сильнее сжимаю ладонь пришельцы, в ответ она прижимается ко мне всем телом. Ощущаю едкий запах женского пота. Чувствую, как он стекает с ее искаженного страхом лица, капая на обожжённую руку.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Свечение резко исчезло не зависимо от того, что я продолжал дальше петь охрипшим голосом. Когда хватка, исходившая от Древа, ослабла, Ивона выхватывает свою руку. Поднеся ее к лицу с ужасом рассматривает, силясь найти хоть одно напоминание о священном огне Одал. Не найдя ни одного доказательства случившемуся со страхом смотрит на меня. И не решаясь, подходит ближе, аккуратно беря в свои маленькие ладошки мою руку. Ивона ещё сильнее распахивает глаза, не веря тому, что плоть на руке цела, скрывая под собой белоснежного цвета кости. Девушка как зачарованная проводит большими пальцами по костяшкам рук.

Осознание от того, что Древо связало меня с девушкой, заставляет сердце бешено колотиться в груди. Как бы своим стуком оно не спугнуло Ивону. Ведь наши судьбы отныне связаны нерушимой силой Одал, связавшей нас в одно целое. Отныне мы единый духовный организм, одна сущность на двоих призванная исполнить завет. Как горько от осознания, что той самой оказалась низкорослая рыжеволосая пришелица с другого мира, а не моя возлюбленная Ольхи.

Ивона сильно сжимает своими ручками мою ладонь, обращая пустой взгляд внутрь себя.

- Оно разговаривает со мной, - она говорит свистящим шепотом, впиваясь коготками мне в кожу.

Мягко высвобождаю свои руки из цепких лапок и прижимаю хрупкое тельце к себе. Ее всю трясет мелкой дрожью. Прислоняюсь губами к горячему лбу, вдыхая стойкий запах пота, смешанный со страхом.

- Ты ведь тоже слышишь? – Я едва успеваю расслышать тихий голос пришелицы. – Ведь тоже слышишь?

Ивона резко вырывается из моих объятий, делая несколько шагов назад. От того как сильно дрожат ее губы, создается ощущение что еще немного и девушка разразится рыданиями. Делаю шаг к ней, протягивая руку вперед, чтобы снова прижать девушку к себе. Но Ивона как испуганный зверек сжимается и отступает, нервно тряся головой, будто ее сейчас будут избивать. Загнанно озирается по сторонам, ожидая угрозы. Прости Ивона за то, что тебе пришлось разделить мое проклятье. И теперь вынужденной всегда слышать шепот Аастигха, и постепенно сходить с ума. Ведь ты так слаба.

- Почему оно говорит о смерти? Почему Ваша святыня мне ее предрекает?

- Это не Древо.

- А кто?

- Аастигха.

- Кто это?

- Наше проклятье.

- Почему он у меня в голове?

- Потому что теперь мы связанны.

- И ты полетишь со мной?

- Даже если это будет край света, я последую за тобой.

- Ты так и не ответил…

- Каждый день, на протяжении уже многих тысячелетий.

Качает головой, не веря моим словам. И даже возможно не осознавая ситуацию до конца.

- Я не хочу, - всхлипывает. Крупные капли катятся по ее щекам.

Ивона прижимает ладони к лицу и вздрагивает от рыданий.

- Я буду рядом. Всегда.

Это единственное что могу ей пообещать, чтобы облегчить ту ношу, которую ей теперь приходится делить со мной.

Девушка сползает на землю в беззвучных рыданиях. Желая только оказаться подальше от страстного шепота, желающего вечные муки. Единственным освобождением является смерть. И только сейчас замечаю, что за ее спиной стоит смуглый юноша. Смотрящий на меня исподлобья хищно кривя губы в улыбке. Кидает на девушку плотоядный взгляд и проводит по губам темно фиолетовым языком. Склеральные черного цвета глаза насмешливо смотрят на меня. Юноша по-птичьи наклоняет голову, приподнимая верхнюю губу обнажая ряд заостренных зубов. Тонкие, словно прутья, пальцы сильно сжимают плечи Ивоны и та вздрагивает не в силах поднять головы.

- Тебе не скрыться от меня, - произносит она хриплым не своим голосом. – Никому из вас не скрыться. Я всегда буду рядом.

Она вскидывает голову, устремляя пустой взгляд, словно ее разум блуждает где-то далеко отсюда. От полчища внезапно возникших мурашек, передергиваю плечами. Что вызывает одобрительный оскал Аастигха.

Стоило только моргнуть, как ничего этого больше нет. Только девушка озабоченно смотрит мне в глаза, крепко держа меня за руку. Острые ноготки впиваются в ладонь, причиняя неприятную боль.

- Ал? – Ивона требовательно зовет, в ее голосе проскальзывают истеричные нотки. – Ал, пожалуйста, пойдем обратно.

Она тянет меня за руку в сторону Таахо, и я следую за ней. К счастью девушка хорошо запомнила дорогу и без проблем выводит нас обратно, пока я погружен в свои мысли. За все время нашего проклятия Аастигха впервые почтил своим присутствием. Стал зримым, а не просто голосом в наших головах. Внутренне я ужасаюсь от открывшегося мне знания, о том, что есть явное доказательство, что мощь его крепнет. А значит, времени становится все меньше на осуществление плана. Ивона сильнее сжимает мою ладонь, напоминая о себе. Надеюсь, нам хватит веры в наши силы, чтобы противостоять, чтобы, наконец, победить проклятье и стать истинно свободными.

Я не помню последующие часы беготни, бесконечно долгих разговоров о непонятных мне вещах. Только стальной голос Ивоны с жаром доказывающей командиру о важности моего присутствия в их команде. Командир под напором девушки сдается и принимает меня в свой круг. Так я становлюсь одним из пришельцев, пока только условно, но в будущем я смогу стать полноправным членом их странного общества.

В последние минуты перед отбытием, стою на трапе, наслаждаясь своим домом. Своим Таахо освещенным светом закатного солнца, что окрашивает дома и листву в огненные цвета. Ольхи, моя дорогая возлюбленная Ольхи, стоит на краю поселения, скрестив руки на груди. Знаю, что взгляд ее, полный грусти устремлен на меня. Что последние минуты закатного солнца отданы вселенной только нам.

Прощай моя ненаглядная Ольхи. Надеюсь, мы еще встретимся вновь, в другом перерождении, обрётшем свободу.

Ноябрь 2017 г.