Я, Роулинг
– Документы, – произнёс оценщик, не глядя на меня и продолжая рыться в бумагах, без всякого порядка разложенных на столе.
– Их нет, – я развёл руками. И почему-то добавил. – Простите…
Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь его внимание. Он оторвался от своих бумажек, и я наконец-то сумел рассмотреть его лицо. Ничем не примечательное лицо человека средних лет, единственной отличительной особенностью которого были густые рыжие усы.
Лицо человека, от которого сейчас зависела моя жизнь.
– Нет документов? – удивлённо и вместе с тем сердито произнёс он. – Тогда зачем ты пришёл? Ведь наверняка знаешь, что в ломбарде договор заключают только при наличии паспорта!
Я ожидал такой реакции. И поэтому был готов.
– Понимаете, я в Москве всего пару дней. Приехал на заработки. В поезде украли сумку. Документы, вещи, деньги – всё было там. У меня ничего не осталось… Семья и друзья далеко, в Екатеринбурге, денег у них нет. Помочь мне некому… Вот и пытаюсь продать всё, что осталось в карманах… – на одном дыхании произнёс я заученный текст, стараясь говорить как можно убедительнее. Для пущей достоверности я даже пару всхлипнул, как будто собирался заплакать.
Кажется, спектакль удался. В глазах оценщика блеснуло что-то очень похожее на понимание.
– Ну хорошо. Допустим, я тебе поверил. Продать-то ты что хочешь?
Я быстро положил на прилавок единственную ценную вещь, которая у меня была. Сотрудник ломбарда бросил на неё равнодушный взгляд.
– И что это такое?
Я вздохнул. Вот мы и добрались до самой сложной части, когда придётся объяснять.
– Это телефон. Переносной. И не только телефон. Здесь есть фонарь, часы, календарь. Ещё разные приложения, но только они сейчас не работают… И фотокамера. Вот, смотрите… – я включил камеру и быстро сфотографировал обалдевшего усача.
Оценщик схватил телефон так, как хватает стакан с водой умирающий от жажды.
– Камера! В телефоне!!! И какой лёгкий, зараза! Никогда такого не видел! Вот уж воистину чудо техники! – пробормотал он себе под нос, вертя телефон в руках. Тут он указал на заднюю панель телефона. – А это что означает? Какое-то надкушенное яблоко…
– Это? – на мгновение я замялся. – Логотип производителя. Малоизвестная фирма. В России о ней почти никто не знает…
– А откуда он у тебя? – В его глазах мелькнуло подозрение. – Сказал, что приехал на заработки, а сам рассекаешь с такой штукой. Странно это… А ещё куртка у тебя хорошая. И джинсы. Не те варёнки, что у нас на каждом углу продают, а настоящие, американские. Одним словом, не похож ты на человека, которому нужны деньги…
Хорошо ещё он не знает о кожаной сумке, которую я предусмотрительно спрятал, прежде чем зайти в ломбард. На этот раз заготовленного текста у меня не было. Пришлось импровизировать.
– Телефон из Польши привёз брат. Он пытался торговать на рынке, ездил с челноками. Сказал, здесь таких ещё нет, но в Европе они пользуются невероятной популярностью. Правда, звонить с него у нас пока не получается, так что это больше красивый аксессуар, чем что-то действительно полезное… Три месяца назад брат попал в перестрелку на рынке, и теперь лежит в больнице, в коме. Врачи говорят, шансов почти нет… А куртка и джинсы… Их я купил на последние деньги. Хотел покрасоваться перед девушкой…
История получилась чересчур трагичной, но оценщик неожиданно улыбнулся.
– Ну и как, получилось?
Я уставился на него, не понимая, что он имеет в виду.
– Получилось что?
– Перед девушкой покрасоваться получилось?
Я улыбнулся. Польша, челноки, перестрелка – всё это он пропустил мимо ушей. Всё это было для него далёким, незнакомым. Судя по всему, реалии новой жизни ещё не успели сполна его захватить. А вот сложные отношения с девушками – это он понимал. И потому эта часть моей истории вызвала у него особый интерес.
– Нет, не вышло. Она сказала, что к таким джинсам нужны модные белые кроссовки. А на них денег у меня уже не было.
Оценщик расхохотался. История явно пришлась ему по вкусу.
– Бабы… Они все одинаковые! – со знанием дела произнёс он. – Ладно, так и быть, сделаю для тебя исключение. Но дам тебе за этот твой чудесный телефон немного. Скажем, столько…
Он взял листок бумаги и, немного подумав, написал сумму.
