Час последнего жеребца

В дождливое утро по проселочной дороге во весь опор мчалась карета, запряженная парой лошадей. Вода вместе с грязью разбрызгивалась прямо на железную обшивку дверец кареты с зарешеченными окнами. Мелиса — эльфийская девочка, двенадцати лет от роду, сидела на жестком сидении и плакала. По гладким щекам катились горькие воспоминания о только что прошедшей ночи ужаса. В каждой из слезинок отражалось все, что она пережила.

Тогда в замок родителей ворвались вооруженные эльфы Правосудия и расправились с отцом. Ее до сих пор охватывали отчаяние, безысходность, обида и догадка, что среди обитателей замка явно был предатель. Одна из слезинок сорвалась отражением матери, которая в отчаянии бросилась вниз с балкона. Мелиса знала: пол кареты будет отныне помнить следы ее горчайших слез... Утрата обоих родителей в одночасье. И правда, услышанная невзначай о том, что они оба тоже когда-то предали свой народ. Ее мучил вопрос: значит, это было праведное возмездие? А ее, испуганную, с широко раскрытыми глазами, бросили в карету, отправив в безвременную ссылку в отдаленную деревню к простым людям. В большой железной карете девочка тихо плакала. Она всего каких-то шесть часов назад еще умела улыбаться.

Черная карета мчалась почти без остановок дни и ночи, пока однажды ранним утром вдали не показалась небольшая деревенька с аккуратными, но уже довольно ветхими домиками. Мелиса поняла, что именно там ей и придется теперь жить. Не было даже мысли о побеге — лишь готовность расплатиться за грех родителей.

А в это время в одном из этих домиков лежала Инга - другая девочка, но человек. Она была прикована к дубовому столу. Рядом находился другой стол, жертвенный, являя собой ужас отчаяния. Тот кричал кошмаром терзаемого на нем молодого барашка. Но он и надеялся, что барашек спасет, таким образом, жизнь смертельно больной девочки. Черный маг бегал от барашка к девочке, от девочки к медикаментам, разбросанным всюду. Он привык лечить пациентов против их воли. И поэтому не обращал никакого внимания на сыпавшиеся на него проклятия Инги.

- Потерпи, — шептал старик, звеня полученными монетами в своем кармане, — смирись и потерпи. Мала ты еще, сама за себя решать.

А немного позже карета с Мелисой прибыла в деревню. Лошади били копытами по грязи, ржали и скрипели кожаными ремнями, вдыхая влажный летний воздух, который еще был насыщен озоном после недавней грозы. Деревенская малышня гурьбой облепила экипаж, крича на разные голоса:

- Эльфенка везут! Дочь предателей! Будь они все прокляты!

Обычно молчаливый извозчик спрыгнул с козел и буркнул:

- Ласково же тебя встречают. Не очень-то здесь рады эльфам. Дальше как-нибудь сама.

Он открыл дверь кареты и вытолкнул Мелису на улицу. А сам, затворив дверцы и устроившись на своем месте, погнал лошадей прочь.

Дети обступили Мелису со всех сторон:

- Смотрите! Это выродок предателей!

- Позор всем эльфам!

- Мы тебя проучим!

- Поганка!

С этими словами дети толкали Мелису, плевали ей в лицо и закидывали грязью. Неожиданно шум прекратился с появлением во дворе Инги, которая, еще пошатываясь, была отпущена после экзекуции черного мага. Немного отдышавшись, она ускорила шаг и пошла мимо детей. Те вмиг переключились на Ингу.

- Инга — баранья душа!

- Она теперь, только блеять умеет.

- Попробуй, знахарка!

- Я больше никакая не знахарка, — со слезами на глазах прохрипела Инга, схватила за руку Мелису и побежала вместе с ней вдоль деревни.

- Зачем… ты спасла меня? - на ходу, сбиваясь, спросила та.

- Замолчи, дура. Я просто отняла у них игрушку. Беги туда, там живет староста. – замедлив ход, запыхавшись, произнесла Инга, указывая на небольшой, но ладный домик в центре села, - Чего молчишь? А спасибо?

- Ты не спасала меня. За что спасибо? – Спросила Мелиса, а потом развернулась и быстро ушла в указанном направлении.

- Да, не спасала... – хотела крикнуть вослед Инга, но выдавила из себя лишь хриплый шепот, и медленно пошла к своим родителям.

Столпившиеся неподалеку мальчишки наблюдали, как трава под ногами Инги не только сминалась, но и несколько засыхала за считанные секунды после того, как девочка на нее наступала.

А тем временем Мелиса вошла в дом старосты. Она окинула взглядом жилище. На стуле, в центре комнаты, сидел за большой книгой мужчина с такой бородой, что позавидовал бы и любой гном. Но это был обычный человек.

- Здравствуйте, дедушка. Можно к Вам?

- Здравствуй, малышка. Значит, это ты и есть — Мелиса? Уж, прости, я не смогу постоянно тобой заниматься. Да и скучно тебе будет со стариком. Подружка тебе нужна.

- Скажите мне, что мне делать и где мне жить. Сама справлюсь. Не маленькая уже.

- Ну, должен же кто-то давать тебе задания, следить, чтобы ты не убежала. И вообще... Иди к Инге. Лучшее, что она теперь сможет сделать — так это позаботиться о тебе.

