Медуза Багратиона

Багратион быстро-быстро шел от остановки к своему подъезду. Быстрее! Быстрее скинуть с себя эту новость. Чтобы она больше не давила, не раздражала. Переложить новость на мать, и пусть она выносит приговор. Пусть она решает, как к этому относиться.

- Уволен? – мать плечами подалась вперед, как кобра.

- Сокращен, - сказал Багратион тихо.

- Какая разница! - она усмехнулась, поджала губы и пошла прочь.

Багратион боялся матери, боялся ее взгляда. Боялся, как жертва боится хищника. Она знала, что имеет власть над сыном. И знала, что эта власть безгранична. Под ее давлением Багратион готов был делать, что угодно. И в принципе, его жизнь складывалась нормально. В школе он был отличником, в институте тоже. После работал на хорошей должности до сегодняшнего дня. Личной жизни у Багратиона не было. Мать не одобряла. Да и времени не оставалось.

Наверное, в глубине души он ненавидел мать, свою жизнь и себя. Но не признавался в этом. Поздними вечерами Багратион фантазировал, как режет вены острым лезвием или как выпивает одну за одной целый пузырек снотворного. Из фантазий его выдергивала мысль, что мать останется одна. И до боли в сердце становилось ее жалко.

Мать для него была главной женщиной в жизни. К тому же мудрой, способной дать совет в любой ситуации. И сейчас, передав ей ответственность за свою жизнь, он доверился и ждал ее решения.

Решение пришло вечером:

- Ты едешь к отцу. Я ему звонила. Он обещал тебя пристроить, - слова мать произносила отрывисто, это значит, что никаких возражений быть не может и еще, что она все же сердится.

С отцом Багратион виделся только несколько раз в жизни. Он запомнился ему, как маленький щуплый человечек, жалкий, плохо одетый. Мать говорила об отце, что он лентяй и придурок. Что на нормальной работе он никогда не работал и ничего в жизни своей не достиг.

Поезд прибыл ранним утром. Багратион стоял на станции, мерз и кутался в тонкую куртку.

- Багратион?

Перед Багратионом стоял мужчина ростом не выше ста шестидесяти со счастливой улыбкой и теплым взглядом.

- Здравствуйте, - сказал Багратион едва слышно.

- Здравствуйте! – мужчина ухмыльнулся. - Пойдем?

Они сделали пару шагов. Отец выхватил сумку у Багратиона, поставил ее на землю и сгреб сына в охапку.

- Сынок, - отец произнес это слово медленно, будто пробовал на вкус, и повторил еще раз, - Сынок!

У Багратиона зашумело в ушах и закружилась голова, он не привык к таким открытым проявлениям чувств. С матерью было принято держаться на расстоянии.

Дом отца состоял из веранды и всего одной комнаты, но огромной, и был похож на амбар. В кухонной зоне стоял мольберт, накрытый тканью. Повсюду были разбросаны краски, книги. Однако дом был на удивление чистым, не было пыли, грязной посуды, за исключением кружек с засохшим кофе. На стенах висели картины, в основном пейзажи. В этом упорядоченном хаосе чувствовалась магия. Она затягивала и пугала Багратиона. Казалось, приглядись хоть к одной из картин, и она проглотит его.

- Багратион, мальчик мой, пойдем завтракать! – отец положил руку ему на плечо.

Так начались их будни. Отец зарабатывал на жизнь тем, что делал мебель из дерева. И как делал! В мастерской – пристройке рядом с домом творились чудеса! Заказы поступали со всей страны. Вот обычная полка на стену для ребенка. Отец берет небольшой брусок липы, колдует над ним. И получается кролик. Отец присоединяет его к раю полки. У кролика в лапках открытая книга, и, кажется, что он только-только прочитал что-то такое, отчего его мордашка стала мечтательной и хулиганистой. Или вот резной шкаф. С него смотрит орел, сложивший крылья. Во всем его образе умиротворение и мудрость. Изделия были живые, в каждом свой посыл, отдельная мысль.

Багратион лишь изредка бывал в мастерской отца и не потому, что не интересно. А потому, что пугался нового чувства, когда творить хочется до ломоты в солнечном сплетении. Отец ничего не требовал от сына: «Багратион, мальчик мой, если ничего не хочешь, ничего не делай!» И Багратион ничего не делал. Пожалуй, впервые за всю жизнь слонялся без дела по дому, читал и почти не выходил на улицу.

Ночами Багратиону снилось детство. Как он рисовал и чувствовал себя счастливым человеком. Как мать постоянно повторяла, что он тратит время на глупости. И надо заняться делом. Багратион понимал, что деревообработка приносит отцу счастье. Творческий полет, кроме которого, может быть, и не нужно ничего. Как бы Багратион хотел также. Творить расслабленно. Отдавая всю душу.

Теперь в Багратионе жили две личности. Одна говорила: «Не делай глупостей! Возвращайся домой! Найдешь работу. Здесь ты себя не прокормишь!» А другая даже и не говорила ничего. Она вручала стамеску и деревянный брусок и профессионально двигала его руками. Но только в мыслях, зато очень навязчиво.

