​Тайна могучего дуба

Давным-давно появился в лесу дремучем могучий дуб. Так и вырос посреди леса в один летний день. Сразу преобразилось всё вокруг, оживилось: птицы невиданные прилетели, цветы, красоты дивной, землю, словно ковром разноцветным, покрыли. Дуб посреди леса ветви свои раскинул, в тени которых звери летом от жары укрывались, а на зиму вдоволь желудями запасались. Только была у дуба тайна. Поговаривали, что не простой он, а волшебный: на охотников и дровосеков беду наводит, злых людей в лес не пускает. Потому и село, что возле леса находилось, прозвали «Заколдованным».

В селе том рос мальчик по имени Авдей. Матушка его от болезни страшной скончалась, оставив младенцем сына. Так и жил он с бабушкой Авдотьей в домике, неподалеку от леса. Бабушка внука на харчах, любви, да лесных сказках растила. Авдей по хозяйству помогал, а когда исполнилось ему двадцать лет, случилось неизбежное, и покинула Авдотья мир земной.

Авдей горевал, бабушку вспоминал, голос её нежный, которым сказки она рассказывала. Сердце вдруг злостью наполнилось, обидой на весь белый свет. Глянул парень в окно, из которого дуб могучий виден, да возросли в нём горечь и гнев. Растет дерево, ветви раскинув, а бабушки Авдотьи больше нет. Схватил Авдей топор, что возле печи полеживал, да бросился в лес, дуб рубить, чтобы не напоминал ему о горе, сердце не тревожил.

Дремучий парня тишиной и прохладой встретил, словно жалея, но злость, что овладела сердцем и разумом Авдея, прямо к дубу его привела.

Встал парень перед деревом широким, сжал рукоять топора, да замахнулся, как вдруг раздалось рычание грозное. Огляделся парень в поисках зверя дикого — никого. Замахнулся Авдей и ударил по дубу — только топор оставил неглубокий след. Во второй раз ударил парень, да вновь не пошатнулось дерево, а след превратился в небольшую царапину. Разозлился Авдей, да замахнулся изо всех сил, как вдруг раздался голос девичий: «Не вреди могучему дубу. Пожалей дерево». Вздрогнул молодой человек, выронил из рук топор, замер в ожидании. Раздался вновь голос, приятный и нежный: «Доброе у тебя сердце, Авдей, да горе твоё велико». Испугался парень не на шутку и бросился прочь. Но вот диво — куда бы ни бежал Авдей, да вновь к дубу возвращается, словно по кругу его неведомая сила водит.

Устал паренек бегать, пригорюнился. Встал напротив дерева и воскликнул: «А, ну, выходи, ведьма проклятая! Покажись! Не боюсь я тебя!». Ветви дубовые раскинулись, предстала перед Авдеем девушка, да такой красоты, о какой лишь в сказках бабушки и говорилось. Отшатнулся парень то ли от восхищения, то ли от страха перед неведомым.

— Я дриада, — произнесла дева. — Лесная нимфа, дух дерева — люди по-разному нас величают.

— Так это ты мне дорогу путаешь, да из леса уйти не даешь?

— Верно. Поостыл твой гнев, теперь и поговорить можно, — улыбнулась дева.

— Отпусти меня, лесная нимфа. Не буду я твой дуб рубить.

— Сделай три добрых дела и уходи.

Раздался девичий смешок, и исчезла дриада. Вздохнул Авдей, да делать нечего.Как ни звал он деву лесную, не появилась она больше. Грустно стало парню: не выбраться ему из оков дремучего. Побрел он, склонив голову. Вскоре совсем тоскливо стало, да и проголодался он не на шутку — принялся по сторонам глядеть. Как вдруг возник перед ним куст ягодный. Обрадовался Авдей, набрал в ладошку алых ягодок, присел возле куста, чтобы голод утолить немного, как раздался то ли шелест, то ли писк. Пригляделся — между ветвями кустарника, богатого чудо-ягодами, на солнце тонкие нити переливаются, а среди них бабочка невиданной красоты трепыхается. Никак не выбраться красавице из ловушки паучьей. Вскочил Авдей, приблизился к паутине, мастером сплетенной, да принялся бабочку распутывать. Вспорхнула крылатая, узором прекрасным восхищая, да улетела вглубь дремучего. Загляделся парень вслед легкокрылой, а как обернулся, так куста не видать. Как возник перед ним внезапно, так и исчез в один миг. Понял Авдей, что это проделки нимфы лесной, вздохнул, да дальше побрел.