– Устроит?
Это были совсем не те цифры, на которые я рассчитывал, но выбирать не приходилось.
– Да.
– Ну и хорошо.
Он запустил руку в ящик стола и вытащил оттуда вырванный из тетради в клеточку листок с корявой надписью «Журнал учёта сданных ценностей».
– Напиши своё имя, дату и распишись. Начальство требует для отчётности...
Я взял шариковую ручку. Через пару минут всё было готово.
Оценщик склонился над журналом.
– Орлов Александр Павлович. Саша, значит… – медленно прочитал он и внезапно громко рассмеялся. – Эй, умник, ты чего, из будущего пришёл?!
Я почувствовал, как земля ускользает у меня из-под ног.
– Как вы… С чего вы взяли?
– Так ты сам в графе «Дата» написал 21 сентября 2017 года!
Вот же я идиот!
– Я случайно… Описался…
– Ничего себе описочка! Перепутать 1991 с 2017! – присвистнул он. – Эко у тебя в голове всё перепуталось… Ты хоть знаешь, кто у нас сейчас Президент?
– Пути… – начал я, но сумел вовремя остановиться. – Ельцин, разумеется.
– Ну хоть это правильно… – оценщик продолжал улыбаться. – Ладно, давай сюда свой телефон. Надо же, путешественник во времени…
Я передал ему телефон и зарядку, взял деньги и, ничего не сказав, ушёл. На душе скребли кошки. Меня почти разоблачил самый обычный оценщик из захудалого ломбарда. Впредь нужно быть осторожнее. Никто не должен понять, кто я и откуда пришёл. Это крайне важно для моих планов. Я должен осуществить их несмотря ни на что…
***
Я до сих пор не имею ни малейшего представления о том, как я оказался в прошлом. Это просто произошло. Вечером 18 сентября 2017 года я свернул в тёмный переулок, чтобы срезать путь, и вышел на автодорогу 18 сентября 1991 года. Не было ярких вспышек, зловещего хохота или скрипа шин DeLorean по московскому асфальту. Я просто совершил прыжок во времени на 26 лет назад.
Говоря откровенно, я не сразу понял, что случилось, лишь только заметил, что неплохо было бы установить парочку уличных фонарей, да сделать что-то с ужасной старомодной рекламой, но когда осознал…
Это было страшно.
Я не люблю вспоминать первые дни после перемещения. Я был подавлен. За одно мгновение я потерял всё. Документы, деньги, банковские карты, всё, что составляло основу моей стабильной жизни в будущем, здесь превратилось в ничто, в подозрительные и очевидно фальшивые бумажки. Даже моя квартира ещё не была моей! У меня не было ровным счётом ничего. Ждать помощи тоже было не от кого – все, кого я знал, в 1991 либо ещё не родились, либо не поверили бы, что я это я.
Я был Робинзоном Крузо, затерянным в океане времени с одной лишь разницей – я быстро потерял надежду на счастливое спасение.
Две ночи я провёл на улице в компании местных бездомных, предаваясь отчаянию. Я ел отбросы из мусорных баков, меня били, я подхватил простуду…
А потом я понял, что меня выбрала сама судьба.
Я был человеком из будущего. Человеком, которому известно всё, что случится в мире в ближайшие 26 лет. Это знание давало мне невероятное преимущество. И уж коли я застрял в этом времени на неопределенный срок, я имел самое твёрдое намерение использовать его по максимуму ради достижения простой, но понятной каждому человеку цели – обогащения.
Мне были нужны деньги на первое время, и я не нашёл варианта лучше, кроме как прийти в ломбард. Вырученной за айфон суммы хватило на то, чтобы снять комнатку в полуразвалившемся общежитии и приобрести приличный запас еды на ближайшие несколько дней. Теперь, пребывая в относительном комфорте, я начал строить планы на будущее.
Сперва я провёл ревизию всего, что имел в данный момент. Так как переместился я внезапно, в моём распоряжении была моя повседневная одежда (свитер, шапка, пара добротных ботинок и так понравившиеся оценщику куртка и джинсы), кошелёк, зажигалка (вот уж поистине незаменимая вещь!) и старая кожаная сумка.