Отец в ту ночь был в мастерской. Багратион не спал. Он представлял, как берет в руки стамеску, и как легко отщелкиваются кусочки дерева от бруска. Это было приятно. Чувствовался запах дерева. И тут он услышал голос матери, очень громко: «Ты тратишь время на глупости! Ты тратишь время на глупости! Ты тратишь время на глупости!» Багратион с ужасом посмотрел по сторонам – никого не было. Он тряс головой, кричал, зажимал уши, катался по полу, голос не замолкал. Голова, казалось, сейчас лопнет.

Багратион побежал из дома, из двора. Бежал быстро, долго. Не понимал куда. Очнулся. Светало. Он сидел посреди поля. Стоял густой туман, раннее солнце окрашивало его золотым и розовым. Было очень тихо. Багратион поднял голову вверх и увидел медуз. «Все! Приплыли!» - он подумал, что сошел с ума. «А что я, собственно, теряю? Ну, сошел и сошел!» Медузы плавали по воздуху и медленно спускались. Туман вверху рассеялся. Медуз становилось больше. Большие, маленькие, золотые, розовые. Их было сотни. Багратион протянул руку им навстречу. Медузная туча запульсировала и устремилась на него. Медузы окружили Багратиона куполом и замерли. Было немного страшно и холодно. Сырая от тумана одежда прилипла к телу. Подумалось, что сейчас они нападут на него и будут жалить до смерти.

Несколько медуз поплыли совсем близко. И прикоснулись к рукам, плечам, спине. Ничего страшного не произошло. Медуза были на ощупь, как теплая вода, только плотнее. Ласковое тепло разливалось по телу. Сначала Багратион почувствовал себя расслабленно и сонно. Потом его наполнила радость. И такой дикий восторг, что он даже крикнул, как семилетний мальчишка: «Какие вы классные!»

Наверное, от звука медузы вздрогнули и засветились одна за другой. Их свечение расходилось дальше и шире на других, пока медузовое облако не засветилось полностью.

Откуда-то с высоты спускалась огромная медуза, длиной больше двух или даже трех метров.. Остальные почтенно расступились. Она протянула щупальца и обхватила ими голову Багратиона. Он дернулся, но медуза держала крепко. Одно из щупалец стало проникать в голову через макушку. Было неприятно, чувствовалось жжение. Чем глубже проникала медуза, тем сильнее жгло. Багратион пытался вырваться, но она держала и не отпускала. Жжение спускалось ниже по позвоночнику. Потом перешло в резкую боль. Багратион задыхался, рыдал, вырывался изо всех сил, медуза не отпускала. Он махал ногами, не касаясь земли, а медуза крепко держала за голову.

Багратион очнулся, когда было совсем светло. Над ним возвышалась медуза. Багратион потрогал голову. Одно из трех щупалец вросло в макушку. Он аккуратно попытался вытащить. Но щупальце словно было продолжением Багратиона и держалось очень крепко.

- Эй! Тебе плохо, что ли? – мужчина с велосипедом стоял поодаль. Скорее всего, медузу он не видел, потому что на лице не было удивления.

- Все нормально! – Багратион встал и, пошатываясь, пошел в сторону дома.

По дороге встречались люди. Медузу они не видели. Видел ее только Багратион, когда поднимал голову, и это было не самое приятное зрелище. Он вошел в дом, медуза опустилась ниже и заплыла следом. Она уместилась под потолком. Грациозно огибала все предметы и ни на что не натыкалась.

Отец не спал и не работал. Сидел в кресле и мрачно смотрел перед собой.

- Ты где был? Сынок, что случилось? – он соскочил, как только Багратион вошел, взял его за плечи и заглянул в глаза.

Багратион почувствовал пульсацию в медузе. По одну сторону позвоночника возникла приятная прохлада, голова налилась тяжестью. Он вдруг кожей почувствовал любовь отца. Захотелось быть под его защитой, сесть на колени и прижаться к нему. Они обнялись. Багратион заплакал, уткнувшись в отцовское плечо. Плакал за все свои годы. За то, как гнобили в школе. За то, что мать не приласкала ни разу, не похвалила. За то, что его никто не любил. За то, что уволили с работы. За то, что ни разу не был с женщиной по-настоящему. За то, что был несчастлив и одинок. Он плакал и плакал, и не мог остановиться. Отец гладил сына по голове и спине.

- Где ты раньше был? – через слезы выдавил Багратион, - Почему тебя раньше со мной не было?!

- Прости, сынок! Твоя мама не хотела, чтобы мы общались, а я не настаивал. Прости меня, мальчик мой! Прости! Простишь?

Багратион, по-прежнему рыдая в плечо отца, закивал.