- Это которая меня тащила? Она мне не друг.

- А кто сказал, что большая дружба начинается сразу? Кто же дружит с незнакомым человеком? Тем более, сейчас ей не до радостных знакомств. Но вы нужны друг другу. У нее сейчас, знаешь ли, тоже не лучшие времена. Она всегда хотела стать знахарем, и знания у нее были для этого хорошие. Знаешь, дар… вроде вашей эльфийской магии, только послабже, конечно.

При словах о человеческой магии Мелиса невольно фыркнула. Однако староста продолжил, как ни в чем не бывало:

- Заболела она, сама. И родители вылечили ее с помощью черной магии. Весь дар из нее – вон. А на его место пришло проклятье. Иди к ней. Ты теперь будешь жить в домике ее родителей. Я уже распорядился. И скажи ей, что я разрешил приглядывать ей за табуном пойманных диких жеребцов. И упаси ее Бог упустить этот табун. Сама потом по лугам собирать его обратно будет.

- До свидания..., - недовольно пролепетала Мелиса, отворяя дверь и переступая порог.

И полетели для Мелисы первые дни пребывания среди людей. Эльфийское высокомерие к людям, затмевавшее отчасти даже разум, делало свое дело. Не найдя общего языка ни с Ингой, ни со старостой, ни с кем либо другим, она посвящала дни яростному выполнению поручений своей наставницы, считая, что этой ненавистной работой она платит за простуок своих родителей. И работала ещё усерднее. Инга, замечая такие старания, не спешила хвалить свою подопечную, как и все люди, недолюбливая эльфов. Даже стертые в кровь мозоли не вызывали жалости. Мелиса была для нее воплощением общества эльфов - аристократов.

Как-то раз они собирали хворост на окраине деревни, Инге показалось, что эльфийская девочка не слишком проворна.

- Ну что, эльфенок, и с этим не справляешься? Три хворостины собрать не можешь! - взъелась она на Мелису, напуская на себя все больше важности, - проще в замке бездельничать? Тащи свои свинячьи ушки в загон к диким жеребцам. Сторожи их. Если упустишь хоть одного, староста меня накажет… Но я на тебе отыграюсь! Поняла?

- Да я-то все поняла, глупая Инга, - бросила Мелиса свою вязанку хвороста и пошла в указанном направлении. Та тут же кинулась за ней, и, настигнув, в очередной раз отлупила ее. Мелиса даже не сопротивлялась

В тот вечер нагрянула сильная гроза. Гром с молнией резвились так, что мустанги бешено метались по загону, били копытами о жерди, пока ограждение не дало слабину и не выпустило их на свободу. Зная повадки коней, Мелиса не стала стоять на пути у обезумевших животных. Она в отчаянии смотрела, как те умчались в грозовую ночь. Было светло от молний, но ни одна из них не ударила в одинокий силуэт девочки.

Даже буря не поглощала крик Мелисы. Он донесся до ушей Инги, которая спряталась от дождя не так далеко в шалаше. Она ужаснулась догадкой: «Кони. Староста. Дрянь», - пронеслось у нее в голове. Стремглав вскочив на своего жеребца помчалась, не обращая внимания на сверкающие молнии и ливень. Неожиданно конь встал на дыбы, чуть не затоптав Мелису. Инга, еле удержавшись в седле, смогла отвернуть коня, и заорала:

- Ты! Эльфийское отродье! Пока не найдешь табун, и куска хлеба не получишь! Проваливай!

Мелиса, утопая в грязи и не пытаясь вытирать свои слезы, которые смешивались с дождем, шла в темноту. Дорогу ей освещали молнии, и она благодарила их за такую помощь.

А в это время Инга, усмиряя свою ярость, понимала, что ее родители, как только узнают о случившемся, пустятся на поиски этой эльфийской дряни. И уж точно ей достанется гораздо больше.

- А мне все равно! Пусть меня хоть убьют за эту дуру! - Попыталась она перекричать свои мысли.

В этот же миг ее глаза, словно разрезало яркой вспышкой. Молния ударила неподалеку. Небеса разверзлись таким грохотом, что она на миг потеряла рассудок. И ошарашенной душе вдруг захотелось жить. Жить так, чтобы ни один день не прошел напрасно.

- Все? Один удар – и можно умереть? Ну, уж нет. Сама ее найду! – рассуждала она сама с собой, не обращая внимания на дрожь в голосе и во всем теле, направляя коня туда, куда ушла Мелиса. Ярость снова настигла ее. Теперь от осознания того, что эльфийская девчонка точно не поймает табун коней.

- Табун упустила! И эта длинноухая неизвестно где. Мне надо кого-нибудь поколотить, иначе я с ума сойду! - вертелось в ее голове.

Изъездив все ближайшие окресности, Инга поняла, что Мелиса, если не сгинула, то уже вернулась в деревню. Тем временем буря утихла, и юная всадница тоже направилась к дому. Возвращаясь деревенским большаком, она услышала знакомый гомон местной ребятни. Конь замедлил ход. Инга увидела Мелису, которую били палками. Она не кричала. Ее тельце извивалось, уворачиваясь.

- Бей эльфенка! - раздалось из толпы.

- Бей заразу!

- Столько мустангов упустила!

