Тренинг для писателей №1

04.06.2078.
Док сказал, что дневник поможет. Хрена с два. Но начал, не отстанет же.

05. 06.2078.
Не могу уснуть. Страшно. Всё время кажется, что только закрою глаза и палата исчезнет. Сердце бешено стучит. Первая ночь дома. На земле. Боже, как страшно.

05.60.2078.(2)
Поспал. Снился мой «сайфер». Шутка ли, пять лет в одиночестве на одном генераторе.
Палата кажется огромной. Когда смотрю на то какая она большая, начинает тошнить. Стараюсь не смотреть дальше кровати.

06.06.2078.
Опять не спится. Рука ищет стрелковый рычаг. Я сначала задремал, но когда ладонь не нащупала привычного пластика, я вспотел от ужаса. Попробую заменить его бананом.

07.06.2078.
Не смог уснуть. Банан говно, плохой заменитель. Уже полдень. Солнце яркое. Вздрагиваю когда дверь открывается и ко мне входит док. Уже три раза заходил. Попросил у него стрелковый рычаг. Он задумался, но обещал придумать что-нибудь.

08.06. 2078.
В палату принесли галавизор. Просто поставили. Я впервые вижу ещё кого-то кроме дока. Очень взволнован. Два человека. Всего два, но я почему-то чуть не вскрикнул когда увидел, как один из них спиной вперёд заходит ко мне в МОЮ палату. Дали успокоительное, веду себя как баба при месячных. Эх, бабы… брррррр

09.06.2078.
Док мужик.

11.06.2078.
Я наконец таки выспался. Теперь вся капсула родного и опостылевшего мне сайфера, заменяет мою кровать. Даже когда входит кто-то не знакомый из персонала, то я просто держу руку на оранжевом рычаге. Так спокойнее.

11.06.2078.(2)
Приходил док, включил галавизор. Сказал, чтобы звал если что.

11.06.2078.(3)
Мда. Пипец. Война была, оказывается. Людей почти не осталось. Фигни какой-то понапридумывали. Половина живых, вовсе как и не живые, ходят словно прошитые нано системами киборги. Как я теперь должен жить среди всего этого? И ведь всего пять лет прошло. Пять лет! Столько всего изменилось.

12.06.2078.
Снились чебурекообразные штурмовики «каранетов». Всю ночь уходил из под обстрела этих уродливых машин чужой нам расы. Только, разве они почти уничтожили человечество? Боюсь даже представить то, что я увижу на улице. Док сказал, что скоро я смогу ходить.

19.06.2078.
Освоил галавизор. Освоил новую систему расчета кредитами. Мои счета до неприличия прилично выросли за пять лет. Хотя, я думаю, что кто-то из махинаторов просто не надеялся застать меня живым и нагло прокачивал деньги по моему счёту. Я сменил пароль. Теперь мне надо заставить дока поставить меня на ноги в течении суток. Три миллиарда коллинсов — это не шутки. Галавизор имеет хорошую скорость подключения к сети. Не то что в моё время. Столько всего можно всего найти, столько всего купить… Теперь есть цель потрепать нервишки владельцам мёртвых душ. Не для того мои друзья гибли в черных зонах космоса, чтобы эти уроды жировали.
Ох не для того… Ох и устрою я им…праздник живота.

20.06.2078.
Док. Это тебе пишу. Спасибо. Под пластиковой накладкой на рукояти рычага, ты найдешь номер счета. Это твои деньги. Я уматываю с этой сраной планеты.
Тебе тоже советую. Даст создатель, свидимся. Дневник сожги. Вообще постарайся сделать так, что я якобы умер. С твоими мозгами это легко будет организовать.
С уважением штурмовик сейнтарийской империи, и твой должник Стас.

Вообще форма рассказа в виде дневник, это всегда круто)) Я могу прицепиться к нескольким дублям, но боюсь, что зашипят: «Это же космонавт пишет, а не писатель. для него Естественны подобные ошибки». Но все же рискну:
1.

Когда смотрю на то какая она большая, начинает тошнить. Стараюсь не смотреть дальше кровати.

дубли.
2.

Я сначала задремал, но когда ладонь не нащупала привычного пластика, я вспотел от ужаса

дубль
3.

Мда. Пипец. Война была, оказывается. Людей почти не осталось. Фигни какой-то понапридумывали. Половина живых, вовсе как и не живые, ходят словно прошитые нано системами киборги.

на мой взгляд кусок лишний. Понамешенно всего и от этого читается не естественно.
В целом очень приятная миниатюра. Читал с интересом и удовольствием

Не, произведения, поданные в виде дневника, всё равно должны оставаться художественными произведениями, написанными правильным языком. Так что замечания дельные.
Рассказ хороший, ёмкий, упомянутый выше абзац лично мне лишним не кажется. Очень краткий экскурс в историю и замечательное объяснение, почему космонавт уматывает с этой планеты. Не только потому, что психика перестроилась на другие условия, но и потому, что перестраиваться обратно нет смысла. Плюс однозначно. Только вычитать бы ещё, есть недочёты.

Трап мягко выкатился из-под моих ног, упёрся в бурую поверхность незнакомой планеты.
Я сделала несколько шагов по трапу, остановилась. Тишина.
Багровая земля до горизонта и белесое небо, белесое до жемчужности.
Гравитация, если верить приборам, только чуть-чуть слабее земной.
Воздух пригоден для дыхания.
Неужели я наконец нашла её?
Ту самую планету, на которой мы сможем поселиться?
— Мама?
Танда проснулась, её звонкий голосок зазвучал в моём приёмнике.
— Ты где?
— Выходи к воротам, солнышко. Мы приземлились. Только надень свой костюмчик, хорошо?
Танда выбежала через несколько минут, и замерла, разглядывая жемчужный горизонт.
— Как красиво… — восхищенно прошептала моя восьмилетняя дочь.- И здесь можно делать, что захочется?
— Давай узнаем, — улыбнулась я.
Мы спустились по широкому трапу, взявшись за руки, и практически одновременно ступили на буровато-багровую твёрдую почву.
Темный жгут, похожий на липкое длинное щупальце, взметнулся из-под земли в полуметре от меня и дочери. Наши руки взлетели одновременно, но Танда успела раньше.
Её молния сиреневого цвета, в отца.
Поджаренное существо упало к нашим ногам. Я задумалась, что это было — животное или растение? И можно ли это есть?
Аккуратно подцепив щупальце, я вырвала его из земли. Судя по корню, всё-таки растение.
— Танда, отнеси это тёте Лавинии в лабораторию, хорошо? А мне нужно поговорить с Землёй.
За семь лет нашего полёта Кхиван, государственный чиновник по делам ксеногуманоидов, явно постарел.
Он уставился на мое взволнованное лицо.
— Я нашла, Кхиван. Я нашла. То есть… нужно сделать пробы, но воздух, вода, гравитация, растения и животные — здесь все есть!
Кхиван тоже просветлел лицом, и я едва не разрыдалась от благодарности к этому, сухому и молчаливому внешне, человеку.
Семь лет назад, когда человечество было настроено истребить неогуманоидную мутантную расу громовержцев, и немало продвинулось в этом направлении, именно Кхиван помог сбежать мне с Тандой и Лавинии с мужем. Отца Танды убили звери из «очистительного отряда», он подставился, чтобы мы успели сбежать, и я поклялась, что непременно отыщу место, где мы с дочерью будем счастливы — ради него.
— Планету я назову Фербис, — сказала я Кхивану. — Я высылаю вам координаты. Завтра свяжусь с вами по поводу проб. Спасибо.
Кхиван улыбнулся мне.
— Я сообщу координаты всем, кто остался. Свяжусь со всеми, кто дрейфует в космосе, как только вы закончите с исследованиями. Я надеюсь, Тала, у вас всё получится, — повременив, Кхиван добавил: — Фербис бы гордился вами.
Я все-таки заплакала, вытирая слёзы ладонями, и Кхиван деликатно кивнул мне и отключился.
— Тала! — в рубку вбежала возбужденная Лавиния. — Штука, которую Танда поджарила, определённо съедобна!
Она увидела моё заплаканное лицо.
— Предлагаю бросить все и прогуляться, — заговорщически шепнула она, и я кивнула сквозь слёзы.
… Мы брели по бурой планете. Я не помню, кто первый решился снять шлем. Снаружи оказалось прохладно — по ощущениям, что-то вроде земной осени. Мы старались пока не дышать, мало ли что. Пару часов вполне можно выдержать, а потом уже и тесты на микроорганизмы будут закончены. Земные инфекции нас, конечно, не берут, но кто знает, что тут водится.
Танда, хохоча, парила в паре метров над землёй, поджаривая периодически вылетающие из-под земли иссиня- черные щупальца.
Это правда, нам можно не бояться этой планеты.
Пусть планета боится нас.