На сумку я возлагал особые и, как быстро выяснилось, совершенно напрасные надежды. Кроме двух батончиков мюсли, пачки бумажных носовых платков и зонта в ней были только книги. Обычные детские книги: «Всё о муми-троллях» Туве Янссон, «Чиполлино» Джанни Родари и «Гарри Поттер и философский камень» Дж. К. Роулинг. Согласен, набор для двадцатишестилетнего бездетного и холостого копирайтера весьма странный, но легко объяснимый: в день, когда я переместился во времени, я шёл к племяннице на день рождения и нёс любимые книжки детства ей в подарок.
Одним словом, все вещи, которые я принёс с собой из будущего, были абсолютно бесполезны.
Значит, на вещи полагаться бессмысленно. Если я хочу выжить в мире прошлого, и не просто выжить, а по-настоящему преуспеть, мне нужно использовать свои знания о будущем. Уж они-то не подведут…
Фантастические книги и фильмы научили нас думать, что зарабатывание денег для путешественника во времени – дело простое и даже в чём-то элементарное. Всего лишь пара слов, несколько удачных действий, и ты купаешься в деньгах словно заправский Скрудж Макдак.
Может, окажись на моём времени кто-нибудь другой, всё так бы и было. Но в моём случае всё оказалось совсем не так радужно.
После нескольких часов размышлений я пришёл к неутешительному выводу, что мои знания о будущем ничем не могли мне помочь.
Я никогда не интересовался спортом, и поэтому не знал результаты спортивных состязаний. Следовательно, делать поразительно точные ставки на спорт я не могу.
Играть на бирже я тоже не мог – я понятия не имел, акции каких компаний выгоднее всего покупать. Конечно, можно вложить все деньги в Apple, но это не казалось мне разумным – сомневаюсь, что моё финансовое положение можно было назвать подходящим для хоть сколько-нибудь серьёзных инвестиций…
Я мог попытаться создать собственный бизнес. Россия 90-х предоставляла невероятные возможности в области коммерции. К тому же в этом случае мои знания о будущем всё же могли мне пригодиться: я знал, какие товары будут популярны, мог, в конце концов, просто скопировать какой-нибудь успешный в будущем бизнес и заработать миллионы. Но это было слишком сложно, долго и… опасно. Я был наслышан об ужасах этого времени, и путешествие в лес в багажнике автомобиля не входило в мои планы.
Мои профессиональные навыки на хаотичном рынке начала 90-х также были неприменимы. Конечно, копирайтинг, которым я зарабатывал в 2017, мог пригодиться мне и здесь (если, конечно, верить GenerationП Виктора Пелевина), но больших денег им мне заработать не удастся. Да и где вы видели путешественника во времени, работающего копирайтером? Это даже звучало глупо…
Если я хотел заработать, мне был нужен беспроигрышный, стопроцентный вариант.
Но какой? Какой?!
В это мгновение мой взгляд упал на признанную мною бесполезной сумку, из которой торчал корешок принесённой из будущего книги.
Книги…
Помните, как у героев мультфильмов в момент озарения над головой загорается лампочка? Это был тот самый момент. Моя лампочка запылала с невиданной силой. Внезапно я понял, что может спасти мою жалкую жизнь и навсегда изменить судьбы миллионов людей.
Если я не могу создать бизнес или что-то изобрести, единственное, что может мне помочь – это идея. Простая и ёмкая идея, однажды уже сработавшая в будущем. Идея, не требующая для своего воплощения ни денег, ни специальных знаний, такая, с которой смог бы справиться даже такой бездарь, как я…
Не до конца понимая, что делаю, я подполз к сумке, трясущимися пальцами со второй попытки расстегнул молнию и достал книжку о Гарри Поттере.
При взгляде на знакомую с детства обложку на глаза навернулись слёзы. То, что я собирался сделать… То, что я собирался сделать, было воистину безумно! Но вместе с тем гениально. Судьба велела мне это сделать, отправив меня в прошлое с самой известной книгой в истории в руках. Мне даже ничего не придётся придумывать…
Я рассмеялся. Не знаю, что больше меня рассмешило: абсурдность ситуации, моя собственная глупость или безумие плана, который я намеревался воплотить.
Никогда не думал, что когда-нибудь скажу что-нибудь подобное, но я на полном серьёзе собирался написать Гарри Поттера. На несколько лет раньше Джоан Роулинг! Здесь, в России! В девяностые!! В крошечной комнатке в общежитии, снятой на деньги, вырученные от продажи айфона!!!
Я безумец! Я самый настоящий безумец!!!