И тут Инга почувствовала, как неприятно перехватывает дыхание, и начинают трястись руки. Ей вдруг стало гадко от того, что Мелису бьют какие-то глупые дворовые мальчишки, а не она.

- А меня поколотить не хотите? – крикнула она в толпу.

- Напугать нас вздумала? – раздалось в ответ.

- Покажем ей!

- Сбить с коня!

Новый порыв гнева вспыхнул у Инги. Она теперь даже не старалась понять, откуда у нее столько ярости, и почему она защищает эльфийку. Кнут свистел - нападавшие разбегались. Инга снова занесла свое оружие для очередного удара. Но в этот момент рука Мелисы перехватила ее руку.

- Никогда никого не бей в спину, - с твердостью в голосе бросила она. - Это подло. Лучше в лоб.

- В лоб, говоришь? – Переспросила Инга, - так получай.

С этими словами она соскочила с седла, отбросила кнут и, налетев на Мелису, стала лупить ее под визг и гиканье окружившей их ребятни. И тут эльфийка вдруг отскочила в сторону, выкрикнув Инге в лицо:

- Глупая! Беззащитных бить нельзя! Ты как эти, безмозглые мальчишки.

Сказав это, Мелиса сама накинулась на Ингу. Несколько минут они катались в грязи, награждая друг друга тумаками. Довольная ребячья стайка подтрунивала над ними. И все-таки Инга под одобрительные крики одержала верх над Мелисой и оставила ту в покое. Мелиса встала из лужи и обратилась к своей обидчице:

- Я лучше тебя дерусь! Ты мухлюешь. Мне больно тебя бить, а тебе хоть бы что. И глазом не ведешь.

- И ничего я не мухлюю, - ответила Инга, собравшаяся, было, уходить, - я проклята.

- Разве это проклятье?

- Да. Меня нельзя бить. Иначе самой плохо будет. – Пояснила та, вернувшись к Мелисе.

- Здорово...

- Замолчи! Дура! Иначе снова врежу. Я хочу, чтобы ты меня ударила, и мне было больно! Хочу быть нормальной! А ты!..

Неожиданно для себя Инга заплакала, усевшись прямо на дорогу. Мелиса осторожно подсела к ней поближе. Они уже не стеснялись своей перепалки потому, что вокруг них уже никого не было:

- Прости.

- Жеребцов? Не прощу.

- Нет. Я тебя нечаянно в спину ударила. Словами…

- Колдун меня тоже… в спину иглы свои втыкал.

- Твои родители спасли тебя. А мои... я… дочь предателей…

- Меня теперь ненавидят.

- А меня – нет? Эльфы меня не любят. И люди. А за что?

- За то, что ты... за твоих родителей. А люди еще за то, что ты эльф.

- Но я не хочу быть дочерью предателей!

- Родителей не выбирают.

- Это правда, не выбирают. Я разве ненавижу тебя за то, что трава под твоими ногами вянет? Ты просто сильно доставала меня. И злила. Но теперь я вижу, какая ты. Добрая.

- Я? Ты спятила.

-Да, не спятили мы. Разве можно бить за длинные уши? И я не предавала свой народ, Инга. И ты не хотела себе такого проклятья. Спятили другие. Получается, что мы с тобой - нормальные. А ты здорово дерешься! Но я лучше умею, меня в замке научили.

- Ты? Что-то умеешь лучше меня, белоручка? Покажи.

- Некогда. Эти черти спугнули тех трех коней, что я поймала в степи.

- Как… ты их поймала? Одна? – только и смогла выдохнуть Инга, глядя на Мелису широко раскрытыми от изумления глазами.

- Я не белоручка. Я – эльфийский охотник. Выслежу хоть кого. С малых лет обучена.

- Прыгай сзади меня. Не выпадешь из седла?

- Уж как-нибудь. Что я — маленькая? А что, мы теперь будем вместе?

- Вот пристала. Куда я теперь от тебя?

- И надолго прилипла?

- Пока не будет пойман последний упущенный тобой жеребец. Ты мне должна. Поехали к старосте. Сейчас обе получим…

- Пока не будет пойман последний жеребец... - нараспев повторила Мелиса и крепче ухватилась за Ингу.

Равнодушная луна белоснежным комом уже давно наблюдала бескрайнее пространство степи, где медленно играл беспокойный закат. Лишь дальние всполохи молний время от времени отвлекали взгляд обеих от этого зрелища. Они осадили скакуна, засмотревшись на краски природы. Еще их детское изумление остановило скачку…

И вот прошло несколько лет. Давно были отловлены Мелисой почти все обидно упущенные когда-то ей жеребцы. Лишь один, последний жеребец со странным пятном во лбу, так и не покорился. Повзрослевшие Инга и Мелиса за это время окончательно решили стать воинами, защищающими всех угнетенных. Сельскохозяйственные работы в течение дня сменялись для них изматывающими тренировками. За это время они крепко сдружились. Делились друг с другом опытом. Инга училась у Мелисы боевым искусствам, а другая — хитростям деревенской жизни и выживания в степи.

На дворе стояла необычайно роскошная осень. Урожай в полях был собран. По обычаю отпраздновали. И когда пьяный староста мирно уснул в своей постели, подруги уехали на ночь подальше от деревни, чтобы оттачивать свои умения.

