Идти на север

Тёме подарили компас. И он ходил с этим компасом по квартире, светясь от счастья.

Он давно мечтал попасть в лес. А компас в лесу — первое дело. Это Тёма знал, хотя и не очень твёрдо.

У Тёмы был любимый атлас, под названием: «Мир и Человек». Там и про компас написано, только Тёма этот раздел не очень внимательно читал. И остальные страницы переворачивал, проглядывая вскользь. Зато на развороте про лес задерживался часами.

А ведь альбом был обо всём на свете: про Землю, Солнечную систему и космос, про океаны и континенты, про растительность и животных, про страны и народы, про географические открытия и ландшафты. Но Тёма был ещё маленький, поэтому не всё понимал, от этого и пролистывал многое. Но вот раздел «Родной край» с лесом на полстраницы Тёме очень нравился.

В лесу Тёма никогда не был. Жил он с родителями в большом городе. Летом они ездили на море или к бабушке с дедушкой, но тоже в город, только поменьше. Грибников в семье не водилось. И Тёма видел лес только по телевизору. А друзья рассказывали и про походы, и про костры, и про тёмные чащи. Тёма друзьям завидовал. Деревья он видел только в городских парках и на бульварах. А какой это лес...

Находившись по квартире, он положил компас на атлас, раскрытый как раз на любимой странице. Тут всё и случилось.

Не успел он толком подивиться странным всполохам вокруг компаса, как оказался он внутри атласа. Под жарким солнцем зелень кругом. А он на горке среди трав высоких. Рядом мальчик и девочка.

— Ну, наконец-то! — заверещала девочка.

— Ура! — запрыгал вокруг мальчик.

Такие же первоклашки, как и Тёма. Только чудные: шеи короткие, головы круглые и очень большие. Мальчик в кепке, девочка в шляпе. «Это же те ребята из атласа!», — догадался Тёма. В атласе эти ребята на всех начальных страницах помогали юному читателю.

— Ну, что ты застыл? — дёргала его девочка. — Меня Рая зовут.

— А меня Борька! — сказал мальчик. — Нравится тут у нас?

Тёма огляделся. Новые его друзья мельтешили перед глазами, и он не сразу всё рассмотрел.

— Понял, да, понял? — противным голосом наседала Рая. — На этом твоём любимом развороте застряли, ни туда, ни сюда.

И Тёма, наконец, осознал до конца, что он в атласе своём. Прямо внутри, только кругом, словно настоящее всё.

— Райка, не прыгай! Пусть он посмотрит, — сказал Борька, и Тёма улыбнулся ему благодарно.

— Ну и пожалуйста! — вспыхнула Рая. Улеглась на пригорок, достала карту принялась на ней что-то подрисовывать.

С холма открывался вид. Вид для Тёмы очень знакомый, он этот вид изучил до дыр, водя пальцем по бумаге.

Под холмом река с обрывистыми берегами, справа городок с домами, через реку мост, с той стороны посёлок, за посёлком огороды и возделанные поля. А за ними...

— Лес! — воскликнул Тёма.

— Лес, — подтвердил Борька, надувшись от гордости. — А вон, отдельно стоящее дерево, видишь? Как на карте, — и стал совать Тёме под нос свою карту.

— А тут родник! — подскочила и Рая со своим листом.

Тёма вежливо им улыбался, но не очень понимал, о чём они говорят.

— А можно... туда? — виновато прервал он бурные объяснения.

Борька с Раей посмотрели на него своими круглыми глазами.

— Куда — туда? — хором спросил они.

— Ну, туда. В лес, — показал Тёма.

Ребята повернули головы.

— Можно, наверное. Только чего там делать? — пожал плечами Борька.

— Ты лучше бы страницы переворачивал! — капризно сказала Рая. — Там, на других страницах народы разные. В нарядах красивых, — добавила она мечтательно.

А Тёма не слушал, он глядел вдаль.

— Пойдёмте за речку, а?

Борька с Раей переглянулись.

— Да ну, чего мы там забыли? — Рая сразу поскучнела и снова улеглась на траву.

Борька подвигал рукой кепку туда-сюда.

— Мы это... ещё не научились в лес ходить, — отказался и он.

— А я схожу, ага?

— Ну, сходи, — разрешил Борька, пожав круглыми плечами.

А Тёма уже бежал с горки вниз. Он торопился к настоящему лесу, который раскинулся так близко.

Пустынный («Наверное, все на дачи уехали», — подумал Тёма; он сейчас этим «всем» не завидовал, ведь у него лес прямо по курсу) он проскочил без внимания. Перебежал мост. Пересёк посёлок. И всё так легко ему давалось, будто сделал три шага и уже вот, он возле леса.