Но совсем скоро я стану главным писателем конца ХХ века. И скромным миллиардером по совместительству…
***
Писать самый известный роман в истории я начал эпически – с покупки старенькой пишущей машинки «Ундервуд», легендарной пишущей машинки, настоящего символа эпохи. Я нашёл её по объявлению в бесплатной газете и купил за копейки (даже учитывая моё бедственное положение, уплаченная мною сумма казалась незначительной) у едва сводящего концы с концами пенсионера, престарелого романтика, когда-то мечтавшего стать писателем, а теперь продающего последнее в надежде заплатить за обед. Мысль купить себе компьютер, уродливую неповоротливую машину, не имеющую ничего общего с изящными произведениями технологического искусства 2017 года, даже не пришла мне в голову. Только «Ундервуд», инструмент настоящих писателей, был достоин чести творить историю.
Машинка была в идеальном состоянии и едва ли не блестела. Протерев и без того чистые клавиши влажной тряпочкой, я принялся за работу.
Первый вопрос, который мне предстояло решить, состоял в том, насколько точно я должен следовать оригинальному тексту романа. У меня перед глазами лежала книга, и я мог без зазрения совести переписать её слово в слово, не меняя ни единой буквы. Я знал, что это самый простой и логичный путь, не требующий усилий и обещающий гарантированный результат. Но вместе с тем я чувствовал, что раз уж у меня в руках оказалась такая возможность, я могу вложить в книгу, которую прочтут миллионы, частичку себя, сделать её не книгой Дж. К. Роулинг, но своей собственной, личной, реализовать свои писательские амбиции не как дешёвый писака рекламных текстов, имевший амбиции, но не обладающий возможностями для их удовлетворения, но автор культового произведения. В конце концов, как часто фанату выпадает возможность самому переписать текст любимого произведения?
Я взялся за дело с жаром, способным вызвать зависть любого графомана.
Первое, что я сделал – изменил стиль. В моём изложении «Гарри Поттер и философский камень» стал не таким простым и наивным. Нет, конечно, я не превратил детскую сказку в жёсткий боевик, но всё же устоять перед охватившим меня писательским жаром я не сумел. Сложные и нестандартные речевые обороты, так горячо мною любимые в классической литературе, теперь нашли место и в Гарри Поттере. Также я не удержался и, вспомнив оставленную в будущем профессию, дополнил книгу сценой, в которой Гарри пил «Кока-Колу». Вроде бы мелочь, но в дальнейшем, когда книга станет популярна во всём мире, я надеялся получить нехилую сумму за рекламу…
Помимо стиля и рекламы я сделал то, о чём мечтал с десятилетнего возраста – я добавил больше сцен учёбы. Больше деталей, больше подробностей! Уроков стало намного больше. Я даже ввёл в повествование русского преподавателя Григория Иванова, но быстро понял, как дико он смотрится среди англичан, и вычеркнул его, оставив небольшое упоминание в виде фантика от шоколадной лягушки.
Что ещё я изменил? О, множество небольших деталей! Я избавил Дадли от поросячьего хвостика (всегда считал эту сцену лишней, и искренне полагаю, что оказал роману большую услугу, исключив её), ввёл упоминания о Пожирателях смерти (неужели вам никогда не казалось странным, что это название впервые появляется только в четвёртой книге?), а также позволил Хагриду в пятой главе вскользь рассказать Гарри об Азкабане и дементорах (важная деталь, делающая мир книги намного глубже).
Но самое главное… Самое главное моё нововведение заключалось в том, что я с самого начала чётко обозначил любовную линию. Ничего такого, о чём нельзя было бы говорить в романе для детей, но всё же… В моей книге Гарри не боялся испытывать чувства, не стеснялся говорить о них. И что важнее всего – отныне симпатией Гарри была не Джинни Уизли, а Гермиона Грэйнджер. Я ничего не имею против Джинни. Она прекрасный персонаж, очень милая и приятная девушка, но я всегда считал, что верная Гермиона, надёжный друг и советчик Гарри, заслужила право сыграть в его жизни куда более значительную роль, чем позволила ей Роулинг.
Это было моё самое сложное решение относительно романа. Я долго сомневался, имею ли я право делать так, настолько менять канон, но потом понял – отныне канон определяю я! Только я один, и никто другой теперь волен определять характеры и судьбы персонажей, и всё, что я напишу, станет для фанатов непреложной истиной. Они просто никогда не узнают, что что-то могло быть по-другому!