После изнурительных тренировок и небольшой охоты развели костер и решили испечь на огне пойманного в степи кролика. Дым обволакивал их утомленные тела, а искры от костра поддразнивали: улететь вместе с ними далеко-далеко, прямо к звездам.

- Огонь. Странная вещь — уничтожает… и согревает, - размышляла Мелиса.

- Это санитар. Уничтожает только то, что уже высохло и вымерло. А пепел удобряет почву,- подхватила разговор Инга.

- Но сжечь можно не только старое и отжившее. Сжечь можно все...

- Поэтому огонь не должен попадать в плохие руки. Это, как конь, которому все равно, кого и куда везти. И герой, и злодей будут на нем одинаково быстро мчаться. Но это не делает хорошего коня плохим. Конь просто есть... - утверждала Инга, поворачивая мясо на ветриле.

- А мы же с тобой не просто есть? Мы разумны, и можем выбирать, что и зачем нам делать. Так? А ты помнишь, что последний жеребец еще не пойман нами?

- Помню. И не мной, а тобой. Ты мне его должна. А наше оружие будет направлено только против зла. И не важно, кто будет нашим врагом, человек или эльф...

Так, за разговором и мечтами, закончилась их трапеза. Уставшие и насытившиеся, они задремали у тлеющего костра. Но ненадолго. Что-то странное происходило рядом и заставило их сначала открыть глаза, потом недоуменно подняться на ноги и завертеться на месте волчком. Дым заполонил всю округу. Мелиса с Ингой никак не могли понять причину его возникновения. Дым стал душить. Тяжелый пепел витал в воздухе. Запах гари привел их в недоумение. Мелиса первая отреагировала:

- Кто-то плохой завладел огнем. Быстрее к деревне. Явно пришла беда.

Обе девушки поймали своих коней, вскочили на них и помчались прямиком к дому.

Приближаясь к деревне, их гнедые заржали и зафыркали, тряся мордами. Зарево огромного пожара привело подруг в ужас. Все горело.

- Что? Что? Что случилось? - дрожащим голосом завопила пораженная Инга.

- Не что. А кто... Мне уже знаком этот мерзкий запах подлости. С детства. Трогаемся. Вытри слезы и сожми зубы. Я с тобой, - крикнула Мелиса и первая, пришпоривая своего коня, метнулась в густоту дыма.

Истошные крики людей едва ли приглушали шум пламени и лязг оружия. Отряд эльфов в черных масках уничтожал всех, кто был на его пути. Факелы летели на соломенные крыши домов, а черный дым, будто от страха, взлетал к облакам. Вся земля была ископычена. Инга рванулась к своему дому, но была остановлена Мелисой:

- Смерти хочешь? Тогда ты уже не поможешь никому.

- Смотри: они уходят.

- Прячемся за тот овин.

Всадницы еле успели загнать хрипящих, испуганных коней за уцелевшее каменное строение. Еще мгновение и они были бы замечены. Мимо укрытия пронесся отряд эльфов. Как только Мелиса увидела того, кто был во главе, она, было, дернулась. Хотела кинуться наперерез. Но ей удалось взять себя в руки. Инга, уловив это, взяла подругу за руку и не отпускала.

И вот, за последним эльфом улеглась пыль. Мелиса, соскочив с седла, стала пинать в бессильном гневе пепел.

- Предатель! Ушел! Это Фаат. Тот, что тогда, в замке моих родителей…- стонала она, не находя более слов.

- Мы его достанем! Посадим на кол и подожжем, - с яростью сказала Инга.

Долгой скорбной ночью, после того, как выжившие были спасены из-под горящих завалов и наспех перевязаны, Мелиса предалась воспоминаниям. Инга узнала, что предводитель эльфов, которые сожгли деревню, когда-то был хранителем врат замка родителей Мелисы. Именно он однажды убедил их совершить предательство эльфийского народа.

Той ночью с одобрения хозяев Фаат отворил врата замка для банды разбойников, которая с особой жестокостью истребляла эльфов. Те, спасаясь от солдат эльфийского Правосудия, спокойно прошли через потайной ход. Спящие обитатели крепости даже ничего не услышали. Воины-стражники, дежурившие тогда, были верны Фаату. Ни один бандит не тронул ни одного обитателя крепости, ни одного жилища, ни одного колодца. Это было условие хозяев замка. Эльфийское Правосудие в ту ночь упустило самую зловещую из всех тогдашних банд. А родители Мелисы получили за это кучу монет.

И все же через двенадцать лет эта банда разбойников была поймана. И казнена. Однако о давней подлой роли хранителя врат никто пока еще так и не узнал. Оставаясь не разоблаченным, разбираемый лютой завистью к своим собственным хозяевам, он благодаря своим темным связям позволил эльфийскому Правосудию разоблачить давнее предательство своих господ. Кара родителям Мелисы не заставила себя долго ждать. Он сам открыл врата солдатам эльфийского Правосудия…

Как мог Фаат завоевал доверие обитателей замка, Мелиса не понимала. Но он смог забрать и власть своих прежних хозяев. Он занял трон. Однако через несколько дней после того, как Мелису, как потомка предателей, выслали служить чужому народу, и он был разоблачен. Ему ничего не оставалось, как бежать. Об этом Мелиса узнала, уже находясь в человеческой деревне. И вот теперь Мелиса увидела Фаата во главе разбойников. Грабеж, мародерство и убийства стали его верными спутниками, как и его новые друзья.