интересная задумка.
Смутила фраза:

Её молния сиреневого цвета, в отца.

словно она стреляет молнией в отца. Может как-то уточнить, что сиреневый цвет молнии достался от отца.

Яр, я подумаю об этом, спасибо за отзыв :)

(Одно замечание от тебя?! Серьезно???)

уговорила) возможно я просто избегал тех моментов, с которыми ты обычно не согласна
1.

Трап мягко выкатился из-под моих ног

лишнее уточнение
2.

Трап мягко выкатился из-под моих ног, упёрся в бурую поверхность незнакомой планеты.
Я сделала несколько шагов по трапу, остановилась.

дубль
3.

Багровая земля до горизонта и белесое небо, белесое до жемчужности.

имхо лишнее уточнение — земля всегда идет до горизонта.
4.

восхищенно прошептала моя восьмилетняя дочь

лишнее уточнение
5.

Наши руки взлетели одновременно

— немного смущает. Может просто — Мы отреагировали одновременно. Иначе ощущение, что жгут отрезал руки и они взлетели в воздух.
6.

он подставился, чтобы мы успели сбежать, и я поклялась, что непременно отыщу место, где мы с дочерью будем счастливы

мелкие дубли. Возможно придираюсь
7.

Я высылаю вам координаты. Завтра свяжусь с вами по поводу проб. Спасибо.

дубли
8.

Танда, хохоча, парила в паре метров над землёй, поджаривая периодически вылетающие из-под земли иссиня

дубли
По логике, конечно очень глупо снимать шлем на неизвестной планете, без должного изучения воздуха и прочего… но у нас тут ксеногуманоиды, так что на них правила не распространяются. Еще вопрос, зачем они покинули Землю, если так легко всех поджаривают, но тут скорее всего земляне победили количеством.
И все же интересный подход)

То есть фраза «восхищенно прошептала восьмилетняя дочь» кажется тебе благозвучнее? ну-ну :) слово «дочь» вообще не имеет смысла употреблять без принадлежности.
Не, на горизонте могут быть, скажем, горы. А тут их нет.
«руки взлетели» — это даже уже штамп, имхо. Странно, что тебе не попадался. Сказать просто «свяжусь по поводу проб» — странновато. Человеческая речь не обязана быть литературно выверенной и без повторов.
Люди вполне могли изобрести какие-нибудь огнеупорные костюмы, почему нет.
Так что ты прав, я не согласна, и у меня даже есть причины :)
Но спасибо, что не поленился :)

Глубоко. Многозначно и многослойно. Планета шикарная, подача истории, предшествовавшей полёту, гениальна. Есть крохотные замечания по тексту, но их легко исправить.
И такая страшная концовка: «Пусть планета боится нас». ((( Действительно страшно. Вряд ли найдутся мутации, которые повернут человечество к созиданию.

1.

у напарника лопнули трубки

лучше уточнить, что именно за трубки
2.

Но его рассуждения накануне

имхо лишнее
3.

Быть может, если бы я тогда нашел нужные слова, все было бы иначе…

последнее БЫ лишнее имхо
4.

одъем, проверка связи с Землей, отчет, запись физиологических функций, завтрак, передача отчета о физиологическом состоянии

намеренный повтор? ИМХО можно просто опустить о каком состоянии отчет.
5.

Нет ни одной планеты в Солнечной системе, где человек сможет существовать дольше, чем одно поколение.

Гоу в соседнюю галактику, я создал)))
6.

По возвращению на планету нас определяют в закрытый охраняемый комплекс, где мы можем восстановить резервы до следующего полета.

ИМХО Мы лишнее. Резервы — лучше заменить на здоровье.
7.

Синь Большого океана притягивала взгляд

ненужное уточнение. Понятно, что теперь весь мир вода, но Океан сам по себе огромен. Нужно ли уточнять, что он большой?
8.

Видеть, как каждый из вас, один за другим, оставляет веру – невыносимо.

Очень много слов про потерю веры. ИМХО слишком много акцентов на ней.

Нужно понимать, что все это лишь тренинг. Многие же решили, что нужно составить именно миниатюру с сюжетом. Это похвально. Я сам так же не могу писать, не придерживаясь какого-то сценария.
По сюжету возник небольшой вопрос — а есть ли смысл исследовать солнечную систему? Уже сейчас ученые, изучая планеты по телескопу знают, что они не пригодны для жизни. ИМХО нужно лететь дальше)
Для тренинга я слишком придираюсь.
Сюжет в целом мне определенно понравился. Тема одиночества в космосе одна из самых любимых. Хороший поворот в конце. Возможно и ожидаемый, но прям правильный. Нет каких-то «не верю».

Дорогая Элизабет,
Пишу тебе письмо, любимая, мне так тревожно и гадко на душе. Прости меня за всё, ты сама понимаешь, что такое продолжительное путешествие, еще и в космосе, может сделать с человеком.
Наша дочка уже такая взрослая, и она так ждала папу, хотя, похоже, привыкла жить без меня, как и ты. Я видел ваши скрытые взгляды с Винсентом! Как ты могла!? *нервно зачеркнутые слова*
Прости! Это всё я! Прости! Я хочу, чтобы ты меня поняла и простила. Эти люди, они смотрят на меня, в их глазах гордость, а в моих ужас. Мой полет был ради них? Не думаю, что правильно будет нам заселять найденную нами планету. Там, в космосе, находясь с Эриком и Бартером, нас настигло осознание на сколько мы ничтожны, а уж тем более наши желания, мечты, заботы… И вот теперь мне не приятно смотреть, как люди только глубже закапываются в социальную жизнь, когда им стоило бы посвятить себя науке.
Теперь я здесь лишний, а обратно возвращаться у меня желания нет. Поэтому я сижу в этой комнате уже которую неделю, хах, сбился во времени.
Прощай, дорогая, прощай моя дочка Френ, я вас очень сильно люблю, но так будет лучше…
P.S. Поле за шоссе МакГраунд, серая береза слева.
Офицер Джек Кейси

К чему? Это прощание. Он объясняет, почему ушел из жизни.

Рагон для нас был вторым домом, и не смотря на то что уже семьдесят или восемьдесят поколений поселенцев родились именно здесь, своей родиной мы считаем Землю. Образ планеты, которую пришлось покинуть давным-давно, формировали с малых лет огромным количеством кинохроники, литературой, голограммами. Даже удалось сохранить вывезенный с Земли воздух объёмом на маленькую комнату, хотя после стольких циклов регенераций и очистки земного в нём осталось совсем ничего. Вот почему я был очарован мечтой когда-нибудь отправиться в путешествие на Землю и сделать хотя бы один глоток настоящего воздуха, так манящего меня сквозь галактики и световые года.