Перед деревьями он остановился. Подошёл, тяжело дыша, к первому стволу.

— Смешанный лес... — пробормотал он, задирая голову.

Сзади остался холм, на котором скучали Борька и Рая, пустой город и селение. Сбоку бежала река в обрывистых берегах. А он стоял тут перед чащей с замирающим от счастья сердцем, собираясь сделать первый шаг.

— От винта! — так говаривал папа, сказал и он. Взмахнул рукой и пошёл в заросли.

Сразу стало прохладнее и тише. Тёмные ели давали густую тень, шелестели осины. Кругом росли разные деревья, ведь это был смешанный лес. От своих друзей он слышал, что в лесу водятся разные звери и птицы. Но он никого не видел.

— Наверное, они меня испугались, — решил Тёма и стал забуриваться дальше. — Но птички, птички же должны петь? — задался он логичным вопросом, вспомнив, что даже в палисаднике возле дома постоянно слышался птичий галдёж. Да и кошки там водились.

Тёма задумался. Первое восхищение от леса прошло, и он присел на пенёк. Задумался и загрустил. Вспомнились ему улыбчивая мама и папа в очках. Друзья закадычные вспомнились. Жалко, что он тут один, не с кем поделиться радостью. И ему нестерпимо захотелось домой. Только где он, дом? Тёма чуть слезу не пустил, как понял, что дом далеко, непонятно даже, в какой стороне. Но тут воспоминание про папу помогло, папа говорил: «Что нюниться, надо рассуждать здраво». Тёма носом шмыгнул и начал рассуждать здраво. Он не раз слышал, как родители другим взрослым объясняли: «А мы на севере живём». И ничего, что это они расположение в родном городе имели в виду. Это мелочи, а главное — слово «север».

— Ах ты, ёлки-палки! — воскликнул Тёма, вновь повторяя за папой. Понял он, что про ориентирование в лесу, про то, как север и юг определить без компаса (его-то он с руки снял), он изучил плохо. Хотел, было, снова загрустить, похлюпать, но почудился ему запах дыма. И шум послышался.

Тёма встал с пенька и пошёл на звук. Так и есть, за одним из деревьев на полянке сидели вокруг костра двое. Странные.

Один в непонятной меховой одежде, с длинным лицом и в усах. Второй — в военном кителе и фуражке, глаза грустные. Тёма хоть и знал, что с незнакомыми взрослыми разговаривать нельзя, но сейчас у него были особые обстоятельства.

— Здравствуйте! — вышел он из-за дерева.

Двое обернулись к нему.

— И тебе не хворать! — сказал усатый, улыбаясь.

Военный лишь кивнул.

— А вы не подскажите, где север? — Тёме любопытно было, кто они такие, и откуда взялись в его лесу. Но сейчас он твёрдо знал, что ему нужно домой, а дом там, на севере. И всё остальное он старательно от себя отгонял, сосредоточившись на главном.

Военный фуражку снял, погладил свой большой лоб.

— Знаешь, Тёма, мы как-то больше по югу специалисты, — сказал он.

— Да, и север я как-то не очень люблю, — подтвердил и усатый.

Тёма расстроился, зашмыгал носом.

— Э, да ты не расстраивайся! На юге тоже много всего интересного, — сказал усатый. — Вот капитан подтвердит, — подмигнул он своему товарищу. — Мы на самый-самый юг можем дорогу показать.

Капитан лишь крякнул, надевая фуражку.

— Мне на север надо, — захныкал Тёма и кинулся обратно в лес.

Размазывая влажность по лицу, всхлипывая, Тёма вдруг выбежал из леса и застыл на краю обрыва. Внизу журчала река.

— Кит, — ахнул Тёма, разом забыв про свои огорчения.

В реке, с трудом помещаясь в узком для себя ложе, вздыхал гренландский Кит.

— Здравствуй, Кит! — крикнул Тёма. И помахал ему рукой. Кит вместо приветствия выдохнул из специального отверстия на голове струю пара. — Кит, скажи, где север? — прокричал ему Тёма.

— Север... — прогудел Кит. — Нечего там делать, на этом севере. Видишь, сбежал я оттуда ... Хорошо, что уголки ты на листах загнул. А то бы я загнулся. Житья от браконьеров нет совсем.

— Как нечего делать? — воскликнул Тёма, уяснив из всех слов Кита только слова про север. — Там же мама! И папа... — снова закуксился Тёма и пошёл прочь от реки.