Не стану скрывать, эта мысль меня будоражила…
***
Месяц работы над книгой пролетел незаметно. Чтобы не умереть с голоду и иметь хоть какой-то запас средств на чёрный день, я продал всё, что имел: куртку, джинсы, сумку, кошелёк, ботинки… Всё ушло в ломбард за бесценок. Я ни о чём не жалел. Я был погружен в работу.
Оглядываясь назад, я понимаю, что в эти дни делал только три вещи: писал, ел и иногда спал. Стук клавишей «Ундервуда» был единственным аккомпанементом моей грандиозной работы. Впервые в жизни я знал, что делаю что-то стоящее, настоящее, что-то, что изменит весь мир.
И впервые в жизни я был счастлив.
Когда роман был готов, передо мной встало следующее испытание – поиск издательства. Я нисколько не сомневался, что решу эту задачу в два счёта. Как же сильно я ошибался…
Если верить легенде, Роулинг получила отказ от двенадцати издательств, прежде чем её книгу наконец-то согласились опубликовать.
Что ж, в этом смысле я шёл по пути великих. Я получил восемнадцать отказов.
Печальный опыт Роулинг напрочь выветрился из моей головы. Впрочем, каждый отказ лишь укреплял мою уверенность в правильности выбранного пути. Если получилось у неё, получится и у меня. Я был терпелив и продолжал пытаться.
Я прекрасно помню день, когда наконец-то получил положительный ответ. Это было крошечное издательство под вызывающим сомнения названием "Радужный Единорог". Совсем не то, на что я рассчитывал, но всё же…
Офис издательства был ещё хуже, чем его название. Маленькая и грязная комнатка в полуразрушенном здании на окраине города.
Весь персонал издательства состоял из трёх человек. Навстречу мне из-за обшарпанного стола поднялся невысокий бородатый мужчина в огромных очках. На вид – бывший университетский сотрудник. Совершенно заурядный. Но горящие жаждой денег быстро бегающие глаза прожжённого хитреца давали мне надежду на то, что всё будет хорошо.
– Виктор, – представился он и тут же приступил к делу. – Скажу тебе честно – мне кажется, ты написал что-то невероятное.
Я ухмыльнулся. Он мне уже нравился. Единственный из множества издателей, только Виктор сумел увидеть истинный потенциал моей книги.
Стоило мне об этом подумать, как он едва не испортил всё следующей фразой.
– Не пойми меня неправильно, ты, конечно, не Лев Толстой, но бабла на твоей книжке мы заработаем просто немерено! Это стопроцентно! Детки будут часами стоять в очереди, лишь бы прочитать новую книжку! К тому же там есть «Кока-кола»! Да нам заплатят миллионы, лишь бы Гарри продолжил пить в следующей части её, а не какой-нибудь, скажем, тыквенный сок! Сейчас подпишем договор, и в твоей жизни начнётся новая глава!
Мне сразу же захотелось уйти. Этого человека интересовали только деньги. Ни искусство, ни мировая слава, ни даже сама по себе литература не значили для него ровным счётом ничего. Прибыль. Такова его цель.
Откровенно говоря, я не имел права его за это судить. По сути, я ничем от него не отличался. Я тоже стремился только заработать. Но неожиданно для самого себя я почувствовал к нему неприязнь. Мой обман, ставший за время работы над книгой незаметным для меня, неожиданно проявился во всей красе. Весь образ Виктора будто говорил мне, что я продаю искусство, причём даже не своё, меняю его на деньги.
Я уже сделал шаг к выходу, когда вдруг отчётливо понял, что если уйду сейчас, другого шанса продать роман мне, может быть, и не представится. Съёмная комната в общежитии могла стать моим пристанищем на долгие годы…
– Я согласен заключить договор. Но у меня есть одно условие.
– Какое? – Виктор, уверенный, что разговор будет о деньгах, ощутимо напрягся.
Я улыбнулся. Требовать повышение гонорара сейчас – занятие бессмысленное. Стоит книжке появиться на прилавках, деньги сами потекут ко мне рекой.
– Макет обложки я представлю лично. И никаких возражений!
Виктор вздохнул с облегчением.
– Хорошо. Но чур без порнографии!
– Разумеется.
Мы ударили по рукам, и уже через полчаса подписали все необходимые документы. Оставалось провести небольшую редактуру и отпечатать первый тираж.
***
«Гарри Поттер и философский камень» за моим авторством лёг на прилавки страны 10 апреля 1992 года. Он выглядел точно как книга из моего детства. Та же обложка, тот же текст. Даже запах был тем же. И пусть тираж был небольшим (для начала всего пять тысяч экземпляров), я был безмерно счастлив.