Решиться на такую экспедицию было непросто, потому что полёт на скорости света меня практически не состарит, но вернёт обратно на Рагон лишь через несколько десятилетий, лишив меня всех друзей и близких. Я был буквально разбит грустными мыслями о предстоящем расставании навсегда, но чистое сияние голубой планеты звало меня, не переставая. И вот день прощания настал. Решив прервать все попытки отговорить меня, я встал и объявил, что побывать на Земле – главная цель моей жизни, её смысл, и другого предназначения не вижу для себя. Выслушав добрые пожелания от всех членов нашей общины, пожав каждому руку, я медленными шагами направился к взлётному полю. От космоса поселение было ограждено невероятным размером куполом с искусственным притяжением внутри, наш маленький добрый мир. Снаружи меня ждали песчаная буря и блестящий корабль вдалеке.

Больше двадцати человеческих лет я провёл в глубоком психоанабиозе, пока корабль, развивший скорость света, пробивал своим корпусом дорогу в безбрежном океане вселенной, погружаясь в тёмную мякоть кротовьих нор и выныривая из них за сотни тысяч световых лет. Пробуждение было похоже на мучительное рождение, когда после нескончаемого времени полного отсутствия сознания, я, как новорождённый младенец, открыл глаза и стал заполнять свою голову личностью, созданной мной за все года жизни. Главная мысль была на месте и снова путеводной звездой придавала уверенности: я должен увидеть Землю, я должен вдохнуть настоящего воздуха.

Чем ближе была Земля, тем большее волнение меня наполняло. Как же трудно пережить эти последние несколько минут полёта, когда цель практически рядом! И вот медленно открываются герметичные люки, и я вижу. Вижу свою родину. Сделав первые шаги, я обрёл самое главное знание в своей жизни: никакой Земли больше нет, сотни взрывов атомных бомб превратили её в тусклую, безжизненную и радиоактивную планету, уничтожив всё то, что миллионы лет по крупице создавала природа. Не осталось ничего, кроме пыли, безжизненной почвы и красноватых облаков, утопавших в мёртвом сером небе. Той родины, о который я грезил, в реальности не существует. И если я сниму защитный гермокостюм, отключу кислород и, откинув скафандр, рискну глотнуть земного воздуха, то это будет, последнее, что я запомню. Моя мечта пала прахом, она умерла, также как и Земля. Но я жив, как и жив мой народ очень далеко отсюда, на маленькой планете, которая хоть была пустой луной, любезно приютила оставшихся людей, которые когда-то рискнули всем и покинули рушащийся мир. Я вернусь обратно. Я ещё могу быть полезным своим братьям.

Большое спасибо за критику! Мне это необходимо. Отвечу по пунктам:
1) Да, повторы — это мой бич. я должен с ними разобраться.
2) Обидно за грамм ошибки, буду работать над собой
3)Действительно, герой мог видеть разбомбленную Землю из иллюминатора, но тут важно понять, что он никогда её видел лишь на картинке, поэтому решил всё-таки довести миссию до конца, тем более что полёт длился долго.
4) «огромным количеством кинохроники» — да, тут косячок. конечно, это относилось и к литературе, и к голограммам.
5)Про «земной воздух» — это тоже ляп. Сейчас я даже не помню, какой смысл в это вкладывал)
6) получилось, конечно, скомкано. Я хотел сделать этот этюд в формате диктанта для школьников: коротко, с началом и концом, не расползаясь мыслями. Не совсем справился…

Вашу мать! Как же хочется ступить на твердую землю! Вернуться домой и понежиться в горячей ване, а не плескаться под жалкими струйками воды! Но чертова капсула зарылась глубоко в землю, и остается только ждать спасателей. Сколько они буду меня выкапывать никто не знает.
Ну ладно-ладно, два года вытерпел, значит и несколько часов подожду.
А дома ждет мягкая постель и человеческая еда. Так и вижу, как вгрызаюсь в сочный бургер словно хищник. Эх, а потом человеческий сортир. Аж слеза пошла от наслаждения. В космосе процесс дефикации очень прост, но с комфортом не имеет ничего общего. Чтобы твое дерьмо не летало по всему кораблю, вводится специальная трубка. Да, именно туда она и вводится. И теперь, думаю, всем понятно почему я мечтаю посидеть на человеческом толчке, без опасения, что задницу засосет в открытый космос при смыве.
Да где же эти спасатели?
Уфф… похоже зря я вчера решил устроить праздничный ужин по случаю возвращения на Землю. Ну как праздничный, просто съел на несколько порций больше стандартного рациона. Надо вспомнить, там были бобы? Оуууу, судя по бурлению в животе, были.
В капсуле конечно есть туалет, но вот посадка была не совсем удачная. Судя по положению стен, в землю мы вошли под крутым углом, и я даже представить боюсь что произошло со всеми фикалиями за заветной дверью. Надеюсь спасатели успеют вовремя, а иначе героическое возвращение на Землю будет омрачено испачканным скафандром.

Наконец послышался стук по обшивке капсулы. Еще через несколько минут кто-то попытался открыть люк. А через полчаса меня наконец освободили из плена.
Успели набежать зеваки и приличная толпа репортеров. Мне кажется своими машинами они перекрыли дорогу скорой помощи и пожарным.
— Как прошел полет? Какие ощущения?
Вопросы сыпались со всех сторон. Я улыбался и старался ступать твердо, едва заметно опираясь на плечи спасателей. Вопросы большей частью игнорировал, и не прекращал улыбаться. Героям можно просто молчать.
Дорогу преградил особо наглый репортер.
— Что важнее всего в космосе? — задал он один из стандартных вопросов.
Я смерил наглеца не добрым взглядом. Если бы не сотни объективов камер, я бы с тобой поговорил гораздо плотнее. Неожиданный приступ в животе, сделал улыбку еще шире, от чего казалось что уголки губ вот-вот порвутся.
— В космосе важнее всего не обосраться! — зло бросил я, и оттолкнул надоедливого журналиста с дороги. Толпа взорвалась хохотом, благодаря чему мне удалось проскользнуть к бронированному джипу военных.
— Домой? — по деловому спросил шофер.
— Сначала в прачечную.
Шофер понимающе кивнул и вдавил педаль газа.