Шёл по ягодам и сосновым иголкам, шёл по мхам, перебирался через глубокие лощины. Хотя и плаксивое настроение было у Тёмы, а заметил он, что лес стал наполняться жителями. То одна птичка пролетит, то другая, то тень чья-то промелькнёт впереди, то звук трубный раздастся. И не пугался этих звуков Тёма. Понял он, что разные животные в лесу его появились, и вспомнились сразу слова Кита про уголки на листах замятые. Улыбнулся Тёма, понял, что в его лес с других страниц обитатели ринулись, приятно ему стало, что лес такой популярностью пользуется. Но домой ему всё равно хотелось сильно. Вздохнул Тёма и, раздвинув очередные кусты, вышел на поляну на берегу озерка.

Увидел он четверых людей. Две девушки (в красивых головных уборах, сарафанах ярких), чуть поодаль каждая на своём костре кашеварят, а два мужичка возле кромки воды сидят невесёлые на бревне рядом. Молчат. Один — в папахе, с усами и чубом, рубаха красиво вышита. Другой — с волосами соломенными, почти жёлтыми, в красных сапогах и пояс на светлой сорочке у него тоже красный.

— Здравствуйте! — вышел к ним Тёма. В своём лесу он окончательно осмелел.

— Здоровеньки! — обрадовался тот, что в папахе.

— Здорово, коль не шутишь, — мрачно кивнул белобрысый.

— Дяденьки, скажите, пожалуйста, где здесь север? — спросил Тёма с ходу, хоть и интересно ему было, что за граждане такие. Но дело — прежде всего.

— Север? — задумался белобрысый, и стал крутить головой.

— Да-да, он-то всё знает. Он везде у нас. На севере, юге, востоке и западе, — хмыкнул усатый.

— Чего ты начинаешь, а? — с досадой воскликнул белобрысый. — За этим, что ли, в лес этот тихий сбежали, чтобы опять ворошить?

— А ты меня позатыкай, позатыкай! — вскинулся усатый.

Тёме совсем грустно стало от того, что они спорить начали. И женщины, каждая возле своего костра, тоже расстроились.

— Дяденьки, не ругайтесь, — попросил Тёма жалобно. И потихоньку с полянки в лес удалился.

А эти двое опять уткнулись в тёмную воду и замолчали, позабыв о Тёме.

И совсем, было, потерял надежду Тёма найти нужное направление, как откуда-то сверху раздался голос:

— Эй, Тёма! Чего нос повесил?

Тёма задрал голову и увидел улыбку. Улыбка эта принадлежала дяденьке в скафандре. Тёма узнал его — это же первый человек в космосе, Юрий Гагарин.

— Я тебя знаю! Ты Юрий Гагарин, первый человек в космосе!

— Верно! И я через замятый уголок заглянул к тебе в лес. Такой лес замечательный, чего ж ты грустный?

— Я север не могу найти, — вздохнул Тёма.

— Сейчас поглядим, где твой север, — подхватил Юрий Гагарин Тёму, и они вместе взмыли вверх.

И увидел Тёма Землю-матушку и страну свою, как на картинке. Это и была картинка в его атласе, и он в этом атласе на какой-то огромной высоте, поддерживаемый Гагариным, видит и где север, и где город его родной, и страна огромная, и дом с мамой и папой. Он обернулся радостно к Юрию Гагарину. А тот ему улыбнулся опять и подмигнул.

***

Борька сидел на траве и прилаживал Тёмин компас на свою пухлую руку.

— Это мой! — воскликнул Тёма, отбирая компас.

— Да, пожалуйста! Я могу и по муравейникам, и по кольцам на пеньках, и по мху на деревьях ориентироваться, — поджал губы Борька.

Только Тёма уже его не слышал. Он сидел в кресле, дома. На том самом севере. Где мама и папа. На коленях атлас, а на правой руке компас.

Зашла мама, улыбнулась ему.

— Мама! — крикнул Тёма и кинулся к ней.

— Тренируешься? — спросила мама, обнимая его.

Тёма посмотрел на правую руку, на атлас и нахмурил брови.

— Я теперь в лесу могу и без компаса ориентироваться, — заявил он и задумался. — И остались у меня в лесу кое-какие делишки, — снова стрельнул папиным выражением Тёма.

— Ты мой деловой! — поцеловала мама его в макушку. — Ну, поиграй ещё немного и скоро ужинать.

А Тёма уже сидел с открытым атласом и губы его проговаривали слова, и не только с тех страниц, где лес. Рассматривал он и других животных, помимо Кита, и другие зоны географические, помимо рек и полей, и другие народы дружные, помимо усатых и белобрысых, и других путешественников, помимо искателей юга.

— И все в моём лесу собрались, — с гордостью сказал Тёма, примериваясь компасом к атласу.