- Вот мы и нашли нашего первого врага, — заключила Инга рассказ подруги.

С прошлой жизнью было покончено. Долгие дни и ночи были посвящены лишь тренировкам. Самые смелые и сильные из выживших односельчан стали первыми членами отряда. Этому отряду было суждено вскоре стать устрашающей силой для тех, кто посмел поднять меч на любого мирного жителя деревень или замка.

…Прошло несколько лет. Однако ни Мелиса, ни Инга не оставили попыток найти Фаата и отомстить. И вот однажды Мелисе удалось обнаружить его след. Обе пустились в погоню. Земля гудела под топотом копыт двух вороных. Инга и Мелиса мчались, не жалея ни животных, ни себя. Закаленное природное чутье эльфийского охотника помогало отчетливо улавливать след.

- Туда! Туда! - лишь выкрикивала Мелиса изредка своей подруге. Кони храпели, взмыливались пеной, но наездницы на это не обращали внимания. Они ворвались в демонический лес. Воительницы преследовали Фаата. Вороные встали на дыбы, дальше дороги не было: вековые деревья переплетались настолько, что не мог пройти даже пеший. Мелиса и Инга повернули обратно. Они знали, что этот непроходимый лес был наполнен такой нечистью, что не только люди, но и эльфы боялись туда входить. Но девушка-эльф знала, что именно где-то там, в лесу, их враг мог надежно укрыться, и что сейчас он направляется именно туда.

-Раз он в лесу, значит, войдет в чащу.

- Это невозможно: по чаще этого леса можно передвигаться только ползком.

- Он один знает тайную тропу. И мы выследим его, — сказала Мелиса.

- Ага! Вот он! - радостно воскликнула Инга, показывая на силуэт скачущего всадника вдали.

Инга машинально натянула тетиву.

По раскаленному воздуху под полуденным солнцем писк тетивы разнесся угрожающе. И в мгновение конь ненавистного врага споткнулся и упал на землю. Своим зрением Мелиса даже увидела, как из-под мутневшего глаза выкатилась огромная слеза.В крупе торчала стрела. Лишь взглядом похвалила Мелиса свою ученицу за меткость, и они обе помчались на врага. Вдруг хлопок раздался под копытами скакуна Инги. Тот вместе со своей всадницей встал, как вкопанный, не в силах шелохнуться.

- Ты чего встала? Трусиха! - Закричала эльфийская охотница, но вдруг увидела, что лицо Инги выражает глубочайшую злость от безвыходностичто-либо предпринять.

- Артефакты используешь, Фаат? На свои собственные силы не полагаешься, трус? Обнажай свой меч, выходи на битву! - выкрикнула Мелиса в сторону врага, спешиваясь со своего вороного и вынимая меч.

- Всегда готов, моя девочка! – Приторно ласково пробасил бородатый эльф. Глаза его ничего не излучали, кроме злобы. Он сам двинулся навстречу. - Помнишь? Это я тебя учил всему. Ты многого достигла за это время. Я горд. Неужели ты поднимешь меч на старого доброго дядюшку…

- Да будет проклят каждый кусок хлеба, что я съела из твоих рук! – Перебила Мелиса Фаата, и меч засверкал в ее руках.

И закричала разъяренная сталь. Ее звон раздавался на краю леса несколько секунд, пока напряженную брань оружия не прервал отчаянный выкрик эльфийки, покачнувшейся и упавшей наземь. Парализованная Инга никак не смогла предупредить подругу о том, что из лесу выскочил скорпион. Эта огромная тварь, выманенная магическим аретфактом эльфа-Фаата, чудовищно уколола Мелису в ногу своим смертоносным жалом. После чего убралось восвояси, не желая больше подчиняться своему угнетателю. «Добрый дядюшка» склонился над своей раненной жертвой и прохрипел:

- К утру тебе станет легче. Но через пару дней ты умрешь. Если, как можно скорее, не помчишься к ближайшему лекарю. Тебе нужно противоядие. Вон та человеческая тварь, что стоит сейчас, как вкопанная, могла бы помочь и без зелий. Но уже не может, благодаря тому колдуну. А ведь можно было тогда и лекарский дар сохранить, и в живых остаться. Слышишь, Инга? Можно было, - Повторил Фаат, обращаясь уже к Инге и изображая великую радость на своем лице. - Спешу откланяться, мерзавки. И жду вас в своей пещере. Выбирайте, мчаться за зельем или на битву. И буду ждать недолго.

Когда эльф умчался на коне эльфийской охотницы, опушка леса погрузилась в мрачное молчание. Беззвучно плакала от бессилия Мелиса, уткнувшись в траву. А лишенная возможности даже плакать, молча, сидела на своем вороном неподвижная Инга. Лишь ее взгляд выражал, казалось, ненависть ко всему миру.

Прошло несколько часов. Вдруг истошный крик Инги пронзил тишину. Слезы боли заструились. Соскочив с тут же упавшей, обессиленной лошади, она подбежала к Мелисе, обняла ее и произнесла:

- Мы убьем его. А ты будешь жить.