Холод космической станции въелся до костей. Отфильтрованный кислород не нёс никаких запахов, а прикосновение к металлу и пластику уже начали вытеснять воспоминания других ощущений. Механик космической станции, Алексей Штольцев, закончил ежедневную проверку оборудования. Убрав инструменты в ящик, Лёха направился в кают-компанию. На ходу напевая под нос «Земля в иллюминаторе», мужчина привычно бросил взгляд в узкое окошко на сине-зелёный шарик. Если и будет что-то, по чему он будет скучать на Земле, так это вид из окна.
— Лёх, чего засмотрелся? Пошли, мы тебе торжественный ужин накрыли, — смеясь, позвал его капитан.
— Да что ему наши суррогаты, Макс! Он уже мысленно картошечку жареную с грибочками да лучком наяривает, — подколол его инженер.
— Так и есть, Саш. Завидуй молча, — парировал Лёха.
На столе в пластиковых тубусах лежали таблетки-витамины да тюбики концентрированной сгущённой еды. Лёха плюхнулся на табурет, пластиково-металлический, как и все вокруг.
— Дождёмся наших ботаников, — Макс устроился напротив за круглым столом.
Жека и Аннушка появились минут через пять. Привычно споря между собой, двойняшки-ботаники вошли в кают-компанию и остановились перед Алексеем.
— Бро, завтра ты торжественно отравишься на нашу старушку-Землю, — пафосно начал Жека, но Аннушка его перебила:
— В общем, Лёх, ты заслужил отпуск, мы будем скучать, и у нас есть для тебя подарок-дефис-просьба.
— Это что ещё такое? – удивился Саша. Макс и Лёха переглянулись, а Аннушка вдруг протянула механику непрозрачную пластиковую капсулу.
— Откроешь её, когда будешь дома.
— Совсем дома, Лёх. У матери, в деревне, как ты нам рассказывал.
— Что в ней? – Алексей принял капсулу из рук Аннушки. Она была не лёгкой, но и не очень тяжёлой. Мужчина поднёс капсулу к уху и уже хотел встряхнуть, но Женя и Анна с криком бросились к нему. Аннушка прижала капсулу к груди, а Жека схватил Лёху за руки.
— Ты аккуратнее с подарком, он хрупкий!
Только после нескольких минут обещаний и заверений, что Лёха не повредит капсулу, Жека с Аннушкой вернули ему подарок.
После торжественного ужина команда разошлась по каютам. Погружаясь в автоматизированный сон, Лёха с наслаждением подумал, что завтра уже будет спать в нормальной, человеческой постели.
Возвращение домой, перегрузки от входа в атмосферу и общения со СМИ, вспышки, рукопожатия, медосмотр и долгий отчёт перед начальством прошли для Лёхи как в тумане. Покинув, наконец, космический центр, Алексей на миг остановился перед воротами. Вдохнул полной грудью загазованный воздух, поднял глаза к закрытому смогом небу и направился на станцию. В спортивной сумке с личными вещами притаился таинственный подарок-дефис-просьба.
Мерный стук колёс электрички убаюкивал, но Лёха твёрдо решил, что после шести месяцев космоса свой первый сон на Земле он встретит в кровати. Полустанок остался позади, грязь размытой деревенской дороги налипла на новые кроссовки и джинсы. Алексей полной грудью вдохнул запах мокрой после дождя земли и свежести, кожей впитал в себя умиротворение маленькой деревеньки, коснулся пальцами капли, застывшей на листике калины. Толкнул калитку. Петли скрипнули. «Надо смазать», — подумал Лёха.
— Алёшенька!..
Мать бросилась к нему с крыльца. Обняла, уткнувшись носом в грудь. Лёха нагнулся, обнимая. Седые волосы матери напоминали луну, отец улыбался ему с крыльца. А из открытой двери в дом так вкусно пахло жареной картошкой с грибами и луком….
Когда же долгий вечер остался позади, и мать, как в детстве, прикрыла за ним дверь его детской комнаты, Лёха забрался в постель. Скрипнули пружины, мягкое одеяло окутало, словно облако. Но сон не шёл. Открыв глаза, Алексей вдруг заметил свою сумку. Пристроенная на шатком стуле, она крикливо выделялась на фоне выцветших обоев с цветочным рисунком. Капсула.
Лёха встал. Нашёл подарок, поднёс к окну, рассматривая в свете луны. Отыскал замок, поддел ногтем тугую защёлку. С тихим пшиком капсула разделилась на пополам. Механик медленно-медленно снял верхнюю половину. Перед его глазами, чуть-чуть покачивая бледными листиками, появился росток. Лёха тихо рассмеялся.
Стараясь не разбудить родителей, Алексей вышел в сад. Пристроил росток, нашёл в сарае лопату и выкопал ямку. Опустившись на колени в сырую, пахнувшую чернозёмом землю, аккуратно, дрожащими руками пересадил растение.
— Я выполнил просьбу. Спасибо за подарок, — сказал Алексей, подняв голову к ночному небу. Где-то там биологи Аннушка и Жека корпели над проектом «Эдем» — первой стадией базы для переселения людей в космос.
Но растение должно цвести не в холодном вакууме, а в своём доме – на Земле.
Как и человек.

Спасибо за отзыв, по поводу типичных названий просто решила, что для тренинга не стоит заморачиваться и выдумывать что-то оригинальное)

-Йо-хо-хо! Блум! Мы прибыли!
Эйт выскочил из челнока и задрыгал всеми шестью конечностями, подскакивая и вертясь, что, конечно же, было несправедливо по отношению к Блуму, последние сутки дежурившим у пульта. Брат сразу заныл под ухом:
-Эйт! Я устал.Хватит уже!
И так всегда. Иногда Эйт жалел, что родился шерби. Это уютное округлое брюшко, шесть щупалец и, увы, две головы на одно тело, общее для обоих братьев. Правда, органы все парные, и распоряжаться ими могли оба хозяина. Хотя..'Ха! Не помню, чтобы Блум крутил моими конечностями, как я сейчас отплясывал его,-мысленно усмехнулся Эйт,-Всё же я-главный !'
-Блум! Братишка! Живём! Посмотри, как чудесно вокруг!
Эйт обследовал отростками белые хлопья, устилающие поверхность новой родины. Блум боязливо поджал щупальца, не желая трогать неизвестное. Эйт вложил одну белую крошку в отсек памяти на языке, и вскоре пришел ответ.
-Это называется снег, братишка! Он совсем безвредный, просто кристаллы воды!
Блум спал, свесив голову на плечо, и протяжно посапывал во сне.
Сверху сыпался снег на совершенно белую безжизненную планету.
Кряхтя, Эйт достал из челнока 12 блестящих тяжелых яиц, и проворно закопал их в заснеженном грунте. Скоро им с Блумом не будет одиноко: на свет вылупятся новые шерби, и планета обретет заботливых детей, взамен потерянных когда-то.
Багряное светило зарумянило горизонт, и снег загорелся отблесками заката.Как зачарованный смотрел Эйт вдаль, и виделось ему, как расцветает новая родина шерби, напоенная их любовью.
-Я назову тебя Нивэус.-сказал Эйт планете.-И не переживай: всё у нас сладится.

Толчок. Еще толчок. Аварийная сигнализация орет во всю мощь. Выключите эту чертову штуковину, кто-нибудь!
Антигравитатор сломан, поэтому приходится ползти, совершая нечеловеческие усилия. Главное – выбраться, главное – успеть.
Кругом паника и страх. Люди кричат, но вой сигнализации перекрывает их вопли.

Нас подбили. Такого банального поражения на моей практике еще не было.
Внутренние приборы сообщают, что костюм разгерметизирован. Что ж, не страшно. Насколько я помню, эта планета вполне пригодна для человека. Надо только выбраться… еще чуть-чуть… Есть!

Мамадорогая, лучше бы мы сгорели вместе с кораблем! Андианцы-то тут что забыли?! Теперь понятно, почему нас так легко сделали.
— Не трогайте меня, чертовы ублюдки! – отчаянный голос капитана доносится издалека.

С двух сторон подбираются андианские штурмовики. Сопротивляться бессмысленно. Скоро они отведут нас в свой штаб, где придется отвечать на вопросы. И рассказать, каким именно образом корабль «Вечный странник» оказался совсем рядом с закрытой для воздушных путей планетой.
Потом начнут пробивать по базе всех членов экипажа. И найдут нестыковки в личном деле бортового механика. Это создаст лишние проблемы.
Разве только…

«Да пошли вы, …!» — в голосе проскальзывают истерические нотки, заставив штурмовиков на секунду остановиться. Вытаскиваю плазменную пушку и, приставив к правому виску, с издевательской улыбкой нажимаю курок.
Зрелище еще то, наверно.

Мозг отключается медленно. Андианец щупает пульс. «Мертв». Вердикт вынесен, и я проваливаюсь в тьму.

