Ночью был дождь

... Дождь был хозяином этого города, его другом, его сутью. Они расставались ненадолго и неохотно, чтобы через короткое время снова перемешать площади, каналы, мосты и серую пелену теней. Жители привыкли к этой погоде и научились существовать в череде дождей, отмеряя время своей жизни по звону прозрачных капель над жестяными крышами.

Город был старым и ангелы на парапетах высоких соборов хранили память многих лет, вёсен и зим. А осень никогда отсюда не уходила.

Дождь бывал радостным. В такие дни над городом вставала радуга и жители умывались легкими каплями, смеясь от счастья. Тогда Рене и Жаклин гуляли по набережным, заходили в кафе, забирались на крыши домов и целовались почти под облаками.

Она была старше его. Жаклин было целых двадцать пять, а Рене всего семнадцать. Первая любовь, бесконечно открытая, доверчивая и славная. Как трудно и как просто было сказать «я люблю тебя» и получить в ответ «и я тебя». Он собирал поцелуями капли с милого лица, и десятки раз в день повторял «я люблю тебя», упиваясь музыкой этих слов.

Дождь бывал серым и беспросветным. В такие дни Жаклин исчезала, а он маялся, не находя себе места, перебирая её фотографии, безделушки, записочки. Серый дождь рождал отчаяние и погасить его Рене мог только услышав её голос в телефонной трубке, утонув в глубине её глаз, прижав её к сердцу своими непослушными руками. Он жил этими моментами, в промежутках проваливаясь в бесконечный туман будней.

То, что бывают чёрные дожди, он узнал только сегодня.

Ночь накатывалась на город незаметно. Они ведь старые приятели — ночь и дождь. Они вместе рассыпали бриллианты огней над старыми крышами, распарывали провалы дворов, разыгрывали в карты людские судьбы.

Два дня назад Жаклин вновь пропала. Она никогда не объясняла свои отлучки, хмурясь и прерывая его вопросы умоляющими поцелуями. Рене стоял у окна в своей комнате, провожая взглядом бегущие по стеклу капли, слушая, как молчит за спиной телефон. Маятник часов безжалостно качался из стороны в сторону, каждый раз на миг разрывая его сердце.

День прошел, опустившись серыми сумерками. Когда зажглись фонари, он вышел из дома и пошел знакомым маршрутом по бульварам, переулкам, набережным. Старый платан всё так же качал ветвями у её дома. Место консьержки пустовало, скрипучей лестницей он поднялся на этаж. Дверь в квартиру Жаклин была приоткрыта. Он медленно распахнул её, шагнул в темную прихожую. Впереди угадывался свет, шепот. Слышался негромкий смех. Её смех! Обрадованный, он прошел вперед и ... застыл на пороге комнаты.

Рене никогда не думал, что это может случиться с ним. Нет, конечно же, не так... С ними. Как в пошлой бульварной истории. Раскрытая смятая постель, загорелый мужчина и обнаженная Жаклин в его объятьях.

— О, нет! — Она увидела юношу и застонала от досады. — Чёрт, чёрт, чёрт!!!

Потом оттолкнула парня и бросилась к Рене. Его трясло, но он снова утонул в водовороте её глаз.

— Прости, прости ...

Он повернулся и нетвёрдыми шагами пошел вон.

Чёрный дождь поглотил его целиком. Рене задыхался от слёз, ветер кидал его из стороны в сторону, пронося мимо домов, переулков, фонарей. Город утонул в отражениях луж и мокрых витрин. Редкие огни множились в каждой капле и он потерялся среди струй дождя, бездонного неба и тёмной воды каналов.

Ещё одно отражение. Он знает и не знает этого человека. Одежда и фигура знакомы, но лицо... такое чужое. Рене касается стекла рукой, смотрит в глаза визави, тот качает головой и печально улыбается. Делает шаг назад, закрывает глаза, поднимая лицо к небу, раскрывает руки, готовясь взлететь. Шаг, другой... вылетевшая из-за поворота машина не замечает серой тени в пелене дождя. Визг тормозов, тело, как сломанная кукла, катится по тротуару.

Рене потерянно опускает руку.

— Это лишь один из путей.

Голос за спиной спокоен и печален. Рене оборачивается — вокруг него комната, ничем не примечательная и совершенно пустая. Улица осталась за стеклянной стеной. Посреди комнаты на стуле сидит человек. Среднего роста, в обычном костюме, с грустным лицом и светлыми волосами до плеч.

— То, что ты видел — один из возможных путей твоей жизни. Слишком короткий, правда. Зеркало возможностей очень удобная вещь, простая и наглядная. Мы с тобой сейчас немножко нарушаем правила, но ... впрочем, неважно.

— Вы кто?

— Твой ангел-хранитель.

Рене кривит губы в непослушной усмешке.

— Что? Костюм смущает? Я могу, конечно, быть с крыльями, но ... Разве это обязательно? Я хочу, чтобы ты понял, Рене... То, что случилось между тобой и Жаклин — не конец всего. Это тяжело, невыносимо больно, кажется, что жизнь не имеет смысла...

— А она имеет? — перебивает Рене.

Ангел пожимает плечами.

— У вас всегда есть выбор. У вас, людей, я имею в виду. У Жаклин он тоже был. Просто многие не замечают этого, плывут по течению, как опавшие листья в реке. Если подумать, то, где ты сейчас находишься — это всего лишь цепочка прошлых решений. Трудно посмотреть на себя со стороны и ещё труднее увидеть будущее. Да и будущего по сути нет, весь смысл в настоящем. Сделал шаг и всё. Пфф! — Ангел взмахивает рукой. — Он уже в прошлом. А прошлое поменять даже я не могу.

Ангел вздыхает.

— Так что ты подумай, чего ты на самом деле хочешь и сделай что-нибудь толковое. Прошлое ведь потому так и называется, что прошло. Всё проходит.

Рене обернулся. Прозрачная стена исчезла, как не было. Ночь уходила, утренний воздух наполнял город, рассвет окрашивал всё серой пастелью.

Из-за поворота выехало такси. Машина остановилась рядом, стекло опустилось и усатый водитель наклонился в его сторону.

— Что, парень, подвезти? Садись, сегодня бесплатно. Рекламная акция!

Рене сел в машину и такси неторопливо тронулось. Улицы пусты, только на парапете собора мраморный ангел взмахнул крылом.

Или показалось?