Между тем стремительно приближался вечер. Перемещаться по демоническому лесу в сумерках было слишком опасно. Девушки принялись набирать хворост для костра. Превозмогая все еще сильную боль в ноге, Мелиса старалась не подавать виду, как страдает. Наконец, Инге это надоело:

- Ложись и отдыхай, я устала смотреть, как ты корчишься. Прямо, как в детстве, три хворостины собрать не можешь. Не беспокойся, Фаат свое получит. Обещаю тебе это, белоручка. Сейчас разведу костер и расскажу кое-что...

Звезды мягко освещали долину. Костер уютно обернул подруг теплом. Трава ласкала ночной прохладой израненную ногу Мелисы, которая рядом с Ингой растянулась в траве около огня. Так подруги набирались сил пред последним рывком.

- Когда-то в детстве, когда я еще готовилась стать целительницей, отец рассказывал мне вот что, - начала свой рассказ Инга. – Далеко-далеко, за крутыми холмами, есть самый темный демонический лес. Глубоко-глубоко там, среди мрака, растет исполинский черный одуванчик. Он прячется на самом высоком холме, на который почти невозможно взобраться. Растет этот цветок в таком страшном месте, потому что защищает свою жизнь, спасаясь от алчности, жадности и злобы двуногих существ. Многие уже пытались уничтожить одуванчик. Легенда доносит, что тот необычайно красив, особенно при лунном свете. Его черные пушинки источают такой бальзам доброты и любви, что лунный свет с наслаждением купается в них. И самое главное — одуванчик забирает боль, лечит раны и даже, говорят, возвращает утраченную жизнь. Но он не каждому дается в руки. Лишь тому, кто действительно нуждается в его помощи. И нужно непременно иметь чистое сердце — и тогда он откроется. Если просто побыть рядом, то все болезни исчезают. Трудновато будет: не увидать издалека его черный пух. Но ты сможешь взобраться на холм. И мы найдем его. И ты поправишься.

- Глупая, глупая Инга. Помнишь, как ты колотила меня в детстве за такие слова? И все равно ты глу-па-я... Мы ненавидим того, за кем гонимся. Не нужно идти к цветку, мы теряем время. Фаат сейчас явно в своем логове. Надо мчаться по его следам. Пока чутье эльфийского охотника не оставило меня, пока я еще чую мерзкий запах предателя. Ноге становится легче. Видимо, мне недолго осталось.

- А если мы не успеем тебя вылечить, и ты умрешь. - произнесла Инга.

- Я знаю, что умру, убивая своего врага. И буду удовлетворена этим. А идти к чудо-цветку с кровью на руках? Он засохнет. Глупая Инга.

- Поколочу, - выдохнула воительница. А затем спросила:

- Как он узнал про колдуна и мое прошлое?

- Раве ты не почувствовала его скользкие щупальца в своей голове? Все же, какие вы, люди, слабые в этом плане… Он прочел твою память. А про то, что ты могла остаться с даром лекаря и выжить, скорее всего, этот змей солгал, чтоб больнее ужалить тебя в спину.

- Прямо перед рассветом, пустимся в погоню. А сейчас спать, - заключила Инга.

И вот настал рассвет. Тайная тропа была быстро найдена. Даже вороной чувствовал запах врага. Две всадницы на одном коне мчались среди деревьев, которые расступались сами собой. Магические врата убежища Фаата были незамкнуты.

Впереди уже стала видна затерянная среди иссохших корней и валежника пещера. Неожиданно из ее зловещего проема выскочила шаровая молния, и угодила в животное. Тот, отдав свою последнюю преданность всадницам, осторожно опустился на передние ноги. Подруги соскочили на землю, не травмируясь. Издав прощальный всхлип, вороной издох.

Мстительницы спрятались за ближайшим огромным деревом, посылая град стрел в пещеру. В ответ оттуда неслись смертоносные молнии. Но ни стрелы с одной стороны, ни молнии с другой, никак не могли найти своей цели. Наконец, почти закончились магические силы у Фаата, и он, ловко выбравшись из пещеры, стал медленно прокрадываться к девушкам. Мелиса заметалась в своих мыслях по убежищу, боясь того, что им не под силу одолеть врага. Ее нога так и не перестала окончательно чувствовать боль, ослабляя эльфийку. А Инга, будучи недостаточно опытным мечником, чтобы на равных сражаться с опытным эльфом, заметила переживания подруги и прошептала:

- Он сдохнет! Мы снова используем его, мое проклятье! Рядом со мной может увядать не только трава. Мои враги всегда становились слабее, как только наносили мне раны. А мне при этом становилось легче.

- Я знаю это. Помню нашу драку, - оборвала Мелиса, ещё не понимая, к чему это все ей рассказывает Инга.

- Это не все. Если кто-либо меня убьет своими руками, то тут же погибнет сам. Мне с земли уже не подняться, но и враг не выживет. Вчера Фаат не нанес мне вреда, только обездвижил на время. Мелиса, он должен меня убить. Не позволяй ему использовать магию, когда будем сражаться. Не дай ему снова меня заморозить. Я должна пасть от его руки.

- Да будет так, - выдавила из себя Мелиса.