Холодный рассвет освещает догорающий корабль и кучу обломков вперемешку с мертвыми телами. В полдень их сожгут по местному обычаю. Тел немного. Основная часть экипажа уцелела, сдавшись в плен.

«Сканирование местности завершено. Опасностей не обнаружено. Запускаю систему жизнеобеспечения» – следом за металлическим голосом в мозг проникает кислород. Судорожно вдыхаю свежий воздух полной грудью.

Сколько раз я такое проделывал? Восемь или девять? «Девять» – подсказывает все тот же металлический голос. «И каждый раз, как в первый», вздыхаю я, направляясь навстречу рассвету.

После долгих скитаний в пространстве космоса начинаешь чувствовать себя иначе. Чувствуешь потерю чего-то важного. Это «что-то», бывшее важным тогда, сейчас кажется совсем ненужным. Наконец-таки наступила его очередь возвращаться на Землю. После стольких лет, бесчисленных часов, он возвращается туда, откуда все начиналось.

Стандартные процедуры стерилизации и несколько часов биокарантина не вызывают раздражения. Как и нудные регистрационные вопросники. Сумка с личными вещами небрежно закинута на плечо. Отдав честь гвардейцам у входа, он выходит из здания космопорта.

Лёгкий ветерок ерошит волосы, пронзительно-голубое небо так обжигает глаза, что приходится щуриться и прикрывать их рукой. Незнакомые запахи вторгаются в широко раскрытые ноздри. Он вернулся. Но что же он чувствует? Ничего. Этот мир, раскрывающийся перед ним — потерял своё значение. Он увидел то, чего не должен был. Его сердце.

-Мартин, мы почти прибыли к месту назначения. Мартин! Проснись!
Я нехотя открыл глаза и скинул помятый журнал со своего лица. Через мгновение размытые очертания вновь обрели резкость. В глаза сразу же бросилась стремительно приближающаяся планета, покрытая облаками и имеющая голубовато-зелёную поверхность.
-Так это… Мы уже на месте? — спросонья спросил я, откидывая журнал в сторону и двигаясь поближе к штурвалу.
-Почти, осталось около пятнадцати минут до входа в атмосферу. Да, прости, что разбудила тебя, но атмосфера планеты несколько плотнее земной, поэтому придётся корректировать курс посадки. Не хотелось бы, чтобы такое долгое путешествие обернулось трагедией…
-Да ладно тебе, Стелла, всё будет в порядке! — сказал я беспечно и включил аудиосистему. Из динамиков зазвучала уже сто раз услышанная песня одной старой польской группы, но не успевшая мне надоесть почти за три года полёта на уже потрёпанном космическом корабле. Знакомые ритмы заметно подняли мне настроение и я довольный пошёл приводить себя в порядок. В проходах между отсеками почти не осталось свободного места, их занимали кубы пресованного мусора, ведь система удаления отходов пришла в негодность на третий месяц полёта. Попутно захватив их шкафа последний запечатанный комбинезон я повесил его на крючок рядом с раковиной. Из зеркала на меня смотрел чумазый абориген со спутанной бородой и волосами.
-Эх. Наконец-то это закончилось… — с облечением вздохнул я, беря в руки лазерный триммер.-Не будет больше этой вони, грязи, безвкусной биомассы на завтрак, обед и ужин...-с каждой фразой ком волос падал в раковину. -Стелла, сбавь обороты, я не успею помыться до входа в атмосферу. Я хочу быть во всеоружии.
-Хорошо, идём на минимальных оборотах.-отозвался мягких голос Стеллы, уже успевший стать почти родным.-Как себя чувствуешь?
-Ух… Даже не знаю. Меня переполняет и любопытство, и страх, это же абсолютно необитаемая планета, ведь так? Скорее всего мне придётся жить здесь до конца своих дней. Из-за тех подонков я не могу вернуться в Патру. Поэтому единственным выходом стал побег.
Закончив бритьё и стрижку я скинул грязную одежду и зашёл в душевую кабину. После нажатий пары кнопок на панели на меня со всех сторон хлынули тонкие струи воды, через несколько секунд, вращающиеся валики стремительно стёрли всю грязь, которая успела накопиться за пару месяцев, а благодаря горячим потокам воздуха я вышел уже абсолютно сухим. Надев последний чистый комбинезон я направился обратно на мостик.
-Отлично, понемногу прибавляй обороты, входим в атмосферу. Заодно дай отчёт о системах корабля.-сказал я пристёгиваясь, и сосредоточенно изучая диаграммы на информационном экране.
-Почти все системы в норме, за исключением системы удаления отходов и фильтрации воды.
-Ничего, исправим. Что на складе?
-Груз не повреждён, вредителей не обнаружено.
-Мда, удивительно… На сколько ещё хватит биомассы?
-Ориентировочно на неделю, питательный раствор заканчивается, так что следует позаботиться об альтернативном источнике пищи.
-Это не сильно радует. Что известно о планете?
-Масса 6.6*10^24 кг, ускорение свободного падения 1,17g, объём 11,8*10^11 км^3, радиус около 7 тыс. км. Количество кислорода в воздухе около 18 процентов, около 0,5 процента аммиака, 80 процентов азота, остальная доля приходится на другие газы.
-Неплохо, интересно не будет ли эти полпроцента мешать дыханию… Ну да ладно.
Корабль начало ощутимо трясти, облака затянули лобовое стекло, мы летели практически вслепую.
-Эй, Стелла, а ты что чувствуешь?
-Ну, я не знаю что сказать, я всего лишь голографический информационный интерфейс, у меня нет сердца, мозга, души. Все операции выполняет процессор и чувства в него попросту не заложены.
-Я слышал, что некоторые интерфейсы способны самосовершенствоваться и они становятся сродни людям, разве нет?
-Возможно. Я… не замечала за собой таких изменений.-тихо ответила Стелла, словно что-то скрывая.
Наконец корабль вынырнул из облаков, перед глазами
предстало искрящееся озеро, отражающее в себе отблески жёлтого солнца, окруженное голубыми горами. Корабль перестало трясти и я воодушевленный начал готовиться к высадке.
-Посадку доверяю тебе! А я пойду оденусь и возьму оружие.
-Погоди… Эй!-разочарованно протянула Стелла.
Я торопливо побежал в грузовой отсек, спотыкаясь о всё те же кубы мусора. Дверь склада почти мгновенно отъехала в сторону и исчезла в стене при моём приближении, сразу же включились холодные лампы на потолке. Я неуклюже начал натягивать скафандр, попутно начав кнопку на панели оружейного шкафа. Облачивщись в нелепую броню с шлемом, напоминающим аквариум я взял из шкафа протонную винтовку с оптическим прицелом, легкий карманный бластер и виброклинок для непредвиденных ситуаций. Корабль мягко коснулся земли и прекратил двигаться. Я поспешил к выходу.
-Хорошая работа, Стелла, открывай шлюз и выпускай трап. Пока не глуши двигатель, кто знает, вдруг придётся искать место получше.
-Слушаюсь.
Я направился к шлюзу, который был открыт уже наполовину, через него внутрь хлынули сильные потоки воздуха, занося мелкие комки почвы, клочки травы и листьев. Ну а я думал о предстоящей здесь жизни. Вдали от родной планеты, близких, но и от грозившей опасности тоже. Больше не будет любимых молочных коктейлей, виртуальных развлечений и посиделок с друзьями. Но с другой стороны я всегда хотел оказаться первым человеком на неизвестной планете и делать, что мне захочется, будем считать, что эта мечта осуществилась. Шлюз открылся полностью, и я не спеша начал спускаться по трапу, абсолютно не зная того что меня могло подстерегать на этой пусть и красивой, но немного пугающей планете.

Корабль перестало трясти и я воодушевленный побежал надевать.