В воздухе чувствовались перемены. Совсем скоро я стану невероятно богат…
С большим трудом я заставил себя не ходить в магазины и не звонить в издательство в течение двух недель после начала продаж. Я хотел дать читателям время. Они должны прочувствовать мою книгу, ощутить её вкус, проникнуться её грандиозностью…
Чтобы скоротать время, я принялся печатать вторую книгу, «Гарри Поттер и тайная комната». Так как в этот раз у меня перед глазами не было оригинального текста, мне приходилось набирать её по памяти, щедро приправляя собственными идеями. Получалось грандиозно!
Когда я, предчувствуя триумф, наконец-то приехал в издательство, вместо цветов и оркестра меня встретил грустный Виктор.
– Книга не продаётся, – коротко бросил он и отвернулся.
– Как не продаётся? – глупо повторил за ним я. – Этого не может быть…
– Вот так, – Виктор говорил со мной с явной неохотой. – Книжка не пошла, не выстрелила. Продажи ужасные. Просто катастрофические. Мне жаль, но Гарри Поттер никому не интересен…
Мои ноги подкосились, и я тяжело опустился на так кстати оказавшийся рядом стул.
– Может быть мало времени? Может, если ещё чуть-чуть… Пару месяцев… Она обязательно… Она должна… Миллионные тиражи… – слабым голосом произнёс я.
– Может быть… – скупо ответил Виктор, не глядя на меня. Я был для него неудачником, пустым местом. Моя книга не принесла денег, и он потерял ко мне весь интерес.
К сожалению, через пару месяцев ситуация не стала лучше. Через полгода тоже. Книга не продавалась. Совсем. Читатели будто игнорировали её, упорно не желая погружаться в потрясающий волшебный мир школы чародейства и волшебства…
Я пробовал распространять книгу самостоятельно и отвозил целые пачки в библиотеки, школы, книжные клубы… Роман читали, кому-то он нравился, но того ажиотажа, который я ожидал, который должен был быть, не было.
Книга должна была стать хитом, бестселлером, но стала настоящим провалом.
Я винил во всём себя. Я сделал что-то не так, где-то ошибся, немного сместил акценты, и теперь книга не работала. Слишком увлёкся, слишком много думал о деньгах… Книга просто потеряла свою магию!
Продаж не было. Деньги закончились. Я застрял в прошлом, не имея ни малейшей возможности выбраться.
Я облажался.
***
27 марта 2004 года.
Зал судебных заседаний был полон. Воздух звенел от вспышек фотокамер. За это утро я дал бесчисленное количество интервью репортёрам из десятков стран. Все они приехали сегодня в Лондон, чтобы увидеть финал грандиозного судебного поединка, и я просто не мог никому из них отказать.
Слушание должно было начаться с минуты на минуту. Я был уверен, что больше интервью не будет, и уже собирался занять своё место, когда ко мне подошла молодая девушка, судя по всему, китаянка. В руках она крепко сжимала диктофон.
– Могу я задать вам несколько вопросов? – спросила она на русском с едва заметным акцентом. – Нашим читателям очень хотелось бы узнать вашу историю из первых рук…
Я улыбнулся.
– Конечно. Но, боюсь, у нас всего пара минут…
– Ничего страшного. Мне не нужно много времени, – она улыбнулась в ответ. В одно мгновение её лицо изменилось. Секунда – и передо мной стояла беспристрастная и профессиональная журналистка. Впрочем, всё равно поразительно красивая. – Ваш судебный процесс длится уже более трёх лет. За это время весь мир стал свидетелем беспрецедентного спора между двумя авторами. Скажите, что вы почувствовали, когда впервые услышали о Джоан Роулинг?
Этот вопрос мне задавали сотни раз.
– В первый раз о Джоан Роулинг я услышал в октябре 2000 года, когда на русском языке вышла её первая книга о Гарри Поттере. Я наткнулся на неё случайно, на книжной ярмарке. Говоря откровенно, увидев название, я испытал настоящий шок. Оно полностью совпадало с названием моей книги, выпущенной в издании «Радужный Единорог» в апреле 1992 года. Помню, как затряслись мои руки. Я схватил книгу и принялся читать её прямо на улице, не обращая внимания на холод и мелкий дождь…
Я тяжело вздохнул.