С диким криком выскочил из засады зловещий эльф. Мечи яростно засвистели в воздухе, загремели, ударяясь друг о друга. Мелиса пресекала попытки Фаата использовать хоть какие-то магические жесты, а ее подруга постоянно норовила раскрыться для удара. В какой-то момент Фаат по инерции, ведомый многолетним опытом мечника, сделал выпад клинком в сторону открывшейся девушки. В последний момент хотел, было, остановиться, но Мелиса, атаковав, не позволила ему удержать равновесие. И меч того вонзился в грудь Инги. Та упала. И сам Фаат медленно оседал на траву, стремительно теряя силы. Еще один взмах меча Мелисы – и его голова свалилась с плеч и откатилась в сторону, оставляя за собой кровавый след. В этот же миг исчезла тропа, по которой сюда приехали и сам Фаат, и вслед за ним Инга и Мелиса. Магия эльфа исчезла, заставив дикую чащу демонического леса срастись в непроходимые дебри.

С мечом в груди, лежала и Инга, встречая свой последний час. Мелиса села с ней рядом, взяла за руки и принялась их, молча, целовать, прощаясь с единственной своей названой сестрой, которая не пожалела своей жизни ради кары их общего врага. Та вдруг просветлела глазами, прошептав:

- Оглянись.

В этот момент раздалось лошадиное ржание. Мелиса обернулась. Перед ней бил о землю левым передним копытом красавец-мустанг.

- Мелиса? - Прохрипела Инга. - Окрас точь-в-точь как у того, которого ты так и не смогла поймать.

- Да. У него во лбу странная белая звезда.

- И мы над ним еще смеялись, угадывая, что бы это значило.

- Он к стойлу так и не вернулся. И стал символом нашей дружбы. Мы все это время провели вместе, так и не поймав его.

- Так вот он. Твой долг, который ты должна была мне вернуть. Забирай его себе, Мелиса. Это мой тебе подарок в наш час последнего… - слова Инги захлебнулись.

- В наш час последнего жеребца, - договорила эльфийка, целуя и закрывая глаза подруги.

Мустанг приблизился к Мелисе и ткнулся в нее своей мордой. Потом фыркнул и повернулся боком, слегка приседая и как бы призывая сесть на него.

- Я чувствую магию. Я все еще что-то чувствую. А ты не так прост, Последний жеребец. Ты, и, правда, волшебный. Но как я могу оставить здесь Ингу, прямо на земле. Да и сама долго не проживу. Скорпион демонического леса меня ужалил. Какой смысл мне куда-то ехать? – Вопрошала у коня Мелиса. Но тот, казалось, не терпел возражений. Своей мордой он подтолкнул ее к себе.

Еще раз, поцеловав тело своей подруги и простившись с ней, Мелиса повиновалась. Она села верхом на Последнего жеребца, и он помчал ее в чащу.

- Куда? Там же дебри. Не пройдешь… - выдохнула Мелиса, но тут увидела, как звезда во лбу коня сияет, подобно настоящей. В воздухе для эльфийки сладко запахло светлой магией.Она увидела, как расступаются перед конем кусты и корни огромных деревьев.

Так они долго мчались, и Мелиса не заметила, как стемнело. Из-за крон деревьев на небо взошла луна. Лес окрасился в призрачный свет, тени стали такие глубокие, что в них легко могли укрыться любые существа. И Мелиса почувствовала их присутствие. То и дело между ветками сверкали глаза каких-то ночных тварей. Эльфийка, не переставая читала заклинания-обереги, но чувствовала, что зловещим существам и так не добраться до нее. Магия коня была светла и неприступна.

Вдруг она увидела впереди какие-то сучковатые силуэты. Сложно было понять, люди ли это или деревья. Приблизившись к ним вплотную, она почувствовала, как от них веет могильным холодом. Это были темные духи. Мелиса сожмурилась, готовая принять смерть, но тут и эти страшные сущности расступились перед ней. И взгляду открылся огромный холм с угрюмыми и очень крутыми склонами. Сложно было разглядеть вершину, даже сильно задрав голову. А конь все мчался вперед.

- Куда ты! Стой. Ноги себе переломаешь, глупый, - пыталась остановить Мелиса Последнего жеребца, но конь нес ее вверх на холм так же легко, как и по ровной земле. Однако с каждым шагом мустанга Мелиса чувствовала, как теряет силы.

- Вот, и начал действовать яд скорпиона. Ну, что же, я это знала.

А конь мчал ее, все выше и выше. Силы все стремительнее покидали ее тело. Не было уже возможности дышать ровно. Воздуха не хватало. Голова закружилась. Сознание стало мутнеть и гаснуть. Удержаться за гриву уже было невозможно. И она, обессилев, упала не землю. И, как в тумане, Мелиса увидела перед собой необычайное растение.

Это был огромный, размером с дерево, черный одуванчик. И пусть он был черен, красота его завораживала. Лунный свет купался в пушинках, заставляя их играть серебристыми оттенками. Черные стебель и листья были словно очерчены искусным художником на фоне ночного неба. Мелиса, ощутила жизнь его корней, из которых стали перетекать жизненные силы в ее тело. Саднившая нога вдруг заболела с удвоенной силой. Сердце учащенно забилось, готовое разорваться. Грудь наполнилась сырым воздухом. Но сознание начало проясняться.

- Вернулась жизнь, - догадалась Мелиса.

Затем ее нога перестала болеть. Она попробовала встать – и у нее это легко получилось.