Не закончено предложение.
Вообще очень приятная зарисовка. Я бы с удовольствием читал дальше. В конце немного сбился ритм, и частите со словом «планета»

Люк откинулся с коротким шипением. Майор Шабунин облегчённо выдохнул: «Наконец-то дома». Свежий ветерок забрался внутрь посадочного модуля, остужая потное лицо. Круг синего неба загородили две головы:
— С удачной посадкой, товарищ космонавт, — поздравила одна хрипловатым голосом.
— Как самочувствие? — спросила вторая.
— Спасибо… и всё отлично. А товарищ Сидельников с вами?
— А кто это? — головы посмотрели друг на друга.
— Главный инженер проекта «Разведка».
— Давайте мы вас сначала освободим из запечёного «яйца», — улыбнулся хрипатый. — Извиняюсь за голос, простыл немного.
Майора вытащили со всеми предосторожностями, усадили в мягкое кресло, сунули в руки термос с чем-то горячим. Он осмотрелся, пытаясь найти кого-нибудь знакомого из постоянной группы по встрече. Вокруг суетились люди в странной пятнистой форме. В стороне, свесив лопасти, «дремал» винтокрыл незнакомой конструкции с двухглавым орлом на борту и привычной пятиконечной звездой на хвосте. Стоявший рядом капитан достал плоскую коробочку, приложил к уху и стал с кем-то разговаривать. Шабунин почувствовал себя странно.
— Капитан, — он дождался, кода военный закончит общаться по «рации». — Сегодня какое число? По моему календарю прошло три с половиной года.
— Тринадцатое мая шестнадцатого года, товарищ майор.
— Какого, какого года? — не понял Шабунин.
— Шестнадцатого. В смысле — две тысячи шестнадцатого.
«Что за шутки?!» — чуть было не сорвалось с языка. Какие две тысячи? Ракету запустили в декабре семидесятого. Значит сейчас должен быть какой год? Но окружающая обстановка нагло утверждала — пусть товарищ космонавт думает что угодно, однако таких винтокрылов и мехтехники в Советском Союзе отродясь не было.

Любопытный сюжет. Тренинг выполнен на 100%. Диалоги, описания, всего в меру — полная гармония. Читать приятно и хочется продолжения.

Этот текст я писал только для тренинга, без всякой идеи. Возможно однажды и вернусь к сюжету, но пока недосуг — пишу третью часть «Спирали Миров» samlib.ru/l/ljubowskoj_m/glava_1.shtml

спасибо) эх, сколько предстоит еще всего прочесть)

Когда всё кончилось, кончилась тряска капсулы, кончился жуткий гул оборудования, кончилась, наконец, дрожь собственных пальцев, я наискось поглядел на приборы. Мне не верилось, что они показывают приземление. Кажется, за эти сорок лет в космосе я отвык от Земли. Домой я летел с надеждой, а сейчас понял — страх. Страх мешает мне открыть кабину и выйти. Я знаю, что скоро приедут люди из Космического центра, возможно, будут приветствовать меня. Аделаида, кажется, родила сынишку, а значит, я стал дедушкой… Но почему мне так страшно? Неужели в письме того хакера написана правда, и на Земле спустя сорок лет не главенство научного прогресса, а гражданская война? Если я не выйду из капсулы, я ничего не узнаю.
Но как это сложно, зная две правды, подступать к Истине.

Мне не верилось, что они показывают приземление.

ИМХО немного странная фраза. Лично я не могу представить, чтобы приборы показали приземление. «Может быть пусть компьютер вещает, что посадка закончена? Или за окном не черный мрак космоса, а зеленый луг. В общем, это мое субъективное мнение.

Так же ИМХО немного глупое решение, сидеть в ракете, чтобы не узнать, что же происходит на Земле. Детское. Впрочем может именно такая будет психику у человека после 40 лет одиночества.
Тренинг выполнен на 100%. Хороший подход к теме.

Ещё вчера я не мог поверить, что скоро вернусь домой, на Землю. Вновь увижу солнце. Но увижу не сквозь иллюминатор. Спросите любого из нашей команды, и каждый скажет вам, что вид на солнце с орбиты не сравниться с видом с Земли. Вновь пройдусь по траве. Так давно не ходил по твёрдой поверхности. Вообще, в условиях невесомости немного неудобно ходить.
Земля, будто подвешенная невидимыми нитями, выглядит отсюда такой маленькой, будто её всю можно уместить на ладони. Уместить на ладони всё, что мне так дорого. Так близко и так далеко. И так красиво. Где-то там по ней ходят миллиарды людей и даже не думают о том, как им повезло, что они находятся дома. И они уж точно не задумываются о невидимых наблюдателях из космоса. Нас. Жаждущих вернутся к ним больше всего на свете.
Чёрт, уснуть бы сегодня. Мне было сказано, что утром (если можно конечно можно применить слово «утро» в том месте, где мы находимся) я должен быть выспавшимся. Что же, надо заставить себя спать.

И вот он, тот момент. Столько лет, проведённых в холодном и опасном пространстве. Скоро всё это кончится. Мы приближались к заветной планете. Так странно… Ощущение, будто это совершенно чужой мир, который нам предстоит исследовать. Открыть заново.
Вход в атмосферу. Не знаю, каким словом можно охарактеризовать ощущения, полученные в эти мгновения. Стресс? На данный момент мне в голову не лезет ничего более подходящего. За бортом корабля, буквально в нескольких сантиметрах от нас, бушует пламя, обволакивает нас. Оно — как последнее напоминание об опасностях, что мы оставили позади.

Наконец, этап приземления. Выбрасываются тормозные парашюты, падение замедляется и тут, наконец, чувствуется мягкий толчок — мы достигли Земли.

Мы покидаем корабль. Всех ослепило ярким, но долгожданным светом. Все задыхались от свежего воздуха. Я и ещё пара членов экипажа припали к мягкой траве, слышался смех, радостные возгласы, некоторые ощущали на щеках горячие слёзы радости, которые невольно телки из глаз суровых героев. Всё осталось позади. Один километр и ещё тысяча в придачу. Всё это сейчас — лишь воспоминание.

Наконец-то.

Земля. Родина. Конец. Бескрайний океан. Ослепительное солнце. Ни души вокруг. Дыхание потихоньку восстанавливается. Я дышу и вижу Родину.Черт, как всё-таки радостно снова увидеть жизнь во всех ее проявлениях! Бессмысленные исследования уже вдоволь меня вымотали. Блин! Ё! Какого! Хватит! Черт тебя побери! Меня стошнило. Пора выбираться из капсулы.
Да! Я смог! Я возвратился живым оттуда, где живых вовсе нет… Мне удалось после смерти двух товарищей прекратить панику и скоординироваться… Позади страдания, слёзы, паника и смерть… Эх, куда меня только не заносило… Знать бы, где я нахожусь. Может, в выблёванной капсуле остался работать радар?
Тщетно. А теперь поиграем в игру: «Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.» Во всяком случае, я иду не по сраной Луне и не по задрипанному Марсу. Теперь у меня есть цель, ради которой хочется жить — найти родную деревушку и бедную мать…

«Передача эмоций, тактильных ощущений и памяти активирована. Объекту 7-1-9 разрешено приступить к использованию Программы»