– То, что я испытал тогда… Никому не желаю испытать что-то подобное. Это ужасное чувство. Мне казалось, что меня обокрали, но украли не кошелёк, не какую-нибудь драгоценную безделушку, а сердце, душу… Я болел этой историей, вложил в неё все силы, и вдруг обнаружил, что её нагло присвоили…
Мой голос задрожал. Уверен, что со стороны кажется, будто я вот-вот разрыдаюсь. Но лишь кажется. За годы жизни в прошлом я научился врать с невероятным мастерством. Обычно я не позволял себе давать такие эмоциональные интервью, но сегодня… Сегодня особый день. Всего через пару часов всё решится, и роль обиженного автора, дело всей жизни которого беззастенчиво украли, будет исчерпана. Я был просто обязан насладиться моментом…
Симпатичная журналистка понятливо кивнула.
– Что вы сделали потом? Сразу обратились в суд?
– Нет. Я попытался разобраться, понять… Сначала я был уверен, что это какая-то ошибка, и мою книгу переиздали, почему-то напечатав на обложке чужое имя … Но я ошибался. Не смотря на то, что содержание почти не изменилось, стиль книги стал совершенно иным. И множество мелких различий… Например, этот ужасный поросячий хвостик… Простите, можно мне воды?
Мне протянули сразу пятнадцать бутылок. Я выбирал одну и сделал большой глоток. В душе я ликовал. Весь зал, ещё минуту назад наполненный шумом, молчал. Это был мой звёздный час.
– Прочитав эту… книгу, я позвонил своему издателю. К тому моменту мы не общались много лет, но он быстро понял ситуацию, стал наводить справки и узнал, что Джоан Роулинг – иностранный автор, а Гарри Поттер – международный бестселлер, суперхит, популярный во всём мире, но почти неизвестный в России.
– Как вы сами объясняете эту ситуацию? – В её глазах я вижу сочувствие. Она верит мне. – Где мать-одиночка из Англии могла прочитать вашу книгу? Она была издана за рубежом?
Я покачал головой.
– К сожалению, я не имею ни малейшего понятия. Моя книга издавалась один раз. Официального перевода не было. Впрочем, впоследствии нам удалось установить, что один экземпляр был увезён студентом по обмену в Великобританию, и фрагменты книги выкладывались в Интернете на английском языке. Возможно, именно тогда мисс Роулинг её и заметила…
Это чистая правда. Я понятия не имею, как моя книга оказалась в Великобритании, но некий Шон Эшмор, студент по обмену из Оксфорда, по какой-то не ясной ни мне, ни ему причине не только взял мою книгу, найденную им случайно в московском книжном магазине, к себе на родину, но и взялся её переводить. Вот уж действительно судьбоносное совпадение… Я уверен, что Джоан не видела этот перевод, но именно он стал одним из главных доказательств в нашем споре.
– И после этого вы приняли решение обратиться в суд?
– Да. Количество совпадений в текстах, вплоть до одинаковых имён, а также то обстоятельство, что моя книга вышла в России на пять лет раньше, не оставляло ни единого сомнения в заимствовании госпожой Роулинг моих идей. Даже обложки были почти одинаковыми! С тех пор мы судимся уже много лет. Оказывается, защитить свои права совсем не просто, даже если ты совершенно прав…
– Как вы думаете, почему миссис Роулинг решила позаимствовать ваши идеи, особенно так очевидно? Подвергни она текст более существенным изменениям, вполне возможно, что ваша ситуация не выглядела бы столь однозначно?
Я обернулся и посмотрел вглубь зала. Там, встревожено переговариваясь с адвокатами, сидела худая миловидная женщина. Женщина, которую за последние пять лет я видел бессчетное число раз на судебных процессах. Женщина, которой я когда-то восхищался. Она смотрела на меня, и я нисколько не сомневался в том, что она чувствует ко мне. Ненависть. Она меня ненавидела…
Я помню наши первые с ней встречи. Она была обескуражена, шокирована. Каким-то непостижимым образом странный русский парень сумел вытащить из её души сокровенные образы и мысли и написать книгу, её книгу, на пять лет раньше её самой. Она не понимала, как такое возможно и искренне пыталась разобраться. Но теперь… Теперь всё не так. Теперь она уверена, что её обманули, каким-то ужасным образом сумели обвести вокруг пальца…
Я отвернулся и посмотрел в прекрасные голубые глаза журналистки.
– Не имею ни малейшего представления. Вполне возможно, это просто зависть. Зависть к человеку, сумевшему написать прекрасную книгу.