- Одуванчик забрал болезнь. Но за что мне это? На моих руках кровь Фаата и других разбойников, что я убила до него… вместе с Ингой. И сама Инга, моя названная сестра, покинула меня навечно. А ведь она достойна жизни: пожертвовала собой, лишь бы исполнить наш долг и навсегда остановить злодея. А я лишь помогла ей. Помогла умереть. – Вопрошала она, глядя на пушинки растения.

В этот миг подул легкий ветерок. Одна из пушинок отделилась и полетела в сторону Мелисы. Та подставила свою ладонь, и огромное семя опустилось на нее.

- Я поняла. Спасибо тебе, добрый черный одуванчик.

Эльфийка снова села на коня и помчалась уже в обратном направлении. Дух ее замирал, когда она смотрела под стремительно несущиеся копыта волшебного мустанга. Ей постоянно казалось, что тот оступится на таком невероятно крутом склоне. Но конь легко донес ее до подножия холма, а потом ринулся через лес. Корни, кусты и демонические сущности все так же расступались, нехотя уступая дорогу. Сохраняя в руках заветное зернышко, Мелиса, наконец, увидела то самое дерево, под которым все еще лежала Инга с торчащим в груди мечом. Ужасающая картина напугала не только Мелису, но и мустанга. Со всех сторон к Инге тянулись длинные ветви человекоподобных деревьев. Они обступили ее со всех сторон. Наклонились к изголовью, к ногам... Демонический лес забирал ее. А место ранее лежавшего рядом поверженного Фаата было пусто: уже не осталось ничего, кроме густых зарослей колючих иссохших веток. Его черную душу лес забрал с огромным удовольствием.

Мелиса соскочила с Последнего жеребца и схватила с земли свой брошенный здесь меч. Она яростно стала прорубать ветки-щупальца, а те старались ухватить ее за руки и за ноги. Но отчаянность и данная черным одуванчиком жизнь помогала Мелисе уклоняться от любой опасности. Темные духи леса боролись не только с эльфийкой, но и с присутствием волшебного коня. Вдруг из-под демонического валежника вылез огромный скорпион.

- Так это был ты? – Выкрикнула Мелиса и, насадив отвратительное членистоногое на свой меч, швырнула его в кусты, которые остались от тела Фаата. – Иди к своему хозяину!

Тело скорпиона замерло, повиснув на мертвых колючих ветках.

Мелиса, наконец, добралась до Инги и склонилась над ней. Вынула меч из ее груди, и, достав из-за пазухи драгоценный подарок, вложила в зияющую рану семечко черного одуванчика. Сев рядом, Мелиса стала ждать какого-то чуда. Наступила какая-то необчная тишина. Демонический лес, казалось, замер. Мустанг облизывал Ингу своим шершавым языком. А луна освещала все вокруг. И Мелиса увидела, как еще сновавшие рядом демоны отступают в чащу леса. Руки подруги снова стали теплеть. Пальцы сгибаться, а щеки наливаться цветом жизни. Бледность смерти растворилась перед необыкновенной магией. Инга мерно задышала. А шрам зарубцевался на глазах, впитав волшебное семечко. Глаза открылись, удивленно озираясь по сторонам. Мелиса, все еще держа подругу за руку, вдруг ощутила, что из тела той вдруг выскочила какая-то скользкая, мерзкая магическая субстанция, отдающая мертвечиной. «Проклятье колдуна вышло», - мелькнула в голове Мелисы догадка. В этот миг Инга вздрогнула и заговорила:

- Как? Я не умерла? Неужели мы не победили?

- Мы победили.

- Нечего мне врать. Я должна была умереть, чтобы отнять его жизнь. Значит, Фаат жив?

- Глупая Инга! Фаат мертв, и ты была тоже – выкрикнула Мелиса, ударив подругу в лоб. Весь свой пережитый страх, все желание снова вернуть той жизнь она вложила в этот удар. А Инга, пораженная, замерла:

- Что ты делаешь, дура, мне же больно!

- Повтори, что произошло.

- Ты ударила меня, и мне больно. Мне больно! Ты, слышишь, мне больно!

- Так ты с детства об этом мечтала. Некоторые мечты можно осуществить, только соприкоснувшись со смертью. Но от этого они не менее прекрасны, как и твой черный одуванчик, - заключила Мелиса, нежно обнимая обескураженную и растерянную подругу.

А за их спинами уже давно простыл след недостижимого Последнего жеребца, который навсегда исчез. И вослед понеслось пение эльфийки:

Колосья собирает в полях усталый жнец,

Покуда землю мирную мгла не накрывает.

Пока не будет пойман последний жеребец,

Пусть дружба крепче эля без устали сияет.

И, коль в дыму пожаров укрылася луна,

И скачет по судьбе мирной жизни злое лихо,

То значит — будет битва, гони страх из ума.

Не потакай напрасно ты горю. Горе зыбко

С тобой шагать сквозь пламя готова я все дни,

Ведь дружба наша крепкая, вечно будем вместе.

Пока не будет пойман... А ты его гони.

Проверим: не под силу поймать ли его смерти?

Теперь они пели вместе, вспоминая, как когда-то в детстве они договорились быть вместе до тех пор, пока не будет пойман последний упущенный Мелисой жеребец. Волшебный мустанг исчез, как бы читая их мысли и скрепляя их дружбу.