Соди открывала глаза с опаской и заведомым беспокойством. Первое, что выцепил взгляд — общая характеристика помещения, которое предстало серым, пустым и неправильным. Вокруг было настолько чисто, будто никто и никогда этим маленьким шаттлом не пользовался; в скафандре неудобно перемещаться, но девушка совершила попытку приблизиться к иллюминатору, отталкнувшись от пола и направившись на встречу тому, что кажется настоящим в этом фальшивом месте.
Земля.
Красивая, голубо-зеленая. Покрытая облаками, воронками ураганов и лишь малым количеством мусора на орбите. Дыхание перехватывает, еще немного и… Наконец, твердая почва под ногами. Мысли в голове Соди бешенно скачут и она в предвкушении сжимает рамку иллюминатора, наблюдая за все приближающейся желанной планетой. Запоздало наваливается память о долгих днях, проведенных неизвестным ныне космонавтом в одиночестве. Скука, отчаяние, тоска… Шелест страниц пожелтевших книг, отголоски успокаивающей классической музыки, смех и улыбка девочки из экрана ноутбука. «Сестра», — всплывает неожиданно, когда Семь-Один-Девять отвлекается на рассматривание своих рук, вспоминая и проживая за секунды прикосновения к холодной коже расплывающегося силуэта.
Программа дает сбой из-за непредусмотренного перегруза эмоциями, мыслями, желанием большего, и девушка уже ступает перед открывающимся люком, удерживая шлем в руках. Приземление, вероятно, идеальное, по глазам бьет яркий и непривычный солнечный свет. Вокруг — много-много людей, их голоса далеко, и все их щебетание кажется таким неважным, таким нелепым и смешным мусором, что в пору бы и рассмеяться, но… Соди с трудом заставила себя вдохнуть раскаленный летний воздух, ее опьянила возможность видеть и чувствовать планету. Шаттл приземлился в поле. Где-то совсем далеко виднеется лес. Зеленый. Живой!
Шаг вперед, только бы не упасть. Звуки разносятся, будто бы, на километры. Для Соди есть лишь она, тяжелые шаги по трапу и то и дело останавливающееся от восторга дыхание.
… Пустота накрывает неожиданно. Очередной шаг, подкашиваются колени, звон в ушах нарастает, а свет становится совсем уж невыносимым.

«Сбой Программы. Прекратить трансляцию и прием данных»

— Семь-Один-Девять? Соди? Дышать можешь? Говорить способна? Проверочное слово?
— Жизнь.
— И почему Программа зависает именно на тебе? Может, для тебя стоит подобрать другой ролик, с более эмоциональным героем, а то этот совсем не выдерживает… Я вернусь сейчас, — работник Отдела Хранения Памяти, вглядываясь в передатчик, скрылся за дверью.
Соди, не мигая, с горечью продолжила смотреть на экран, где космонавта прошлого приветствовала счастливая толпа. Девушка не решилась бы в этот момент ни за что на свете повернуть голову вбок и увидеть, как мимо их корабля медленно проплывает… сотни лет мертвая планета Земля.

Землю, чувствую, что я наконец-то дома и меня переполняет огромная радость, хотя в космосе тоже было хорошо:
В космосе хорошо, это да,
Космос-Бескрайний,
Но домой тянет меня,
И рад я вернуться!

Стальная клетка ракеты размыкается и тусклый свет ламп стесняют непривычные и позабытые, искусственно-тёплые, лучи солнца. Юнги с радостью бы потёр глаза, но. Раз одной клеткой меньше, то пора избавляться и от следующей? С рук уже стянуты толстые перчатки. Кожа на пальцах сжалась, подобно складкам на гармошке – так обычно бывает у стариков, или если в ванной прилично пересидеть. Он стягивает шлем и щурит глаза. Дыхание обрывистое. Юнги облизывает потрескавшиеся губы и уже хочет открыть глаза, но внутри будто кто-то настоятельно просит: «нет, постой, ещё совсем немного». И на эти секунды внутри всё сжимается и становится по-странному страшно. А что там, за моими ладонями?

Когда Юнги отправлялся в космос, ему было девятнадцать лет, коллекция любимый виниловых пластинок и симпатичная подружка. У него в голове были сплошные проблемы на тема «чем помазать себе на завтрак сэндвич» и огромная мечта о космосе.

А теперь.

Юнги противно даже с ладошками на веках. Самое ужасное, что могло произойти – он знает, и это куда страшнее неизвестности вокруг. Ему целых сорок лет и что ждёт его за пределами этой консервной банки он и понятия не имеет.

Юнги чувствует, как его хватают за руки, озорно верещат над ухом, расспрашивают – инженеры и работники взлётного центра.

Он помнит, как он отправлялся в космос. Это был восемьдесят седьмой год – эра джаза, хорошего кино и великого матча между Южной Кореей и Таиландом. Глава взлётного отделения хрипел удушливым хохотом над его «а можно я патефон с собой утащу?». Тому мужчине было около тридцати. Он был с угольно-черными волосами, обрамляющими залысину, всегда идеально выбритый и с добрым прямым взглядом из под густых бровей.
Юнги совсем не хотелось, чтобы, когда он отлепит ладони от лица – перед ним стоял тот же мужчина, и единственным, что у него осталось бы неизменным с тех времён – это тот самый взгляд карих глаз.

Юнги вбирает воздух в лёгкие ещё раз.

Ему сорок два года и лет двадцать назад его когда-то-подружка записала ему звуковое письмо о том, что она беременна, выходит замуж и, прости меня, правда. Не сказать, что это было и впрямь так неожиданно – за два года он провернул в голове кучу мыслей и подобные сюжеты конечно рассматривал. Вот только кто знал, что так и вправду будет. Но это намного лучше той мысли, где его смёл с орбиты горящий метеорит, и на том спасибо.
Вдох, выдох. Ещё раз. И Юнги раскрывает глаза. Солнце неприветливо машет ему назойливыми лучами и поначалу смотреть на них дико больно. Он жмурится, выдавливая что-то наподобие улыбки и:

— Док, мой патефон всё ещё у Вас?

И знакомый хриплый смех в ответ. Седой с залысиной мужчина похож на старую облезлую собаку, но улыбается всё так же. Юнги даже на мгновение задумывается, что теплее: жаркое палящее солнце или скуластая улыбка старика, но ответа так и не находит.
А Док всё ещё смотрит. И этот взгляд Юнги от раскусывает, как леденцы, которые мать когда-то строго настрого запрещала грызть.

— Всё будет нормально, парень.

Юнги обнимают и он давится улыбкой доку куда-то в грудь – прямо в накрахмаленный халат.

— А подружка твоя давно разжирела. Мы тебе новую найдём.