Двери зала распахнулись. Вошли судьи. Присутствующие принялись рассаживаться по своим местам, но моя прекрасная журналистка не теряла надежды задать последний вопрос.
– Но вы же не можете отрицать, что, несмотря на нарушение ваших прав, именно книги госпожи Роулинг стали популярны во всём мире и привлекли внимание широкой общественности в том числе и к вашему произведению?
Я не хотел отвечать на этот вопрос, но не ответить на него было бы неправильно. Беседа не была бы закончена, а я должен сказать своё последнее слово перед тем как всё решится.
– Согласен, её книга привлекла куда больше внимания, чем моя. Почему? На это у меня весьма простой ответ, – я улыбнулся. Сейчас я едва ли не в первый раз за все эти годы собирался сказать правду. – Судьба капризна. Порою она противоречит сама себе, давая человеку невероятный шанс, затем его отбирает, а потом, передумав, возвращает снова. Мы не можем понять её извилистые пути. Мы можем лишь пытаться использовать каждый подвернувшийся нам шанс.
Я сажусь на своё место. Слушание начинается.
***
Два часа спустя всё закончилось. Весь суд стоял вверх ногами. Все хотели получить мои комментарии, но я больше не был настроен на разговоры. Не сегодня.
Лишь разместившись на заднем сидении лимузина, я почувствовал облегчение. Путь длиной в тринадцать лет подошёл к концу…
В кармане мягко загудел телефон. Смс от Виктора. «Как дела?». Я ухмыльнулся. Пусть я и провёл в прошлом больше десяти лет, я по-прежнему не мог привыкнуть, что время быстрого Интернета и интернет-трансляций ещё не пришло. Новости, даже самые значительные, распространялись всё ещё слишком медленно.
Я набрал номер. Международный звонок обойдётся мне в круглую сумму, но сегодня был особенный день, и я ни в чём не собирался себе отказывать.
Виктор снял трубку в ту же секунду. После того, как выяснилось, что Гарри Поттер был написан в России, я совершенно неожиданно превратился в самого известного писателя страны, а «Радужный Единорог» – в одно из крупнейших издательств России. Я приносил Виктору деньги. Много денег. В связи с этим отношение ко мне было совершенно особенное…
– Открывай шампанское. Мы победили.
Не было ни криков радости, ни поздравлений. Совершенно ледяным тоном он поинтересовался:
– Сколько?
Что бы ни происходило, Виктор всегда в первую очередь думает о деньгах.
– Вся сумма. Ровно половина всех её доходов.
Ответом мне был восторженный, разрывающий барабанную перепонку крик.
– ДА!!! ДА!!! Я знал!!! ЗНАЛ!!! Ты самый, мать твою, гениальный писатель на свете!!!
Я улыбнулся. Сегодня я был готов с ним согласиться.
– Ну а что насчёт моей новой книги? Ты её прочитал?
Голос Виктора тут же стал серьёзным.
– Да, прочитал. И у меня есть к ней множество вопросов.
Я почувствовал, как сердце падает в пятки.
– И что же с ней не так? Отличная развлекательная литература. Поверь мне, она обязательно станет хитом.
Виктор недоверчиво хмыкнул. Даже находясь на другом континенте, я почувствовал, как он недоверчиво морщит лоб.
– Знаешь, из всех моих знакомых лишь ты один имеешь право так говорить. Один раз ты угадал. Но, говоря откровенно, не думаю, что с этой книжкой получится что-то подобное…
Меня охватило непривычное чувство. Мне было смешно и страшно одновременно.
– Так что именно с ней не так?
Виктор на мгновение замялся.
– Да, честно говоря, всё. Начать хотя бы с идеи. Ты в самом деле думаешь, что кто-то будет читать про то, как детишки смачно, на камеру, режут друг другу глотки? И ладно бы ты написал весь этот трэш от лица пацана, так нет же, ты зачем-то решил написать всё от имени девчонки! И не просто девчонки, а чёртовой феминистки с непроизносимым именем!
Я шумно вздохнул. Если бы он только знал, о чём именно он говорит…
– Что-то ещё?
– Мне не нравится название. Что за «Голодные игры»? Не знаю как ты, но я сразу же думаю о кулинарной книге, а не о борющихся с тиранией подростках! Неужели ты и вправду думаешь, что эту, прости меня, ерунду будут читать?
Я рассмеялся.
– Поверь мне, будут. И ещё как. Может быть не сразу. Но будут. Извилистые пути судьбы. С ними, знаешь ли, довольно сложно спорить…