На следующий день отец и Багратион пошли в мастерскую. Чтобы попасть туда, надо было пройти вдоль соседского забора, за которым сидела огромная лохматая псина. Она не обращала внимания на отца, и каждый раз кидалась на Багратиона, натягивая цепь. Сейчас, когда они подошли к забору, она торопливо махнула хвостом отцу и оскалилась в сторону Багратиона. Он резко отскочил. Медуза издала шипящий звук. Собака посмотрела на медузу, встретилась взглядом с Багратионом и замерла, как творение таксидермиста.

Когда они пришли в мастерскую Багратион почувствовал себя, как и раньше. Было огромное желание что-нибудь попробовать, но оно гасилось страхом, что ничего не получится. Все казалось бессмысленным. Каждый раз после получаса таких противоречивостей Багратион чувствовал себя обессиленным, но в мастерскую все равно ходил, потому что без нее было еще хуже.

Сейчас Багратион смотрел, как стамеска мелькает в руках отца.

- Попробуешь?

Багратион пожал плечами и заметил, что все отсвечивает красным. Он посмотрел вверх. Медуза светилась алым. По позвоночнику ощущалось тепло. Красное свечение двигалось от медузы к Багратиону. Через минуту все тело светилось красным. Стало легко. Он открыл рот, чтобы ответить, изо рта повалил густой черный дым, как будто жгли резину. Тут же дым посветлел и исчез.

Отец посмотрел на сына:

- Ты чего стоишь с открытым ртом?

И с мольбой в голосе добавил: - Так, попробуешь?

- Попробую!

Отец объяснял премудрости, учил держать инструмент. Творить Багратиону оказалось легко и приятно. Целые дни они проводили в мастерской. Отец постоянно хвалил и не, потому что сын, а потому что – талантливый ученик.

Еще в жизни Багратиона появилось рисование. В детстве и юности, когда мать постоянно работала, он рисовал. Сначала в альбомах карандашами старался скопировать полотна известных. Став старше таскал у матери деньги, тогда были уже масло и холст.

- Хочу рисовать! – как-то заявил он отцу после дня в мастерской.

Отец доставал из шкафа краски, холст на подрамнике и попутно объяснял азы.

- Нет! Я знаю как!

Багратион начал уверенно, без размышлений. Чувство невесомости охватило его. Медуза всегда светилась голубым, когда он рисовал. Картина была задумана большая. Пейзаж из детства - внизу лес, вверху утес, напоминающий медведя. Писал вечерами после работы в мастерской. Через месяц в один вечер, когда Багратион почти закончил, хлопнула входная дверь. Он не обернулся, был увлечен.

- Здравствуй! – женский голос показался знакомым.

Багратиона, как током ударило. Мать!

Внутри все хотело сжаться. Но медуза не давала. Она ярко-ярко светилась красным и свистела, видимо от натуги.

Мать начала прямо от порога:

- Багратион! Ты рисуешь? Что за ерунда? Молодой, здоровый парень! Тебе работать надо! Что значит, после работы рисуешь? Плохо работаешь, значит, раз силы остаются на ерунду! Нет, дорогой мой сын, так дело не пойдет! Я тебя отправила к отцу в надежде, что он чему-нибудь тебя, оболтуса, научит! И что я вижу? Ты рисуешь! Рисуешь вместо работы! Чтобы чего-то добиться, сын мой, надо работать. Много и упорно. Ты будешь, как твой папаша. Надежды на него не было. Ты думаешь, я хотела только работать? Нет, у меня времени больше ни на что не было! Квартира, в которой ты живешь, образование, которое ты получил, откуда, ты думаешь, взялось все? На деньги! На мои деньги! Которые я зарабатывала всю свою жизнь! Ради кого? Ради тебя, сынок!

Багратион стоял, опустив голову. Красные импульсы шли от медузы к нему.

- Но он же не только рисует! – отец возразил, - Он много чему научился от меня!

- Это меня и пугает!

- Ты хоть посмотри! – отец махнул рукой в сторону двери, приглашая пройти в мастерскую.

Мать посмотрела на отца. И тот замолк, съежился.

- Мне и так все ясно! Багратион, собирайся. Поедем домой!

Багратион стоял. Медуза не давала пошевелиться.

- Багратион! Ты слышишь меня? – мать потрясла его за плечо.

Медуза засветилась красным. Комок больше Багратионовой головы спустился по щупальцу. Мать отпрянула.

- Нет. Мама.

- Что?

- Нет, мама. Я никуда не поеду! – Багратион чувствовал в себе силу и уверенность, - Все! Хватит! Я ничего тебе не должен!

- Сынок, я…

- Убирайся вон! С меня хватит!

Отец стоял, вытаращив глаза.

Мать удивленно посмотрела на сына. И без возмущений и скандала поджала губы и ушла. Багратион вышел на улицу и смотрел ей в спину, пока она не скрылась из виду.

Вдоль позвоночника что-то зашевелилось. Медуза вытаскивала щупальце. Багратион поднял голову. Медуза улетала в небо. Выше и выше. Было легко и хотелось смеяться.

Багратион зашел в дом. Отец обеспокоенно смотрел на него. Сын улыбнулся.

- Ну, ты даешь, конечно! – папа ласково потрепал сына по волосам.