Полёт уже подходил к концу. Бортовые системы вышли из анабиоза, провели диагностику и после всего, уже на подлёте к Земле, разбудили меня. Анабиоз длился без малого двадцать лет, после моего отправления от дальней точки моего путешествия. И в том направлении он длился столько же. Получается, я не был на родной планете немногим меньше полувека. Интересно, каким окажется мир по возвращении.
Связи еще не было, я лишь мог любоваться голубым шаром издалека, и ждать достижения границы радиоэфира. Вот уже скоро я смогу поговорить с ЦУПом, а потом, через несколько минут, эвакуационная капсула доставит меня на поверхность. Корабль же останется на орбите, ожидая стыковки с более крупной станцией. И только тогда все данные, полученные в ходе полёта, будут обработаны. А мне предстоит восстанавливаться после анабиоза, вновь учиться ходить по твёрдой земле в условиях естественной гравитации.
Вот уже и границы радиоэфира достигнуты, но сохраняется молчание. Корабль наверняка пытается связаться с Землёй, и когда это произойдёт, он должен сообщить. Но неужели за эти прошедшие сорок лет технологии не шагнули вперёд и люди не научились общаться на больших расстояниях?
Странно. Взгляд упал на циферблат и я только сейчас разглядел текущую дату. Нет, не может быть! За всей суетой и подготовкой к возвращению я не обратил внимания на небольшую погрешность. Полёт длился не двадцать лет, а двести! Один лишний нолик, невесть откуда возникшая ошибка программы, и корабль мотал меня челноком от точки А до точки Б. Десять циклов, без перерыва. И теперь я вернулся в исходную точку спустя четыреста лет. Значит, и в прошлое пробуждение в дальней точке пути, я тоже проснулся через двести лет?
Почему же так получилось? Прошлое пробуждение было кратковременным, так требовали инструкции. Корабль сам делал облёт той точки пути, а меня пробуждал только в случае непредвиденной ситуации и для контроля состояния организма.
Выходит, я проснулся там, возле той планеты, двести лет назад, и еще столько же потратил на возвращение. Ну и пусть так, но теперь я всё же вернулся.
Миссия заключалась в исследовании найденной планеты, возможно пригодной к обитанию. Со сходной атмосферой и формами жизни. Наша голубая планетка уже была переполнена и вопрос колонизации космоса висел дамокловым мечем над всем человечеством.
Но теперь-то уж я вернулся. И для одного человечка из далекого космоса наверняка найдётся немножко места. Вот только эфир почему-то молчит.
Корабль начал приближение, выходя на орбиту планеты. Придётся сделать небольшой круг, чтобы достичь точки спуска. Недолго, всего лишь несколько минут над тёмной стороной планеты. Зрелище было красивым, насколько я помнил. Множество светящихся точек в местах мегаполисов, сияющих и переливающихся. Торжество технологии над мраком ночи.
Но, к своему удивлению, ни одного светлого пятна не было. Будто все внезапно выключили свет и легли спать. Такого быть не могло. Неужели что-то случилось? Выяснить не удаётся, радиосвязь по-прежнему молчит.
Через несколько минут я был в капсуле, закрыл дверь изнутри и пристегнул себя к противоперегрузочному креслу. Аппаратура начала обратный отсчёт.
Короткий щелчок, и желудок вжался в позвоночник. В голове зашумело, а за маленьким иллюминатором воздух начал разогревать обшивку докрасна. Спуск был коротким.
Капсула приземлилась в точно указанное место. Большой полигон, вдалеке виднелись башни связи. А чуть ближе, всего на расстоянии пары километров, несколько ангаров технических служб. Я уже бывал в этом месте и знал, где и что находится. Но связи до сих пор не было.
Добравшись до рубки управления, я обнаружил мёртвое оборудование. Ни намёка на обитаемое место, лишь толстые слои пыли на заброшенном полигоне.
Что же здесь произошло? Нет ни людей, ни даже случайных животных. Редкая жесткая трава пробивалась сквозь бетонные плиты, постепенно разрушая строения.
Вокруг стояла звенящая тишина, не нарушаемая никаким звуком. Я бродил по коридорам, пытаясь найти хоть какие-то признаки жизни. И в один момент я услышал звук. Далёкий треск неровной чередой раздавался из ближней ко мне комнаты.
Кабинет дозиметрии. Вся аппаратура молчала, лишь чудом уцелевший счетчик Гейгера выдавал одинокие трели, сообщая, что эпицентр смертельного излучения, оставшийся после одного из многих взрывов, находился совсем недалеко и продолжал уничтожать всё живое вокруг.

Дверь шлюза со слабым шипением отъезжает вправо. Широкий шаг — и я замираю наверху трапа. Осматриваюсь.
Тяжелые капли конденсатом срываются с гладкого сизого неба.
Для других это просто дождь. Но я-то знаю, что это плачет Земля. Плачет навзрыд, радуясь нашей встрече.
Я подставляю лицо этим слезам. Струи прохладно скользят по щекам. Устремляются вниз, а не повисают вокруг невесомо! Затекают за шиворот. Бьют по макушке.
Волосы мокрые. Я весь мокрый. Провожу ладонью ото лба к подбородку, смахиваю капли и схожу по сырым ступенькам к встречающим.
Зонт? Ребята, к черту зонт! Это мой первый дождь за шесть лет!

Для Николая это была очередная экспедиция. Еще год и он вернется на Землю. Он стоял у иллюминатора и наблюдал за планетой. Ему нравилось смотреть, как по ночам загораются огни городов. Они напоминали ему гирлянду на новогодней елке. Николай держал в руках фотографию жены и сына, и вспоминал, как они сделали это фото в канун Нового года.
— Ничего, дорогая, потерпи немножко. Еще чуть-чуть и снова буду дома. – Чуть слышно прошептал Николай.
— Коля, что у тебя там?
Вздрогнув от неожиданности, Николай повернулся. В командном отсеке появился инженер корабля.
— Опять ты неожиданно подкрадываешься! – усмехнулся Николай, и протянул фотографию напарнику. – Вот смотри, Олег, жена с сыном. Это мы к празднику готовимся. Жду не дождусь когда смогу выйти с ними на связь.
— Красивые. – улыбнулся Олег. — До связи с командным пунктом осталось меньше часа. Попробую настроить рацию. Связь подводит последнее время.
Поторопись, Олег, родных услышать хочется. Пойду, подготовлю отчет для командования.
Николай сел в кресло и включил бортовой компьютер.
— 22 ноября 2067 год. Московское время 20:47. Говорит капитан корабля, Власов Николай Александрович. Докладываю, системы обеспечения в норме, солнечные батареи работают исправ…
Внезапно монитор компьютера погас, а вместе с ним и все кнопки на приборной панели. Отсек заполнило ярким светом. С каждой секундой свет становился все ярче. Николай закрыл лицо рукой. Олег от неожиданности упал на пол и стал кричать. – Что происходит, черт тебя дери!
Лампочки и кнопки снова загорелись на приборной панели. Корабль сильно тряхнуло. Николай бросился к иллюминатору. Глаза его округлились от ужаса. Он видел, как на поверхности земли появляется гигантская воронка. Взрывная волна вместе с огнем распространялась с невероятной скоростью. Николай бросился к стыковочному шлюзу. Надевая, скафандр, Николай крикнул, — Готовь капсулу, я отправляюсь на Землю.
— Капсулу. – бормотал, Олег. Взгляд его был стеклянным, он словно не понимал, где находится.
Николай схватил его за грудки и сильно встряхнул. – Соберись, Олег. Я должен им помочь. Там моя семья! – Николай открыл стыковочный шлюз и забрался в капсулу.
– Настрой, наконец, рацию и будь со мной на связи. – С этими словами Николай закрыл люк, сел в капсулу и запустил двигатель.
Казалось, прошла вечность. Николай следил за приборами. Его сильно трясло. Компьютер сообщил, о приближении к плотным слоям атмосферы. Через иллюминатор Николай видел бушующее море огня. Скорость постепенно падала. Датчики показывали 250 м/с. Послышался малый взрыв, сработала парашютная система. При помощи двигательной установки мягкой посадки, Николай приземлил капсулу.
Открыв люк, Николай выбрался из капсулы. Его взору представилась ужасающая картина. Все вокруг было охвачено огнем. Вместо городов и построек были руины. В воздухе летал пепел. Земля превратилась в большую сковородку. С каждой секундой температура воздуха повышалась.
В глазах темнело.
Разум отказывался принимать действительность.
Шаг за шагом он продолжал двигаться в пустоту.

***
— 1 декабря 2067 год. Московское время 14:07. Говорит инженер корабля, Марков Олег Викторович. 22 ноября 2067 года Земля столкнулась с метеоритом. В результате взрыва на поверхности Земли не осталось ничего живого. Мне так и не удалось связаться с капитаном корабля. Боюсь я последний человек на Земле. М-м-м… Точнее в космосе. Запасов на корабле осталось года на четыре. Дальнейший план, дрейфовать в космосе пока не наткнусь на чей-нибудь корабль или не свихнусь от одиночества. Конец связи.