Долго блуждал юноша, пока не возникла перед ним поляна, покрытая цветами сказочными, наполняющими всё вокруг ароматом пьянящим. Птицы невиданные прекрасные звуки издавали, перелетая с ветки на ветку. Среди множества запахов уловил Авдей один, с детства ему знакомый. Углядел он в траве цветы белоснежные, те, что бабушка Авдотья в дом приносила, да нахваливала. Не простые это были цветочки, а целебные — от многих недугов спасали. Засушивала их бабушка, да заваривала, а настоем внука поила, чтобы болезни его не трогали. Как вспомнил Авдей бабушку, так совсем поник. Только услышал он писк тихий, глянул под ноги, а там птенец посреди травы высокой лежит — сразу и не приметить его. Взял юноша птенчика, положил на ладошку, улыбнулся желто-красному неоперившемуся. Гнездо, из которого выпал кроха, оказалось высоко. Делать было нечего — спрятал птенца за пазухой, да полез на дерево. Только вот диво, ветви словно сами под ноги ложились, помогали юноше подниматься, да придерживали его, чтобы не упал, к высоте не привычный. Добрался Авдей до гнезда, заглянул, а там еще трое птенцов попискивали. Вернул кроху домой и, довольный, путь продолжил, оставив волшебную поляну позади.

Встречались ему звери разные: и косули кареглазые, и лисицы с хвостом пушистым, и крольчиха с крольчатами. По началу пугался Авдей каждого шороха, да за деревьями прятался, а затем лишь диву давался. Только образ дриады никак не покидал парня: прекрасная нимфа с ликом нежным, цветами в копне золотистых волос и голосом, льющимся, словно песня. Вспомнил юноша, как рассказывала бабушка ему о деве, что в лесу живет, да покой дремучего оберегает. Светлую и темную сторону имеет дух лесной. Кто с добром приходит, тому благо несет, лесными богатствами делится, а заплутавшему всегда дорогу укажет. Но тому, кто зло лесу причинить желает, пощады не видать. Много охотников, с ружьем и капканами пришедших, чтобы зверей и птиц невиданных заполучить, пропали, не вернулись. Поговаривали в селе, что живет в лесу старая ведьма, облик девичий принимающая, да голоском нежным говорящая. По ночам — зелья варит из трав лесных, а днем путников обманом заманивает, чтобы душу их забрать. Бабушка Авдотья только рукой махала, да смеялась в ответ злым сплетням.

Задумался Авдей о нимфе лесной, как раздался рёв грозный. Испугался парень, побежал прочь, только вопль страшный вдруг плачем жалостным обернулся. Остановился юноша, обернулся — сжалось сердце. Пошел на звук то плачем, то рёвом издаваемый. Приблизился, да посреди деревьев медведя увидел. Попал косолапый в капкан, не может выбраться. Авдей и помочь бы рад, да страшно к большому зверю приближаться. Вышел парень из-за дерева, подошел к медведю, что совсем притих, присел на корточки, капкан разглядывая. «Кто же эту ловушку злую приготовил!» — воскликнул гневно. Сжалился юноша, да освободил зверя.

— Сделал ты три добрых дела, Авдей. Спасибо тебе, — раздался голос.

Оглянулся, а перед ним — дуб широкий, да нимфа лесная. И находится парень посреди леса, словно и не уходил никуда от дерева могучего.

— Теперь можешь вернуться домой, — произнесла дриада, не замечая удивления юноши.

Достала нимфа из копны волос цветок белоснежный, протянула Авдею, приговаривая: «Посади этот цветок в землю, возле крыльца, а на утро весь двор твой ковром белоснежным покроется». Улыбнулся парень, поблагодарил нимфу и пошел дорогой, ниоткуда возникшей, что вывела его из дремучего.

На утро, как и говорила дриада, выросли в саду цветы белые-белые, аромат издающие восхитительный, манящий. Улыбнулся Авдей чуду, да пошел в лес, нимфу благодарить.

— Цветы эти любовь и счастье в дом призывают, от бед оберегают, — произнесла дриада и исчезла.

А вскоре в селе девушка появилась, нежная, словно бутон, с кожей белоснежною, глазами голубыми, словно небо, душою чистой, словно капля росы. Как Авдей, сиротинушка. Ефросиньей назвалась. Нашли две души-сиротки друг в друге пристанище, да поженились. Дети у Авдея и Ефросиньи родились, всем на загляденье, росли на харчах матушкиных, да отцовских сказках лесных.