​Безымянный великан

Жил-был безымянный великан. На своей спине он нес сказочную страну. В ней были леса и поляны, речные прожилки и блюдца озер, а также по небесной глазури бродило янтарное солнце.

В маленькой стране жили сказочные жители: эльфы, гномы и феи. У всех была своя избушка. Они занимались своими делами. Эльфы собирали ягоды и грибы, гномы ловили рыбу, а феи были втянуты в домашние хлопоты.

Сказочная страна расширялась, становилась еще больше. В кронах деревьев завелись певчие пташки, а из лесной глубинки вылезло много зверья. Серые одиночки, шатуны из долгой спячки, жвачные, отбивающие мелодию копыт, и многие другие.

За все это время великан чувствовал каждый шаг крохотных созданий. Каждое движение отдавалось жгучей болью, будто на измученную спину проливался жидкий огонь. Но великан терпел, стискивал зубы, прекрасно понимая, что созидатель рано или поздно наложит последний штрих.

День ясен был всегда. Жители страны знать не знали про бушующие стихии. Ведь в ней не зародились проливные дожди, вспышки молнии и хохоты грома. В этом чудном клочке земли не царила ночь. Луна не вставала ни разу, ей нет места для правления — трон принадлежал янтарному солнцу.

И вот великан увидел свое отражение. Увидел себя вдали. Морщины в гармошку, колючая щетина и усталые глаза. Чувствовалось, что длань созидателя перестала мучить его спину.

Янтарный каравай плыл по небосводу, речные волны прибивались к берегам, птичья трель становилась звонче. Сказочная страна, как полевой цветок, расцветала и благоухала. Великан замер в ожидании последнего штриха — созидатель должен дать ей название. Вот досада! Великан, он просто великан. Большой и безымянный, с широкой душой и безмерной добротой. Он понимал, что всю жизнь будет тащить эту страну, которая сплошняком распростерлась от лопаток до пояса.

Еще несколько оттенков боли, и созидатель нанес надпись. Буквы двигались плавно и изящно, будто вышивались единой нитью.

— Все, готово! — раздался глас созидателя. После последнего штриха великан почувствовал облегчение. Боли нет, осталось только горькое послевкусие. Это вкус победы, вкус, который отпечатан на его широкой спине.

Чтобы полностью насладиться творением созидателя, великан приблизился к своему отражению. Потом развернулся спиной, и увидел маленькую страну под названием «Акзакс». Именно так он прочитал на первый взгляд в зеркальном отражении, буквы, идущие в обратном порядке.

— Нравится? — не унимался творец. Он убрал свой инструмент рисования, снял перчатки и бросил их в ведро.

— Сказка на моей спине, — пришел к выводу великан. — Да, нравится. Ты просто волшебник. Талантище!

— Спасибо за похвалу, — поскромничал созидатель. Он бережно взял холст размером двадцать на тридцать. Картина отзывалась характерным хрустом, разошлась трещинками, выцвела от времени, краски померкли и стали чуть бесцветными. — Слушай, а зачем ты решился на такой шаг?

— Понимаешь, у меня была бабушка. Она любила рисовать. Эта единственная работа. Представляешь, е-дин-ствен-на-я! Жалко, что ей не удалось воплотить мечту. Она была совсем молоденькой, когда началась война. Фронт, послевоенные годы, перестройка, кризис... Бабушке было не до рисования. Трудные времена были. К реставрации картина не подлежит, и я решил: пусть бабушкин шедевр останется на моей спине.

— Благородный поступок, — произнес тату-мастер. Потом добавил. — И смелый.

Туши ушло много, и произведение искусства обошлось в кругленькую сумму. После расплаты созидатель посмотрел вслед уходящему великану. Когда клиент покинул тату-салон, он понял, что сумел вдохнуть в шедевр новую жизнь.